Дочь моего врага

Кира Фарди, 2019

Он, Игорь Чумаков, по прозвищу Чума, – жесткий, сильный и волевой человек. Она, Лилия Владимирская, – дочь его злейшего врага. Их встреча не случайна, а от каждого столкновения летят искры. Что это: ненависть или любовь? И кто победит в этой схватке характеров? Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Праздник прошел не так, как планировала Лиля, несмотря на отличное начало. Они с Настей без проблем проникли в клуб, правда, на входе пришлось полаяться с каким-то престарелым козлом, который прицепился к ее пижаме.

— Ты так и будешь весь вечер в ней щеголять? — поинтересовалась Настя.

— Нет, конечно. Внизу нормальная одежда, — засмеялась Лиля.

Она стянула пижаму в туалете, сунула ее в сумочку, которую тоже пронесла под брюками, и, переполненные возбуждением от предстоявшей встречи с друзьями, девушки пошли искать ВИП-комнату.

Первое разочарование ударило по голове сразу: Димка заявился на вечеринку со своей шваброй, которая не отпускала его ни на шаг. В результате Лиля с горя напилась и зажала его в коридоре, когда он вышел покурить.

— Ты мне нравишься! — заявила она голосом, не терпящим возражений.

— И что дальше? — усмехнулся Димка и посмотрел на нее, прищурив синие глаза.

— Поцелуй меня!

— Зачем? Мне есть с кем целоваться.

— А я хочу!

— Ну и хоти себе на здоровье! Я тут при чем?

Он отодвинул ее рукой и вернулся в ВИП-комнату. Лиля растерянно хлопала глазами. Это что за номер? Так с ней никто еще не поступал! Она кинулась следом, но Димка уже демонстративно обнял блондинку, с которой пришел, в упор посмотрел на Лилю, а потом впился губами в пухлый ротик этой стервы.

Лиля чуть не захлебнулась от злости. Она схватила со стола банку с пивом и швырнула в целующуюся парочку. Димка успел уловить ее движение. Он дернулся в сторону и прикрыл собой подружку. Банка шмякнулась о стену, и капли пива брызнули во все стороны.

— Ты спятила? — вскочил Рокотов. — Бешеная стерва!

— Сам козел! Вот и лижись со своей мокрой курицей!

Она схватила сумочку и выбежала за дверь, Настя кинулась следом.

— Вот почему мужики такие? — плакала на стоянке у клуба Лиля, размазывая по лицу тщательно сделанный макияж. — Не видят своего счастья под носом.

— Лилька, ты думаешь, что именно он твое счастье? А вдруг не он? Может, ты за ним бегаешь как раз потому, что он не поддается? Инстинкт охотницы.

— Не говори чушь!

Девушки расстались. Лиля приехала домой уже под утро и сидела теперь в слепой зоне перед воротами, не решаясь открыть. Опасения были серьезные. Во-первых, собаки. Лиля, конечно, подстраховалась и заранее прихватила со стола по кусочку мяса, но этих тварей не проведешь: они работу свою знают. Во-вторых, охранники. Проснулись они уже или нет? А вдруг и не засыпали вовсе и давно уже в доме все вверх дном?

А камеры? Мать могла встать пораньше на пробежку, заметить, что никого нет, и пойти проверять охрану.

Лиля посмотрела на экран телефона: половина пятого. Нет, даже мать в такую рань еще спит. Девушка облегченно вздохнула и поползла на четвереньках вдоль ограды к тайному месту. Пижамные брюки тут же промокли от утренней росы. Путь предстоял неблизкий и трудный, но зато можно было пробраться на территорию без проблем, при условии, что собак не выпустили.

Не поднимаясь на ноги, чтобы не попасть в поле зрения камер, она обогнула по периметру загородную усадьбу и нашла высокий валун, возле которого росла раскидистая береза. Одна ветка ее качалась прямо над оградой.

Рискованно, конечно, но выхода не было. Этот путь Лиля использовала в крайних случаях, когда другой возможности проникнуть тайно в дом не имелось. Охрана не обращала внимания на березу, так как издалека ветка казалась тонкой и хрупкой. Но Лиля знала по опыту, что она отлично выдерживает ее сорок восемь с половиной килограммов.

Цепляясь за выступы валуна, девушка забралась наверх, подпрыгнула и ухватилась руками за ветку. Чуть не сорвалась, так как еще была нарушена координация после выпитого алкоголя, но удержалась. Немного раскачалась и перебросила одну ногу. Каждое движение могло закончиться трагически, но Лиля об этом не думала. Главное, попасть домой до того, как родители и охрана проснутся.

Она с трудом перебралась через забор и шмякнулась на влажную траву с обратной стороны.

— Что за? — тихо вскрикнула девушка и потерла ягодицы, принявшие на себя основной удар.

Прислушалась. Тишина, только птицы приветствуют утро пением, да пчелы уже проснулись. Лиля вздохнула облегченно и хотела вскочить, но передумала: за клумбами и кустами ее не заметят, если она не выпрямится. Девушка встала опять на четвереньки и по-собачьи, покачиваясь, вздрагивая от каждого шороха и замирая на месте, а иногда приседая на пятки, пошлепала по дорожке.

— Левой! Левой! Левой-правой! — бормотала она, пытаясь не запутаться в руках и ногах.

Потихоньку добралась до стены дома, села на попу и задрала голову вверх: окно ее комнаты находилось высоко. В таком состоянии, как сейчас, она ни за что не заберется по карнизам и выступам на свой балкон, только шума наделает.

— А, плевать!

Лиля махнула рукой, снова нацепила пижаму и легла под куст, подложив под щеку сложенные ладошки — привычка, оставшаяся с детства. Никто теперь ее не упрекнет в том, что она покидала дом. Вышла рано утром воздухом подышать и решила погреться в пижаме на солнышке. А что такого? Каждый по-своему с ума сходит!

***

— Мать ети! Мишка, подъем!

Высокий человек в черной униформе охранника вскочил со стула и чуть не упал: сведенные судорогой из-за неудобного положения ноги не держали хозяина.

— Леха, ты чего? — Второй парень с короткими темными волосами раскинул руки и сладко потянулся.

— На время глянь!

— Бля! Что случилось? — Мишка подпрыгнул, как чертик на пружинке, и заметался по комнате охраны. Он снес локтем на пол чашку из-под кофе и какие-то бумажки, спохватился, поднял, но уронил стул.

— Тише! Придурок! Хозяев разбудишь!

— Как утро? Почему? Мы спали, что ли? Но как? — вопросы сыпались изо рта Михаила, как из рога изобилия.

— Откуда я знаю! Ох, блин! Почти шесть. Сейчас хозяйка проснется.

Секьюрити переглянулись и, не сговариваясь, уставились на экраны. Вздох облегчения вырвался синхронно: все было спокойно, только возле стены дома под кустом сирени лежал человек в серебристом в тонкую полоску костюме.

— Миш, кто это?

Леха быстро увеличил экран, его пальцы, лежащие на мышке, подрагивали. По виску струился пот. Высокий Михаил навис всей массой тела над напарником, разглядывая перспективу.

— Кажись, Лилька лежит.

— Вот черт! А собаки? Вдруг ее покусали?

— Голову включи! Нас самих уже покусали бы! Мы собак не выпустили.

— Ой! Не шевелится. Живая хоть?

Мишка бросился к выходу, но Алексей успел перехватить его за штанину:

— Куда? Язык прикуси! Что ей сделается? Вон ногу выпрямила.

Охранники опять переглянулись и вместе выбежали из комнаты. Сначала проверили вольер. Голодные псы метались в клетке. Михаил насыпал корм, а Леха рванул за водой. Работали слаженно от страха за то, что вместо дежурства спали как убитые. Скоро придет смена. Собаки, мечущиеся по вольеру, сразу вызовут ненужные вопросы.

Накормив сторожевых зверюг, выдохнули. Теперь можно не торопясь сделать утренний обход территории. Через пятнадцать минут хозяйка выйдет на пробежку. А у нее глаз-алмаз, ничего не упустит, особенно нервозность своей охраны. Сразу поймет, что что-то случилось.

— С Лилькой что делать будем? — спросил Мишка.

— Не трогай. Проспится и сама встанет.

— Все равно проверить надо.

***

Охранники обошли задание по периметру и приблизились к лежащей на земле девушке. Она уже проснулась от утреннего холода, но, услышав шаги, замерла, плотно зажмурив веки.

— Миш, давай разбудим?

— На фиг надо! Пусть сами разбираются.

— Замерзла девчонка. Видишь, трясется.

— Надо Марте Эриковне сообщить.

— Ага! И что мы скажем? — язвительно спросил Леха. — Так, мол, и так. Нашли на земле вашу дочь. Она сразу спросит, куда мы смотрели? Оставь, хозяйка закатит скандал. Еще работы лишимся.

Охранники, стараясь не шуметь, тихо направились к углу дома.

Лиля слушала их разговор и старательно сжимала веки, делая вид, что спит. «Вот, значит, как обо мне думает обслуга?» — появилась неприятная мысль. — Какое их собачье дело, где и как я провожу свое время!»

Она села, потом встала, посмотрела на часы и похолодела: шесть утра. Скоро проснется мама. Она вставала строго в шесть пятнадцать, но перед тем, как выйти на пробежку, всегда проверяла, на месте ли дочь. Если увидит пустую комнату, точно устроит скандал.

Лиля встряхнула руки и ноги, сделала несколько приседаний, желая размять застывшие мышцы, и подошла к стене. У нее давно был продуман маршрут подъема и спуска, не зря она занималась скалолазанием и часть свободного времени проводила на ближайшем скалодроме.

Каждый выступ на стене был ей знаком. Не раз она таким путем выбиралась из дома, когда хотела сделать это тайком. Правда, мать тоже не лыком шита, как правило, все ее хитрости разгадывала.

Лиля осмотрела дом. Угол фасада был отделан рустами — специальными углублениями в штукатурке, которые создают красивую внешнюю облицовку. Но девушку интересовала только функциональность этих квадратиков. За русты она бралась пальцами и на них же ставила ноги. Так можно было дотянуться до второго этажа.

Лиля потерла ладони, подпрыгнула и ухватилась пальцами за край первого кирпичика. Быстро уперлась ногами и перехватила выше. Как человек-паук, распластавшись на стене, она добралась до фасадного молдинга, а по нему, перебирая руками и ногами, доползла до своего балкона. Немного отдохнула, качнулась и ухватилась одной ладонью за перила. Туда же перенесла правую ступню. Рывок — и вот она уже на балконе. Никаких проблем, только умение и сноровка.

Довольная собой, Лиля отодвинула плотную органзу и… застыла на одной ноге: в ее спальне сидела мама. Улыбка девушки бабочкой выпорхнула в окно.

— Лиля, нам надо серьезно поговорить.

Слова Марты Эриковны прозвучали как приговор судьи. Девушка вздохнула и обреченно вошла в комнату.

Лицо мамы не предвещало ничего хорошего. Она сидела на стуле, строго выпрямив спину, и постукивала ногой — верный признак того, что злится. В руках держала хлыст и была одета для верховой прогулки.

«Она давно проснулась? О боже! Она поняла, что я напоила снотворным этих придурков охранников! Нет, нет! Не то! Парни минуту назад стояли рядом, и не было признаков того, что они проспали. И в чем причина маминого визита? Как она поняла, что меня нет в комнате?» — Эти мысли молнией проносились в голове, пока мать держала паузу, сверля дочь глазами.

Лиля сделала два шага в комнату и остановилась поодаль. Нет, Марта Эриковна никогда не занималась рукоприкладством, но на всякий случай девушка предпочла держаться подальше. Иногда строгой прической, сжатыми губами и колючим взглядом мама напоминала Лиле эсэсовку, осталось только надеть черную форму, и образ готов.

— Как прошла ночь? — тихо спросила родительница, но в этом спокойном тоне было столько скрытой ярости, что мурашки побежали по спине девушки.

— Х-хорошо, — ответила она, на всякий случай делая шаг к окну: там безопаснее. — Вот, вышла с утра прогуляться. Вчера легла рано и выспалась.

— Странный способ для прогулки, — мама кивнула на балкон.

— Мне иногда хочется размяться, — ответила Лиля, пожав плечами.

— Вот и прекрасно. Я тебе предоставлю больше возможностей для тренировки. Твои вещи утром перевезут в мансарду.

— Мама! Мне нравится моя комната! — возмущенно воскликнула девушка, она кожей чувствовала, что надвигается опасность.

Мансарда находилась на уровне третьего этажа, тоже имела балкон, но в центре гладкой стены. Выбраться из нее можно было только по веревке, которую, естественно, Лиле не дадут. Она живо представила, как связывает простыни, чтобы сбежать из дома, и содрогнулась: свобода свободой, но рисковать молодой жизнью она была пока не готова.

— Это не обсуждается! — повысила тон мать и послей секундной паузы (Лиля успела вдохнуть и выдохнуть) продолжила: — Не хочешь посмотреть на это?

Мама взяла со столика планшет и протянула Лиле. Девушка осторожно приблизилась, но в руки айпад не взяла. Она пока не понимала, что происходит, поэтому держалась настороженно. Если мама не разгадала ее уловку с побегом, то что еще могло случиться за ночь?

— А что там?

— Там свидетельство того, как обманывает меня моя дочь.

— О чем ты, мама?

— Посмотри!

Мама буквально втиснула планшет в руки Лили. Девушка взяла его, как змею, боясь внезапного укуса, открыла и… замерла: на первой же фотографии была она. Она танцевала, размахивая бокалом с шампанским, как саблей. Дальше было еще хуже: Лиля с пьяными глазами, Лиля на коленях у парня, Лиля в коридоре пытается поцеловать Димку и — вишенка на торте — Лиля запускает банку с пивом.

Неизвестный фотограф заснял ее в момент замаха. Лицо искажено злостью, под глазами потеки туши, пальцы левой руки сжаты в кулак.

— Ма-ма… — тихо прошептала девушка.

«Какая сволочь это сняла? И почему я не видела, как меня фотографируют? И кто выложил так быстро? Да еще сообщил маме», — в ужасе перебирала версии Лиля.

— Ты хочешь сказать, что это твой двойник?

— Н-нет. Но…

— И какое теперь оправдание?

Лиля промолчала, давая матери возможность высказаться. Оправданий у нее не было, но и рассказывать, что сбежала на вечеринку из-за Димки Рокотова, она не собиралась. Она знала, как мама предприимчива в делах отсекания ненужных особей от своей драгоценной дочери.

— Я очень в тебе разочарована, — продолжала мама, постукивая хлыстом по ноге. Лиля не отрывала от ее движений взгляда, как кролик, который следит за покачиванием головы кобры.

— Но как ты узнала? Еще раннее утро!

— Меня разбудила тетя Аделина.

«Все ясно! У этой ведьмы старческая бессонница. Научилась пользоваться планшетом, вот и сидит в нем всю ночь. Но кто сфотографировал? Узнаю — прибью!» — злилась Лиля, но продолжала стоять навытяжку: мама должна выпустить пар, и лучше ее в этот момент не провоцировать, не дай бог узнает о том, что ее девочка сотворила с охраной.

— Тетя увидела твои снимки в интернете, — продолжила мама. — Поздравляю, дочка, ты на вершине славы. Вернее, первая в поисковике по запросам. Дочь магната Владимирского показала себя в лучшем свете. Мало того, что явилась на вечер в домашней пижаме, так еще и вела себя как простолюдинка.

«И кому надо отслеживать эти запросы? Только тетке. Пусть лучше за своим сыночком — бездельником следит!»

— Ну, ма-ма! Я пижаму потом сняла.

— Не мамкай! Я вообще не хочу с тобой разговаривать! — прикрикнула Марта Эриковна.

— Мамочка, миленькая, прости меня! — Лиля бросилась к ней, уловив в ее голосе нотки растерянности. Она обняла мать и звонко поцеловала ее в щеку. Та не сопротивлялась, и Лиля поняла это как шанс объясниться (в разумных пределах, естественно). — Так уж вышло! Закончилась зачетная неделя, мы все устали, а тут у однокурсника день рождения.

— Могла бы просто попросить разрешения, зачем сбегать?

— Я боялась, что ты меня не отпустишь, — захныкала Лиля, заискивающе заглядывая в глаза матери.

— Я еще с охраной разберусь. Зачем мне такие сторожа? Моя дочь беспрепятственно выходит из дома и возвращается обратно, а я узнаю об этом от тетки, которая живет в другой стране.

Вот здесь Лиля почувствовала реальную опасность. Надо что-то делать! Но что? Бог с ней, с мансардой! Прорвемся! Наказание может быть похуже, например, переведут на заочное обучение и запрут дома на замок. Или выдадут замуж. О ужас!

— Мамочка, хочешь, я с тобой поеду на прогулку?

— Ты же не любишь лошадей?

— Я? Ну что ты! Я просто редко на них катаюсь, — солгала Лиля, которая до дрожи в коленях боялась этих прогулок после того, как ее в детстве сбросил на землю строптивый пони. Но готова была пойти на такую жертву, чтобы отвлечь мать от мысли об охране. — Подожди меня. Я сейчас. Посиди минутку.

Лиля открыла шкаф-купе и вытащила конный наряд. Ее пальцы подрагивали.