Я скучаю по тебе. Сквозь тернии к счастью. Книга 2

Кира Фарди, 2019

Мы с Антоном жили в разных мирах и познакомились при странных обстоятельствах. Он поспорил на меня с друзьями – я влепила ему пощечину. Военные действия разгорелись не на шутку, но в какой-то момент все изменилось, и ненавистный мажор вдруг стал самым желанным человеком на свете. А потом пришла беда…

Глава 7

Антон

Я наконец оторвал взгляд от Павла, который так и не повернулся лицом, и посмотрел на Макса. Ошарашенный услышанным, я только сейчас сообразил, что он оскорбил мою любимую женщину.

— Как ты сейчас назвал ту девушку? Нищебродка?

— Да. А что? — трусливый Бей растерялся. Его глаза забегали по сторонам в поисках поддержки. — Она такая и есть…

— Кто тебе давал право судить людей? Деньги твоего отца? — сквозь зубы процедил я и сжал кулаки. Если бы мог, вмазал бы сейчас Максу по роже и расквасил бы ему длинный нос.

— Эй, Стрела! Ты чего? Не заводись! Вырвалось просто. Язык впереди головы сработал. И потом раньше ты сам таких девчонок называл нищебродками. Вспомни, как мы прикалывались.

Я сжал челюсти, чтобы не заорать от бешенства. Усилием воли сдержал порыв. На меня смотрели и мама, и отец, и друзья. Такая реакция им точно покажется странной. Мать вообще может решить, что у меня проблемы с головой, лечить активно начнет.

— Забудь, — махнул я рукой и задержал дыхание.

— И правда, Макс, — Пашка повернулся к нам, — прикуси свой язык, чтобы не болтался без дела.

— Мальчики, — встала между нами Маша, — вы столько времени не виделись, а уже успели поцапаться. Эта девчонка как проклятая змея: одно упоминание о ней — и вы сразу ядом плюетесь.

— О какой девчонке вы говорите? — вступила в разговор мама.

— Да о той…

— Так! — крикнул я, чтобы увести разговор от опасной темы. — Кто первый на «Мейре» катается?

— Я хотел, — оживился Максим.

— Дима, пересади меня.

Я привычно схватил охранника за шею, он просунул руки под мои колени. Один рывок — и я уже сижу в кресле попроще, а Маша заботливо укрывает мне ноги пледом. Она намеренно щекочет мне щеку длинными волосами, но я старательно отодвигаюсь: еще не отошел от вспышки гнева.

— Я ночью приду к тебе, — шепнула мне на ухо Машка.

— Куда придешь? — удивленно вскинулся я.

— В спальню, — чмокнула она меня в щеку и засмеялась.

У меня чуть челюсть не отвисла. Вот это номер! Кажется, Мария не понимает, что у меня не только ноги не работают, но и детородный инструмент тоже в отключке. Нет, он иногда поднимается, но независимо от меня, будто живет своей жизнью. Просто опускаю глаза — торчит, но я при этом совершенно ничего не чувствую. Это был еще один момент, из-за которого я не стремился связаться с Ритой.

Я покачал головой: пусть приходит, пора девочку избавить от иллюзий. Может, еще и памперс попросить мне поменять?

Маша убежала, а я поймал хмурый взгляд Пашки. Он смотрел исподлобья, словно хотел меня ударить. Возникло ощущение дежавю. Прошло пять лет, но между нами ничего не изменилось. Друзья-враги. Просто мурашки по коже бегут.

Неужели он до сих пор сохнет по Машке? Так я теперь не мешаю. Вперед, дерзай!

«Нет, не может быть!» — сомневался я, наблюдая, как Макс крутится по песку на «Мейре». Не бывает такой долгой безответной любви.

Хотя… я сам постоянно вспоминаю Риту. И даже иногда заглядываю на ее страничку в соцсетях, но она будто исчезла с экрана радара: нет ни фотографий, ни переписки с друзьями. Страничка есть, а хозяйка отсутствует.

Час мы бесились на берегу. Если бы не мои неподвижные ноги, можно было бы даже поверить, что мы снова в юности, снова вместе и понимаем друг друга с полуслова. Но я-то знал, что изменился. И они тоже. Мы просто играли в дружбу, а на самом деле наши пути разошлись, как в море корабли.

Мама оставила друзей на ночь. Почему бы и нет. Вилла огромная, спальных комнат много. Горничная, которая работала в доме, приготовила мне чистую постель, отец помог привести себя в порядок. Наконец я вытянулся на прохладной простыне, закрыл глаза и прислушался к себе.

Странно, сегодня я впервые задумался о своей дальнейшей жизни. Вот так плыл по течению, вяло перебирая ластами, ведомый родителями, и вдруг встрепенулся. Не знаю, что стало толчком: встреча с бывшими друзьями или упоминание о Рите, но я вдруг захотел жить. Не существовать, как беспомощный инвалид, а жить по-настоящему.

Я вытащил телефон и полез в интернет. Захотелось подглядеть в замочную скважину, как справляются с подобными проблемами другие. Мне и раньше предлагали всякие психологические встречи и курсы по восстановлению, но я отказывался. А сегодня словно проснулся.

Маша подкралась незаметно. Я только услышал, как скрипнула кровать, посмотрел, а это она тянет на себя одеяло. В полумраке комнаты белело ее стройное тело, завернутое в шелковый халатик.

— Антошечка, — пропела она. — Я к тебе.

— Убирайся, пока никто не увидел, — прошипел я.

Но Маша меня никогда не слушалась. Она шевельнула плечом, халатик тихо заскользил вниз и свернулся у ее ног змеиной кожей. Она осталась совсем без одежды, красивая, стройная, соблазнительная. Я сглотнул, чувствуя приближение волнения: вдруг испугался, что нас застанут вместе, и тогда шаткое спокойствие этого дома сорвется к чертям собачьим.

Маша поиграла бедрами, отчего ее упругие полушария призывно всколыхнулись, дала полюбоваться собой, потом поставила колено на край кровати и наклонилась ко мне.

Ситуация смешнее некуда. Я схватился одной рукой за петлю, приделанную к спинке кровати, чтобы сесть, но ладонь сорвалась. От беспомощности хотелось кричать.

Пухлые губы прилипли к моему рту. Как давно это было! Я уже и забыл, каким сладким может быть поцелуй. Но как только Маша коснулась языком моих губ и захотела их раздвинуть, я встрепенулся.

— Уходи! Ты решила поиграть с инвалидом?

Маша гортанно засмеялась, но откинулась на подушку.

— Я еще таких красивых инвалидов не встречала, — проворковала она.

— А ты и рада? Уходи, Машка, не буди во мне зверя.

— А я хомячков не боюсь, — она положила ладонь мне на грудь и поехала пальцами вниз, — зато теперь ты никуда от меня не убежишь.

Я отодвинул ее руку. Ну не кричать же мне! Смешно звать на помощь в своем же доме. Скажут, что совсем в истеричку превратился.

— Маш, не дури!

— А что тут такого? Мы и раньше встречались. Подумаешь! После аварии ты на человека был не похож, а сейчас хоть на подиум выпускай. Кстати, не хочешь стать фотомоделью? Можешь кресла рекламировать и всякие приспособления.

Ее шаловливые пальцы уже ласкали мой живот.

— Модель, говоришь? Смотри тогда, — усмехнулся я и откинул одеяло. — Внимательно смотри.

Тощие и слабые ноги неподвижно лежали на простыне. За пять лет упругие мышцы превратились в рыхлое нечто, несмотря на регулярный массаж и занятия. Зад был плотно упакован в ночной памперс, такой же, какой надевают младенцу, только большего размера и без рисунков.

Маша вскрикнула и отдернула руку.

— Что это?

— Не видишь разве? Памперс, — злорадно ответил я. — Я не чувствую, когда мне надо в туалет. Этот процесс сам собой случается. Может и сейчас начаться.

— О боже! Как же ты, Антошечка?

Машка вскочила, нацепила халатик и кинулась к двери, но остановилась и растерянно посмотрела на меня, поняв, что ее уход похож на бегство. Она явно не ожидала такого приема от бывшего жениха и растерялась.

— Вот так! А ты хотела со мной сексом заняться. Не будет больше ни секса в моей жизни, ни невесты.

Она с визгом вылетела за дверь, но та снова открылась, и на пороге показался Пашка, словно он подслушивал у щели. Так, ночные визиты, кажется, еще не закончились. Он подлетел ко мне. Его глаза яростно сверкали в полумраке.

— Стрела, ты что Машке сделал? — выпалил он, схватил меня за плечи и встряхнул так, что голова больно отлетела назад.

— О, рыцарь появился! — хохотнул я. — Показать что-то? — я еще раз откинул одеяло. — Видишь, Маша памперса испугалась.

Пашка отскочил в сторону, будто его ужалили.

— Я не знал…

— Так что друг, я теперь тебе не соперник. Живи спокойно. Машка в полном твоем распоряжении, если, конечно, она захочет тебя. За пять лет мог бы давно ее обработать.

— Мальчики, что здесь происходит? — в комнату вошла мама и включила свет. — Антон, ты почему раскрылся? Кондиционер работает.

— Все нормально, Анна Анатольевна, — пробормотал Пашка, натягивая на меня одеяло. — Мы просто разговаривали.

— Иди спать, Паша, уже поздно. Антону завтра в клинику ложиться.

Они вышли, и я наконец смог расслабиться. Друзья, как всегда, внесли в мою жизнь бурю, и только Рита спасала меня от их влияния. Сердце сжалось. Я вдруг понял, что, если сию же минуту не увижу ее, сойду с ума. Черт с ним, с табу! Плевать! Не хочу больше ничего себе запрещать! Не хочу!

Я достал телефон из-под подушки, куда сунула его Машка, и полез в «Инстаграм», потом в ВК. Но ничего нового не обнаружил. У Риты и раньше на аватарке стояло фото, где она была снята со спины. Я видел только край розовой щеки и кончик носа.

От разочарования хотелось выть. Я уже отложил телефон и вдруг сообразил: а если посмотреть сайт колледжа? Рита так дорожила своей учебой, что вряд ли ее бросила.

И здесь я ничего не обнаружил, но меня охватил поисковый азарт.

Общежитие — ничего. Ого! Есть номер телефона! Я тут же набрал его и замер в ожидании ответа.

— Да, слушаю, — кричал в трубке женский голос. — Кого ночью черти принесли!

— С дядей Васей можно поговорить?

— Каким дядей? А-а-а, Смирновым? Так он здесь уже давно не работает.

В ухе раздались короткие гудки. Ладно, пойдем другим путем. Я набрал в поисковой строке название кафе. Таких забегаловок в Москве оказалось видимо-невидимо. Звонить ночью — значит не получить результата.

— Завтра, все сделаю завтра, — пробормотал я, засыпая, уверенный в том, что теперь точно не сдамся.