Эпидемия FV

Кирилл Кудряшов (2024)

"FV" — кажущееся бессмысленным сочетание букв, ни с того, ни с сего появляющееся на сотовых телефонах всех без исключения абонентов "Медянской сотовой компании". Поначалу никто не обращает на него внимания, принимая за сбой в работе сети, или глюк телефона. Но потом обнаруживается жуткая закономерность — появление этой надписи предшествует беде. Люди сходят с ума, становясь опасными для себя и окружающих. Полуторамиллионный город охвачен эпидемией безумия, с каждым днем уносящей все больше и больше жизней… В центре катастрофы, вызванной не поддающимся расшифровке сигналом из космоса — шестеро друзей. Они не пытаются спасти мир. Не пытаются противостоять FV, ставшему для всего города синонимом слова "смерть". Они просто хотят выжить, сохранив остатки разума!

Леха

С Сергеем они столкнулись в дверях офиса. Увидев приложенный к уху друга телефон, тот все понял без слов, и, махнув рукой, быстро зашагал к лестнице. Леха последовал за ним, на ходу успокаивая жену и пытаясь выспросить у нее хоть что-то.

— Он просто напал на тебя? Просто так, без всякой причины?

— Да ты понимаешь, что он был не в себе? Это был уже не он!

— Успокойся… мы уже едем. Где ты сейчас?

— На улице, возле студии! — Даша вновь заплакала, от чего Лехино сердце сжалось, стараясь спрятаться куда-то под ребра.

— Не плач, Дашонок! Все уже позади. Милицию ты вызвала, мы сейчас приедем…

— Ты не понимаешь… — сквозь слезы выдавила она. — Это какой-то вирус… или газ! Теперь любой человек может быть опасен! Любой может прямо сейчас броситься на меня… Ладно, у меня деньги заканчиваются. Приезжай быстрее!

— Я постараюсь… Держись, мы скоро будем.

Сергей тем временем уже садился в машину, и Леха последовал его примеру, запрыгивая на переднее сиденье уже повидавшего виды, но все еще представительного «Land Cruiser».

— Серега, гони как на пожар! Дашке совсем плохо, плачет…

— А что случилось-то? Мне Марина сказала только, что на нее напали, и она вроде бы в порядке.

— Я сам толком ничего не понял, а расспрашивать ее в таком состоянии бесполезно. Приедем — выясним… Она сказала, что ее клиент, с которым у нее сегодня была встреча, вдруг сошел с ума, разделся и набросился на нее.

— Разделся? — обеспокоено спросил Сергей. — Он пытался ее…

— Да вроде бы нет. Она вообще не поняла, что он хотел с ней сделать. Говорит, он был полностью не в себе, не понимал, что творит и кто он вообще такой. А потом — покончил жизнь самоубийством. Разбил себе голову об стену!

— Да ну?!!

— Вот и я тоже самое сказал. Слушай, а ты сам-то чего такой помятый? Пиджак, вон, в пыли…

— Да, долгая история, — как-то натянуто улыбнулся Сергей. — Шел я, шел, и тут — бах, пол поднимается, и шлеп меня по морде!

— А, ну тогда понятно…

Через пять минут к ним присоединилась Марина. Забралась на заднее сиденье. Выглядела она не только обеспокоенной, но и какой-то побитой. Точно! Обернувшись к ней, Леха увидел несколько мелких ссадин на руках, которые она тут же попыталась спрятать!

— Там заработала? — спросил он, кивая куда-то на юг.

— Там… — нехотя ответила Марина. — На плотине.

— Да где «там»? — взорвался вдруг Сергей. — Мне хоть кто-нибудь объяснит, что «ТАМ» произошло? Я заголовки новостей читал — мне хватило. Мариш, ты была на ГЭС, на пожаре?

— Была.

— Почему Даша мне писала «Только не пугайся»? Что там произошло?

— Давай, я тебе потом расскажу?

— Нет уж, давай сейчас, пока едем. Я в новостях читал, что трое ополоумевших пожарных разделись догола и стали поливать всех из брандспойтов. Даша говорила, что на нее напал голый чокнутый клиент. Как ты считаешь, между этими двумя событиями нет ничего общего?

— Любопытный, кстати, вопрос! — подал голос молчавший до этого Леха. — Трое пожарных на плотине сходят с ума. Симптомы — повышенная агрессивность и увлеченность нудизмом. Затем на Дашу нападает мужик с точно такими же симптомами. Не кажется ли вам, дамы и господа, что с тем пожаром на ГЭС что-то не чисто?

— Мы с Дашей пришли к тому же выводу, — кивнула Марина, — Сереж, со мной правда все в порядке. Меня ударило струей из шланга… Только шишку на голове заработала, да пару ссадин. Все нормально, цела я…

— То есть, — перебил ее излияния Леха, — и ты тоже считаешь, что есть реальный шанс, что нам под колеса сейчас бросится голый псих?

— Не каркай! — буркнул Сергей, но немного сбросил скорость и стал внимательнее оглядываться по сторонам.

Машина свернула с главной дороги и запрыгала по лет так двадцать не знавшему ремонта асфальту, углубляясь в дебри квартала, где располагалась Дашина студия. Возле дома уже стояли машины милиции и скорой — быстро приехали, однако.

Они с Мариной выскочили из джипа раньше, чем Сергей успел припарковаться, и бегом побежали к Даше, не обращая ни малейшего внимания на стоявшего рядом с ней милиционера. Вроде бы и формы на нем не было, но выправка однозначно указывала на его принадлежность к органам. Подбежав к ней первым, он обнял ее, и прижал к себе. Даша тут же обмякла, повисла на нем, и расплакалась, уткнувшись лицом в его рубашку. Марина стояла рядом, сочувственно глядя на подругу.

— Вы, простите, кем гражданке Ермоловой приходитесь? — выждав несколько секунд, спросил его милиционер. Только теперь, убедившись, что с Дашей действительно все в порядке, он поднял на него взгляд. Страж порядка был разве что чуть старше него. Смотрел равнодушно, без интереса. Для него это был дежурный выезд, и наверняка он уже не в первый раз видел покойников.

— Муж он ее! — ответила за него Марина.

— А вы?

— А я — подруга! Причем лучшая!

— А кто вы? — спросил Леха. Даша немного успокоилась и отстранилась от него.

— Оперуполномоченный Петров, — дежурным голосом отрапортовал он. — Мы с Дарьей как раз беседовали по поводу происшедшего.

— Побеседуете потом! Вы же видите, в каком она состоянии?

— Я в порядке, — Даша вытерла платком слезы и повернулась к оперу. — Только зовите меня, пожалуйста, Дашей.

Леха улыбнулся… Даша терпеть не могла официоз. Она могла называть своего клиента по имени отчеству, а то и «господин такой-то», но требовала, чтобы все называли ее только Дашей. Дашенька, Дашок, Дашонок, но только не Дарья! А уж за «Гражданку Ермолову» она, наверное, в другой ситуации и убить могла…

убить

Слово проскользнуло в голове, вызвав какой-то странный отклик. Ему нравилось, как оно звучало. Как будто это слово вошло в резонанс с сознанием… Убить! Убить бы этого опера, привязавшегося к Даше с дурацкими вопросами. Как будто он не видит, что ей и так плохо! Убить бы того урода, что напал на него. Впрочем, он и так уже мертв…

— Хорошо, Даша! — по губам опера скользнула улыбка. Теплая улыбка, добрая… И вся ненависть к нему сразу куда-то испарилась. — Он выломал дверь в туалет и ворвался к вам?

— Нет… Не совсем… — Даша замялась. — Я вышла к нему сама.

— Вы попытались проскочить мимо него?

— Нет, я пошла прямо на него. Он же был не в себе, и я не знала, как реагировать.

— В принципе, логично… — согласился Петров. — Вы надеялись, что если не будете проявлять агрессию — он позволит вам выйти?

— Наверное, так… Я тогда не думала об этом. Понимаете… Я об этом еще не сказала… Я тоже разделась.

— Простите, не понял… — озадаченно сказал опер. Леха же вообще не мог ничего сказать, челюсть упала практически до земли.

— Понимаете… Вы же знаете, что произошло сегодня на ГЭС?

— Слышал… И, предупреждая ваш вопрос, мне тоже кажется, что есть какая-то связь между происшедшим там, и нападением на вас.

— Вот… Мы с Мариной были там. Она журналист, а я — фотограф. Мы видели тех трех потерявших рассудок пожарных. Мы тогда задумались, почему они напали на всех вокруг, но не друг на друга? И подумали, может быть, отсутствие одежды — это опознавательный знак? И когда я увидела, как Николай голый ходит у меня по студии, я подумала…

— Что если и вы разденетесь, то он примет вас за своего?

— Примерно так…

Опер рассмеялся. Искренне, от души… Его смех прервался, лишь когда двое медиков вынесли из подвала носилки с накрытым простыней телом.

— Простите, — сказал он, наконец. — Я не над вами смеюсь. На самом деле в этом и смешного-то ничего нет, но… Просто вы потрясающая девушка! Голова у вас работает отменно. Идея ваша, конечно, не помогла, но зато какая была идея!

Леху этот смех задел за живое, в конце концов, над его женой смеялись, но Даша отреагировала иначе. Она наоборот улыбнулась оперу и пожала плечами.

— Такая уж я есть… Профессия, знаете ли, обязывает быть оригинальной.

— Меня, собственно, тоже, — он задумчиво проводил взглядом носилки, исчезающие в машине скорой помощи. — Ладно. Что было дальше?

— Он меня схватил. Вот здесь, — Даша указал на свои бока, чуть пониже ребер, — Просто схватил, и поднял над полом. Я не знаю, что он собирался делать… он просто поднял меня и смотрел. Мне было больно, я пыталась вырваться… Рядом стоял фотоаппарат… ну, вы видели. Старый, пленочный. Я ударила им его по голове несколько раз, но он не отпускал меня… Тогда я…

Договорить Даша не смогла. Она вновь расплакалась, уткнувшись лицом в Лехину рубашку.

— Понятно. Я видел тело, можете не продолжать. Он отпустил вас?

— Отпустил… — сквозь всхлипы выдавила Даша. — Мне показалось, он даже не понял, что с ним. Как будто он не чувствовал боли! Совсем, понимаете? Совсем не чувствовал!

— И вы ударили его еще раз… — закончил опер.

— Нет! — выкрикнула Даша. — Он сам! Понимаете, сам!

Взгляд опера неуловимо изменился, и Леха мгновенно ощутил эту перемену. Только что он был союзником Даши, сочувствовал ей, надеялся помочь. Теперь же в его глазах из пострадавшей она превратилась в подозреваемого.

— Он сам ударил себя фотоаппаратом по голове, проломив череп?

— Нет, он ударился головой об стену. Разбежался и ударился, как будто хотел ее протаранить!

— Вы выцарапали ему глаза, после чего он, выражаясь языком современных чатов, убился головой об стену?

— К чему вы клоните? — не утерпел Леха. — Он напал на нее, а не наоборот!

— Да ни к чему я не клоню, — устало ответил Петров. — Просто странная какая-то история.

— А те трое пожарных на ГЭС вам странными не показались? — спросила Даша, постепенно успокаиваясь. — То, что они спрыгнули с плотины? Это, по-вашему, нормально?

— То есть вы настаиваете на связи этих двух случаев?

— Настаиваю! — ответила за нее Марина. — Я уверена, там, на плотине, было что-то… Какая-то лаборатория, хранилище! И при взрыве что-то попало в воздух.

— Теория заговора, — отмахнулся опер. — Хотя некая связь все-таки налицо. Ладно, разберемся. Даша, вы можете идти. Прошу вас в ближайшие несколько дней никуда не уезжать из города… Ключи от студии отдайте, пожалуйста, мне. Криминалисты там закончат — закроют и опечатают двери.

— Мы завтра вечером уезжаем отдохнуть на выходные, — возразил Леха. — И планов своих менять не собираемся. Вернемся в воскресенье. Не думаю, что в выходные кому-то может придти в голову брать у нее показания.

— Резонно. Подписку о невыезде я с вас не беру, но если позвоню вам в понедельник и не обнаружу вас в городе — очень огорчусь. Ну а если что-то потребуется в выходные — ваш мобильный у меня есть. До встречи?

— До встречи… — согласилась Даша.

Опер, потеряв к ним интерес, скрылся в студии.

Леха обнял Дашу за плечи и прижал к себе. Сергей практически в точности повторил его движение, приобняв Марину. Так они и стояли несколько секунд, глядя друг на друга. Отъезжала карета скорой помощи, на ступеньках, ведущих в подвал, о чем-то переговаривались криминалисты, оживленно жестикулируя и дымя сигаретами.

— Ну что? Дашонок, тебе, наверное, к врачу надо? — спросил Леха.

— Нет, меня «скорая» осмотрела — сказали, что все в порядке, только синяки да ссадины. Ну и валерьянки рекомендовали попить, так, на всякий случай.

— Тогда пойдемте все к нам? Рабочий день все равно тазом накрылся?

— Да, пойдемте к нам! — поддержала его Даша. — Я была бы вам очень благодарна, если бы побыли со мной.

— Конечно, побудем, Дашонок! — улыбнулась Марина. — С удовольствием!

Лехин дом стоял через два дома от того, в подвале которого располагалась Дашина студия. Сергей предложил доехать, но Даша отказалась, сказав, что ей хотелось бы пройтись пешком. В результате Сергей пошел отгонять на стоянку свой джип, а они с Мариной пошли пешком. Они не успели сделать и пары шагов, когда раздавшийся сзади голос заставил их обернуться.

— Даша! — к ним быстрой походкой направлялся опер. — Подождите, пожалуйста!

— Что-то еще? — с вызовом спросил его Леха. Что поделать, милицию он не любил с детства, с тех пор как в тринадцать лет попал на учет за «распитие спиртных напитков в общественных местах». Подумаешь, пили с ребятами водку во дворе. Пробовали ее, родимую, впервые в жизни!

— Да так… — проигнорировав его, опер обратился к Даше. — Просто хочу, чтоб вы знали. Я сейчас разговаривал с главком. За последний час в городе еще одиннадцать подобных случаев. Все одиннадцать человек покончили с собой. Один из них — наш человек. Посреди улицы достал свой «Макаров» и выпустил всю обойму в прохожих. Троих насмерть.

Леха видел, как загорелись глаза Марины. Все-таки журналист всегда остается журналистом, даже если работает он на второсортном канале, никогда не гоняющимся за сенсациями.

— Теперь вы согласны со мной, что с той аварией на ГЭС было не все чисто? — воскликнула она.

— Не знаю, есть ли здесь связь с ГЭС, но в том, что в городе у нас происходит что-то очень нехорошее, ничуть не сомневаюсь. Дурдом какой-то! Сейчас срываемся на новый вызов.

— Можно мне с вами? — чуть не подпрыгнула Марина.

— Мариш… — под взглядом Даши она сникла. — Не езди никуда, а? Помнишь, ты на плотине говорила про интуицию? Вот и мне моя сейчас подсказывает, что нам надо держаться вместе!

— Хорошо…

Опер ушел, и они продолжили путь, помахав проехавшему мимо Сергею.

— Страшно… — сказала Даша, поплотнее прижимаясь к мужу.

— Всем страшно, — согласился Леха. — Ты права, теперь даже не знает, от кого ждать неприятностей. Получается, что любой может вот так-вот сойти с ума…

— Уж если это говорит наш оптимист, — изобразила улыбку Марина, — то дело и в самом деле плохо.

— А я, между прочим, серьезно. Даша права, надо держаться ближе друг к другу. Если кто-то из нас вдруг станет вытворять что-то не то, вяжем его и укладываем до приезда «скорой», чтобы он ни себе, ни кому-то другому вреда не причинил. Может, вы у нас с ночевкой останетесь? Мало ли…

— Посмотрим, — ответила Марина. — Сейчас еще с Сережей поговорим, но как минимум до вечера мы у вас пробудем.