Моя чужая жизнь

Кира Фарди, 2019

В двадцать лет жизнь кажется чередой приключений и любовных романов, но Лика попала в аварию. Когда она очнулась, красивый мужчина называл ее «любимой», а малыши – «мамой». А еще у нее было чужое лицо и смертельно-больное тело. Не успела Лика привыкнуть к новой жизни, как все исчезло. Как понять: сон это был или реальность? Фрагменты воспоминаний преследуют героиню, и она решает разобраться в ситуации.

Глава 6

Лика решительно посмотрела на мужчин и попыталась сесть. Это сделать оказалось трудно: мешала капельница, провода, опутывавшие ее тело, и слабость. «Когда я такой беспомощной стала? — удивилась она. — Приехала сюда на своих ногах. Еще и дня не прошло, как я в этом теле, а уже будто состарилась».

— Дорогая, ты как? Не надо садиться. Лежи, лежи, — суетился рядом Кирилл.

— Я чувствую себя нормально. Руслан, привезите ваше кресло.

Руслан сразу вышел из палаты, да и муж упорствовать не стал. Лика опять изумилась силе воли Вероники Сергеевны: нетрудно догадаться, что эта красавица привыкла повелевать мужчинами. Лика как-то прочитала сравнение людей с породами собак. Она тогда сразу представила себя беленькой болонкой, маленькой, ласковой, по-пустому тявкающей собачкой. Вероника же Сергеевна в ее воображении важно вышагивала царственным пуделем с идеальной стрижкой. Такие женщины рождены, чтобы ими любовались, чтобы к их ногам бросали цветы.

Лика грустно вздохнула: «Зато маленькая собачка всегда щенок. Мне и так живется неплохо. Вернее… жилось».

Она посмотрела на мужа, который подошел к окну и о чем-то сосредоточенно думал. Девушка наблюдала за его красивым профилем и понимала, что испытывает нежность и симпатию к этому человеку. Другой бы на его месте поручил заботу о жене врачам и сиделкам, а сам только по телефону справлялся бы о состоянии здоровья. А он… Лика по-доброму позавидовала Веронике, отхватившей себе такого любящего и заботливого мужа.

Кирилл Андреевич достал телефон и посмотрел на нее:

— Любимая, я позвоню, предупрежу, что мы приедем. Я буду за дверью. Если станет плохо, сразу звони.

— А куда пропала та сиделка?

— Мне болтливые помощницы не нужны. Скоро придет другая.

— Другая так другая, — безразлично согласилась Лина.

Она осталась в палате одна. Из-за двери доносился глухой голос мужа, на окне жужжала случайно залетевшая муха, солнечные лучи проникали сквозь закрытые жалюзи и оставляли полоски на светлом ламинате. Жизнь продолжалась, но, кажется, без нее и без Вероники Сергеевны. Эта горькая мысль поселилась в голове и никак не желала оттуда исчезать. Лика зло вытерла глаза: «Не буду плакать! Я еще жива! Не позволю отключить аппараты!» «А если это не ты лежишь в коме?» — шептал ей внутренний голос.

— Все равно не дам. Сколько надо, столько и будем поддерживать жизнь в пострадавшей. В конце концов, неважно, кто виноват в аварии. У Кирилла есть деньги, вот пусть и раскошеливается! — упрямо бормотала она.

Дверь тихо открылась, и показалось кресло на колесиках, которое толкал Руслан. Лика обрадовалась и мысленно поблагодарила Веронику Сергеевну, способную так влиять на мужчин.

Мужчины помогли ей подняться и сесть в кресло. Каждое движение сопровождалось приступом аритмии, от которого, казалось, сотрясалась грудь, но Лика не останавливалась: ей сейчас намного важнее было увидеть потерпевшую, лежавшую в коме, чем забота о здоровье этого тела. Эгоистично? Конечно. Неправильно? Естественно. Но она была уверена, что, чем скорее она разберется в ситуации, тем быстрее вернется к себе.

Лика видела, что ее поведение не нравится мужчинам, но только упрямо поджимала красивые губы.

— Подвезите меня к зеркалу, — приказала она, — я хочу привести себя в порядок.

— Дорогая, ты и так прек… — начал Кирилл, но поймал недовольный взгляд жены, быстро заглянул в шкаф и протянул ей сумочку с косметикой.

Пока она лежала без сознания, ее легкий утренний макияж размазался. Туш вокруг глаз оставила черные подтеки, губная помада практически исчезла, волосы походили на старый искусственный шиньон, такими казались тусклыми и свалявшимися. Лика быстро нашла в косметичке все необходимое. Пара движений по лицу дисками, смоченными мицеллярной водой, и кожа снова засияла чистотой. Два мазка кисточкой для ресниц, румяна на щеки, розовая помада для губ — и красота Вероники расцвела во всем блеске. Лика расчесала волосы, качнула головой, чтобы они распределились волнами по плечам, и торжественно обвела мужчин глазами: мол, смотрите на меня, любуйтесь

— Я готова.

Кирилл набросил ей на плечи шаль, Лика удивленно вскинулась, не понимая, зачем летом утепляться, но потом не стала возражать: в конце концов, он лучше знает привычки своей жены. Они быстро пересекли коридор и стали спускаться в лифте на третий этаж. Мужчины молчали. В зеркале, установленном на одной стене кабины, она видела их попытки обменяться взглядами, но они тут же отводили глаза.

Лика сосредоточилась на своих ощущениях. Ей совершенно не нравилось, как ведет себя тело Вероники Сергеевны. Она вдруг почувствовала такую апатию, будто наложение легкого макияжа отняло у нее все силы. Руки безвольно лежали на коленях. Лика сцепила их в замок, чтобы немного согреться. Она с благодарностью посмотрела на Кирилла, который угадал, что в коридоре может быть прохладно. Каково же было ее удивление, когда она увидела, как Руслан вытирает со лба пот. «Значит, это только мне холодно?» — горько подумала она.

Дышла она тяжело, но старалась скрыть это от мужа. Сердце то замедлялось, то начинало биться чаще. «Что-то не так! Может, вернуться в палату?» — думала Лика, пока ее везли по длинному коридору. Они подъехали к высоким стеклянным дверям. Кирилл позвонил, и створки распахнулись. «Только бы не отключиться. Дорогая, Вероника, — умоляла она тело, в котором находилась, — продержись еще немножко».

Дежурная медсестра встретила их у входа в реанимацию. Она предложила всем надеть одноразовые синие халаты, волосы убрать под шапочку, а на лицо скрыть под маской. Руки тоже спрятали в резиновые перчатки. На удивленный взгляд Лики девушка ответила:

— Мы стараемся для пациентов создать наиболее стерильную атмосферу, чтобы избежать внутрибольничной инфекции.

Лику подвезли к кровати, на которой кто-то лежал. Она с тревогой вглядывалась в черты, надеясь узнать в больной себя, но силуэт почему-то расплывался. Да и как разглядишь что-то, когда пол-лица девушки закрывала кислородная маска, голова была скрыта под бинтами, одеяло, натянутое на грудь, прятало очертания тела.

— Как ее зовут? — спросила Лика и замерла, со страхом ожидая ответа. Она не знала, как реагировать, если здесь лежит ее тело.

— У девушки красивое имя — Анжелика.

— Почему у нее на голове это? — спросила шепотом она и показала рукой на бинты. Она вдруг почувствовала, что голос осип и отказывался ей повиноваться. Лика задрожала.

— Я тебе говорил, дорогая, — так же тихо ответил Кирилл и плотнее запахнул на ее груди шаль, — ей сделали операцию.

— У нее и волос теперь нет? — глупее вопрос придумать было сложно, но Лика не знала, что еще она должна спросить.

На глазах закипали слезы. Только что наложенная тушь щипала слизистую век. Лика едва сдерживалась, чтобы не завыть, как это случилось полчаса назад в палате. Она передернула плечами, сбрасывая с плеч руки мужа. Ничего не могла с собой поделать. Чувство отчаяния захлестнуло ее изнутри, не имея выхода.

— Да, но волосы вырастут, это не проблема, — сказала медсестра, — главное, чтобы она пришла в себя.

— А шансы есть?

— Увы, уже пару дней она не подает никаких признаков жизни.

— А раньше?

— До этого ее состояние походило на глубокий сон. Она самостоятельно дышала, у нее были рефлексы.

— А вдруг ее мозг еще жив? — не сдавалась Лика, еще сильнее сжимая трясущиеся ладони. Дрожь от рук передалась мышцам ног. Она видела, как ходуном ходили колени, и понимала, что долго не продержится. Ее спасала шаль, свободно лежавшая на плечах и скрывавшая от окружающих ее состояние.

— Мы провели все возможные тесты от электроэнцефалографии до контрастного исследования сосудов мозга. Кирилл Андреевич оплатил даже эту дорогостоящую процедуру, — ответил за медсестру Руслан.

— Но отец на-на-настаивает, что его дочь еще жива, — заикаясь от сотрясающей ее дрожи выдавила из себя Лика. — Я п-п-помню, как он кричал в коридоре, — она посмотрела на мужа, ища в его глазах понимание. — Сколько мы можем поддерживать девушку на этой штуке? — она показала сцепленными руками на аппарат искусственной вентиляции легких.

— Вероника, тебе плохо? — наконец заметил ее состояние муж, и в его глазах заплескалась тревога. Он кинулся к креслу.

— Нормально! Отойди! Не трогай меня! — вскрикнула Лика и увидела, как отпрянул ошарашенный такой реакцией Кирилл. — Долго? — повторила она вопрос.

— Можно долго, а какой смысл? Нейроны мозга уже умерли. Если отключить аппарат, девушка не сможет дышать самостоятельно.

Лике становилось все хуже. Она уже, как в тумане, слышала обеспокоенные голоса людей, но еще боролась с организмом, не давая ему погрузить ее в темноту. Она взялась рукой за колеса кресла и подкатила его вплотную к кровати. Потом начала стягивать перчатку с правой руки.

— Вероника Сергеевна, что вы делаете? — попытался остановить ее Руслан.

— Я хочу взять ее за руку.

— Нельзя!

— П-п-п-очему? Она все равно умерла, — слезы вперемешку с тушью катились по щекам Лики, но она не обращала на них внимания. — Уже не заболеет.

Лика с трудом сняла перчатку и взяла холодной ладонью Вероники Сергеевны свои теплые пальцы, а потом поднесла их к лицу. Горячие слезы капали на белую безжизненную кожу.

«Пожалуйста, мамочка, помоги мне вернуться!» — молча взмолилась она.

Лика вдруг вспомнила себя, лежавшую на асфальте, и увидела, как опять, как и после аварии, к ней на облаке спускается мама. Девушка протянула ей навстречу руку, но мама, не успев прикоснуться, внезапно стала быстро удаляться.

— Н-е-е-е-т! — закричала Лика. — Н-е-е-е-т!

Предательское сердце пропустило серию ударов, замедлилось и остановилось…