Хранящий память. Инквизитор

Кир Лирик, 2023

Когда ты дожил до преклонного возраста и уже ощущаешь дыхание смерти в затылок, то начинаешь задумываться не только о пережитых взлётах и падениях, но и о своих упущенных возможностях. Герой этой истории не смог за прожитые года реализовать свои мечты и уже был готов к последнему путешествию в забвение или к мукам за совершённое преступление, но судьба дала ему ещё один шанс. В другом мире, очень похожем на планету Земля во времена средневековья, инквизитор совершил ошибку, и душа старика переместилась в его тело – служителя Ордена Четырёх лун.Что бы сделал ты на его месте? Истреблял скверну по приказу жрецов? Подчинялся воле властьимущих, лишь бы выжить? А может, притаился, радуясь новому телу?Новоявленный инквизитор выбрал другой путь – всё или ничего! Но интрига на этом не заканчивается. В довесок попаданцу достался ещё один попутчик из родного мира.

Глава 2. Город Грехов

ВААЛ ПО ПРОЗВИЩУ УРАГАН.

— Хватит ржать, как какающий осёл! И не называй меня Крапивой! — возмутилась Алиса, сидя у меня плече.

Мы второй день двигались на лошадях на восток и к вечеру должны были достигнуть ближайшего к обители города. А повод для веселья был более, чем весомый. Алиса рассказала, что до переноса в мир Ваклион она училась на третьем курсе факультета психологии, и, я вспомнив её буйное помешательство с битьём головой о стену и всплеск эмоций, сопровождающийся отборным матом и угрозами в мою сторону, представил бешенного хорька в роли психолога и не смог сдержать смех.

— Ты — классический социопат! — поставила она мне диагноз.

Я задумался и мысленно ответил: — Считаю, что ты не права…

— А ты пересчитай! — перебила меня Крапива и, цепляясь коготками за ткань балахона, залезла в капюшон, показывая, что я не достоин её общества, и недовольно пробурчала: — В прямом эфире дичь от старого маразматика!

— Тебя надо в красную книгу внести, как особый вид исчезающий зануды! — парировал я, но вместо ответа в моей голове раздались звуки сердитого кряхтения.

Если бы не кольчуга, то эта мартышка наоставляла бы на теле кучу ссадин.

— Ураган, — привлёк моё внимание Змей, двигающийся на коне чуть позади, — Ты стал какой-то странный. То летаешь где-то в облаках, то гогочешь без причины. С тобой всё нормально?

Я сматерился про себя вперемешку на обоих наречиях. Крапива оказалась из той породы женщин, которые подвергали мужчин пыткам через многочасовые пустые разговоры сразу обо всём и одновременно ни о чём. При этом природа не обделила её интеллектом, к тому же девочка при обеспеченных родителях получила качественное образование, но небитая жизнью молодая особа была ещё очень наивна и неопытна. И мысленно слушая её болтовню, я всё-таки вызвал подозрения у Торита. Пришлось импровизировать и выкручиваться.

— Просто байку одну смешную вспомнил, — оправдал я своё беспричинное веселье.

— Давай, рассказывай! Хорошая история всегда помогает сократить дорогу! — взбодрился Змей и поравнялся со мной.

Я решил на местный манер пересказать один из анекдотов: — Идёт мужик мимо женской обители служительниц Четырёх Лун и видит надпись на двери — "Совокупление с молодой послушницей — три монеты."Постучал, открыла симпатичная настоятельница, взяла деньги и попросила его пройти по коридору в последнюю дверь. Мужик в предвкушении праздника плоти, звеня яйцами, прошмыгнул через указанную дверь и снова оказался на улице. Обернулся, а на двери надпись — "Вас поимела старшая жрица обители. Приходите к нам ещё."

Змей заржал с такой силой, что умудрился испугать собственного коня и, хрюкая, чуть не свалился в дорожную пыль. По своей сути Торит был балагуром, и теперь эту байку будет травить во все свободные уши, пока мозоль на языке не натрёт.

Когда он всё же успокоился, то на полном серьёзе, но так, чтобы не слышали остальные члены отряда, задал вопрос: — Ураган, ты общаешься с богиней Эволет? — и на моё молчаливое негодование, пояснил: — Я же вижу, как ты всю дорогу в лице меняешься и даже губами двигаешь, как будто разговариваешь с кем-то.

— Змей, то, что мне в макушку вошла молния и вышла через дырку в жопе, — не делает меня ближе к богам. У меня мозги поджарились и, конечно, нужно время, чтобы в себя прийти. А ты, вместо того, чтобы на меня пялиться, лучше бы по сторонам смотрел. Мы не на прогулке, а в рейде! — отчитал я своего мнимого друга, и образ грозного начальника сработал безотказно.

Торит пробубнил под нос, что было бы неплохо, если бы богиня милосердия пульнула ещё одну молнию в центр моей жопы, и, придержав поводья, присоединился к трём другим инквизиторам.

Одди Шестой, как и обещал, дал мне в подчинение четверых опытных инквизиторов, в число которых включил Змея. И я готов был отдать яйца на отсечение, что по закону жанра кто-то из них должен был за мной приглядывать, и при определённых обстоятельствах нельзя было исключать попытку моей ликвидации. Моя интуиция сразу почувствовала неприятный душок от этой говномутки с Рукой Бога. Очевидно реликвия являлась очень ценным артефактом, вот только в памяти Урагана об этом предмете не было никакой информации. Торита я исключил из списка подозреваемых, считая его преданным другом, а вот остальную троицу знал плохо, поэтому по прибытии в восточное королевство Ижмурин решил не поворачиваться к своим же спиной.

Тучи, которые нависали с момента выезда из обители Ордена неожиданно рассеялись, как будто боги стёрли их тряпкой, как мел со школьной доски, чтобы убедиться, что смертные людишки не безобразничают. Вот только в реальное существование высших сил я так и не поверил, но наличие в этом мире нефилимов породило во мне семя сомнения. Ураган был одним из них, и узнай об этом его братья, то быстрая и безболезненная смерть ему бы точно не грозила.

Ваал не знал своих родителей, ну, по крайней мере, информация в его базе данных об этом отсутствовала. Ещё по малолетке, будучи беспризорником, в одном из городов на западе материка он прибился к храму Четырёх Лун и подкармливался за счёт подаяний прихожан, а проще говоря — попрошайничал. Пацан начал наглеть, и один из младших жрецов попросил посетивших храм по своим делам инквизиторов пристроить парня, чтобы тот не мозолил глаза. Так Ваал попал в учебку Ордена и начал усердно обучаться убивать не только нефилимов, но и профессиональных воинов из числа обычных людей.

Как-то раз в тренировочном поединке молодой Ваал проигрывал своему сопернику, почти ровеснику и такому же ученику, как и он сам, и, сильно разозлившись, в пылу схватки схватил того за руку. В этот момент в его голове все лампочки погасли, и он потерял сознание, так и не поняв, что произошло, но когда очнулся, то вся память его соперника находилась в его голове. Он помнил не только все события, но и все самые яркие эмоции того парня, которые тот успел испытать за свою короткую жизнь.

То, что это не было случайностью, Ваал понял сразу, так как их натаскивали на уничтожение именно таких людей с неординарными способностями, каким стал он сам. Естественно, будущий Ураган скрыл этот факт от всех, даже от своего друга — Торита, с которым как раз и познакомился в учебке. Как говорится — «Собственное мнение приходится прятать, если оно расходится с общим!»

Ваал старался не думать о том, что он сам является нефилимом и пытался контролировать свои эмоции, чтобы инцидент не повторился. Но от себя не убежишь, и приступ нефилизма накатил неожиданно в очень пикантной ситуации.

Три года назад, когда Ваал уже добился ранга Жнеца Душ и переехал в обитель, то закрутил короткую интрижку с одной из служанок. В прислугу жрецы намеренно выбирали девушек помоложе и посимпатичнее, чтобы инквизиторы прямо в обители могли спустить пар и не только его, а не бегали, размахивая членами, по соседним деревням и не насиловали дочерей местных сельчан, которые и обеспечивали Орден всем необходимым. Ну и как-то ночью Ваал пригласил к себе в келью свою благоверную, поставил в позу крестьянки и, натягивая её, давай пыхтеть, шлёпая по сочной заднице. А эта бестолочь прямо в процессе соития возьми и ляпни, что утром другой инквизитор кончил почти сразу. Ваала переклинило от такого поворота событий. Он схватил служанку за шею и уже хотел впечатать её милое личико в стену, но неожиданно потерял сознание.

Очнулся Ураган на полу голым и обнаружил в своей голове всю память служанки. Эта сучка перетрахалась со всей обителью, разве что до коней дело не дошло. Первые дни Ваал чуть не сбрендил, просматривая порно с полным погружением в роль этой потаскухи и начал заливаться вином, чтобы хоть временно отключать мозги. Он не мог избавиться от ощущения, что подружился организмами со всеми мужиками, которых знал лично, даже со своим другом — Змеем. Жрецам даже пришлось изолировать его в подвал в отдельную камеру, чтобы вывести его из запоя.

В конечном итоге Ваал справился с эмоциями и отвращением, и вернулся к обычной жизни, но его способности оставили на его характере сильный отпечаток. У него появилась мания преследования и страх, что, рано или поздно, жрецы узнает его тайну, и чтобы отвести себя подозрения Ураган полностью погрузился в свои обязанности, начал проситься во все рейды, при этом стал очень жестоким и хмурым. Он чувствовал себя ущербным рядом со своими братьями, и этот червяк сомнений в самом себе выгрызал всё человеческое в его душе.

Память всех троих сейчас была в моём доступе, но кроме парочки новых поз от служанки, я не узнал ничего нового об этом мире, чего бы не знал прошлый Ваал. Орден ещё не встречал такие способности у нефилимов, и я прозвал Ваала, то есть, самого себя Хранителем Памяти. Единственное, что я понял: способности Урагана просыпались, когда тот впадал в бешенство, и с этим механизмом предстояло ещё разобраться.

Нудная скачка на лошадях угнетала, и я, как бывший водитель, представил время, на котором мог бы преодолеть это расстояние с ветерком на своём рейсовом автобусе. Но моя фантазия разбилась о состояние средневековых дорог, которые кроме лошадей мог преодолеть только танк или трактор, что, в принципе, было одно и тоже. Но всё равно мне понравилась ночёвка под периодически выпрыгивающих из-за туч четырьмя лунами. Земля вместо кровати, седло под головой, рядом всхрапывание лошадей и меч под рукой, которым ещё предстояло научиться пользоваться — это был дух свободы, которого я был лишён в прошлой жизни.

Кстати, гравитация в этом мире была чуть меньше, хоть и в теле коренного жителя это не ощущалась, зато прыжок у меня получился выше предполагаемого, а значит, можно было стать Шаолинем и бегать по воздуху.

Мои бредовые идеи прервала Крапива.

— Эх, сейчас бы наушники и музычку! — снова устроившись на моём плече, начала жаловаться она.

— Тебя от музыки в ушах разорвёт, как хомячка от петарды в заднице, — сострил я.

— Ничего ты не понимаешь! От прослушивания музыки вырабатывается дофамин — это гормон счастья, — блеснула умом Алиса.

Достойно ей ответить у меня не хватало образования, поэтому я просто пообещал: — Слышь, мурзилка! Я всё равно найду способ вытряхнуть тебя из своей башки!

Нашу бесшумную беседу прервал один из инквизиторов. Он пристроился свою лошадь позади меня и не придумал ничего умнее, как начать со мной разговор с оскорбления Крапивы.

— Ураган, а ты в курсе, что крысы — разносчики заразы?! В деревне возле обители одного мужика укусила такая же тварь, так Могила ему руку отсёк почти по самое плечо, а то бы помер, — с интонациями бывалого сообщил он.

Ваал не был близко знаком со своим коллегой, и единственное, что я выудил из его памяти, это его имя — Каспар по прозвищу Пепел. Кличку он заработал ещё в молодости, когда лишился дома, который забрали власти небольшого городка на юге материка за долги его непутёвого папаши. Каспар, не долго думая, решил отомстить и сжёг здание городской управы. За такой финт его должны были вздёрнуть, но малолетний пироман всё продумал и тут же поступил в учебку Ордена. Это его спасло от виселицы, но предопределило всю дальнейшую судьбу — назад пути уже не было. На всём материке действовал закон, по которому всем мальчикам до тринадцати лет, вступившим в Орден, обнулялось любое преступление, даже массовое убийство. И будущие братья в учебке сразу окрестили Каспара Пеплом.

Оставив Крапиву на холке лошади возле седла, я не спеша спрыгнул вниз, без суеты подошёл к Пеплу и, резко схватив того за руку, скинул на землю. Тут же, придавив его голову сапогом, я наклонился и зловещими интонациями поинтересовался: — Не боишься захлебнуться?

— Чем? — даже не пытаясь освободиться, спросил он.

— Кровью! — ответил я и внёс ясность в наши с ним отношения: — Если ещё раз откроешь своё хрюкало не по делу или вздумаешь мне перечить, то над тобой ещё земля не успеет просохнуть, а я о тебе уже забуду. А в Ордене скажу, что ты неудачно свалился с лошади и шею сломал, а братья подтвердят, — я повернулся в сторону Змея и двух других инквизиторов, и все трое, не мешкая, кивнули.

Перед тем, как запрыгнуть в седло, я снова обратился к Пеплу: — И, кстати, запомни — мою ласку зовут Крапива!

— Олд, а ты оказывается тип топ, прямо денжерес! — раздалось восхищение у меня в голове.

— Я и половины твоих слов не понимаю. У меня уже мозг чешется от твоего сленга, — запрыгнув на лошадь, выразил я недовольство и пришпорил лошадь.

Крапива не удосужилась озвучить перевод своей абракадабры и спросила: — За что ты его так?

Попав в тело ласки Алисе не достался бонус в виде знания наречия этого мира, и это надо было срочно исправлять, так как у меня в планах было сделать из неё шпиона.

— Ни за что, просто показал, кто здесь босс, чтобы избежать проблем в будущем, — ответил я и пропел подходящий мотивчик: — Не стоит прогибаться под изменчивый мир. Пусть лучше он прогнётся под нас.

Во избежание её очередных острот, я не уточнил, что много подобных уроков усвоил в тюрьме. С волками сам становишься хищником, а Ураган был одним из матёрых, поэтому моя тирания у братьев не должна была вызвать подозрений, зато я установил безоговорочную власть в отряде.

— А ты уверен, что мы пройдём квест, навязанный тебе жрецом? — задала неожиданный вопрос Алиса.

— Опять ты выражаешься, как недоразвитая! — упрекнул я и из вредности ответил на непонятном для неё жаргоне: — Поход крестовый — по масти фартовый!

— Твой сленг давно просроченный! — фыркнула она и сообщила: — Кстати, тот кусок реликвии, что дал тебе жрец, очень похож на игровой джойстик.

Я понял, о чём говорит Алиса, но её ассоциации не давали нам ровным счётом ничего.

Ближе к вечеру мы увидели крайние дома первого городка на нашем пути. В этом мире до дробления суток на часы пока не додумались, и пошли более простым путём: разделили день и ночь на четыре четверти, но хотя бы понятия — полдень и полночь присутствовали. Сезонов года было всего два: теплый и холодный, которые так же поделили на четверти. В общем, жители этого мира не утруждали себя умственными излишествами и не забивали себе голову лишними понятиями и структурами.

Сейчас была третья четверть тёплого сезона и начало четвёртой четверти дня, поэтому в город мы въехали ещё по светлу. Настоящее название городка уже почти стёрлось в памяти его жителей, и все его называли Городом Грехов. Располагался он на Вольных Землях, на границе севера материка, с окраины которого сюда стягивались не только торговцы, но и всякая шантрапа в поиске развлечений и заработка. На Вольных Землях законы не были такими суровыми, как на других территориях материка, и любители подебоширить отделывались лишь штрафом, естественно, если дебош обходился без жмуриков.

В моём представлении города средневековья всегда должны быть за высокой стеной, на которой постоянно мелькают серьёзные дяди в доспехах, но здесь не было даже намёка хотя бы на простенький забор. Хотя если учитывать, что Вольные Земли, кроме стражи, не имели никаких других воинских подразделений, то и воевать они не собирались, и в случае угрозы силового захвата, просто, собрав чемоданы, разбегутся по всей округе.

Инквизиторы здесь были частыми гостями, и мы сразу направились в трактир Пьяный Сирота, в котором были завсегдатаями. Змея я пропустил вперёд, так как сам опасался не найти дорогу к этой забегаловке. Городок мне не понравился, и это было ещё мягко сказано. Деревянные одноэтажные дома располагались на приличном расстоянии друг от друга, видимо, с целью противопожарной безопасности, грязные улицы, кое-где выложенные досками отбивали желание прогуливаться без лишней необходимости. Нельзя сказать, что горожане выглядели оборванцами, но их настороженный и недружелюбный взгляд не располагал к случайным знакомствам. Короче говоря — дыра ещё та.

— Дизайн — отстой! — коротко, но ёмко выразила своё мнение Крапива.

Как только мы вошли в душное помещение трактира с ароматом готовящейся пищи вперемешку с запахом кислого дешёвого вина и гари от масляных ламп, то посетили сразу притихли и старались не провоцировать нас любопытными взглядами. Трактирщик моментально освободил один из столов, согнав каких-то забулдыг, а толстозадая подавальщица, бросив остальных клиентов, приняла у нас заказ. Все знали, что инквизиторам ещё в детстве отбивали бошки, а вместе с ними и чувство юмора, и братья Ордена всегда сначала били в морду, а потом уже разбирались, зачем они это сделали.

— Трындец! Ну и флудильня! — снова высказалась Крапива на своём непонятном.

В рейде все расходы брал на себя Орден, и деньги выдавались старшему отряда. Вот и мне жрец перед выездом всучил кожаный кошель с серебряными монетами размером чуть больше ногтя, и по местным меркам сумма не сильно впечатляла.

— Какая сочная задница! — причмокнув, восхитился Змей официанткой.

— Такой жопой только пробоины в корабле затыкать! — хихикнул Пепел и тут же под моим тяжёлым взглядом вжал голову в плечи.

Я обернулся и, оценив размер дирижабля, не подумав ляпнул: — Я в голодный год на неё даже за таз пельменей не запрыгну.

— Каких таких пельменей? — не понял Змей.

Обматерив сам себя за свой длинный язык, так как здесь такого блюда не знали, мне пришлось исправлять ситуацию: — Пирожки есть такие — пельменями называются.

— Пирожок — брюху дружок! — сострил Змей и предложил: — Ураган, а давай навестим наш любимый бордель.

Я был всеми руками за и даже сам хотел предложить поход в здешнюю проститутошную. Шишак тела тридцатитрёхлетнего здорового мужика требовал внедрения в организм противоположного пола. К тому же в памяти Ваала я откопал эпизод интимной близости с очень аппетитной красоткой из этого борделя. Правда последний год Ураган перед пёхом любил пороть девок специальным шнуром, и они его боялись, как провинившиеся школьницы строгого папашу, размахивающего ремнём, но сексуальные расстройства психики моего предшественника в этом теле меня не касались.

Нам принесли в глиняном кувшине разливное вино из бочки, и чтобы проглотить первый же глоток, пришлось приложить немало усилий. Наверное, это пойло можно сравнить с конской мочой, процеженной через старую занавеску. Пришлось заказать себе пиво, которое меня не разочаровало, хоть и были подозрения, что его разбавляют водой. Чуть позже пацан лет десяти шустро заставил плоскими тарелками наш стол: куски баранины, обжаренные на вытопленном жиру из сала, отваренную стручковую фасоль, приправленную пахучим маслом, не первой свежести хлебные лепёшки, и сладкие зёрна, обваленные в мёде и высушенные.

Последнее я заказал для Крапивы. По дороге сюда выяснилось, что она вегетарианка или, как у молодёжи модно выражаться — веган. Ласка наотрез отказалась есть мясо, и это была её принципиальная позиция. Я не стал ничего доказывать и решил дождаться, когда природа организма хищника возьмёт верх над несформировавшимся разумом глупой девчонки.

Крапива, сидя у меня на коленях, недовольно грызла сладкие зёрна и молчала, что было для неё нетипично. И сейчас очень кстати подходила фраза — «И создал бог женщину: зверёк получился злобным, но забавным!»

Даже Змей с удивлением смотрел, как ласка нехотя трескает зёрна, но промолчал.

За спиной я услышал, как один и мужиков одёрнул другого и попросил говорить потише, потому что Мусорщики вмиг язык отрежут и попросят на кухне его приготовить, чтобы сожрать с пивом. Мне очень льстило, что меня боятся и уважают, но до сих пор не мог привыкнуть к мысли, что из уголовника я в одну секунду переобулся в мусорка.

От Крапивы пришлось отделаться, не мог же я её с собой на потрахушки взять, а то эта бестия советами замучает. Пришлось сослаться на важные дела, которые обязательно должны закончиться мордобоем, а значит, пушистым девочкам там не место. После долгих уговоров она согласилась отправиться с Пеплом на постоялый двор, который должен снять нам комнаты для ночлега. Каспар очень хотел пойти с нами, но после сегодняшней взбучки не посмел высказывать своё недовольство, посадил Крапиву на плечо и отправился выполнять приказ.

Опустошив мочевой пузырь в прилегающем на улице сортире, которому я бы дал название — Храм Дерьма, на лошадях минут за десять мы добрались до улицы Падших, где находился бордель, который носил ироничное название Последний Шанс. Это был один из немногих двухэтажных домов в городе. А когда я озвучил, что праздник члена и яиц сегодня за деньги Ордена, то для двух других инквизиторов из злого начальника моментально был переведён в статус самого лучшего начальника вселенной.

Дверь нам открыл карлик по прозвищу КрохаЖмот. Узрев наши милые рожи, особенно мою со шрамом на половину лица, он многозначительно вздохнул и отошёл в сторону, пропуская нас внутрь.

Кстати, карликов в этом мире было предостаточно. Они начали массово рождаться у обычных людей без каких-либо патологий, примерно, в то же время, когда появились первые нефилимы. И позже жрецы Ордена заметили обратную закономерность: у карликов очень часто рождались вполне здоровые дети без ущерба для роста. Этот природный сбой так никто и не смог объяснить, зато лилипутов с удовольствием брали на работу, так как из них получались отличные хозяйственники и счетоводы. А я всю жизнь их сравнивал со злобными леприконами из сказок, которые за горшочек с золотом были готовы выпустить кишки собственной матери.

— Опять пришёл низвергнуть грешниц в пучину страданий? — с ехидством подстебнул меня карлик.

— Во-первых, пока существуют женщины, грех непобедим! А во-вторых, будешь много языком трепать, то накину пару серебрух, чтобы тебя на дыбе высечь! — ответил я и продемонстрировал ему свой оскал.

— Зови девок, КрохаЖмот! И не зубоскаль, а то в мешочек зубы сложишь! — поддержал меня Змей.

Карлик, смешно переваливаясь с ноги на ногу, прошёл к двум болтающимся с потолка верёвкам возле кресла с откинутой спинкой, в котором, видимо, он проводит время в ожидании клиентов, и дёрнул за один из шнурков. На втором этаже послышался звон колокольчика и какое-то движение.

В предвкушении лизезрения жриц любви и плотских утех я огляделся. Небольшое помещение было обставлено со вкусом: круглый столик с табуретками, на полу возле лестницы на второй этаж лежал ковёр, что считалось шиком для этого города, а на стене висела картина с изображёнными на ней двумя переплетёнными в объятиях обнажёнными женскими телами в страстном поцелуе. Вот картине я удивился больше всего, прошлый Ваал, вообще, не обращал внимания на такие мелочи. В воздухе витал очень приятный запах, и, заметив клубящиеся змейки дыма от масляных ламп, я догадался, что в них подкладывали какой-то ароматизатор, скорее всего, из сухих трав.

Вниз спустились пять голых молоденьких представительниц древнейшей профессии в любом из миров, а то, что их много, я теперь не сомневался. От созерцания обнажёнки молодых женских тел, кровь хлынула в пах, и Ураган младший пробудился от спячки, а во рту аж выделилась слюна.

Змей, соблюдая субординацию, уставился на меня в ожидании, когда лидирующий самец в стае волков первым сделает выбор. Но я не увидел здесь ту, что присмотрел в памяти Ваала, и даже чуточку расстроился, очень уж она мне понравилась. Сложив ладони на гарде меча, я прошёл вдоль девиц, откровенно разглядывая их прелести и оценивая, как кобыл перед покупкой, и надо быть слепым, чтобы не заметить, как они меня боятся.

— Разбирайте девок, а я пока рассчитаюсь, — дал я отмашку своим подчинённым и представил — каково бедным шлюхам будет омерзительно обслуживать грязных мужиков после двух дней в дороге, но тут же память Ваала подсказала, что в каждой комнате стоит бочка с водой.

Инквизиторы мгновенно расхватали девок и в припрыжку унеслись на второй этаж, а я навис над сидящим в кресле карликом, и спросил: — Где Нана?

КрохаЖмот отвёл взгляд и забегал глазками, словно я уличил его в мастурбации в загоне с овцами. Возможно, что если бы ни его реакция, то я бы не стал настаивать и выбрал одну их двух оставшихся подстилок, но я очень не любил, когда мне втирали фуфло.

— Наны нет! Выбирай из этих… — махнул он головой в сторону голозадых девиц.

— Деньги мои, член тоже мой, а значит, и правила мои! Где Нана? — повторил я вопрос.

— Она взяла выходной! — ответил карлик и снова забегал глазами.

Я схватил коротышку за грудки, сдёрнул с кресла, и, пригнувшись, прорычал ему в лицо: — Слышь, пигмей, если ты мне сейчас не скажешь правду, то я вырежу тебе между ног дырку и будешь, как дюймовочка, клиентов обслуживать наравне со своими бабами! Веришь?

Карлик кивнул и приказал двум дрожащим, как бычьи яйца, блудницам привести Нану, и те, тряся сиськами, с удовольствием удрали наверх, подальше от взбесившегося инквизитора. Прихрамывая, Нана в закрытой тунике из тонкой ткани, опустив голову и прикрывая лицо ладонью, спустилась почти сразу. Отпустив карлика, я подошёл к ней, силой убрал её руку от лица и двумя пальцами за подбородок задрал ей голову.

— Что у тебя с лицом? — задал я глупый вопрос.

— Аллергия! — мрачно пошутила она, еле сдерживая слёзы.

— На что? На побои?! — в такт ей отвесил я шутку и очень недобро хмыкнул.

Девчонке очень хорошо досталась: под глазом красовался фингал, бровь была рассечена в двух местах, синяк на скуле и, скорее всего, перелом носа. Возможно, сыграло моё воспитание: меня с детства учили, что девочек бить — это очень плохо. А может, просто хотел доказать участникам этой драмы, что самый опасный здесь я, и круче меня только боги. Но, скорее всего, повлияли оба фактора, и я решил восстановить справедливость и поиграть в героя.

— Где твой хозяин? — зыркнул я на КрохаЖмота, и тот, не желая выяснять, что может с ним сделать инквизитор в гневе, ткнул пальцем в дверь под лестницей.

— Жди здесь! — обронил я проститутке и подошёл к двери.

В этот момент за ней раздался звук колокольчика. Этот недомерок подал сигнал, дёрнув за второй шнурок, и дал дёру на улицу. Дверь распахнулась, и на меня с удивлением уставился крепкий мужик. Пользуясь элементом неожиданности, я решил не рисковать и применил подлый, но эффективному приём — пробил ему ногой по яйцам. Мужик схватился за пах, присел и выпучил глаза, а в нагрузку я накинул ему с коленки в сопатку и приложил башкой о косяк. Тот обмяк и сложился в нелепую позу молящегося.

— Это вышибала. Он бил меня, но приказ отдал Нос, — из-за спины услышал я голос Наны.

Не оборачиваясь, я протиснулся в проём между дверью и бездыханным телом и пробормотал: — Где не пролезем, там пройдём бочком.

В прошлой жизни мне бы, наверное, не хватило духа влезть в подобные разборки, потому что через пару дней меня или в лесочке бы нашли с простреленной башкой, либо в обезьяннике почки бы отбили и срок повесили. Но здесь я чувствовал за собой реальную силу, и даже если меня сейчас прирежут, то Орден за одного из своих братьев из всех причастных к его смерти очередь к Могиле в страдальню выстроит для процедуры покаяния через боль и муки.

В квадратном коридорчике оказалось ещё две двери, и наугад я саданул ногой в левую, та оказалась незапертой и от такого грубого обращения хрустнула, угрожая, вообще, отвалиться. В помещении за столом сидел бородатый мужик с волосами, собранными в хвост, и по его длинному клюву, как у вороны, я понял, что не ошибся дверью. На столе были разложены несколько стопочек серебряных монет, а с краю лежал короткий меч в ножнах.

Нос оказался мужиком сообразительным и, не стал задавать тупых вопросов инквизитору, который с ноги двери открывает, но многозначительно посмотрел на свой меч, наверняка взвешивая шансы остаться в живых.

— Рискни! — сохраняя показушное спокойствие, предложил я и, по-хозяйски присев на край стола, озвучил свои претензии: — У меня к тебе два вопроса! Первый: за какую провинность по твоему приказу твой цепной пёсик отметелил Нану? И второй: какую сумму ты ей заплатишь в качестве компенсации?

— Какое тебе есть дело до обычной шлюхи, Мусорщик? Или Орден вдруг решил принять покаяние от потаскух нашего грешного городка? — хмыкнул сутенёр.

— Вы же почитаете богиню любви. Так вот Кайя недовольна, что ты, паскудник, обижаешь её девочек. И Орден прислал меня вынести тебе первое и последнее предупреждение! — начал импровизировать я, прикрывая свой зад волей высших сил на случай его жалобы властям. Пусть вызывают богов для дачи показаний и попробуют доказать мою вину.

Этот достойный ЧЛЕН общества изобразил на лице бурную мозговую деятельность, а я, заметив шевеление его руки пол столом, не стал рисковать и, выпрямив ладонь, ударил Носа в кадык канавкой между большим и указательным пальцем и прокомментировал: — Первый удар коронный, второй похоронный! — тут же впечатал его башкой в стол.

Оказалось, что я не зря перестраховался. Нос под столом на пальцы натянул кастет с листовидном лезвием на его костяшках. Такую пику выбить из руки или просто потерять в пылу драки практически невозможно. И подобное орудие убийства не создано для банального запугивания противника, его преимущество было в скорости нанесения максимального количества ударов в очень короткий отрезок времени — буквально за несколько секунд.

Стащив с его пальцев эту игрушку, я решил конфисковать её в качестве трофея и сунул за голенище сапога. Потом за волосы задрал голову этого ублюдка и с брезгливостью прорычал: — Избитой девчонке заплатишь пятьдесят монет. И если с неё упадёт хоть одна ресничка, то я вернусь, отрежу тебе член и в глотку ногой забью. Больше предупреждений не будет! Кивни, если всё ясно!

Нос, шмыгнув кровавыми соплями из сломанного шнобеля и с ссадинами по всей морде от монет, раскиданных по столу, кивнул. Я решил, что воспитательный урок усвоен, и этот фуфлыжник теперь несколько раз подумает прежде, чем калечить свой персонал.

Нана ждала меня возле бесчувственного тела вышибалы и вздохнула с облегчением, когда я вернулся. Кратко обрисовав ей ситуацию, я посоветовал завтра сходить к хорошему лекарю, чтобы тот вправил нос.

— Возьми меня с собой! Я буду хорошей женой! — взмолилась она и всё-таки расплакалась.

— Пока инквизитор находится на службе Ордена, он не имеет права иметь семью. Мы всего лишь игрушки в руках богов, и у нас нет возможности жить обычной жизнью, — ответил я и уже пожалел, что устроил эту канитель с игрой в защитника обиженных и угнетённых.

От дальнейшего бессмысленного диалога с побитой проституткой меня избавила стража, которую наверняка позвал карлик, но сам побоялся возвращаться. Было очень заметно, как местным копам не хочется связываться с инквизитором, тем более со знаком Ордена на шее. Поэтому, когда Нос и его очнувшийся охранник подтвердили мою версию, что оба участвовали в состязании — "кто больнее ударит стол лицом"за звание — "дебил года", стражники с облегчением, давясь смехом, свалили. Обе стороны ко мне претезий не имели.

— Ну вот и потрахался! — с сожалением высказался я, когда все рассосались.

Пришлось занять кресло КрохаЖмота и ждать, когда инквизиторы отшлифуют свои кабачки. Сообщать о неприятном инциденте своим подчинённым я не собирался, чтобы не жертвовать своей адекватностью и не вызывать лишних подозрений.

В постоялый двор мы заехали почти в конце последней четверти дня. И как только я появился на пороге комнаты, которую мне забронировал Пепел, то сразу почувствовал себя глубоко женатым человеком.

— По бабам ходил? — раздался голос Алисы у меня в голове.

— С чего ты взяла? У меня сапоги в помаде? — шуткой попытался я достучаться до её голоса разума.

— От тебя сучкой несёт, а аж блевать хочется! Порадовал свой круассан? — не унималась она и, встав на задние лапы, попыталась изобразить грозный вид.

Сложившиеся ситуация веселила: меня приревновала мохнатая крыса, которая решила, что я — её собственность.

— А можно мне другого психолога?! — вслух хихикнул я и, сбросив сапоги и надоевший меч, уселся на кровать и добавил: — Я вроде свободный мужчина и не обещал перед тобой отчитываться, так что хватит меня за нерв дёргать!

— Наличие ширинки тебя ещё не делает мужчиной! — фыркнула она и спрыгнула на табурет.

— Слышь, праведная мышь, хватит мне мозг в кудри сворачивать. В этом мире ещё не придумали ширинку! — парировал я.

— Чтобы тебя молния ещё раз поразила в твой похотливый хоботок, кабель! — высказалась Алиса, отвернулась и свернулась калачиком, демонстрируя мне, какая я бесчувственная скотина.

Крутя в руках переданную мне жрецом фальшивую часть Руки Бога, я, улыбнувшись наивности этой сумасбродной девчонки, принял решение всё-таки остаться в роли инквизитора и отправиться на восток. После демонстрации своей силы и власти над обычными людьми ощущение вседозволенности пьянило, но я прекрасно осознавал, что заигрываться нельзя.

Если бы я только знал, чем для нас закончится это поездка, то не задумываясь, схватил бы Крапиву и дал дёру подальше отсюда, и лучше всего на другой материк.