Конкурс неприятностей

Кирилл Кащеев, 2013

Нет, они еще не стали друзьями – Полинка, дочка местного миллионера, однажды решившая покататься на лошадках, Саша, мечтающая стать звездой конкура, и Миша, которому для заветного звания мастера спорта по пятиборью не хватает только навыка верховой езды. Но ребятам придется объединиться, чтобы спасти конную школу от закрытия, а ее четвероногих обитателей – от печальной участи. И тут начнется – подделанные подписи, пропавшие лошади, загоревшаяся конюшня… Словом, помощь консультанта из агентства «Белый гусь» будет очень кстати!

Глава 3. Саша

— Помогите!

Голос звучал придушенно и тихо, именно эта придушенность заставила меня рвануть от порога конюшни — не иначе как новенькую в деннике притиснули, и она выбраться не может! Хотя судя по сдавленному хрипу ее не просто боком к стенке прижали, а встали четырьмя копытами на грудь!

— Помогитее-е-е! — хрип перешел в пронзительный, переходящий в ультразвук вопль. Из денника Дамы пулей вымелась та самая баба с сосиской… тетя нашей новенькой. И как дневное привидение понеслась между денниками, размахивая широкими рукавами шифоновой разлетайки. Я отпрыгнула, давая шифоновой тушке просвистеть мимо, но она вдруг резко свернула — вот бы лошадь научить так поворачивать! — и с разбегу прижала меня к деннику Бахтата. Схватилась за прутья двери, будто боялась, что ее унесет. Огромные, полные ужаса глаза на круглом и бледном, как непропеченный блин, лице оказались прямо напротив меня и с усилием, как пробку из бутылки, она выдавила:

— Она… не только сосиски ест! Она съела всадника!

— Кого? — обалдело переспросила я.

— Откуда я знаю — она ж его всего съела, до костей! Только сапог остался! — взвизгнула тетушка. — Ваши лошади — людоеды!

Из денника, привлеченный шумом, высунул морду Бахтат… и потянулся губами к вцепившимся в прутья пухлым пальцам. Мне в уши точно бурав ввинтился — тетка визжала самозабвенно, широко раззявив рот и открыв глаза:

— Он хочет откусить мне палец!

— А вы их уберите, пальцы-то! Ему тогда сложнее будет. — предложила я.

Тетка отскочила — прямо к деннику Симки. Кобылка тоже высунула любопытную морду — что за шум, а скачек нету? — и дохнула тетке в прическу. От нового вопля воробьи под крышей дружно встали на крыло — в ворота конюшни их вынесло всех разом: визжащая тетка мчалась по земле, мелко трепещущая крылышками стайка шла поверху.

— Надеюсь, она испугалась не так сильно как воробьи — мне ж это отмывать! — буркнула я, разглядывая оставшуюся за воробьиной стайкой дорожку из белых отметинок. И побежала к деннику Дамы.

Кобылка изящно переступила копытцами, точно хвастаясь синим, удивительно гармонирующим со шкурой вальтрапом, и аж блестящим от новизны седлом. В начищенных стременах торчал… старый сапог. Один. Из сапога… из сапога свисала оторванная нога — действительно, обглоданная до костей. Кости лаково поблескивали в свете ламп.

— Лошадь же не могла и вправду кого-то съесть? — спросил Администратор, на всякий случай держась подальше от денника.

— Проверьте по списку, вдруг кого-то не хватает. — предложила Светлана Викторовна.

— Как, если ваши ученики не соблюдают никакой дисциплины? Приезжают, когда хотят, хватают лошадей… руками. Вот что я теперь скажу уважаемому Игорю Петровичу, брату уважаемой Аси Петровны? — при упоминании отца нашей новенькой голос Администратора зазвучал злорадно.

— Скажете, что вы урезали нам финансирование, вот лошадям и приходится… искать подножный корм. — Светлана Викторовна задумчиво поглядела на торчащую из сапога скелетную ногу.

— Это в прежние коррумпированные времена можно было бюджетные деньги на всяких тварей… распиливать, а сейчас деньги нужны… людям! На национальное и государственное строительство! И международный авторитет страны!

— Раньше мы неплохо работали на международный авторитет страны. — процедила завуч.

— Вы эти совковые воспоминания бросьте — в современном мире никому ваши лошади не нужны! Разве что парочке малолетних дурочек! — Администратор высокомерно задрал головенку с прилизанными волосами. Выглядывающий из соседнего денника Арсенал, видно, решил, что они недостаточно прилизанные и смачно провел по ним языком. Мужик взвизгнул не хуже самой тети Аси.

— А можно одна малолетняя дурочка пройдет? — кротко попросила я. Скользнула мимо него в денник и вытащила из стремени сапог вместе с ногой. — На заднем дворе закопаю… вместе с обглоданными костями предыдущих жертв… и растоптанной сосиской. — я дернула за скелетную ногу. Со стуком костяшек та выпала из сапога, и я рванула в седловую с сапогом в одной руке и ногой скелета — в другой.

Одно дергающееся в судорогах тело распласталось поверх сундука с седлами, другое, бессильно прижимая ладони к животу, скорчилось в углу. Добьем, чтоб не так мучились: я от порога запустила сапогом в новенькую и навернула скелетной ногой Лидке по спине. Ответом мне был задушенный вой — обе зажимали себе рты ладонями, корчась от хохота.

— Пошутили? — сдавленным шепотом — чтоб не услышали в конюшне — процедила я. — Ладно, эта коза богатенькая тетку запугивает, а ты какого фига участвуешь? Это ж твой скелет! — потрясая грюкающей ногой я приступила к Лидке. Костяные пальчики ткнулись ей в нос. — Ты у нас в биологическом лицее учишься!

— Мой скелет при мне. — выдавила Лидка. — Эту ногу я у биологички взяла.

Две ненормальные снова зашлись беззвучным хохотом, видно, представив, как Лидка изымает ногу у биологички.

— В кладовке! — простонала она. — Там этих некомплектных скелетов… — она помахала рукой, давая понять, что много. — Так почему не помочь хорошему человеку? — она кивнула на новенькую. — Она целый багажник лошадячьей жратвы приперла!

— Тетя Ася живет у нас: у нее от развода душевные терзания… а у нас свежий воздух. И за квартиру платить не надо. — отсмеявшись, выдохнула новенькая.

— Берите с нее за выдыхивание… выдышивание… за ваш свежий воздух — уедет! Ты не могла бы решать свои проблемы дома, а не здесь? — злобно поинтересовалась я.

— Не могла бы. — отрезала она. — Тетя Ася «не хочет быть нахлебницей». — она скроила настойчиво-просительно-простодушную физиономию, явно изображая тетку. — Она нам помогает. Ездит со мной сюда. А потом рассказывает, что тут грязно, плохо пахнет, в навозе — глисты, на лошадях — опасно, а девочки грубые и постоянно ругаются.

— Вот, ж… толстая! — со всем гневом невинно оскорбленной высказалась Лида. — И ничего мы не ругаемся!

Что, в общем-то, правда — слышала я как она в самом деле ругается, а это так, просто немножко эмоций.

— Мама пока еще держится, а папу она уже зомбировала — он начал выступать на тему: а не запретить ли мне таким опасным спортом заниматься? Сегодня тетя Ася решит добить семейство страшной историей о том, как лошади людей едят… и меня оставят в покое.

Я б в такой ситуации скандалила, обижалась, но так подставить тетку, чтоб та сама себя сумасшедшей выставила и на ее слова никто бы даже внимания больше не обращал — нет, не додумалась!

— Теперь я понимаю, как олигархи народ дурят. — важно сообщила Лида. — Это у них природное свойство, в ДНК прописано, генетически передается.

— Особенности воспитания. — не согласилась я. Новенькая надулась.

— Хочу напомнить, что соревнования приближаются. — в дверь заглянула Светлана Викторовна. — Нам очень нужны победы, если мы хотим сохранить хотя бы то скудное финансирование, которое горадминистрация нам оставила. Костик уже работает Арсенала. А ты… Если Дама завтра-послезавтра будет в норме, готовься на ней по выездке. — скомандовала она Лиде.

— Правда? Можно? — Лида замерла, восторженно глядя на Светлану Викторовну.

— Должен же кто-то выступать. — пробормотала та и тут же спохватилась. — Ты отлично справишься, еще полно времени на подготовку. И снимите с Дамы это седло! — бросила она новенькой. — Если седлаешь лошадь без спроса, делай хотя бы правильно — подпруга затянута так, что кобылу скоро пополам перережет. — она кивнула и вышла.

— Поздравляю! Дама для выездки даже лучше Симки, я видела, как Ольга с ней тренировалась!

— Хоть с выездкой все нормально. — Лида ответила мне кривой улыбкой: в сущности, я напомнила, что лошадь она получила только потому, что Ольга исчезла… а соревнования остались. А я и не пытаюсь прикидываться святой! Не честно: почему на Даме ездит кто угодно, кроме меня? Вон, даже новенькая на нее целится!

— Спорим, на конкур она меня на Бахтате засунет? — продолжала бурчать Лида. — Как будто на этом танке можно выиграть! Он же прет, куда сам хочет!

Да хоть Бахтат, лучше, чем как я — все к соревнованиям готовятся, а я денники чищу!

— Недавно ты на нем очень даже неплохо справилась. — откомплементила ее новенькая.

Мы с Лидой переглянулись. Справилась она нормально — с Бахтатом. Но ведь Ольгу так и не нашли. Ее шлем обнаружили в стороне от того места, где Лида обнаружила Даму, на уходящей от основной трассы проселочной дороге. Внутри шлем был испачкан кровью. Полиция привозила собак, обыскали все окрестности по нашу сторону залива. Вроде бы нашли свидетеля, видевшего на том проселке «жигуль» с молоденькой девушкой, спавшей на заднем сидении, но правда ли она спала или была ранена, и была ли это Ольга — никто сказать не мог. На приехавших с полицией Ольгиных родителей мы все старались не смотреть. Слова «маньяк» и «похищение» витали в воздухе, на конный и с конного я теперь ездила только на такси и маялась совестью, что родителям приходится столько денег тратить. А ведь я даже в соревнованиях не участвую!

— А вот я пойду и спрошу насчет конкура! — объявила Лида.

— Может, не надо? — крикнула я ей вслед, но Лидка уже выскочила из конюшни. — Лиде победа нужна не меньше, чем Светлане Викторовне. — пояснила я новенькой. — Из своего биологического лицея она может в Англию поступить, у них специальные факультеты для конников есть.

— Equestrian Department. — кивнула новенькая. Она была в курсе.

— Там победы нужны, чтоб ей грант на обучение дали. А Светлана Викторовна на соревах больше Костика выдвигает… ну и Ольгу… выдвигала.

— Слушай, а вот эти хлысты… — новенькая вдруг показала на стенку, где на крючках ровненько, по линейке висели хлысты. Светлана Викторовна у нас выездюк, а все выездюки — психи насчет аккуратности. Я тоже.

–…их каждый может взять? — она зачем-то осторожно, точно боясь обжечься, дотрагивалась кончиком мизинца до хлопушек хлыстов.

— Каждый. — буркнула я. Ну да, какая ей разница, кто и на ком поедет? Ей папочка любую лошадь купит, а надо будет, и любые соревнования.

Конец ознакомительного фрагмента.