Сорок второе августа

Кира Мюррей, 2021

Вениамин и Магдалина уже много лет состоят в браке. Правда, не помнят, когда в последний раз говорили. Не помнят целей и мечтаний друг друга. Живут в одной квартире и борются с одиночеством. Вениамин мечтает о любви. Думает, что если влюбится в кого-то, то наконец-то станет счастливым. А Магдалина думает, что счастья, как такового, не существует. Их объединяет лишь одно: в попытках заглушить одиночество и разочарование, они ищут утешения в других. Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Вениамина было смешно.

Он осознавал, что походил на фрилансера. Те любили сидеть в кофейнях с большими бумажными стаканами кофе и что-то делать на своих ноутбуках.

Он же не хотел возвращаться к жене. От того он сидел в небольшой кофейне у дома, пил чай и заедал это все пирожным. Смотрел фильм в ноутбуке, а после, заскучав, начинал читать различные статьи.

Когда вы вдвоем в квартире, больше никого в ней нет, то особенно сильно чувствуется, что вы абсолютно чужие люди.

Ни она, ни он не знают друг о друге ничего. Может быть, лишь какие-то повседневные привычки. Они знают друг о друге не больше того, что знают обычные соседи, вынужденные жить в одной квартире, чтобы сэкономить деньги.

Ему нужно забрать машину.

Он мог бы пойти сейчас, все равно не знал, чем занять себя. Но почему-то хотелось дождаться вечера.

Номер в кармане был укоризненным напоминанием.

Вениамин, каждый раз, когда вспоминал о салфетке с выведенными цифрами, понимал, от чего он желает дождаться вечера, но предпочитал игнорировать это. Если не думать, то совесть затыкается.

Он, скучая, наблюдал за посетителями поверх экрана ноутбука. Большинство медленно цедили кофе, глядя в телефон или же в окно и было сразу понятно, что здесь они лишь, чтобы переждать дождь. То ли по неуверенному ёрзанью, то ли по слегка нахмуренным бровям.

За стойкой стояла сонная девушка с неуклюжим пучком на голове и такой же сонный парень.

Магдалина тоже иногда делала пучок, глядя на спадающие светлые волосы, вспомнил Вениамин. Но её волосы, весь её образ, всегда смотрелся совершенно по-другому.

Его жена в своей небрежной изысканности напоминала француженок из старых фильмов.

Именно это его когда-то покорило.

Встретился он с ней в парке. Он ждал девушку, с которой было назначено свидание, а Магдалина не смогла найти свободную скамейку. От того спросила не возражает ли он, если она присядет.

Он не возражал, его девушка опаздывала уже на двадцать пять и минут и она не отвечала на звонки.

Между ними лежал слегка подвявший, несчастный букет ромашек. И он боролся с порывом выкинуть его.

Магдалина читала какую-то книгу и Вениамин залюбовался тем, как она выглядит в солнечных лучах. На свету были видны веснушки, глаза сверкали насыщенно-карим светом, а улыбка успокаивала своей мягкостью.

Правда, его сердце никогда не сбивалось с привычного ритма рядом с ней.

Ей тогда было двадцать шесть, ему тридцать три. И он тогда думал, что это любовь.

Её было тяжело не любить.

Когда было четыре часа он уже не мог просто сидеть и делать вид, что чем-то увлечен. Мысли все чаще расплывались, вырисовывая образ загорелой кожи и темных волос.

Он в каком-то нетерпении постукивал ногой, поглядывая на время.

Вздохнув, он закрыл ноутбук и вызвал такси, нетерпеливо поглядывая на парковку возле кофейни. Он сидел рядом с окном практически во всю стену, так что та была как на ладони.

В тепле кофейни, пропитанным горячим запахом напитков, было даже как-то смешно наблюдать за куда-то спешащими людьми. Это напоминало просмотр телевизора.

Там трагедии, спешка, здесь — покой, пропитанный запахом кофе и сладостей и негромкой, размеренной музыкой.

Кто-то рядом громко рассмеялся и Вениамин вздрогнул, переведя взгляд на соседний столик.

Четверо парней школьного возраста. У них всех были мокрые из-за дождя волосы и яркие улыбки, какие могут быть только когда тебе лет пятнадцать-шестнадцать.

Его телефон, лежащий на столе, зажужжал. На экране высветился незнакомый номер и он тут же ответил.

— Такси заказывали? — искажений телефонной связью голос спросил и, не дожидаясь ответа, продолжил, — Я уже подъехал. Стою рядом с входом.

— Понял. Сейчас буду, — сказал Вениамин, поднимаясь и сбросив звонок.

Водитель был хмурым, мужчина не многим старше самого Вениамина. А в машине пахло бензином и резким, химическим запахом, отдаленно напоминающим запах хвои.

— Куда едим? — бросил он.

— Давайте пару часов по этому району покатаемся, а потом в один бар.

— Деньги нет куда девать, пацан? — бросил водитель, глянув на Вениамина через зеркало, заводя машину.

— Понимаете, — зачем-то начал оправдываться Вениамин, — у меня там свидание. Приезжать за час до него не хочу, а сидеть дома уже сил нет.

— Мне дела нет, — бросил водитель, выезжай с парковки, — главное, чтоб платил. А так хоть на… — он закашлялся, то ли специально, чтобы не сказать мат, то ли и правда горло запершило.

Ехали они не торопясь, к счастью водитель попался не из болтливых. Вначале, когда Вениамин это понял, он с облегчением вздохнул, через минут двадцать это стало давить нестерпимым грузом.

А когда в голову пришла случайная мысль, что это напоминает отношения с Магдалиной, это стало и вовсе невыносимым.

Раньше он был рад, что она была где-то рядом, но никогда её не было слишком много. Но с каждым годом ему все больше было одиноко в отношениях с ней.

Через тридцать минут он бросил водителю, чтобы тот ехал к бару.

Тот бросил на него взгляд через зеркало и что-то промычал, сворачивая с главной дороги.

Ливень пустился так, что не разглядеть совершенно ничего за окном. Дворники работали без остановки, но это не очень помогало. Водитель недовольно бурчал, всматриваясь в дорогу, немного жмурясь.

Вениамин откинулся на сидение, прикрыв глаза, слушая звуки дождя.

— Все, приехали.

Даже за те несколько метров, что Вениамин шел до входа, ему показалось, что он успел полностью промокнуть. Это было даже как-то иронично. Всего лишь две встречи и на двух он промокший из-за дождя.

В заведении практически никого не было. Лишь несколько человек, что не удивительно. Было ещё рано для завсегдатаев. Тем более даже самым большим пропойцам не хотелось выходить в субботу в такую погоду.

Вениамин замер у входа, осматриваясь, надеясь заметить Варвару.

Но у бара стояла только одна официантка. Девушка, что упорно старалась выглядеть моложе, и ей это удавалось только из-за плохого освещения. Если присмотреться можно было заметить, что той не меньше двадцати пяти.

Взгляд был серьезным, а лицо холодно-безразличное. Волосы непонятного цвета, собранные в хвост.

Мужчина пропустил волосы через пальцы, убирая их с лица. Уйти сейчас было бы странно, поэтому он прошел за маленький, двухместный столик в самом закутку.

Он повесил пальто на вешалку, стараясь выглядит невозмутимым.

Он бы мог уйти домой забрать машину и просто уехать. Но сел за стол взял в руки потрепанное меню, как будто все так и должно быть.

— Решили, что закажете? — спросила официантка, подойдя столику.

Она слегка растягивала слова, а голос был монотонным из-за чего создавалось впечатление, что ей смертельно скучно. Впрочем, лицо было такое же скучающе. В глазах полное безразличие ко всему, а в руках небольшой блокнотик.

— Эм, нет, — неуверенно сказал Вениамин, бросив взгляд на бар.

Бармен протирал стойку. Ни новых посетителей, ни ещё кого-то из персонала видно не было.

Девушка слегка нахмурилась, внимательно всмотревшись в его лицо.

— О, Вы случайно не тот вчерашний парень?

— О чем Вы?

— Вчера вас Варвара обслуживала, — она огляделась назад, тоже бросив взгляд на барную стойку, — она просила сказать, если Вы придёте.

— Вот как? — неуверенно переспросил Вениамин. Он не знал, что ответить на это, но был уверен, что сказать что-то должен.

— Вы пришли с ней увидеться?

Она вновь посмотрела на него и мужчине позорно захотелось спрятать левую руку, прикрывая кольцо, которое сейчас, казалось, раскалилось. Своими неловкими попытками сделать это он лишь привлек внимание девушки к руке. Та ухмыльнулась одним уголком губ, до ужаса иронично, что задаешься вопросом, как лицо молодой девушки может искажаться в таких ироничных выражениях.

— Она сегодня опоздала. Сейчас уже переодевается, так что выйдет через пять минут. А пока возьмите ей какой-то коктейль. У нас они ужасно сладкие, но Варвара их любит.

— Да, хорошо, принесите, пожалуйста, коктейль и мне… — он вновь неуверенно заглянул в меню, нервно крутя обручальное кольцо на пальце.

— А тебе я принесу картошку и что-то попить, — как-то жалостливо сказал девушка, хлопнув его по плечу.

Официантка отошла, а Вениамин выдохнул. На столе стояла салфетница и он вытащил одну, начав нервно перекатывать её в руке.

Он сам себе напоминал престарелого мужика, который решил приударить за молоденькой красоткой. От таких обычно ужасно пахнет чем-то жирным и жареным и у них постоянно влажные от пота руки.

Над ним висел светильник. Но тот был тускло-желтым, от чего Вениамину казалось, что он сидит в полумраке.

— Здравствуй.

Варвара села напротив него и слегка подалась вперед.

Она была страшной женщиной — она умела улыбаться так, что ты чувствовал себя особенным.

От чего и она казалась особенной. Её, казалось бы, самая обычная внешность, преображалась и она выглядела как принцесса с восточных сказок.

— Я рада тебя видеть, — говорила Варвара с каким-то придыханием, полушепотом. От чего казалось, что она говорит великую тайну.

— Я не думал приходить.

— Но все же пришел. И я этому рада.

Они замолчали. Варвара улыбалась и её глаза сверкали колдовским черным.

— Скажешь мне свое имя? Моё ты уже знаешь.

— Вениамин.

— Вениамин, — ласково сказала девушка, слегка наклонив голову.

Они вновь замолчали, очарованные полумраком и атмосферой.

А после та другая официантка принесла им заказ. Плюхнула миску с картофелем фри, пиво и коктейль. А напоследок бросила какой-то жалостливый взгляд на Вениамина. Варвара же полностью проигнорировала свою коллегу, отвернувшись лицом едва ли не к стене.

— Ты зла на неё? — спросил мужчина, пододвинув картошку ближе к центру стола.

Девушка громко втянула коктейль через трубочку. Тот был ярко розовым, а на стеклянный бок бокала был одет кусок яблока. Девушка слегка скривилась, а после облизала губы.

Она взяла картошку и слегка покрутив в пальцах, закинула в рот.

— Хочешь? — Варвара, улыбнувшись, слегка подвинула к нему коктейль.

Вениамин же, растерявшись, подумывал отказаться, но девушка упорно и настойчиво его протянула нему, проговаривая, что он обязан его попробовать. Мужчина поймал губами трубочку, готовый к ужасной сладости соков и сиропов. Но эта сладость мешался с крепким вкусом алкоголя, который обжигал. Он едва позорно не закашлялся.

Варвара громко и открыто рассмеялась и, взяв ещё одну дольку картошки, протянула её Вениамину. Тот послушно съел её с рук девушки, закусывая.

— Я не зла на неё, — вновь отпивая со своего напитка, а после, причмокнув, продолжила Варвара, — она мне просто не нравится. Постоянно на меня что-то наговаривает. Тебе она тоже рассказала, что я такая плохая?

— Нет, только смотрела на меня, как будто я бедный и несчастный, — съев ещё одну дольку картошки с рук девушки, улыбаясь, ответил мужчина.

Варвара рассмеялась.

— А теперь ты корми меня! — она прожевала один кусочек и открыла рот, чтобы ей дали ещё.

Вениамин рассмеялся, глядя на девушку. Совершенно позабылась неловкость, которую он испытывал под взглядом другой официантки. Как будто в мире существовала лишь эта девушка и взгляд от неё отвести невозможно.

— Она просто завидует, что такой мужчина пришел ко мне, а не к ней!

Её смех звучал звонкими колокольчиками. Каждый жест, каждый взгляд, что она дарила был пропитан такой невероятной легкостью, что все, что она делает было так просто и естественно.

Варвара напоминала блик света.

Прошло лишь пол часа, а девушка перетащила стул, поставив его рядом с Вениамин, а не напротив.

«А то у меня такое чувство, что я на собеседовании!», — рассмеялась девушка, плюхнувшись на свой стул.

Они столкнулись плечами, а их бедра были плотно прижаты друг ко друга. И даже через ткань, а возможно мужчине только хотелось в это верить, он мог чувствовать, что кожа у Варвары горяча, как при жаре.

— У меня просто огонь в сердце, — вновь рассмеялась она, доверчиво и наивно, заглядывая в глаза Вениамину.

Спустя ещё два коктейля девушка положила голову ему на плечо. Её рука, что лежала на столе была накрыта рукой Вениамина. Он слегка повернул голову, чтобы наслаждаться запахом персика, которым были пропитаны волосы девушки.

Кожа её руки была горячей. Когда мужчина поглаживал подушечки её пальцев чувствовал легкую шершавость, которую тоже находил очаровательной, а вот тыльная сторона её ладони была потрясающе мягкой.

— Мы так мало знакомы, — шептала она ему в шею, обжигая горячим дыханием с запахом сладости и алкоголя, — а у меня такое чувство, что я знаю тебя всю жизнь. Никогда такого не было.

— Или может мы просто пьяны, — поправив волосы девушки, прошептал мужчина, заправив прядь волос ей за ухо.

— Нет. Я пьяна, но я и до этого была так много раз пьяна и никогда не было такого чувства. Как будто мы должны были встретиться.

— Как будто любил тебя ещё до встречи, — продолжил Вениамин.

— Не хочу расставаться.

— Не нужно.

— Но мне нужно пойти работать. Ты видел какие она недовольные взгляды бросает? Не удивлюсь, если позвонит менеджеру. Эгоистичная сучка. Только бы одной не работать.

Она громко выдохнула.

— Подожди меня минутку.

Она встала со своего места и пошла в сторону бара. Ловко проскользнула между столиками, что и не скажешь, что в её крови есть хоть капля алкоголя. Юбка её униформы слегка подпрыгивала, а сама походка больше походила на танец.

Варвара очаровывала своими легкими шагами и едва заметным покачиванием бёдер.

Вторая официантка следила за её каждым движением, опираясь на стойку, скрестив руки на груди. Девушка слегка нахмурила брови и уверенно и категорично отрицательно качала головой, когда Варвара подошла к ней и начала что-то говорить. Она увлеченно и широко жестикулировала, взмахивала руками, как стереотипная, эмоциональная итальянка.

Но вторая официантка оставалась непреклонной.

Тогда Варвара уверенно подхватила её под руку и повела в какие-то комнаты для персонала. Та обернулась назад, бросив взгляд на посетителей.

Картошка фри на столе давно остыла. В тарелки осталось с дюжину голосочек и Вениамин скучающе взял одну в руку. Та стала какой-то сухой, больше похожей на сухарик и оставляла на пальцах соленые и жирные следы. Он нажал на серединку и долька сломалась в его пальцах.

День близился к вечеру, а его телефон, как и прежде, молчал. Впрочем, он тоже никогда не звонил Магдалине, чтобы спросить, где она. То ли платил той же монетой, что и она, то ли просто не видел в этом смысла.

Возможно, когда-то, целую вечность назад он звонил ей, чтобы узнать, когда она будет.

Но это не имело смысла. Она была переменчива как ветер.

Могла сказать, что будет через полчаса. А придет лишь через три часа. А все из-за того, что ей внезапно, когда она уже направлялась домой, на глаза попалась какая-то очаровательная скамейка в парке под витражным фонарем и ей нестерпимо захотелось под ним посидеть. Или же ей, неожиданно, захотелось посмотреть один определенный фильм и только в кинотеатре. Так что, вместо того, чтобы вернутся домой, она шла на ночной сеанс.

— Я договорилась, — сказала Варвара, взяв его за руку и потянув её вверх, — давай, уходим быстрее, пока меня не поймали.

Её глаза сверкали весельем, а улыбка была по-детски радостной. Она все ещё была в униформе, а сверху накинула плащ, пояс которого неровно завязывала.

Они пошли на выход, идя совсем рядом друг с другом и на каблуках Варвара практически была одного с ним роста. Её шпильки звонко цокали об асфальт, когда они вышли с заведения.

Дождь все ещё лил и девушка обняла себя, стараясь согреться, но продолжала сверкать улыбкой.

— Подвезти тебя? — спросил Вениамин, стоя под навесом бара, чувствуя как крупная холодная капля дождя упала ему за шиворот.

Девушка солнечно улыбнулась, как будто он не подвезти предложил, а слетать в Францию. Когда она так улыбалась мужчине чудилось, что дождливые дни, такие как этот, становились не такими отвратительным и не такими тоскливо-одинокими.

— Конечно! — воскликнула она.

Они бежали, как подростки, отметил мужчина, к его машине. Девушка хохотала и пыталась прикрыть голову ладонью от воды. Её каблуки звонко стучали, но она так легко на них бегала, что оставалось лишь удивляться.

— Быстрее-быстрее, — весело бросила она, когда они подбежали к его машине и Вениамин возился с замком.

Она топталась на месте, как будто пыталась согреться и все ещё обнимала себя за плечи. Волосы намокли и несколько прядей короче, что были у лица, прилипли к коже. Вода каплями замерла на её пышных, черных ресницах. А её губы слегка дрожали от холода.

Она ловко заскочила в машину и захлопнула за собой дверь.

— Какой холод! — воскликнула она и потянулась к приборной панели, включая печь.

Её квартира была недалеко от бара, ехать всего-лишь минут двадцать. По крыше тарабанил дождь, а мимо проезжали спешащие машины. Варвара откинула на спинку, слегка запрокинула голову, глядя на Вениамина с легкой улыбкой.

Он буквально кожей чувствовал этот мягкий взгляд и такую же мягкую улыбку. Она рассказывала какие-то мелочи из своего детства и с того чем живет сейчас. Рассказывала, что сейчас живет с девушкой, которая её ужасно раздражает, но и с родителям жить не хочется. Тем более они с маленького далекого городка, в котором невероятно скучно.

— Надеюсь, её сейчас нет! — эмоционально воскликнула Варвара, — Я хочу напоить тебя горячим чаем. А то холод такой, ещё заболеешь.

— Если кто с нас и заболеет — это ты, — весело сказал мужчина, бросив многозначительный взгляд на ноги в тонких колготках.

Девушка рассмеялась и закинула ногу на ногу.

— Тогда и меня нужно напоить чаем!

Они подъехали к обычному многоэтажному дому. Такому же серому, с глазами-окнами, как и тысячи в этом городе. И не отличишь их друг от друга.

Окна выходили на детскую площадку и все что на ней было — это разного цвета автомобильные шины и опасного вида горка. И одни качели.

— Побежали! — воскликнула девушка и рванула к одному из множества подъезду. Вениамин побежал следом за ней.

Они остановились у металлической двери под большим и широким навесом. Но оба дрожали от холода, почему-то этот навес продувался холодными ветрами со всех сторон.

Варвара пыталась найти ключи, а после дрожащими пальцами пыталась отделить от остальных двух ключей один. Металлическая дверь была выкрашена в больнично-розовый цвет. На ней и на стене рядом было множество рекламных листовок.

— Лифт ужасен, но я живу на восьмом этаже и не готова подниматься, — открыв тяжелую дверь и застучав каблуками по слегка кривым бетонным ступенькам.

В подъезде было темно, наверняка, опять кто-то выкрутил лампочку. На стенах облупилась краска, кое-где они был разрисованы какими-то граффити. На одной ступеньке стояла банка с когда-то горошком, полная окурков. Впрочем, весь подъезд был пропитан каким-то застарелым запахом сигарет.

В лифт к ним заскочила какая-то бабулька с хмурым взглядом. Она не ответила на приветствие Варвары, бросив на Вениамина подозрительный взгляд. Она пристально оглядела его с головы до ног. А после гордо отвернулась.

— Старая карга, — прошептала девушка ему на ухо после того, как старушка вышла на пятом этаже.

— Во всех подъездах есть такие бабки, — весело ответил Вениамин.

Замок в двери Варвары слегка заедал, а сама дверь была самой обычной, деревянной. Она широко распахнула её перед Вениамином, бросив взгляд на пол у двери.

Обуви её соседки не было, значит, как она и хотело, той не было дома.

— Прошу в мою скромную обитель!

Она скинула туфли, одна перекинулась на бок, и ступила на пол босыми ногами в тонких черных колготках. В одно мгновение она стала ниже на сантиметров десять.

Вениамин тоже разулся, пол в доме был холодным, впрочем, вся квартира была холодной. Она напоминала те старые, советские квартирки. Обычно такие сдавали женщины лет шестидесяти, а то и больше.

Квартира походила на маленькую коробочку. Слишком маленькую для всех тех вещей, что пытались в неё вместить. Одежда, косметика и прочие вещи женского туалета были повсюду.

Вениамин оглядывался, находя это, в нэком роде, очаровательным.

На кухне зашумел чайник и Вениамин прошел туда. Варвара была все ещё в униформе. Она даже чай делала, брала чашки и сахарницу, как-то оживленно. Как будто торопилась.

Это, почему-то, напомнило Магдалину. Она почти всегда казалась неторопливой, делала все как-то размеренно.

— Ох, ты меня испугал, — повернувшись, выдохнула девушка, прижавшись поясницей к столешнице.

— Извини.

— Садись. Хочешь печенье?

Вениамин сел на стульчик и на него внезапно обрушилось чувство, что тот какой-то игрушечный. Как будто он Гулливер. На столе стояли пачки печенья, хлебница, солонка и почему-то ярко-красная помада. А ещё ваза с пышным букетом цветов.

Вениамин рассмотрел свежие лепестки. Ярко-красные розы.

— Моей соседке подарили, — ласково проведя пальцем по лепестку одного цветка, сказала девушка, поставив перед ним чашку.

— В следующий раз вместо чая будет вино, — уверенно заявила девушка, отхлебнув немного чая.

Говорила она с такой убедительностью, что даже не пришла бы мысль засомневаться, что да, так и будет.

— И свечи! А ещё ты подаришь мне цветы.

Она улыбалась уголками губ и когда она улыбалась слегка, как-то по-лисьи, щурила глаза. Они вспыхивали темными, веселыми искрами.

— А ещё танцы? — весело спросил Вениамин.

— А зачем с танцами ждать до следующего раза? Можно в этот!

Она откинула волосы назад, глядя в глаза мужчины.

— Не пригласите меня на танец? — весело поинтересовалась девушка, слегка наклонив голову. Она походила на маленькую, слегка взлохмаченную птичку. С такими же черными глазами-бусинками.

Вениамин поднялся со своего места, стараясь выглядеть серьезно. Как положено в сладких девичий мечтах. Но у него ничего не получалось. Все лицо искажала веселость и он не мог прекратить улыбаться.

— Подарите мне один танец, прекрасная леди? — протянул он ей руку.

Варвара сверкала счастьем, как маленькая девочка, чья мечта исполнилась. Она не выдержав паузы, схватилась за руку Вениамина, тут же падая в его объятия. Они засмеялись от этой торопливой неловкости, а после девушка слегка отодвинулась, положив одну руку ему на плечо, а вторую вложила в мужскую руку.

Медленно и неловко они начали танцевать. Рука Вениамина лежала на талии девушки и он подцеплял пальцами передник.

Варвара еле слышно начала напевать какой-то мотив. Совершенно полностью паршиво, но почему-то очаровательно.

Босые ноги холодила плитка, а кожа девушки казалась горячей.

Вениамин насмешливо закрутил девушку в танцы и та громко расхохоталась. Её юбка взлетела, а волосы взметнулись. Девушка, сделав ещё один поворот, вновь упала в объятия, закинув руки на шею мужчины.

Положила голову ему на плечо, поглаживая кончиками пальцев заднюю часть шеи.

Вениамин увереннее обнял за талию, притягивая ближе.

— Поцелуй меня, — едва слышно прошептала девушка.

Они остановились, совершенно позабыв о танце. Как будто околдованный чернотой чужих глаз, Вениамин мягко положил руку на девичью щеку. Варвара прикрыла глаза, прижимаясь к руке сильнее, как будто наслаждалась этим прикосновением.

Мужчина наклонился целую девушку, прикрыв глаза.

Сладкий бальзам на чужих губах и ощущение, что он попал во второсортный любовный роман. Туда, где сердце пропускает удар и ты чувствуешь, что вот, вот этот поцелуй лучший в жизни. Именно он особенный. И это совершенно не обычное прикосновение кожи к кожи.

Варвара встала на носочки. Положила руки на щеки мужчины, крепко прижимаясь к чужим губам. Как будто хотела ощутить как можно больше.

— Даже если раз, — оторвавшись от чужих губ, не открывая глаз, сказал мужчина. Он прижался лбом ко лбу девушки, чувствуя её дыхание на своей щеке, — даже если один раз. Я хочу быть с тобой.

Девушка сжала его руку. А после мягко потянула в комнату, не сказав ни слова.

Варвара была похожа на Соню. Она, так же как и Соня, совершенно не умела дружить, но умела любить.

Возможно, это была не особенность самой Варвары, а лишь следствие её чувств.

С другими людьми она занималась сексом, с Вениамином она занималась любовью. Совершенно внезапно, когда она только его увидела, она поняла, что очарована им.

Глядя на его лицо она не могла понять, кого больше он ей напоминает. Какую-то знаменитость где-то из шестидесятый. Или же, возможно, кого-то с средневековых картин.

Она запускала пальцы в его темные пряди, обнимала широкие плечи и целовала в пухлую нижнюю губу.

Они шептали нежности в губы друг другу, целовали закрытые веки и обнимали так крепко, что, казалось, даже если разверзнуться врата Ада, они отправляться в него вместе.

Вениамина казалось, что целую вечность, которая длилась как единое мгновение, они лежали полностью обнажёнными, шепотом, чтобы не разрушить момент, рассказывая о своей жизни.

Тихо смеялись с детских историй и печально вздыхали с настоящего.

Варвара положила голову ему на грудь, вырисовывая на коже груди какие-то узоры.

— Мне нужно уходить, — выдохнул он, заметив как за окном черным-черно.

— Жена будет волноваться? — в голосе проскользнула обида, но после она устало выдохнула, — Извини.

— Нет, даже если я приду утром она ничего не спросит.

— Странная женщина, — сплетя их пальцы, сказала Варвара, заглядывая мужчине в глаза. Обручальное кольцо чувствовалось для неё непривычно, — будь ты мой я бы все сделала, чтобы возле тебя не было каких-то ещё девушек.

— Если я ещё задержусь здесь, то не захочу уходить.

— Тогда иди, — сев на кровати, повернувшись к нему спиной, сказала Варвара. И мужчине до легкой дрожи в пальцах захотелось её вновь обнять, вернуть обратно, — а то я тебя не отпущу.

— Я не хочу уходить, — положив руку между острых лопаток девушки, сказал Вениамин, — хочу, чтобы ты не отпустила.

— Это сейчас, — девушка встала с кровати и накинула на голое тело шелковый халатик, — а когда выйдешь с этой квартире решишь, что это была ошибка и лучше забыть.

— Нет.

— Тогда через неделю, — повернувшись к нему, серьезно глядя в лицо, сказала Варвара, — приди в эту квартиру в следующую субботу. Если не придешь — я забуду.

Она ушла на кухню, оставив его одного собираться. То ли не желала его видеть, то ли решила оставить его наедине с его мыслями. А Вениамин, одеваясь, с ужасом понял, что уже тоскует за горячей кожей и запахом персика. Его испугала мысль, какой силы тоску он будет испытывать всю эту неделю.

Оставалась лишь надежда, что это из-за того, что вся квартира была как будто пропитана сущностью Варвары. Такая же хаотичная.

А возможно, когда он будет далеко все это превратиться во что-то напоминающее сон.

От того он поспешил уйти. Но на выходе с квартире он столкнулся с незнакомой девушкой, что только пришла. Она окинула его безразличным взглядом, кивнула и последовала дальше в квартиру.

Спускаясь по ступенькам он понял, что это была как раз та соседка о которой говорила Варвара. Странно, что она, такая мягкая и романтичная Варвара, могла жить с девушкой с такими безразлично-ироничными глазами.

Таких людей больше волнуют мятые простыни, чем любовь.

Он медленно ехал домой, откладывая момент, когда появится домой. Сидел несколько минут в машине на стоянке у своего дома.

Вениамин посмотрел на окна своей квартире. Там грел свет на кухне и в горле встал ком. То ли от вины, то ли от страха быть разоблачённым.

Он вышел с машины и пошел в квартиру как на казнь, приняв для себя решение, что расскажет все Магдалине. Они вместе уже практически пять лет и в любом браке случаются кризисы.

Наверное, думал он, открывая дверь в квартиру, просто в их отношениях пропала романтика. Они прекратили общаться. Все можно исправить.

Заходя на кухню, он думал о том, что, возможно им нужно пойти к психологу. А может быть куда-то съездить.

Магдалина стояла у плиты. На ней была его рубашка и та была ей до середины бедра. Обнаженные ноги и распущенные волосы. Она стояла к нему спиной, заглядывая в кастрюлю на плите.

— Что делаешь? — опершись об дверной косяк, спросил мужчина, скрестив руки на груди.

Девушка бросила на него быстрый взгляд, слегка улыбнувшись.

— Готовлю ужин. Хочешь?

— В зависимости от того, что ты готовишь.

— Пюре.

— Да, буду, — он кивнул, присаживаясь на табурет.

Девушка повернулась обратно к плите. На самом деле он не хотел есть, но внезапно осознал, что они не ужинали вместе уже несколько лет. Как и не завтракали.

Она ведь заметила, думал мужчина глядя на волны чужих волос, заметила и ничего не сказала.

В этом была вся Магдалина. Она, казалось, замечала всё. Её глаза сверкали пронзительностью, как будто она понимала все, что твориться у тебя на душе. Легко улыбалась, как-то печально-грустно и никогда не осуждала, никогда не кричала.

Ему хотелось, чтобы она начала кричать. Чтобы почувствовала запах персика, который он до сих пор ощущал на себе. Тогда они бы поссорились, разбивали бы тарелки, обвиняли бы друг друга и в пылу сцены он бы смог крикнуть, что да, изменил.

Это намного проще, чем когда она в его рубашке и с растрёпанными волосами. Такая нежно-домашняя.

Она поставила перед ним тарелку, а сама села напротив. Между ними стояла банка с маринованными огурцами.

— Как прошел день? — неловко спросил Вениамин, спустя где-то минуту молчания, без аппетита ковыряясь в пюре вилкой.

Девушка подняла на него взгляд, слегка растерянная и пытающаяся не выдавать своего удивления.

— Нормально, ездила к родителям. А у тебя как?

— Тоже нормально.

Они опять замолчали. Магдалина ела, Вениамин тыкал вилкой в картошку.

— Не вкусно?

— Вкусно. Просто не очень голоден.

— Тогда может поставишь в холодильник? — девушка подтащила под себя ноги, — Завтра съешь.

— А может завтра лучше куда-то сходим?

Девушка всматривалась в его лицо. И только сейчас Вениамин заметил, что оказывается глаза у его жены карие с каким-то под тоном, а не просто типично-карие, как он все эти года думал.

— Ладно.

— Ладно?

— Да.

Вениамин пытался вспомнить что-то, чем интересовалась его жена, но в голову ничего не приходило. От того и не знал о чем поговорить кроме каких-то бытовых вещей. Нужно обсудить коммунальные оплаты, может, купить новую тумбу. А ещё какие продукты нужно купить.

— Я спать пойду, устала сегодня.

Девушка поднялась и направилась в комнату.

Вениамин не хотел идти в комнату сразу за ней, тогда придется вновь пытаться неловко поддержать разговор. Потому он принялся за мытье посуды, после открыл окно и подошел к нему, вдыхая холодный воздух.

На улице моросило и перед глазами всплыли картины обнажённого тела Варвары в каплях пота.

Он закрыл окно и пошел в ванную. В спальне уже был выключен свет и Магдалина лежала под одеялом, повернувшись к двери спиной. Она привычно занимала только свою половину кровати.

Выйдя из ванной он лег на свою половину кровати. Несколько минут лежал неподвижно, глядя в потолок. После повернулся на бок, лицом к жене. Он рассматривал заднюю часть шеи, волосы и аккуратное светлое плечо.

Ему было смешно от того, что это его жена, а он не может решиться обнять её, когда засыпает.

Это ведь было так абсурдно. Они даже если не в ссоре.

А если бы и были в ссоре то, получается вся их супружеская жизнь сплошная ссора, которую он не замечал.

Он придвинулся ближе, закидывая руку на талию девушки. После неловко её сместил, подвинулся ближе, а после отодвинулся немного. Как будто пытался занять удобную позу, но у него все никак не получалось.

Заставлял себя лежать в одной позиции хотя бы минут пять, а не менять их каждую минуту.

Где-то полчаса он пытался уснуть, но сон не шел совершенно.

У него было такое чувство, что он обнимает совершенно чужого человека.

Смешно, но за период супружеской жизни он отвык спать с женой.

Время тянулось целой вечностью. Казалось, затекло абсолютно все, а где-то внутри народилось раздражение из-за того, что спать хотелось, но уснуть никак не получалось.

Он вздохнул и отодвинулся от девушки. Та продолжала все так же тихо лежать, что ни за что не угадаешь спит она или нет.

Под Вениамином едва слышно заскрипела кровать, когда он поднимался. Ночью, почему-то, все звуки намного громче. Если днем он уверен, что пол его квартире н скрипит вовсе, то ночью ему чудится, что эти скрипы громкие, как гром.

В коридоре было его пальто, а в кармане все ещё номер на салфетке плохого качества.

Он вытащил её и тихо побрел в ванную, прихватив с собой телефон. Закрыл на защелку за собой дверь и сел на край ванной.

Глаза обжег яркий, после темноты квартиры, свет. Несколько секунд мужчина пытался начать видеть хоть что-то, кроме болезненно-ярких вспышек перед глазами. Постепенно все стало более четким и он мог видеть без болезненного прищура.

За один день цифры слегка размазались, а края салфетки истрепались.

Он провел пальцем по кривоватым линиям. Почерк у Варвары был скачущим, кое-где она так давила на ручку, что та едва ли не прорезала салфетки.

Он записал номер в телефонную книгу и остановился на имени.

Мог бы подписать каким-то мужским именем, но если Магдалина когда-то ответит на звонок то сразу поймет, что что-то не так. Никто не подписывает девушек мужским именем, если между вами ничего не происходит.

Он не изменял прежде. Не знает, как все правильно делать.

Те фишки, что показывают в комедиях, где обязательно какой-то тупица-толстосум изменяет, Вениамину казались глупыми.

А после он и сам себе показался глупым. Магдалина никогда не искала что-то в его телефоне. Она никогда не была против его общения с женщинами.

А он ведет себя так, как будто они парочка подростков и его девушка, глупая ревнивица, на постоянной основе проверяет телефонную книгу и переписки.

Он подписал номер «Варвара» и нажал «сохранить».

А после разорвал салфетку на маленькие кусочки, бросил в унитаз и нажал на смыв. Стоял и наблюдал, как те исчезают в трубах канализации, чтобы ни одного обрывка не осталось.

Измени он один-единственный раз он бы признался.

Решив изменять и дальше, он должен сделать все, чтобы это оставалось в тайне.

Утром воскресения Вениамин внезапно понял, что предпочел бы остаться дома, а не идти куда-то. Но он ведь уже принял решение попытаться спасти отношения с Магдалиной.

И тогда, если все получится, оправдывал он себя, я удалю номер Варвары. Правда стараться что-то изменить ему не очень хотелось.

Он лежал на спине на кровати, лениво провожая взглядом жену, которая неторопливо собиралась. Она не сказала ему поторопиться, даже когда была полностью собрана.

Девушка бросила на него взгляд и вышла на балкон, прихватив пачку сигарет.

Ему казалось, что она никогда не курила на балконе.

Может он просто не замечал или же и правда не курила. А сейчас, таким своеобразным образом, просто дает ему знать, чтобы он поторопился.

Он поднялся с кровати, слегка кряхтя, как какой-то старик. Бросил взгляд на балкон. Через окно он мог рассмотреть жену.

Она стояла к нему спиной, поставив локти на подоконник балкона, выдыхая облака дыма в небо. Она стояла босиком и, наверное, ей должно было быть холодно.

Черные джинсы и белая рубашка. Он не видел, но знал, что верхние пуговицы расстёгнуты. А так же он знал, что под ней нет бюстгальтера. Она слишком часто, по его мнению, для почти тридцатилетней женщины его не одевала.

Никогда под водолазки и редко под футболки.

Волосы распущены и падают на плечи темными волнами.

Мужчина натянул джинсы и кофту. Магдалина зашла, когда он стоял у зеркала стараясь сделать что-то с волосами. Те были ужасно не послушными.

Девушка пошла к другому зеркалу, давай ему ещё время. Неторопливо она красила губы в красный цвет, который почему-то, никогда не смотрелся на ней вульгарно.

Ему вспомнилась помада на столе в квартире Варвары. Оттенок был другим, но та тоже была красной. Наверное, бросив взгляд на губы жены, подумал Вениамин, Варваре подойдёт цвет более темный. Магдалине же в цвете темнее будет выглядеть как какой-то панк. Или же девушка не способная принять свой возраст.

Его волосы все равно выглядели растрёпанными, но у него не было желания возиться с ними ещё дольше.

— Куда пойдем? — спросила Магдалина, надевая туфли на высоком, устойчивом каблуке.

Вениамин так давно не выходил с ней куда-то, что стало неуютно от того, что девушка прибавила десять сантиметров в высоту. Попытался вспомнить носила ли она раньше каблуки, но не получилось.

— Недалеко есть кофейня.

Рядом с их домом действительно было несколько кофеен. Пока они спускались Вениамин думал какую выбрать. Одна, по его мнению, была слишком"хипсторская". Магдалине, наверняка, там не понравится. В неё постоянно забегают студенты или же фрилансеры достают свои ноутбуки.

Вторая с маленькими столиками и приглушённым светом.

Третья похожая на взрыв яркого цвета. Там постоянно сидели молодые мамочки.

Магдалина мечтает о ребенке так давно, что ей определенно должна понравиться та кофейня, решил Вениамин.

К ней было идти не больше пяти минут, от того они решили, что ехать на машине не имеет смысла.

Небо было чистым. Правда, привычно серым. Дороги покрыты лужами и иногда с деревьев падали крупные капли воды, оставшиеся на листьях. Прохожих было немного, а те, что шли куда-то обладали неизменно недовольным лицом.

Каблуки Магдалины стучали по тротуару. Вениамин покосился на нее, раздумывая, следует ли ему взять её за руку. Пока он был в раздумьях, Магдалина поймала его взгляд и поинтересовалась, что случилось. Мужчина тут же отвернулся, пробормотав какую-то глупость о том, что залюбовался ней. Теперь брать её за руку было ещё более неловко.

Магдалина слегка растерянно заправила волосы за ухо. На её пальцах блеснули кольца. Насколько тонких серебряных ободков, один на средней фаланге.

Они подошли к небольшому кафе и Вениамин, замешкавшись, открыл дверь перед Магдалиной. Она сомнительно оглядела помещение, а после перевела взгляд на своего мужа.

На улице столиков не было, только внутри. Официантов тоже не было, только несколько уставших работников за стойкой в слишком ярких, оранжевых футболках. Те висели на сотрудниках мешками. Столики были пластиковыми, стулья тоже. На стенах множество картин, некоторые анимационных персонажей, некоторые больше походили на пародию на искусство.

Свет слишком яркий на вкус Магдалины. Слишком шумно, слишком мило. Как будто с яркой рекламы, где сидит идеальная семейная парочка с лапушкой ребенком и кормят того слишком большим количеством сахара. Девушка, естественно, ест какую-то воздушную пироженку. Магдалина неуютно поежилась, слегка скривившись.

— Займи столик, а я пока нам что-то закажу.

Девушка кивнула и оглядела помещение в поиске свободного и, желательно, где-то отдельно от остальных, столика. Отдельно не нашлось. Только один небольшой, круглый едва ли не по центру кафе. Она огляделась на своего мужа, тот стоял в очереди. Сейчас делала заказ девушка половина речи которой состояла из"эмми". Она внимательно изучала меню за спинами сотрудников и не могла решить, что же ей больше хочется и с каким сиропом. Учитывая то все, что уже было на её подносе, сироп в кофе можно было именовать никак иначе как"убей меня диабет".

Магдалина села за столик и под ней слегка заскрипел стул. Тот скользил и девушка сдвинулась практически на край, закинув ногу на ногу. Огляделась назад, надеясь, что Вениамин уже хотя бы заказывает. Но заказывала все ещё та девушка.

Боковым зрением Магдалина заметила, что на неё кто-то смотрит и она бросила взгляд в ответ. Пристально смотрела девушка, той ещё и тридцати не было, в спортивных штанах и с пучком на голове. Смотрела она на Магдалину с искренним недовольством, как будто она оскорбляет её только одним своим присутствием. Ребенок, лет пяти, что сидел у нее на коленях тоже смотрел. Пускал слюни, которые вытирал о плечо матери.

Магдалина отвернулась, чувствуя странную неловкость. Перевела взгляд на стол, крутя одно из колец на своем пальце. И надеялась, что когда придёт Вениамин это чувство напряжения уйдет.

Действительно, они так давно никуда не выходили вместе. Отвыкли от компании друг друга, привычек, разговоров. Брак странным образом убивает желание узнать человека.

Девушка достала телефон, услышав едва различимый звук пришедшего сообщения. В одном из мессенджеров было непрочитанное сообщение от Вики. Будь она сейчас в другом месте, в другой ситуации то непременно бы проигнорировала его. Но сейчас, ей так хотелось отвлечься от этого зудящего на коже напряжения, что она открыла сообщение.

С сестрой у них были странные отношения. Магдалина продолжала любить Вику-малютку, игнорируя то, что той давно уже нет. Вика же металась между глубочайшей любовью и презрением на пару с раздражением.

Иногда она вспоминала о том, что у нее есть старшая сестра и начинала активно приобщать её к своей жизни. Знакомила с многочисленными мужчинами, пыталась затащить в ночной клуб. Но слишком быстро разочаровывалась, приходила к выводу, что Магдалина невыносимо скучна.

Различия в их мировоззрении раздражали Вику. Магдалина полагала, что сестра была убеждена в её глупости из-за того, что она не была согласна с тем, что девушка должна вдохновлять или же не должна курить. Или же, что девушка может быть капризной. Ей это позволено из-за половой принадлежности.

Магдалина была убеждена, что ценности и то, что позволено или не позволено делать человеку, не определяется его полом.

За это её родители и сестра были уверены, что она феминистка и с их уст это звучало, как оскорбление. Магдалина же предпочитала не давать своему мировоззрению какое-то определение.

Девушка набрала короткое ответное сообщение и Вика тут же, как будто не выпускала телефон с рук, намечала ещё парочку сообщений.

"Я хочу познакомить тебя с моим новым парнем"

"Он офигеный! Художник"

"А ещё при деньгах".

Магдалина не успела ответить. И делать этого она не хотела.

Напротив присел Вениамин с подносом, девушка закрыла мессенджер и заблокировала телефон. Она отложила его, перевернув экраном вниз, чтобы не видеть приходящие сообщения от сестры.

— Я взял тебе чизкейк.

Мужчина поставил перед девушкой блюдце с куском чизкейка и чашку кофе. К счастью, там не было ни взбитых сливок, ни каких-то слишком сладких сиропов. Хотя Магдалина была уверена, что все, что может предложить это заведение обладает запредельным количеством сахара.

— Спасибо, — поблагодарила девушка, взяв ложечку в руку и как-то неловко её покрутила.

Вениамин теперь здесь, рядом, а чувство неловкости не исчезло, казалось, только возросло в геометрической прогрессии.

— Здесь так много розового, — оглядев ещё раз помещение, как будто не успела это сделать пока мужчина стоял в очереди, сказала Магдалина.

— Да, довольно мило, — мужчина разломал несколько стиков сахара, добавляя их в свое латте.

Наверняка, в меню не было чая, подумала девушка. Если бы был Вениамин ни за что не взял бы кофе. Пусть латте и было кофе лишь номинально, больше являясь молочным коктейлем.

А сок он не брал исключительно из-за того, что считал, что это по-детски.

— Я надеялся, что тебе здесь понравится. Здесь всегда много девушек, особенно с маленькими детьми.

Магдалина рассмеялась, чувствуя себя каким-то панком на идеальном семейном портрете, где мать семейства в платье в пол, а отец в профессорской, вязаной жилетке.

— Это просто мой ночной кошмар! — возможно, слишком громко сказала девушка, — Не могу представить ничего хуже, чем стать мамочкой в розовом спортивном костюме, которая бегает за своим карапузом.

Вениамин как-то неловко рассмеялся, а Магдалина закусила нижнюю губу. Она совершенно позабыла, что её муж не понимает её юмора и чтобы не выглядеть капризной и истеричной девушкой, ей следует внимательно следить за каждым словом, что вырывается у неё изо рта.

Она натянула улыбку, нервно крутя кольцо на пальце. В такие моменты осознаешь, что человек, с котором ты решил прожить всю свою жизнь не может принять тебя полностью всего и целиком.

Как будто внезапно на тебя накатывается осознание, что с самым близким человеком тебе нужно быть постоянно начеку и следить за каждым словом.

— А как ты хотела бы? — слишком серьезный вопрос, слишком серьезная интонация.

Как будто внезапно, после стольких лет отношений, решил спросить о том, чего она желает от жизни.

— Хочу написать книгу.

— Книгу? — полюбопытствовал мужчину, а в голосе обидное недоумение и удивление.

Как будто ему в голову никогда бы не пришло, что его жена может этого хотеть.

— Ага, какой-то глупый любовный роман, — отпив кофе, ответила девушка, — Буду писать о такой любви, которой не существует!

— Ни за что не подумал бы. Ты не похожа на человека, который пишет бульварную литературу.

— Будь я дочерью миллионеров я бы писала настоящие книги. Но з такие денег не получишь. Так что я буду меркантильным человеком и буду наживаться на грустных домохозяйках, которые плачут над любовью какого-то Алехандро и Кэтрин.

Они замолчали, не зная о чем говорить.

— У меня есть билеты в театр на эти выходные. Может сходим? — неуверенно предложила девушка.

— Да, конечно, — загорелся Вениамин.

Правда, он больше обрадовался идеи не театра, а тому, что, возможно, сейчас они наконец-то найдут тему для разговора.

— А о чем спектакль?

— Не знаю, если честно, — ответила девушка, слегка покачивая ногой, — наверное, о любви. Сейчас каждый второй спектакль об этом.

— Не знал, что такое сейчас популярно.

— Конечно, популярно. Фантастика пользовалась популярность во все времена! — как-то иронично воскликнула девушка, — Тем более такие истории легко заканчивать. Герои или умирают или женятся.

Вениамин замолчал. У него было такое чувство, что девушка ждет от него таких же метафорических размышлений. Как будто она философ или же пьяница и желает поговорить, используя что-то частное, делая выводы об общем.

Раньше он находил это доказательством её романтической натуры. Как будто упускал из виду иронию, что скользила между слов невысказанной.

Теперь он понимал, что это признак не романтичности, а скорее иррациональность. Поэтическая странность. Именно то, что приводят в пример, когда говорят о том, что творческие люди странные.

А он был слишком практичным для таких размышлений. От того он перевел разговор на повседневность и житейские вещи, уловив в лице девушки уныние.

Как будто её расстраивало уже то, что они говорят о чем-то материальном и объективном.

— Я давно не брал отпуск на работе, так что может я возьму и поедим куда-то в отпуск? Может за границу?

Девушка, казалось, действительно задумалась. Как будто это было решением, требующее детальных обдумываний.

— А то на работе уже все достали. Хочу не видеть их лица хотя бы дня три. Один постоянно вместо работы отвлекает разговорами, вторая опаздывает с документами, потому что ногти красит и ждет пока лак высохнет. Начальник…

— Давай поедим куда-то, где есть большая библиотека!

Вениамин поджал губы, стараясь унять раздражение от того, что девушка его перебила. Глядя на её лицо, на изгиб губ и ореховые глаза он понимал, что та вовсе его не слушала. Как будто не могла физически воспринять его рассуждения по поводу работы.

Или же просто не хотела.

Магдалина совершенно не умела делать вид, что слушает. Не понятно, ка кона дожила до своих лет без этого умения. В нашем мире невозможно жить не умею делать вид, что чужой рассказ тебе интересен.

Каждый второй уверен в своей неповторимости и исключительности и приходит в негодование стоит лишь ему заметить, что кто-то не обеспокоен его словами, как, по его мнению, следует.

— Ты ведь работаешь в библиотеке. Не устала от книг? — он старался не показывать недовольства в голосе, но из-за этого он звучал слишком холодно-безразлично.

— От библиотеки невозможно устать, — уверенно сказала девушка, — они все отличаются. И находить новую библиотеку — это как знакомится с человеком.

— Я бы предпочел действительно знакомиться с людьми.

Магдалина слегка подала плечами, обрывая движение к сумке. Наверняка, хотела закурить, подумал Вениамин, а после вспомнила, что за такое её выгонят.

Девушка искренне любила курить сидя за уютными столиками в каких-то заведениях.

— Может на какие-то острова? — спросил мужчина.

— Что там делать? — в голосе было совершенно непритворное недоумение, — Там ведь только море.

— Как раз ради моря.

— В этом нет ничего очаровательного, — девушка слегка нахмурила брови, — если едешь отдохнуть к морю, ты остаешься просто туристом. Разве очарование отпуска не в том, что можно прикинуться местным жителем? Как будто примеряешь чужую жизнь.

Вениамин смотрел на лицо жены. В горле стоял ком, а в душе бурлила тоска. Она была такой очаровательной в своих рассуждениях. Мягкие кудри и прелестный оттенок глаз. Она была похожа на героиню книги с легким налетом одиночества в каждой черте, жаль только, что он не может заставить свое сердце биться быстрее.

Она была прекрасна, если бы только он мог полюбить её.