Снегурочка с динамитом

Кирилл Кащеев, 2013

В детективном агентстве «Белый гусь» подобралась классная команда! У компьютерного гения Вадьки, сестер-каратисток Мурки и Кисоньки и специалиста по финансам Севы есть все основания считать себя настоящими профессионалами, способными справиться с любым расследованием. А вот Катька… Девчонка младше остальных компаньонов, и иногда ей кажется, что ребята не принимают ее всерьез. Но, когда накануне Нового года прямо на ее глазах произошло похищение крылатого талисмана агентства, Катька поняла: возвращение боевого гуся теперь зависит только от нее.

Глава 5. Похищенные в помёте

Вокруг царили темнота… и запах. Катьке казалось, что ее завернули в плотную вонючую тряпку, что эта тряпка залепила лицо, лишила зрения и слуха, оставив вокруг только густую, как желе, вонищу, настолько едкую, что от нее слезились глаза и чесалась кожа. Поблизости лязгнул металл, и Катьку швырнули. Она ляпнулась на дощатый пол. Вокруг нее моментально поднялась туча мелкой, удушливой пыли. Катьку скрутило приступом судорожного кашля. Сквозь собственное кхеканье она слышала странные звуки, будто рядом с ней перекидывают тяжелые мешки — с падением каждого в воздухе немедленно повисала новая туча, и новый спазм заставлял Катьку сгибаться пополам, уже не понимая, то ли она одна хрипит, пытаясь вытолкнуть из легких пыль, то ли рядом заходится кто-то еще…

Снова грохнули дверцы, дощатый пол дернулся — новый приступ кашля, — мотор загудел, и фургончик неторопливо тронулся с места. Отчаянно стараясь проморгаться и все еще срываясь на кашель, девочка завертела головой. И сразу подумала, что думать — вредно. Вот задумалась, как плохо и страшно сидеть за решеткой, и пожалуйста — сидит. За решеткой. Прямо перед ее носом, ввинченные в пол и крышу фургона, маслянисто поблескивали толстые железные прутья. Луч просунутого сквозь прутья фонарика выхватывал из темноты присыпанный опилками и мелкой соломой пол — вот откуда эта проклятущая пыль! — двумя яркими точками отражался в очках на мокрой от пота Вадькиной физиономии… Катька вздрогнула, приходя в себя, и наконец осознала, что в клетке она не одна! Вопреки всем надеждам Харли рядом не было. Зато обнаружились остальные сыщики: Сева, развозящий по щекам осевшую на лице грязно-желтую пыль, Кисонька, с широко раскрытым ртом и плотно зажатым пальцами носом… Ой, нет, не все! В узком пространстве клетки не хватало Мурки! И замечательно, что не хватало! Если рыжей удалось смотаться — положение не так печально, как кажется на первый взгляд.

Что там за зараза в лицо фонариком светит?! Катька прильнула к решетке… и чуть не нос к клюву… то есть нос к носу столкнулась с давешним утконосым директором. Тот испуганно отпрянул, зачем-то погасив фонарик. Даже сквозь шум мотора слышно было, как он возится в темноте. Фонарик вспыхнул снова. Теперь у клетки, в которой были заперты ребята, стояли трое: похожий на Скруджа Мак-Дака директор, почему-то прижимающий к груди длинный цилиндрический черный тубус для чертежей, и двое мужиков в фирменных спецовках — те самые, что похитили Харли! Позади, дыша им в затылок, неуверенно переминались похожий на шкаф охранник и его седобородый напарник, на сей раз без собаки.

— А кто на фирме остался? — неожиданно для самой себя тоном строгого ревизора выпалила Катька.

— Сторож, — автоматически ответил Мак-Дак. И тут же спохватился: — Ну, детки… — вопросил он, подпуская в свой крякающий голос грозные интонации, — объясните теперь, чего это вы где не надо шныряете?

Катька, шмурыгающая носом от набившейся колючей пыли, наконец звонко чихнула и уставилась на директора с возмущением. Только она собралась как нормальный человек испугаться — ну как же, схватили, запихали в машину, везут неизвестно куда… Но вот таких наглых заявочек, когда сами наделали, а потом виноватых ищут, она даже бабкам во дворе, даже учителям в школе не спускала, не то что какому-то уткомордому Скруджу!

— Не поняла? — с претензией осведомилась девчонка. — Мы себе по улице идем, никого не трогаем, вы нас хватаете, запихиваете в вонючую клетку из-под скунсов — и внаглую спрашиваете, чего мы шныряем? Дядя, вы от птичек своих не заболели? В смысле, не стали ку-ку? — и Катька выразительно покрутила пальцем у виска.

— Мы скунсами в принципе не торгуем! — искренне обиделся Мак-Дак. — Это из-под страусов клетка! И пахнет она соответственно! Кукушки тоже не наш профиль! И вообще, как ты разговариваешь со взрослым? — запоздало возмутился он.

— Очень хорошо, что взрослый! — немедленно парировала Катька. — Значит, за похищение детей сидеть будете не по-детски!

— Да я вас! — задохнулся возмущением директор, и нос его снова задергался. — Всех четверых на птичий корм пущу, и никто вас не найдет!

Катька поглядела на него с презрительной укоризной:

— Говорите, что взрослый, а ведете себя как маленький!

Позади откашлялся седобородый охранник:

— Их пятеро было. Одна сбежала, — извиняющимся тоном прогудел он и неловко развел руками.

— Она уже, наверное, в полиции, — злорадно сообщила Катька. — Плохи ваши дела!

— Еще хуже, чем были? — пожал плечами седобородый.

Рядом с клеткой открылось небольшое прямоугольное окошко и вместе с размытым светом зимнего утра внутрь сунулась небритая физиономия водителя:

— Так мы едем в аэропорт? Или не стоит? — многозначительно косясь на ребят, поинтересовался он.

— Не стоит? — взвизгнул директор. — С ума посходили? Забыли, что нам это будет стоить и даже очень? — видно, для усиления эффекта от своих слов он потряс черным тубусом под носом у шофера. — Езжай давай! До аэропорта дорога длинная, мы как раз успеем выяснить у ребятишек, на кого они работают!

Шофер неодобрительно поджал губы:

— Дело, конечно, ваше… Но я бы не рисковал, — окошко захлопнулось.

— Не рисковал бы он, — проворчал утконосый. — Конечно, не ему неустойку платить! Так, детки, вернемся к нашим баранам…

— Баранам-балабанам, — непонятно захихикал седобородый охранник.

Мак-Дак ожег его совершенно бешеным взглядом. Седобородый поперхнулся смешком и скроил серьезную физиономию. Еще разок испепелив охранника взглядом, директор опять повернулся к ребятам:

— Говорите быстро — откуда узнали? Кто вам сказал?

— Что нам сказали? — в тон ему переспросила Катька.

Директор раздулся от гнева, его пегие волосенки встали дыбом, как хохолок у селезня:

— Вы дурачков из себя не стройте и сказок про пропавшего гуся в валенках мне не рассказывайте, в принципе не поверю! Тоже мне, домашний любимец!

— Интересно, белая сова в домашних любимцах у вас почему-то считается нормальным, а белый гусь, значит, нет? — Катькин гнев не знал пределов.

— Гуси не подходят для содержания в городской квартире, я вам как специалист говорю, — авторитетно пояснил Мак-Дак. — Они и как парковая птица особым успехом не пользуются, простецкие больно, все предпочитают лебедей. Разве что для комплекта в пруд запустить… А в принципе мы диких гусей для ресторанов, где дичь подают, поставляем. Нигде больше они не нужны, на фуа-гра домашние годятся!

— Что такое фуа-гра? — холодея от дурного предчувствия, подозрительно поинтересовалась Катька.

— Паштет. Из гусиной печени, — прогундосила Кисонька.

— Но наш Харли как раз домашний! Эти маньяки собираются вырвать ему печень? — взревела Катька и прямо через решетку попыталась дотянуться до Мак-Дака. С совершенно не мужским визгом тот отпрянул от ее растопыренных пальцев. Вцепившись в прутья, Катька бешено затрясла решетку: — Да если из-за вас у моего гуся хоть перышко с головы упадет — я вам сама печенку выгрызу! В прямом смысле слова! — и она так жутко выскалилась на утконосого директора, что тот сразу понял: фильмы ужасов — лабуда. Настоящие вампиры-людоеды не в горло впиваются, а… прямо в печень.

— Ты гляди, разыгрывает, как по нотам! — подрагивающим голосом сказал Мак-Дак, держась на всякий случай подальше от клетки. На Катьку он старался даже не смотреть, но все равно упрямо гнул свою линию: — Я бы тебе, может, и поверил, если б очкарик в офисе не проговорился! — он ткнул пальцем в Вадьку.

Остальные сыщики вопросительно уставились на мальчишку, явно желая знать, о чем же он проговорился. Сам Вадька лишь недоуменно развел руками.

— Ты крыльями мне не маши! — это простое движение привело директора в настоящую ярость. — Конкуренты подослали?! Кто? «Вольные пташки»? Или эти… «Синие птицы»? Хотя нет, те больше морожеными курами торгуют… Все равно! — он грохнул кулаком по прутьям решетки, так что Катька невольно отпрянула. — Ничего не докажете! Не успеете! — он потряс тубусом. — Так своим хозяевам и передайте!

— Эгхм, — седобородый предостерегающе откашлялся, а когда пышущий яростью Мак-Дак развернулся к нему, пробормотал: — Вы бы с этим… все-таки поосторожнее… — и он указал глазами на тубус.

Даже в слабом свете фонарика было видно, как Мак-Дак покраснел, побледнел, позеленел, хотел что-то ответить… но лишь пошлепал губами и сунул тубус под мышку. И значительно спокойнее закончил:

— А вы как думали? Придете, расскажете сказочку о пропавшем гусе, я расслаблюсь и пущу вас по складу рыскать и грузовик осматривать? Вы все найдете, меня заложете, и до свиданья, лишний конкурент? Не на такого напали!

— Слышь, шеф, — совершенно неожиданно вмешался до сих пор молчащий парень в фирменном комбинезоне, — насчет того, кто их подослал — не знаю… А вроде был у нас в фургоне лишний гусь. Помнишь, Леха, — он повернулся к напарнику, — мы еще гадали — как он из клетки вылез?

Катька перестала кидаться на решетку и настороженно повернулась к Лехе:

— И где этот гусь сейчас?

— Так кто ж его помнит, где он остался! — пожал плечами невозмутимый Леха. — Рождество ж скоро, мы ж всю дорогу гусей отгружали! Сперва в ресторан, потом в поместье, где девка ненормальная, ну и под конец этим… беркутам… Никто вроде не кричал, что им гусь лишний.

— Где ты в принципе видел таких людей, чтоб от халявного гусака отказались? — завопил Мак-Дак. — Мне-то вы про лишнюю птицу чего не сказали?

— А нас кто спрашивал? — все так же невозмутимо поинтересовался Леха.

— Мы спрашивали. Вас, — с убийственным сарказмом кинула утконосому Катька. — А вы никого не спросили, сразу — похищать. И еще утверждаете, что не ку-ку!

— С такими делами я не только закукую! Я закукарекаю скоро и закаркаю, — с глубокой тоской протянул Мак-Дак, усаживаясь прямо на дощатый пол. Видно было, как на его лице отражается мучительная работа мысли — он то нервно хмурил брови, то закусывал губу, то в нерешительности взглядывал на ребят, то вновь погружался в размышления. Потом его физиономия вдруг просветлела, и он задушенным голосом человека, которого внезапно осенило, прохрипел: — Я понял! Я все-е понял! Вы мне специально гуся подкинули! Это он всех птичьим гриппом заразил!

Брат с сестрой вскинулись одновременно:

— Харли абсолютно здоров! — возмущенно закричала Катька.

— А что, ваши птицы больны? — насторожился Вадька.

— У нас все птицы здоровы! — едко процедил Мак-Дак. — А как к заказчику попали, так почему-то все перемерли. Теперь ясно почему — гусь-диверсант! Значит, это вы мой товар загубили. И санинспектора на меня натравили тоже вы. Сколько я ему, кровопийце, денег отвалил, чтоб перед Новым годом, когда самые заказы, нас не закрыл… А когда я, чтоб дела поправить, на это согласился… — он явно хотел снова потрясти тубусом, но вовремя спохватился и только крепче прижал его к груди, — …решили меня на горячем подкараулить?

— Так может, все-таки не поедем в аэропорт? — предложил седобородый.

— И откажемся от таких денег? — крякнул Мак-Дак. — Я что, по-вашему — ку-ку?

— Мы вас совсем недавно об этом и спрашивали, — гундосо (нос она так и не отпустила) напомнила Кисонька.

Подчиненные глядели на директора с таким задумчивым интересом, что было ясно — они тоже решают именно этот немаловажный вопрос.

— Что пялитесь? — взвился Мак-Дак. — Вы что, не понимаете? Раз мы поймали этих шпионов-диверсантов, никто нам не помеха! Запрем их в фургоне, а сами в аэропорт! Отдадим груз заказчику — и все!

— Лезли за гусем, а влезли в чужую аферу, — пробормотал Вадька, разглядывая подпрыгивающего от возбуждения Мак-Дака. — Понять бы еще — в какую?

— Надолго вы собираетесь нас запереть? — стараясь дышать исключительно ртом и все равно кривясь от жуткого запаха, Кисонька поспешила выяснить более насущный вопрос.

— Пока самолет до Штатов долетит, — рассеянно бросил Мак-Дак.

Черный тубус вывалился у него из рук, и сам он присел от страха, когда раздался двойной вопль:

— Это же двенадцать часов! — полностью растеряв свое обычное достоинство, верещала Кисонька. — За двенадцать часов я умру! От передозировки вони!

— За двенадцать часов Евлампия Харлампиевича не только съедят, но и переварят! — вой Катьки был еще страшнее.

— Может, его не сразу съедят, — утешил ее Сева. — Может, его в морозильник положат. А-а! Вадька, убери от меня свою сестру!

— Ну вы же взрослый человек, — стараясь вложить в свои слова максимум убедительности, Кисонька проникновенно уставилась на Мак-Дака сквозь решетку, — а говорите какую-то ерунду! Называть нас шпионами! Еще скажите, что мы частные детективы и ведем расследование! — Кисонька демонстративно передернула плечами, показывая, насколько нелепо подобное предположение. — Это же просто смешно, неужели вы сами не понимаете?

— Почему? — удивился тот.

— Потому что мы дети!

— Ну и что? — воззрился на нее Мак-Дак и неожиданно выдал: — Я точно знаю, дети на многое способны! В принципе — на все!

Крыша кузова содрогнулась, словно на нее что-то свалилось прямо с небес. Все — и пленники, и Мак-Дак с командой — разом задрали головы. По крыше дробно застучало — будто там пробежал кто-то легкий и стремительный. Их фургончик вдруг принялся набирать скорость. Но рокот мотора, гораздо более мощного, чем в грузовичке, приближался. Он звучал сзади — совсем неподалеку. Потом ближе. Еще ближе. Казалось, он рычит у самой задней стенки кузова. Рокот сместился вбок — теперь рокотало слева. Грузовичок вильнул в сторону. Люди в кузове повалились друг на друга. Катька даже толком заорать не могла, только сдавленно вякнула — сверху ее придавили ребята. Тучи опилочно-соломенной пыли взвились опять, забивая рот и нос.

— Что ж он делает! — завопил Мак-Дак.

— А-а! — грузовик снова вильнул. Всех швырнуло на другой борт. Катька придушенно захрипела, когда ее прижало к решетке. Она поняла, что сейчас ее продавит между металлическими прутьями, как пасту из тюбика…

— А-а! — грузовичок подкинуло на колдобине, Мак-Дака бросило на переднюю стенку, он обеими руками вцепился в окошко между кузовом и кабиной.

— Ты что твори… Ой-е! — взвыл Мак-Дак. Сунув голову в кабину, он увидел в боковое стекло, как их фургончик медленно, но неумолимо обгоняет тяжелый армейский джип. Кабина джипа поравнялась с кабиной грузовичка… Словно заигрывая, джип слегка подпихнул грузовик своей широкой «мордой». Раздался глухой удар. Шофер фургончика отчаянно вывернул руль. Людей в кузове опять кинуло об стенки.

— Ах вы гаденыши! — цепляясь за окошко, Мак-Дак полоснул ребят взглядом раненого селезня — яростным и одновременно беспомощным. — А говорите — не шпионы! У вас все это время была связь! Вы вызвали ваших хозяев! — и он попытался дотянуться до отделенных от него решеткой ребят.

От нового удара грузовик заметался по дороге то вправо, то влево.

— Какие хозяева? Какая связь? Мы просто дети! — бормотал Вадька, стараясь втиснуться лопатками в стену — подальше от обезумевшего Скруджа.

Джип тем временем обогнал фургон. Издевательски подмигнул фарами, ушел вперед… И вдруг резко тормознул, одновременно разворачиваясь поперек трассы и отрезая путь.

— Сворачивай! — колотя водителя по спине, заорал Мак-Дак. — Выследили! Перехватят! Заложат! Сядем все! По обочине обходи, по обочине!

Водитель судорожно схватился за руль, швыряя грузовик на заснеженную обочину…

Что-то рыжее, как сполох пламени, взметнулось с крыши грузовичка!

Свесившись прямо перед лицом водителя, появилась конопатая физиономия рыжей девчонки! Приставив к голове растопыренные ладони и пошевеливая пальцами, выпучив глаза и вывалив язык заорала:

— Б-е-е!

Водитель вдавил тормоз… Грузовик стал, будто осаженная на всем скаку норовистая лошадь. Мак-Дак влетел головой в узкое окошко между кузовом и кабиной и впечатался физиономией в лобовое стекло. Рыжую девчонку бросило вперед, прямо под колеса… Но, крутанув в воздухе лихое сальто, она не хуже Человека-паука приземлилась на капот, поглядела на распластанного изнутри кабины Мак-Дака, выпучившего глаза, и издевательски пропела:

— Ку-ку!

— Ку-ку, — обреченно согласился Мак-Дак.