Игры Мастеров. Мастер стратегии

Кирилл Манаков

Я – Гор, бывший Убийца и бывший Стратег. Я могу предсказать судьбу любого человека, но свое собственное будущее скрыто туманной завесой. Так же как будущее Владетеля и страшных Мастеров. Но это не важно, главное – никто более не властен надо мной. Ждите меня, я иду! Я – Гор.

V

Десятник у городских ворот увидел меня и расплылся в улыбке. Ему до смерти надоели крестьяне, спешащие занять место на рынке. Они расталкивали друг друга, подняв корзины с товаром над головой, а те, кто побогаче, пробирались сквозь толпу на повозках, доверху нагруженных мешками. Десятник изнывал от отсутствия достойного собеседника. Общение служителя закона с крестьянами сводилось к ругательствам и зуботычинам, разговор с рядовыми стражниками был не многим содержательнее, а что касается Стража Ворот… так это вообще непонятно, человек он или зверь какой дрессированный. Вот раньше — кто входит в город, обязательно сунет монетку, яичко, а то бывало и целую курицу. Домой приходить было не стыдно — за день корзина, а то две добра всегда собиралась. А сейчас… Когда прислали из столицы этого самого Стража Ворот, все и поменялось. Въедливый такой, спокойный-спокойный, сам говорит с каждым, кто пройти хочет. И видит всех насквозь. Поначалу, когда пришлые не знали, кто он такой, тут в день, бывало, хватали по десятку преступников, да тех, кто пытался пронести что-то запретное. Сейчас конечно, все ума-разума понабрались, и, ежели кто за собой грешок чует, то к городу на сотню шагов не приближается. Он ведь как — берет человека за руку и вопросы задает. И утаить что нет никакой возможности — сразу чует. А дело городской стражи — хватать всех, на кого он укажет и отводить куда следует. За год не ошибся ни разу. Говорят, этих Стражей двадцать лет учат в Башне, доверяют им тайные знания и искусства древние… Но мало ли, что люди болтают. Хотя вид у него, конечно, странный. Очень даже странный. Высокий — на голову выше самого высокого стражника, худой, с руками до колен, и лысый как яйцо. Глаза красные, на выкате, и пальцы… длинные и тонкие, словно веточки…

— Здравствуйте, гере Рюмпель!

— Здравствуйте, уважаемый Крут! Как идет служба?

— Как всегда, справляемся, во славу Владетеля. В путь отправляетесь? По делам, или так?

Сказано по-дружески, с участием, но я-то знаю, что за этим кроется. Расстегиваю пояс и протягиваю маленький футляр с вложенным свитком. С утра пораньше забежал в Канцелярию, и, надо сказать, ничуть не удивился, когда узнал, что в кабинете начальника теперь сидит гере Плумкис. Пару дней назад он бы и разговаривать со мной не стал, а сегодня не глядя поставил резолюцию на отпускной ордер. И даже не поинтересовался, по какой это надобности гере переписчик собирается выезжать из города, понимающе закивал и закатил глаза, показывая куда-то наверх.

Так что с сегодняшнего дня я совершенно законно нахожусь в отпуске, о чем свидетельствует этот самый ордер с размашистой подписью в углу и расплывшейся красной печатью.

Десятник очень внимательно осмотрел бумагу, разве что на вкус не попробовал. Значительно глянул на меня, пожевал губами, и, возвращая, сказал:

— Счастливого пути, гере Рюмпель. Не опаздывайте.

— Ни в коем разе, гере десятник, уж будьте спокойны.

— И осторожнее в пути. Вы куда направляетесь, в Столицу?

— Да.

— Здесь дороги неспокойные. Ближе к Столице, ясное дело, тишь да гладь, а у нас, бывает, и разбойнички попадаются… Вы, это… знаете, — десятник наклонился ко мне и заговорил громким шепотом, — вы, ежели что, не говорите, что из чиновников. Спокойнее будет.

Он выпрямился и сказал строго и громко:

— Хорошей дороги!

Я поблагодарил и вышел из города. Страж Ворот даже не посмотрел в мою сторону, его интересовали только желающие войти. И это хорошо, беседа с ним отбирает слишком много сил. Стражи и Ведуны — мастера докапываться до правды, люди выкладывают им даже то, что знали, но давным-давно забыли. Это, конечно, если не уметь правильно разговаривать…

Дилижанс стоял чуть в стороне от дороги, на засыпанной желтым гравием площадке. На боку видавшей виды повозки красовался герб Владетеля — с недавних пор доставлять пассажиров в Столицу из дальних провинций дозволялось исключительно казенным перевозчикам. Помимо пополнения казны эта мера сделала путешествия куда более безопасными — только безумец мог рискнуть покуситься на имущество Владетеля. Хотя раскошеливаться за поездку путникам пришлось вдвойне: Владетель рассудил, что люди состоятельные с радостью заплатят за собственное спокойствие, а персонам безденежным в Столице делать нечего.

Я оказался последним пассажиром. Вручил кучеру две монеты, тот сразу же вскочил на козлы, и шестерка лошадей неторопливо повезла раскачивающийся рессорный дилижанс по извилистой дороге.

Эти имперские повозки, при внешней непритязательности, все-таки сделаны с умом. Совсем недавно мне приходилось выезжать из города по служебной надобности на канцелярской бричке, тогда, после тряски на ухабах, которые по недоразумению называются дорогой, я чувствовал себя так, словно эта самая бричка меня несколько раз переехала. А здесь — совсем другое дело. Ход плавный, размеренный, хотя, конечно, и главная дорога не чета нашим, провинциальным. Словом, одно удовольствие.

Кроме меня в дилижансе находились еще семь человек. Впереди, на удобных обитых бархатом креслах устроились два столичных торговца. Средней руки, судя по всему, по-настоящему серьезные негоцианты арендовали бы целый казенный экипаж.

Сидящий позади торговцев здоровяк — явно телохранитель, нанятый в складчину. В Столице пошла новая мода на телохранителей, прошедших обучение в специальных школах, где все «почти как в Башне». Смешно, право… Тем не менее, путешественники на окраины земель Владетеля охотно выкладывают монеты за то, чтобы их сопровождал такой вот громила. Толку от него, случись что, никакого, зато уверенности придает. И к тому же, все видят, едет не какой-нибудь купчишка, а уважаемый торговец, чью драгоценную персону оберегает могучий воин.

Рядом с телохранителем на диванчике разместились два молодых человека. Один — постарше, лет восемнадцати-девятнадцати, высокий длинноволосый парень, второй — совсем мальчишка, с детским наивным лицом и огромными глазами. Зайдя в дилижанс, он не снял головного платка, и тихонько примостился у окошка.

Вместе со мной, на самых дешевых задних местах ехали два чиновника из Ратуши и известная всем в городе торговка лечебными настоями Каралла Брекк. Ее лавочка так и называлась: «У Караллы». С чиновниками я не был на короткой ноге, мы лишь знали друг друга в лицо, и поэтому довольно сухо поздоровались, а вот с веселой травницей я с удовольствием завязал приятную беседу.

Гере Брекк — дама выдающаяся во всех смыслах этого слова, начиная от внушительных размеров и заканчивая степенью влияния на мнение той части жителей нашего города, что считается светским обществом. Как и положено уважающей себя даме, для поездки в Столицу она выбрала самые модные и изысканные наряды. К слову, на столичных улицах именно по таким нарядам можно безошибочно узнать провинциалок. Признаюсь, я до сих пор совершенно не был осведомлен о важнейших деталях жизни нашего славного города. Но сейчас, благодаря любезной Каралле, этот пробел в знаниях полностью исчез.

Итак, я узнал, что гере бургомистр, точнее бывший бургомистр, купил участок земли совсем рядом со Столицей, построил дом и поселил туда эту вертихвостку с подведенными глазами, ту самую, которая сидела у него в приемной. И каждый месяц ездит к ней на казенном экипаже. В то время, как его младшая дочь ждет второго ребенка… Надо было видеть физиономии чиновников, когда они услышали такие смелые заявления. Бедняги. А что они могут сказать? Спорить со славной Караллой — себе дороже. Лучший вариант — притвориться спящим, что оба немедленно и сделали.

После истории о веселых похождениях экс-бургомистра, я узнал много чего интересного о бывшем начальнике Канцелярии, о руководителях Коллегии образования — «поверьте мне, гере Рюмпель — притон, истинный притон», и о многих других видных чиновниках. Единственным человеком, удостоившимся одобрительного отзыва всезнающей дамы, стал исполняющий обязанности начальника Канцелярии гере Плумкис. «Светлая голова, — поджав губы, заявила Каралла, — вы даже не представляете, гере Рюмпель, что это за человек». Она права, я, пожалуй, действительно не представляю, кто же такой Плумкис.

Торговцы на креслах недовольно оглядывались — Каралла не умела тихо разговаривать, и волей-неволей всем пассажирам приходилось слушать ее рассказы. Наконец, один из негоциантов что-то шепнул телохранителю, тот поднялся, и, пригнувшись, чтобы не задеть головой крышу дилижанса, подошел к нам.

— Прощения просим… так что, хозяин велит, тут потише… они отдыхать собираются.

Это была ошибка. Возможно, если бы вопрос прозвучал несколько в иной форме, то Каралла могла бы и пойти навстречу, но сейчас… Бедняга телохранитель краснел, бледнел и обливался потом, пока громогласная торговка объясняла, что она думает о нем, его хозяине и их ближайших родственниках.

Тем не менее, закончилось все неожиданно мирно. Торговец лично подошел к Каралле, рассыпался в извинениях, поцеловал ручку и преподнес от своей фирмы красочную цветную открытку, изображающую красавицу-пастушку в окружении милых овечек. Дама благосклонно выслушала его, приняла подарок, и, к всеобщему удовольствию, сменила гнев на милость. Торговец с телохранителем уселись на свои места, и какое-то время мы ехали под негромкий умиротворяющий скрип рессор и доносящийся снаружи топот шестерки лошадей.

Только я начал дремать, как дилижанс резко остановился, и упавший с полки саквояж Караллы пребольно стукнул меня по голове. Снаружи послышались голоса — наш возница предъявлял проездные документы, судя по всему, мы остановились у поста Дорожной Стражи. Дверь распахнулась, и перед нами предстал во всей красе десятник Дорожной Стражи Владетеля — точно такой, каким его обычно изображают на лубочных картинках — в медном блестящем шлеме, румяный и с огромными усами, торчащими в стороны как палки. Он обвел глазами пассажиров, откашлялся и басовито произнес:

— Доброго здравия, гере. Запретных предметов и имущества не провозим?

Странный вопрос. Десятник, собственно и не ожидал, что злодеи, проникшие в дилижанс под видом порядочных путников, начнут дрожащими руками выкладывать припрятанное запретное имущество.

— Должен спросить вас, гере, не видел ли кто-нибудь девицу семнадцати лет, роста среднего, сложения худощавого, лицо чистое, волосы — темные, длинные, заплетает в косу? Имя указанной девицы — Софа Кармер. Разыскивается родителями Улоной и Бергнадом Кармер, а также семьей жениха Басо Шашуна. За указание ее местонахождения объявлена награда в пятьдесят монет. Напоминаю вам, что, согласно Уложению Владетеля, персона, укрывающая лицо, объявленное в розыск, а равно скрывающая сведения, могущие привести к обнаружению указанного лица, наказывается лишением подданства Владетеля и всех связанных с ним прав и привилегий, а также отправкой на каторжные работы в Багровые горы на срок до пяти лет.

И вся эта тирада была произнесена на одном дыхании, без малейшей запинки. Пассажиры, включая почтенных торговцев, зашевелились, всем своим видом показывая, что ничего такого не видели и не знают, но, в то же время, готовы оказать любое содействие. От меня, однако, не укрылась, что сидящий у стеночки мальчишка вздрогнул и съежился, словно стараясь сделаться незаметным. Я еле сдержал усмешку — темные длинные волосы, заплетенные в косу, говорите?

И тут я заметил, что на мальчишку пристально смотрит Каралла. Ну, все, ребятишки, плохи ваши дела, отбегались. По правде сказать, я сразу различил, что мальчишка — это переодетая девушка. Но такая маскировка может обмануть одних лишь мужчин. Женщины обращают внимания на мелкие детали. Если бы заглянувший к нам десятник был женщиной, то сейчас стал бы богаче на полсотни полновесных монет. А так, судя по всему, награда уйдет к наблюдательной торговке.

— Гере стражник, — уверенно сказала Каралла, а девушка-мальчик непроизвольно прижалась к своему спутнику, — когда я садилась в дилижанс, то видела у городской стены похожую на ваше описание девушку. В сопровождении двух мужчин — пожилого и молодого она направлялась в сторону Восточной башни.

Стражник сразу приобрел хищный вид, словно ищейка, почуявшая добычу, и стал подробно расспрашивать Караллу о том, что, собственно, она видела у стены. Но торговка больше не сказала ничего определенного — заметила девушку и все. Впрочем, стражник остался доволен. Переписал из дорожного листа имена пассажиров и махнул рукой, позволяя ехать дальше.

Я готов поспорить — не было никакой девушки у стены, и Каралла прекрасно знала, что беглянка едет с нами! Почему же она так рисковала? А если бы на посту находился Ведун? Да и впоследствии, может статься, ложь раскроется, и тогда ее точно ждут Багровые горы — лгать стражнику при исполнении — тяжкое преступление.

До казенного постоялого двора, где предстояло провести ночь, мы ехали молча. Чувствовалось, что встреча со стражником произвела достаточно тяжелое и гнетущее впечатление. Хотя, наверное, дело не столько в самой встрече, сколько в собственном поведении — в том, как солидные и состоявшиеся люди демонстрировали свою законопослушность перед каким-то десятником.

Сразу по приезде на постоялый двор я направился в комнату с твердым намерением завалиться спать до утра. Одна из привилегий чиновного сословия — это возможность получить в казенных заведениях отдельный номер без соседей. Тех же торговцев и их телохранителя безо всяких церемоний поселили всех вместе. В коридоре дорогу мне преградила Каралла.

— Я вижу, ты все понял, — без обиняков заявила она, — и хочу предупредить. Если хоть кому-нибудь проговоришься про девчонку, придушу собственными руками.

— Что вы, что вы, гере Брекк, о чем это вы?

Я пытался говорить как можно более убедительно, но хитрую торговку провести не удалось.

— Не валяй дурака, Рюмпель. Все ты прекрасно понимаешь. Так вот, слушай. Софу я знаю с детства. Можно сказать, она выросла у меня на руках. Матери и отцу было на нее наплевать. Папашу ничего, кроме его рудника не интересовало, а мать… Тряпки, камешки, шуры-муры — все, только не дочка. И вот решили они ее выдать замуж. За Басо Шашуна. Слыхал о таком?

Еще бы. Кто же не слышал о семействе Шашунов? Между прочим, старинный баронский род. Всего их три брата, и все трое — отъявленные мерзавцы. А Басо — средний — смотрится выродком даже среди своих родственничков. Если он обратит внимание на симпатичную девчонку — пиши пропало — своего добьется. Почему Тайная Канцелярия так спокойно смотрит на все эти безобразия — не знаю. Хотя… Есть, конечно, мысли. Ребятам из Серого Дома вполне могут понадобиться для всяких дел такие вот тупые и готовые на все Шашуны. К тому же, богатые, как гномы из сказки.

Когда мы приехали в город, Басо положил глаз на Марту. Наученный печальным опытом, на этот раз я обошелся без членовредительства. Просто, улучив момент, оказался с ним наедине в укромном месте, посмотрел внимательно так в глаза, и заморозил наглую ухмылочку резкой командой «спать!» Слабым оказался этот Шашун. Закатил глазки и покорно выслушал приказ никогда, ни под каким видом, под страхом немедленной мучительной смерти не приближаться к моей жене. А потом преспокойно улегся спать прямо на дороге, где и был найден немало удивленными собутыльниками. С тех пор Басо, завидев Марту, переходил на другую сторону улицы, и что забавно, сам он никак не мог внятно объяснить, зачем это делает. Не удивлюсь, если бы его и вправду хватил удар, окажись он по какой-то случайности рядом с ней. Одним словом, идеальный женишок, нечего сказать.

К тому же, как сообщила Каралла, девчонка была без памяти влюблена в своего детского приятеля — Косту Мооса — это, конечно же, тот парень, что сопровождал ее в дилижансе. И — я уже давно догадался — они решили бежать.

Гере Брекк шумно вздохнула:

— Разве я могла отказать бедной девочке, когда она пришла ко мне за помощью? Я ведь люблю ее как родную дочь.

Трогательная история. Какие милые и добрые люди. Только не очень умные.

— Скажите, Каралла, — невинно поинтересовался я, — а куда же направляются эти прелестные дети?

По взгляду сердобольной торговки было понятно, что этот вопрос изрядно беспокоит ее саму.

— В… в Столицу.

— Прекрасное решение. Они, разумеется, хотят затеряться среди многих тысяч стражников, в рассуждении, что те не будут искать у себя под носом?

На ее лице отразилось сомнение.

— Ну, может быть, куда-нибудь на окраину…

— Как вы думаете, появление нового человека в окраинном городке может пройти незамеченным для Тайной Канцелярии? И, кстати, как у них с документами?

По ее молчанию я понял, что с документами дело обстоит неважно. Ребятишки сумели выбраться из города и подсунуть какие-то бумажки вознице для внесения в дорожный лист. Но, думаю, если бы стражник не поленился и проверил документы, то на этом путешествие влюбленной парочки закончилось.

— Что же делать? — жалобно спросила Каралла.

— Можно попробовать, например, направиться в Дикую Степь. И если удастся проскочить мимо пограничных разъездов, присоединиться к кочевникам. Правда, милостью Владетеля, немного их осталось. Еще можно перейти Багровые горы и уйти в Темные Земли. Может, там жизнь хорошая, кто знает, оттуда еще никто не возвращался.

Гере Брекк прикрыла лицо ладонями и заплакала навзрыд. Ну, разумеется, так далеко троица заговорщиков еще не заглядывала. Для меня конец их приключений был очевиден — до Столицы они точно не доедут, Софу отправят родителям и немедленно выдадут за Басо, а вот ее приятеля и скорее всего Караллу, ждут очень серьезные неприятности. Стражник говорил про Багровые Горы вовсе не для красного словца.

Я мягко отстранил плачущую торговку и, не оглядываясь, пошел в свою комнату. Там разделся, с наслаждением растянулся на кровати, закрыл глаза и моментально заснул.

Впрочем, выспаться этой ночью мне было не суждено. Застать врасплох Убийцу из Башни невозможно. Я проснулся за несколько секунд до того, как дверь открылась. Три человека. Не обученные — стараются идти тихо, но топают так, что слышно за милю.

Когда они вошли в комнату, я уже сидел на кровати. Одеться, разумеется, не успел, поэтому с некоторым злорадством наблюдал смущение на лицах посетителей.

— Гере Рюмпель, — сурово заявила Каралла, — будьте любезны, прикройтесь.

Ну, конечно. Гере Брекк со своими детишками. Софа покраснела, но смотрела на меня, широко распахнув глаза. А вот приятель ее робко мялся у дверей.

Я вздохнул. Похоже, спать сегодня не придется. Накинул одеяло, встал, подошел к столу и сделал несколько глотков из кувшина с водой.

— Гере Рюмпель, мы должны поговорить! — тон гере Караллы не допускал возражений.

— Уважаемая гере Брекк, я совершенно не расположен к разговорам. К тому же сейчас мне просто необходимо прогуляться перед сном. Это, знаете те ли, полезно для сердечной жилы. Очень рекомендую.

И я красноречивым жестом показал на духовое окошко под потолком. Ни для кого не секрет, что во всех казенных зданиях вентиляция совмещается с системой слуховых труб. Об этом знают все, но обсуждать сей факт как-то не принято. Каралла ойкнула и испуганно прикрыла рот ладонью.

Через полчаса у крыльца постоялого двора я встретил всю понурившуюся троицу. Не говоря ни слова, прошел мимо, а заговорщики переглянулись и поплелись за мной.

— Постойте, Рюмпель, — через пару минут взмолилась страдающая одышкой гере Брекк,

Я остановился.

— Итак, Каралла. Я готов вас выслушать. Сразу хочу предупредить — не понимаю, чем могу помочь. Я — законопослушный подданный Владетеля и не собираюсь нарушать закон.

Конец ознакомительного фрагмента.