Неисповедимы пути Господни. Сборник рассказов

Кира Каменецкая

Какой может быть любовь? А счастье? Дружба? Или жизнь? Какой она может быть?Каждый из вошедших в этот сборник рассказов – по-своему ответ. Но суть одна: любое из наших чувств, как и сама жизнь, может быть разным. И никогда нельзя с точностью предсказать, к чему в итоге приведёт тот или иной поступок, решение, событие, встреча. Можно лишь всегда, в счастливые и в трудные времена, помнить о том, что ничего никогда не бывает зря. Ведь недаром же говорят, что неисповедимы пути Господни…

ОТЗВУКИ

Мой отец любил повторять, что ни одна жизнь не может быть напрасной. «Не в больших свершениях суть, — говорил он, — а в том, кто ты и есть, и какой след оставляешь в жизнях других. Никогда ведь не знаешь, где, как и в ком отзовёшься. Вот встречаешь человека, даже мельком, случайно, потом расходитесь, а отзвук этой встречи остаётся. Ничего не бывает зря».

Будучи сначала совсем маленькой, потом слишком юной, я с трудом его понимала, не верила, а вот сейчас, став взрослой и осиротевшей женщиной, стою и смотрю в глаза живому доказательству папиной правоты.

— Надо же… — Глеб смотрит на меня со смесью удивления, смущения и радости. — Больше трёх лет прошло. Я думал, уже никогда тебя не увижу, а тут вдруг… Ты, кстати, как здесь? Не заболела?

— Нет, слава Богу. У меня подруга здесь работает, вот и забежала навестить. А ты? Здоров?

— Да. У меня жене рожать скоро, вот на осмотр приехали. Хотел остаться, а они меня выгнали обе.

— Поздравляю!

— Спасибо! — он вдруг опускает глаза, становится похож на растерянного мальчишку. — И не только за это, но и вообще. Ты же даже не представляешь… Слушай, давай присядем? А то стоим с тобой посреди холла, людям мешаем. Хочешь, я кофе принесу?

— Нет, не надо кофе. Давай просто посидим. Ты не спешишь?

— Нет пока. Меня же выгнали, помнишь? А тот день помнишь? Вот честно, если бы ты не вмешалась, я бы точно с этим козлом подрался. И вроде трезвый был, а всё равно…

— Ты был зол. И растерян. И вообще… Всякое бывает.

Присев на соседнее со мной пластиковое кресло, Глеб кивает и снова отводит глаза.

— Всё равно стыдно. Повёл себя тогда, как кретин. Ладно ещё, на тебя не кинулся. Помнишь, официант тогда решил даже, что мы с тобой женаты — так быстро ты меня успокоила? Смешной такой лопоухий, помнишь? Знал бы он, наивный, какой из меня муж…

С этими словами он поднимает на меня взгляд, словно ища поддержки, и я улыбаюсь ему:

— Судя по всему, не такой уж и плохой!

Глеб кивает, но как-то неуверенно.

— Да, для второй жены. С Леной мы тогда всё-таки развелись, не смогли. Ничего общего, кроме сына. И что толку? Решили друг друга не мучить больше — и так уже до ручки дошли. Да что я говорю, сама видела, на что я был похож! Домой возвращаться не хотел! После встречи с тобой неделю у друга жил, а потом на развод подал. Она сначала злилась, а потом поняла. Сейчас ничего, почти мир. Сын растёт, понимает уже всё. Говорит, правильно сделали.

— А ты сам? Ты тоже так считаешь?

— Да. Если твоими словами, то не была она моим человеком. Брак по залёту — вот тебе и вся любовь. Хотя, знаешь, пока ты мне тогда вещала про то, что каждому своя Судьба и свой человек, что надо просто иметь терпения и мудрость, чтобы дождаться, и всё такое, я в первый момент решил, что ты чокнутая. Нет, правда! Ты зря смеёшься! Ну, сама подумай, как всё это выглядело со стороны?! Влезла в свару, сгребла чужого мужика, увела его за свой столик и начала читать лекции о том, что он неправильно живёт, что, видите ли, ещё не всё потеряно, что все иногда сбиваются с пути, но что для перемен никогда не бывает поздно! А ещё своё никогда ни с чем не спутаешь, сердце всегда подскажет! Главное его слушать! Хочешь правду? Я понятия не имею, почему не послал тебя по известному адресу!

— А ты хочешь правду? Я понятия не имею, чего меня дёрнуло не дать тебе затеять драку. Я ведь уже уходить собиралась! Какое мне дело? А потом поняла вдруг, что ты не пьяный. И что глаза у тебя как у побитой собаки. Не смогла мимо пройти. Глупо, да?

— Да. До смешного глупо, но в итоге смешно мне не было ни капли. Я же реально решил сначала, что ты слегка того. Все эти разговоры про судьбу и прочее. А потом никак не мог перестать о тебе думать, как будто бы даже скучал, и потому решил, что ты и есть моя судьба! Не зря же официант тогда нас поженил! Но у меня ведь ни номера твоего, ни адреса не было. И я стал ходить туда, в то кафе. Подумал: если это судьба, то мы ещё встретимся.

И ты не смотри так. Я же видел тогда, что у тебя на душе тоже далеко не праздник. Ты заплаканная была, грустная. Или, думаешь, я не видел, как ты слёзы утирала, пока одна сидела. Видел. Даже подойти хотел, но не решился. А тут вдруг ты сама… И я подумал, что, может, это тот самый знак? Ну, знаешь, как говорят: если тебе плохо, то найди того, кому ещё хуже, и помоги ему.

— Решил, что я — твоё «хуже»?

— Примерно. А вообще понимал просто, что если не уцеплюсь за что-нибудь, то утону. Совсем. Вот я и ухватился за эту мысль: если так суждено, то мы встретимся снова, а дальше пусть будет, как будет. Представлял себя, знаешь, таким чуть ли не рыцарем в сверкающих доспехах! Как же, герой геройский, решил женщину спасти!

Я невольно усмехаюсь:

— И от кого же спасать собирался?

— Да Бог его знает! Может, даже от тебя же самой. Правда! Ты сама подумай. Вся эта твоя история про большую, но безответную любовь… Думал, кому это всё надо вообще? Отбить, вытряхнуть его из тебя, и всё! Верил, что ты постепенно забудешь, отогреешься, что если буду любить, то вылечу тебя от него, спасу. А в итоге это ты меня спасла.

Я ведь постоянно туда ходил, ждал тебя. А встретил Лилю. И как-то сразу всё понял. Не смейся, но я верю, что это ты меня к ней привела.

И, знаешь, странно… Вроде и счастье пришло, и всё на свои места встало, а всё равно никак не мог перестать о тебе думать: где ты, что ты? Боялся, вдруг случилось что-то? Ты ведь тогда такая печальная была… Хотелось просто знать, что всё хорошо, просто спасибо тебе сказать хотелось, но ты как сквозь землю провалилась.

Сравнение это вызывает у меня улыбку.

— Почти. Я уехала вскоре. Насовсем уехала.

— Серьёзно? Куда?

— К тому самому, большому и не такому уж безответному, — я улыбаюсь, и слова эти будто разжимают невидимую пружину у Глеба внутри. Он вдруг как-то разом расслабляется, выпрямляет спину, уже без страха и смущения смотрит в глаза.

— Прости, я…

— Боялся, что у меня ничего не сложилось, да? А тут ты со своим счастьем?

— Есть немного. Точнее, даже много, — он смотрит мне в глаза долгим пытливым взглядом. — Он, что, был женат, да? Ты прости, что я спрашиваю, просто понять не могу…

— Да нет, не был. Не был он женат, но мозги точно работали так себе. Он, видишь ли, уверен был, что счастье — это не про него, а семейная жизнь — тем более. Всё повторял, что не умеет любить, что не хочет портить мне жизнь, — я поднимаю глаза, смотрю на Глеба без тени улыбки. — Вот скажи мне, почему так? Если кто-то предал, то и остальным веры нет. Почему надо за кого-то всех остальных казнить? И крест на себе ставить только потому, что не повезло. Ты ведь тоже…

Он качает головой.

— Не совсем. Но понять могу. Точнее, и могу, и не могу. Теперь. Из-за Лили.

Я киваю.

— Вот и он так говорит. Теперь. Из-за меня. Недавно признал даже, что дураком был, так что… — я приподнимаю правую руку, чтобы показать кольцо, снова улыбаюсь. — Как видишь!

— Вижу! — Глеб улыбается в ответ, встаёт, протягивает мне руку, помогая встать. — Побегу, а то Лиля, наверное, уже ждёт — ей стало трудно самой обуваться, да и вообще… Счастье всё-таки, что мы встретились, да? А могли бы мимо пройти. И сейчас, и тогда. Даже думать не хочется.

— Да… Вот уж действительно, никогда не знаешь, в ком и как отзовёшься.