Зеркала. Книга 1. Хождение по кругу

Кира Александровна Филиппова, 2013

Воровка. Судья. Наследник. Гончий. Наемник. Везунчик. И карательница. Что их объединяет? Проклятие. Прошлое. Обещанная награда. Или же нечто большее?.. Веретено судьбы пришло в движение. Чья-то рука холодно сплетает нити между собой. Если отступать отныне некуда, а впереди ждет непредсказуемый финал, подсластить который можно, лишь избавившись от смертного греха, найдется ли среди семерых хотя бы один, способный противостоять сгущающейся тьме?!

Глава 2

Предубеждение.

В наше время убийство не тревожит души,

Это жутко и горько — отрицать не спеши!

Ты подумал о ком-то:"Хоть бы сдох, наконец!"

А ведь знаешь прекрасно — мысль быстрей, чем свинец.

Или где-то случайно что-то лживое сплёл,

Не хотел ты плохого, но донос не учёл.

Слепому медяшку ты не подал у храма.

"Проживёт", — ты подумал. — "У меня своя мама".

А назавтра калеки не будет. Совсем.

Только мысль тоскует:"Не успел. А зачем?"

Мы привыкли к убийствам рукою, войной,

Только это — лишь следствие. Корень иной.

Мысль. Слово. Поступок. Вот порочная связь.

Ты пытался хоть раз мыслей вычистить грязь?

Да, добро с кулаками быть должно. Сможешь ты

Клятву дать, что ни разу не преступишь черты?

Справедливость на свете существует, друзья:

Убивая другого — убиваешь себя!

Колокол похоронный по усопшим везде

Вызывает озноб — он звонит по тебе.

(Лясинэ)

Пламя безвольно дрожало, заключенное в каменные тиски камина. По сточной трубе, отдававшей глухим перестуком, носился ветер. Казалось, прошло совсем немного времени с тех пор, когда дождь, до этого робко стучащий по жестяному скату крыши, создал еще один слой на стекле.

Пространство, густое и серое, изрешеченное насквозь и спаянное с полночной мглой, расползлось по всем направлением, примкнув к себе небо и землю. Так что невозможно стало провести между ними даже ничтожную, размером с нить, границу. Половица прогнулась, вновь занимая свое место и закрывая теперь уже пустую выемку в полу.

В руки Сайлена прыгнул лук и колчан стрел, мальчишка от неожиданности едва удержал их.

— Если тебе просто было не с кем поохотиться, мог бы сказать об этом напрямую, а не раздавать каждому из нас места в первый ряд на грядущий апокалипсис. — Летор скрестил руки на груди.

— Это не просто стрелы, — будто и не слыша его насмешливой реплики, продолжал Шердак. — Это — сама смерть. Древко и лук сделаны из дерева, выросшего на пепелище разрушенного города. Наконечник вылит из стали, когда-то сверкающей в гранях клинка, унесшего жизнь тысяч людей. А колчан…

— Из кожи, содранной с незадачливого рассказчика, поведавшего тебе эту историю, — перебил Летор. — Неужели байки о старухе с косой ушли в прошлое?

— Глумишься? Зря. Пытаясь скрыть замешательство, ты можешь зайти слишком далеко. А, может, уже зашел? — хрипло произнес Шердак. — В словах твоих я начинаю слышать надменность. С ней дружно лишь тщеславие. Кажется, забыл я вам сказать о небольшом условии, сопровождающем проклятие. Семь грехов, каждый из которых в любой момент способен перейти в другой. Иначе бы грехи не назывались смертными. Гибель может принести один из них или семь сразу. Все зависит от того, насколько вы впустите их в душу.

Тресс, немного протрезвевший от услышанного, выхватил из кожаного чехла, что держал в руках Сайлен, несколько стрел. Мальчишка с радостью отдал бы и лук, если бы его пожелала забрать даже сама Тьма.

— Откуда мы можем знать, что твое проклятие не сведет с нами счеты уже к утру? — крутя в руках одну из стрел, заметил Тресс. — Где гарантии?

— Их нет. Вы сами подберете для себя подходящую дозу яда. Праздность немного не дотягивает до общепринятого греха, но она — прямая дорога к алчности. Как только уважаемый судья потребует невозможного — бейте тревогу, — он рассмеялся, — или его самого. Но прежде хорошо подумайте: не заразитесь ли вы при этом новым грехом — гневом, что обратится в злобу?

Лерия, которую, как и Тресса, привлекли стрелы, прищурилась, пытаясь разглядеть в слабом свете хоть какие-то символы. Она протянула руку за стрелой и поняла, что не ошиблась. Мелкая, различаемая только на ощупь вязь. Поймав блик, падающий от огня, Лерия увидела разорванную цепочку рун и сразу же вернула стрелу, решив разобраться со всем позже. Без свидетелей.

— Порочный круг получается. Ставки, что нас отправят в мир иной, слишком высоки. И потом, если мы выполним то, что ты хочешь, и убьем этого загадочного человека, не станет ли наш поступок верхней планкой? — не сводя глаз с Шердака, поднялся Летор. — Убийство будет грехом куда более тяжким, чем перечень тех, в которых ты нас так поучительно обличаешь.

— Не будет. Как только вы справитесь со своей работой, метка исчезнет. — Шердак подойдя к перевернутому столу, остановился в паре шагов от собравшихся. — Вдобавок, формируя вашу великолепную семерку, я выяснил одну немаловажную деталь. Каждый из вас хотя бы единожды уже преступал черту. Вопрос лишь в том: насколько еще мест рассчитано возведенное вами же кладбище?!

— Что ты несешь? — Медальон на груди Крафта качнулся, когда тот резко подался вперед.

— А разве — нет? Судья никогда не задумывался, что случилось с людьми, которые приходили к нему за помощью? Неважно, просили ли они об услуге или искали временного укрытия. Ответ был один. Ты даже не пытался найти причин для отказа. А другие несчастные, которые угодили за решетку только потому, что мешали интересам верховного судьи? — Он наклонился ниже, к самому уху Крафта. — Лерия могла бы многое рассказать о судьбе семей, лишенных средств к существованию. И пусть ты никогда не заносил кинжал, но твои руки в крови. Каждое слово, мысль, поступок. Все неотвратимо подводит к краю. Ведь так, Лерия?

— Тебе виднее. По части заблудших душ, подозреваю, ты — мастер. Мы ведь не первые, кого ты наставляешь на путь истинный? — грубо заметила она, проводя кончиками пальцев по оставленной метке.

Шердак опустил голову, поднес руку ко лбу, точно испытывая вселенскую усталость:

— Ты думаешь, что борешься за правое дело. Пытаешься замкнуть печати, чтобы не дать миру погрузиться во Тьму. Однако рассеять ее внутри себя не пытаешься. Сколько стражей ты уже убила? Нет, не отвечай. Ты непременно скажешь, что они — лишь марионетки в ловких пальцах лукавого. Именно поэтому ты пытаешься обрезать связывающие их нити, забывая, кем они являются в первую очередь.

Лерия дернула плечом, показывая, что обвинения старика ничуть ее не трогают. Но уходить передумала. Если Шердак знал о стражах, вполне возможно, что его предложение могло оказаться правдой.

— Пресвятые угодники, сейчас расплачусь. — Летор обогнул стол, подняв сохнущую возле камина куртку, и пару раз ее встряхнул, прежде чем одеть. — Так бы и слушал излияния всю ночь, уж больно проникновенно у тебя получается. Да жаль: ждут дела. Я бы на твоем месте подыскал себе более завлекательную работу. Например, на должности проповедника. И благодарных слушателей будет предостаточно, и, глядишь, сам в свои россказни поверишь.

Шердак поправил жесткий ворот на шее, как если бы тот был ему тесен, и с тоской взглянул на угасающее в камине пламя:

— Не веришь? Это поправимо.

Летор с издевкой смотрел, как старик что-то вычерчивает в воздухе. Тени, уснувшие в углах комнаты, вновь пришли в движение. Судья, еще недавно с интересом прислушивающийся к словам старика, зевнул:

— Поначалу я думал, что ты предложишь нам что-то действительно стоящее. Но ты всего лишь обычный шут, который потерял своих зрителей. — Крафт сплюнул и поморщился. — Мне тоже пора.

Судья поклонился, но, скорее, выражая иронию, чем почтение, и внезапно, словно поскользнулся на свежем льду, упал. Лерия дернулась, ее руки будто погрузили в чан с кипятком. Жар метки пробирал до костей и скручивал сухожилия.

Она склонилась, всеми силами пытаясь не оказаться на полу, прижатая магией метки. И, судя по крикам, остальные испытывали то же самое.

Летор рванулся, из его кармана вылетел и застучал по полу металлический жетон со свинцово-серыми окисленными краями. Тени в углах комнаты забурлили, как в котле сельской ведьмы.

И в один миг боль исчезла.

Лерия потянула рукав плаща, открывая метку, больше не похожую на уродливый рубец. Змея с грязными темно-зелеными разводами выглядела так, словно ее только что наскоро растушевали на запястье.

— Если сейчас уйдешь — обратной дороги можешь и не найти. — Шердак отвернулся. Не понятно было, испытывает ли он досаду или просто не желает выдать отразившиеся на лице эмоции.

— Что ж. Я люблю плутать в потемках. — Летор быстро пробежался пальцами по пуговицам и выжидательно посмотрел на остальных.

— Он прав. Все мы здесь засиделись, — сонно потянулся вслед за ним Сайлен.

— Ты позволяешь лени брать верх, — с нескрываемым раздражением в голосе произнес старик.

— Скорее, я не позволю тебе командовать мной, — отозвался Сайлен, практически незримо отправляя нож за пояс и проходя сквозь Шердака.

Старик качнулся, делая несколько шагов по направлению к арке, у которой уже стоял Летор, и порывисто обернулся.

— Лерия, ты же не дашь брату погибнуть? — чеканя каждое слово, произнес Шердак.

— Мой брат умер несколько лет назад.

— Верно. — Летор на миг замер, всматриваясь в серые глаза Лерии, и, больше ничего не сказав, скрылся в темноте арки вместе с Сайленом.

Какое-то время в комнате было слышно лишь потрескивание веток в камине и биение дождя снаружи. Пока пятеро, отодвинувшись друг от друга, не устремили взгляды в одну точку.

— Объясни-ка нам еще кое-что. — Тресс занес руку над луком, но через секунду в нерешительности ее одернул. — Если наша цель — всего лишь человек из плоти и крови, к чему все эти излишества? Ты можешь убить его с помощью магии, не сходя с этого места.

— Видишь ли, этот смертный не так прост. Его защищают от любого вмешательства. Будь то клинок или магия. К тому же, как я говорил, мне неизвестно, где он сейчас находится.

— За что ты хочешь его убить? — резко спросила Лерия, все еще смотря в черный провал арки, где совсем недавно стоял Летор.

— А это так важно?

— Мне нужно знать.

Шердак обвел задумчивым взглядом стены комнаты, после чего кивнул:

— Есть пророчество, согласно которому однажды он затмит своей тенью Свет. В его руках окажется мощь, которая еще никому не была подвластна. Он повернет время вспять, уничтожив все, к чему мы привыкли, и создаст новую реальность.

Тресс хрипло рассмеялся, словно это была лучшая шутка, которую он услышал за день.

— Всегда уважительно относилась к разного рода пророчествам, но не кажется тебе, что это звучит довольно странно? Получается, знаешь о нем лишь ты, что учитывая всевидящее око Лиги, просто невозможно, — склонила голову набок Виена, заплетая в косу пепельные волосы.

До этого она молчала, как и Алластар, выжидая, что последует за предложением старика.

— А кто тебе сказал, что наша наимудрейшая Лига, храни ее провидение, находится в неведении? Ее основатели хотят отхватить приличный кусок от общего пирога под названием Рениак. Но ни мой наниматель, ни гончие Лиги не могут добиться успеха вот уже четыре долгих года. Момент восхождения близок, а Рениак с каждой минутой обрывает все больше тянущихся к нему нитей. — Шердак направил взгляд на чехол из грубой пористой кожи. — Ни у кого другого до вас не было такого преимущества. Здесь семь стрел, а, значит, у вас будет только семь попыток с ним справиться. Использует ли каждый из вас свой шанс или натянет тетиву кто-то один — решать не мне. Но не останьтесь с пустыми руками, когда рулетка судьбы укажет на ваше имя.

***

Лерия свернула карты, даже не взглянув на них, и сунула на дно сумки. Немного помяла в руках податливую кожу, из которой та была выделана, и швырнула сумку на кресло. Закрепив на перевязи небольшой мешочек, она опустила за голенище сапога кинжал, поправила штанину и спрятала во второй сапог еще один кинжал.

Поднявшись, Лерия медленно прошлась до окна, проверяя, насколько будет удобно носить недавно купленное оружие, и, запустив руку под подоконник, вытащила зажатый между двух досок сверток.

Несколько дней назад за него пришлось отдать практически половину денег, вырученных с продажи камней. Три рубина, полученных Лерией за спасание сына золотаря от демонических происков, неожиданно пришлись кстати. Печати высшего уровня помимо должной сноровки требовали и особой подготовки. И в первую очередь магической.

Еще один круг, изображенный на листке, содержал иные имена, те, что Лерия до этого времени не слышала. Имена четырех демонов, которых провидение припрятало в качестве главного блюда.

Толкнув дверцу, ведущую в небольшую пристройку, Лерия плеснула в лицо из чана уже давно остывшей воды, и, подняв голову, столкнулась со своим отражением. Зеркало было старое, с подбитыми краями и трещиной, пересекающей его середину словно гигантский шрам. Откинув несколько мокрых прядей со лба, она сняла с крючка еще не до конца просушившийся плащ и, одев его, поморщилась. Укороченные рукава весьма некстати выставляли напоказ черную, с зелеными разводами змею, заглатывающую хвост.

Лерия вздохнула. В череде случившихся событий она уже и забыла о метке, которой ее так предупредительно наградили в приюте. Пришлось возвратиться в комнату и основательно порыться в шкафу, прежде чем выудить из него пару кожаных перчаток, закрывающих руку до середины предплечья. Оставив на прикроватном столике горсть монет в качестве платы за ночлег, Лерия вышла через черный ход, пытаясь избежать лишних расспросов со стороны хозяев дома, и пересекла крытый мелкой щебенкой дворик.

Договорившись встретиться на выезде из Гэрлона, они по минимуму распределили время, чтобы немного отдохнуть и дождаться открытия лавок. С двоими выбывшими круг сузился до пяти человек, чему Лерия была рада, представляя, как пришлось бы сдерживать себя, останься с ними Летор. Впрочем, она не могла не учесть и другой детали. Лук со стрелами были предназначены Летору самой судьбой. Лерия помнила, как еще в детстве, лет в шесть, отец учил Летора стрелять.

Летор не расставался с луком ни на мгновение, повсюду таская за спиной и отбив у соседских мальчишек всякое желание его задирать.

С тех пор все изменилось. Лига посчитала предателями тех, кто помогал ей в закрытии печатей.

После вчерашнего дождя сырость въелась в воздух и накипью распространилась по городу. Дороги за пределами города, наверняка, размыло, а солнце, блеклым пятном проступающее сквозь тучи, едва грело. Рассчитывать на то, что предстоящая поездка выдастся комфортной, не приходилось.

Со слов Шердака, им предстояло перешерстить чуть ли ни половину Света, а то и в саму Тьму с визитом вежливости нагрянуть. Последние следы Рениака были замечены не так далеко от Гэрлона. В одном из городов на периферии, Ярре. Ярра примыкала к славной столице и беспрекословно подчинялась верховной власти Лиги. От человека по имени Рениак в распоряжение благотворительного совета перешел один из старых домов на окраине города. До этого дом числился за одной разорившейся семьей, которая продала его в надежде расквитаться с долгами. Незнакомец купил дом через подставных лиц, напрямую с ним никто не общался, и сделал это, похоже, отнюдь не из благодушия. Он хотел привлечь внимание.

Возможная близость Рениака настораживала, поскольку подобное обстоятельство являло ту еще загадку. Как учредители, при всем влиянии на город, до сих пор не поймали человека, который пусть и согласно пророчеству, ставил под угрозу существование Лиги?..

Это могло говорить лишь о двух вещах. Либо Шердак не был до конца честен, что уже представляло собой истину, либо Рениак в действительности выступал темной лошадкой, обуздать которую не могли даже лучшие гончие Лиги.

Когда Лерия подъехала к воротам, попутно отыскивая в кармане немного мелочи для нищих, обычно сидящих на выезде из города, дорога оказалась перекрытой. Четыре стражника, расположившихся попарно, по ту и другую сторону от огромных черных ворот, сомкнули протазаны, приказывая остановиться.

— Поворачивай обратно, — глядя сквозь нее, крикнул один из них.

— Законы Гэрлона позволяют мне беспрепятственно выехать из города.

— Сегодня покинуть его ты можешь лишь вперед ногами, — гаркнул другой стражник. — Поступило распоряжение перекрыть все выезды, так что тебе мой совет — не испытывай наше терпение. Разворачивайся!

Лерия спрыгнула на землю, и двое стражников одновременно нацелили на нее копье, не иначе как расценив это за вызов. Тонкий диск, подвешенный на перекладине у ворот, волчком закрутился на цепочке. Диск чувствовал магию, хотя Лерия не могла похвастаться должным уровнем сил. Скорее, дело было в метке, выжженной на запястье и сейчас скрытой от глаз.

— Пропусти ее.

Приказ прозвучал со спины таким тоном, будто сами учредители заговорили в унисон. И Лерия отчего-то сразу узнала кому принадлежал голос, хотя и слышала его только однажды. Вчера вечером.

— Что за…

— У меня есть разрешение покинуть город.

Стражник выругался, но все же подчинился.

— Я начинаю думать, что твое тщеславие — не такой уж и грех, — протянула Лерия, подхватывая лошадь за поводья и глядя на Алластара, держащего в руках пропуск. — Откуда у тебя такие полномочия?

— Похоже, ты действительно давно не была в этих краях. В Гэрлоне у меня много влиятельных знакомых, которые всегда сочтут за честь помочь, — пропуская ее вперед, пояснил Алластар. — Тебе бы стоило получше узнать своих попутчиков, прежде чем отправляться с ними на поиски загадочного Рениака. Ты убежала из приюта, будто за тобой гналась стая голодных волков.

Пройдя между воротами, они оказались на главной дороге, по правую сторону от которой саженей через сто начинался лес.

— И как только Шердак не побоялся тебя привлечь, — с иронией отозвалась Лерия, отметив, что Алластар слишком серьезно воспринял собственный грех.

Прошлой ночью в приюте он показался ей не слишком многословным, что для того греха, в котором его уличал Шердак, было весьма сомнительно. Алластар не порывался уйти, но и не пытался перетянуть одеяло на себя. Он словно не хотел привлечь внимание остальных, что никак не вязалось с манерой поведения, продемонстрированной мгновение назад.

— Во-первых, я приехал в приют по собственной воле, а во-вторых, старик умело замел следы. Что можно взять с того, кого на самом деле рядом нет? Да и потом, надо же было ему добавить к нашей честной компании пропуск во все земли Света.

— Да уж. С тобой Шердак явно не просчитался, что нельзя сказать обо мне. Только что я едва смогла себя сдержать.

— Ты не добилась бы ничего кроме листовок с изображением своего милого личика с приписанной ниже суммой за поимку, — заключил Алластар, сворачивая с дороги на узкую тропку, тянущуюся к лесу. — Я оставил лошадей в пролеске. Подождем остальных там.

Лерия оглянулась на стражу и не удержалась от вопроса:

— Что случилось? Еще вчера меня ввезли сюда на телеге в полной отключке, а сейчас даже в здравом уме и трезвой памяти выпускать не желают. Не знала, что в Гэрлоне проблемы с приростом населения.

— Вчера убили одного весьма значимого человека. Тело обнаружили в старой харчевне в нижнем ярусе города. Отсюда все эти предосторожности. Они хотят найти убийцу. Весьма некстати, учитывал тот факт, что Крафт входит в судейскую коллегию. Ему придется задержаться на некоторое время.

— Крафт. — Лерия вспомнила пристальный взгляд судьи. — Ты знал его до этого?

— Мы с ним знакомы на протяжении уже нескольких лет, и тем неожиданнее для нас обоих стала недавняя встреча в приюте. Что-то не так? — уловив сомнение в глазах Лерии, спросил Алластар.

— Уж кого, как ни Крафта, должна заинтересовать случившаяся смерть. Перед нашей встречей в приюте я видела его вчера вечером в харчевне.

— Намекаешь на причастность судьи?

Лерия пожала плечами:

— Возможно. Он — единственный, кому достался не сам грех, а один из его отголосков. И он явно темнит, говоря, что не ведал до вчерашнего вечера, что за дела творятся в приюте.

— Крафт на многое привык закрывать глаза, — насмешливо произнес Алластар. — Но ты в чем-то права. Судья знает больше, чем говорит. К примеру, его кое-что связывает с маленькой завистливой воровкой, хотя Крафт и промолчал об этом на первый взгляд незначимом обстоятельстве. Пару лет назад судья сам не брезговал воспользоваться услугами изворотливой девицы, которая благодаря своим магическим уловкам умудрилась стащить для него несколько занятных вещиц. Однако Крафт выставил ее за ворота, как только помимо выгоды стал видеть в ней соперника. Виена очень скоро поняла, что может получить за работу гораздо больше денег, если продаст краденое покупателю пощедрее. На этом их союз распался. Но воровка оказалась не последней в списке наших общих знакомых. Тресс — бывший наемник, пытающийся утопить грехи в спиртном, тоже выполнял в свое время для судьи не самую чистую работу.

— Получается, Крафт знает троих из семи, — замедляя шаг, чтобы не поскользнуться, в том месте, где тропа резко пошла вниз, отозвалась Лерия. — Еще одно совпадение.

— Зато о тебе ему, — Алластар искоса взглянул на Лерию, — как и мне, ничего не известно. Не хочешь мне рассказать, почему осталась? Я вижу: тебя будто изнутри что-то подгоняет. И проклятие вовсе не пугает тебя.

— Зачем прирожденному триумфатору слушать мои проблемы? — поморщилась Лерия. — На добрую фею-крестную ты не похож.

— Хочу кое-что понять.

— И что же?

— Шердак предложил каждому из нас то, что неразрывно связано с грехом. Крафту — еще одну возможность поразвлечься. Ведь, если отбросить все предостережения, связанные с проклятием, он втянулся в эту историю ради новых ощущений. Крафту нужен риск, и он рассчитывает испытать его сполна. Это ли не новый виток для его праздности? Тоже ждет и остальных. Виена в случае удачного расклада сможет жить в свое удовольствие, но к хорошему быстро привыкаешь, а то, чем обладаешь, быстро надоедает. Зависть едва ли в ней угаснет. Трессу достанется столько денег, что хватило бы, чтобы накрыть стол в любой точке Света или же Тьмы. Сомневаюсь, что это умерит его склонность к чревоугодию. Сайлену Шердак прочит возможность проявить себя вне тех привилегий, что за ним числятся. Пожалуй, он бы еще смог перебороть леность, если бы не отказался от участия в нашем сомнительном дельце вместе с твоим братом. Мне же сулят еще одну победу в общий зачет. Но я не так глуп, чтобы купиться на его высокопарные высказывания. — Алластар усмехнулся. — Вот видишь, во мне опять заговорило тщеславие. Хоть старик и пообещал снять проклятие, но, по сути, дав нам желаемое, он лишь подготовит благодатную почву для взращения грехов. Впрочем, тебе Шердак пообещал нечто другое. Помощь. Я слышал кое-что о печатях. Кажется, их осталось не так много, и они все принадлежат высшим демонам.

Лерия остро ощутила, что такой, как Алластар, не терпит конкуренции. Он нравился ей не больше Шердака.

— Ты слишком усердствуешь, стараясь показать бескорыстие намерений. Тебя не касаются мои проблемы, — холодно произнесла она.

— Конечно же, нет, — неожиданно легко согласился Алластар. — Хорошо, если не хочешь, можешь не рассказывать. Мне действительно не особо заботят чужие проблемы. Но в тебе есть что-то, иначе Шердак бы не счел, что у нас есть равные шансы.

— И ты признаешь это, несмотря на свою гордыню?

— Я признаю это, потому что вижу: сила поделена между тобой и братом. И преимущество отнюдь не на твоей стороне.

— Ты прав. Летор намного меня превосходит. Но это лишь тогда, когда дело касается практики. Летор любит играть на публику. Он строит из себя этакого простачка, шутника-затейника, но я-то знаю, кем на самом деле является. — Лерия вспомнила, как в приюте Летор выронил жетон. Шердак не мог не увидеть этого, но все же сделал вид, что не заметил. — Десять лет назад моих родителей арестовали по доносу. В наш дом ворвались на рассвете, когда все спали. И единственным, кто мог их остановить, был Летор. Но братец не сказал и слова против. А к ночи вовсе исчез из города, как и из моей жизни. Навсегда.

— И ты никогда не пыталась выяснить — почему?

— Зачем? Судя по опустошенному тайнику, где отец хранил сбережения, Летор уже выбрал для себя новый смысл к существованию. Похоть — малое, что он успел в себе взрастить за прошедшие годы.

— Ну, а ты? — Алластар остановился напротив. — Девчонка, для которой оказались заперты все двери. Ты же выжила.

— Злоба — не самый худший советчик, когда карман пуст, а твой дом приказали сжечь. Мы с Летором — близнецы. Но провидению захотелось разделить между нами силу отнюдь не по-братски. У меня — лишь пятая часть ее. Зато есть кое-что другое. Я — теоретик. Знания помогают выжить, а гнев не дает опустить руки, — скороговоркой, которую не раз повторяла себе, произнесла Лерия, умолчав о самом главном.

Причина ее злости крылась даже не в предательстве брата.

Ей везде мерещились семьдесят две печати, подчиняющие демонов. Из них открытыми до сих пор оставались девятнадцать. Наследие великого правителя, когда-то призвавшего демонов, чтобы остановить распространение Тьмы. Соломон создал печати, когда Тьма хлынула в подвластные ему города. Магический дар сберег от разрушения крохотную часть нетронутых земель — Эшерс и несколько городов вокруг столицы, а печати, разбросанные в разных точках оставшегося Света стали для демонов пристанищем, из которого невозможно вырваться. Но правитель был всего лишь человеком. После его смерти Тьма, уже никем не сдерживаемая, двинулась дальше, печати оказались взломаны. И тогда последователям Соломона пришлось пойти на уступки. Он вновь призвали демонов, однако, не обладая даром правителя, учредители Лиги не смогли повторить то, что когда-то удалось Соломону.

Семья Лерии, а вместе с ней еще три, что служили Лиге, поклялись загнать демонов обратно.

Общими усилиями они замкнули большую часть печатей, как вдруг поступил приказ остановиться. Учредители словно забыли о прошлом, предложив демонам заключить сделку. Протекторы Лиги пошли на уступки, воспользовались темной стороной магического дара.

Лига отдавала души преступников, приговоренных к смерти, а демоны, выполняя свою часть договора, сдерживали Тьму.

После ареста родителей, Лерия продолжила их дело, загнав обратно восьмерых демонов.

Но печатей все равно оставалось слишком много — девятнадцать. Девять из золота, четыре из ртути, три из серебра, две из меди и одна из свинца. Все они охранялись стражами, убивать которых с каждым разом становилось сложнее. За очередной печатью скрывался демон на ранг могущественнее предыдущего. Даже знай Лерия расположение оставшихся печатей, замкнуть те, что вылиты из золота, в одиночку было невозможно.

Шердак же обещал помочь. И если держателю приюта удалось выжечь метки на запястьях магов, подобных Крафту или Алластару, его обещания могли оказаться не пустой болтовней.

— Злость сохранила тебе жизнь, — с сарказмом в голосе заметил Алластар. — Как знать, может, и проклятие спятившего старика тебя не остановит.

— Метки меня не волнуют. Главное, чтобы Шердак сдержал слово.

Алластар внимательно посмотрел на Лерию и рассмеялся:

— Понятно. Он и в тебе жертву видит. Как только получишь желаемое, гнев возьмет свое.

Лерию раздражала его манера общения. Алластар говорил так, будто все ставки были уже сыграны. И победила единственная, та, что принадлежала ему.

— И что ты предлагаешь? — она не стала спорить. В конце концов, Алластар мог быть полезен.

— Если Шердаку так хочется получить желаемое, не будем его разочаровывать. Возьмемся за дело, но немного усложним правила. Мы найдем его нанимателя. Истинного заказчика. И прижмем к стенке.

— Мы вдвоем?

— Тебя что-то смущает? — полунасмешливо уточнил Алластар, словно не он только что рассказал, что судья — его давний приятель.

Лерия повела плечом.

— То, что тебе тщеславие не дает сомневаться, — это понятно. Но тот, кто нанял Шердака, явно не желал близкого знакомства, раз не представился лично вчера в приюте.

Алластар улыбнулся.

— Этот человек, Рениак, нужен ему. И он будет следить за каждым нашим действием, а, следовательно, пребывать где-то поблизости. — Алластар демонстративно оглянулся и как бы вскользь произнес. — Как и гончие Лиги, в чье число входит твой брат.