Моя жизнь – это мы

Кейт Ринка, 2012

Они познакомились при неудачных обстоятельствах, итогом чего стала взаимная неприязнь. Алексей посчитал Елену взбалмошной блондинкой, а она его – всего лишь обычным бабником без стыда и совести. Казалось бы, у них ничего общего, кроме брата Алексея, за которого Елена собирается выйти замуж, и двухкомнатной квартиры, в которой вынуждены жить все трое. Но героям выпадает шанс разобраться, насколько коварным и обманчивым бывает первое впечатление. Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Гриша появился на пороге с цветами. Но пышный букет белых лилий был отложен в сторону и благополучно забыт на какое-то время.

— Ты так сильно по мне соскучилась? — спросил любимый, прерывая жаркий поцелуй, в котором они слились, не успев пройти дальше коридора.

— Конечно, — произнесла Лена, хитро выпрашивая: — А ты не так сильно?

Опустив лицо, Гриша уткнулся носом в ложбинку ее груди, нежно поцеловал кожу.

— Дай мне пять минут на душ, и ты узнаешь ответ во всех подробностях.

Несчастное платье пробыло на ней гораздо меньше, чем она планировала. Недолго прожила и старательно уложенная прическа. Но это все мелочью по сравнению с тем эффектом, который возымели ее труды. В такие моменты Лена даже была готова смириться с частыми разлуками. Жаркие встречи превосходили все ее ожидания.

Они ужинали уже после. В халатах и домашних тапочках пили шампанское, угощали друг друга десертом. А потом снова вернулись в кровать. Лена устроилась головой на плече Гриши и водила пальцем по его щеке.

— А вы с братом не сильно-то похожи, — зачем-то сказала она.

— В смысле? — не понял Гриша.

— Ну… внешне, я имею ввиду.

Гирша был чуть плотнее Алексея, немного выше ростом, и сложно было уловить общие черты лица, которые бы наводили на мысль, что они братья. У Алексея было больше мягкости в лице, но нисколько не миловидности. Видимо, он просто пошел в мать. А вот черты Гриши были острее, угловатее, делая его на долю серьезнее. Видимо, пошел в отца.

— Ну да, — только и ответил любимый. — Как он себя вел?

— Я же рассказывала тебе по телефону — терпимо.

— Помню. А все ли рассказала?

Между ними повисла небольшая пауза, после которой она решилась:

— Нет. Позавчера он отвозил меня на работу на своем мотоцикле?

Гриша оживился:

— Неужели? И ты села на мотоцикл? А что с твоей машиной?

— Успокойся. Машина в порядке. Просто я опаздывала на важную встречу, причем по его вине.

От взгляда мужчины Лена поняла, как зря начала этот разговор. И уж тем более не стоило говорить об украденных трусиках и обо всем остальном.

— И что он сделал?

— Ты не поверишь, он насыпал муку в мой фен, а я утром как раз помыла голову. В общем, мне пришлось мыться заново.

Сначала Гриша нахмурился, а потом рассмеялся:

— Ну, Лешка, гаденыш.

Лена этому смеху была рада.

— Я уж подумала, что ты приревновал.

— К Лешке? Не смеши. Вы не во вкусах друг друга. Научитесь хотя бы ладить между собой. Тебе понравилась поездка?

Лена покачала головой:

— Это были самые кошмарные мгновения в моей жизни: страшно, жарко и неудобно.

Гриша снова рассмеялся, но уже более спокойнее, привлек ее к себе и поцеловал в скулу:

— Героиня моя, я сегодня уже говорил, что люблю тебя?

— Нет, — коварно соврала она.

— Люблю тебя, котенок, — услышала она такие важные для нее слова.

— И я тебя люблю.

— Тогда ты должна простить мне одну страшную вещь.

— Какую? — спросила, ощущая, как помимо воли начинает тревожно биться сердце.

— Я снова начал курить.

— О, Гриша! Ты же не курил почти год!

— Я знаю. Ну прости, не удержался.

— И давно?

— Нет, с первого дня этой командировки. Нервный вышел день. Коллега предложил сигаретку, я почему-то не отказался.

— Ну вот. Столько стараний и коту под хвост.

— Не расстраивайся. Если смог бросить один раз, смогу снова. Сейчас вернусь.

Поднявшись с кровати, Гриша накинул халат и вышел из комнаты, оставив ее наедине с тревожными мыслями. Может, у него случилось что-то серьезно, и он просто не хочет ей говорить? За время их общения Лена успела заметить в Грише одну черту — иногда он держал что-то в себе и хорошо умел от нее скрывать то, что его тревожило. У него могли быть проблемы на работе, что не показывалось дома, при ней, ни единой эмоцией. Если он о чем-то переживал и не хотел говорить, об этом невозможно узнать по его поведению, пока он не решит рассказать сам. Эта черта всегда ее настораживала. Но любое волнение душилось его убедительными словами о том, что он ее оберегает и не хочет тревожить по мелочам. Будь что-то серьезное, она узнает об этом первой. Он обещал. А обещания выполнял всегда, насколько она знала. Либо просто не давал их там, где не был в чем-то уверен. Потому у Лены к такому поведению сложилось двойственное отношение: с одной стороны хотелось бы знать все, что происходит у любимого, но с другой — такая забота обезоруживала, заставляя верить, что за этим мужчиной она как за каменной стеной. Он прочен, надежен, заботлив, уступив… почти идеален. Даже слишком. И очень часто сложно было поверить в такое счастье, очень часто она многое была готова позволить и простить в ответ. Так не бывает! — когда-то кричал ее разум. Но так было. И происходило по сей день.

— Слушайте, родственники, поступило предложение, — сообщил им Алексей вместо приветствия за обедом следующего дня. — Какие у вас планы на выходные?

— Пока вроде никаких, — ответил Гриша, посмотрев на Лену в знак согласия. Та лишь пожала плечами. — А что за предложение?

— Алан приглашает вас со мной на свою дачу. Не хотите погреться на солнышке? Будет чисто узкий круг — я, Алан, Макс и их беременные жены.

За столом повисла задумчивая пауза.

— Я бы поехал. Что скажешь? — спросил у нее Гриша.

Лена снова пожала плечами. Предложение было чем-то странным, оно смущало, и скорее всего тем, что приглашают их совершенно незнакомые люди. Одно дело ехать на дачу к друзьям, которых знаешь лично, и другое — к друзьям кого-то. Об этом не задумываешься лет так в двадцать, смело летя навстречу приключениям. А вот в тридцать… «Хотя зачем себя старить раньше времени», — промелькнула у нее решающая все мысль.

— Можем и поехать. Почему бы и нет.

— Тогда кто за рулем?

Пожимать плечами в третий раз уже не хотелось.

— Если собираешься пить и если только чуть-чуть, могу и я.

— Договорились, — обрадовался любимый, целуя ее в висок. — Как же мне с тобой повезло.

— Смотри не сглазь, — ответила Лена, ударяя его пальцем по носу.

Со стороны Алексея послышалось покашливание, чем он снова привлек к себе всеобщее внимание.

— У меня еще вопрос. Я просто тут подумал. Может, твоя подруга, Тоня, тоже согласится на нашу компанию?

Брови Лены поползли на лоб.

— Зачем тебе Тоня? — спросила она первое, что сложилось в уме из приличных слов. — Ты это дело брось. Я свою подругу в обиду не дам.

— А кто сказал, что я собираюсь ее обижать? — спросил мужчина с нахальной улыбкой.

— Ты понял, о чем я.

— Не совсем. Поясни, если не секрет.

— Так, ну опять начинается? — вмешался Гриша.

— Все нормально, — успокоила его Лена, возвращаясь к своему собеседнику. — Тоня моя подруга, и если ты переспишь с ней, а потом с другой, и ее это расстроит, то расстроюсь от этого и я.

— Ты обо мне гораздо худшего мнения, чем я думал. По твоим словам я просто ходячая секс-машина, которая трахает всех и каждую.

— А это не так?

— Абсолютно, — ответил он, будто его слова верны, как закон Ньютона.

— Абсолютно «нет» или абсолютно «да»? — вошла Лена во вкус.

— Уйми свою женщину, — обратился Алексей к брату. — Иначе это сделаю я.

— Лен, заканчивай, — одним махом обрубил все Гриша.

— Хорошо, молчу.

— А теперь кроме шуток. Я не собираюсь тащить в койку твою подругу. Я просто хочу познакомиться поближе с приличной женщиной, так сказать — для сравнения с неприличными.

Лена засмеялась, громко, от души, понимая, что не объяснит им сути своего смеха. Тоня, конечно, была гораздо приличнее тех, с кем Лена видела Алексея. Но скромность была ей явно не присуща.

— Что я сказал смешного? — не понял Алексей.

— Ничего, извини. Я спрошу у Тони, может, она и согласится. Только я тебя очень прошу — не обидь ее ничем, ладно?

— Договорились, — улыбнулся ей мужчина.

Тоня согласилась, что Лену нисколько не удивило.

— Вау! Алексей обо мне помнит. Как приятно, — чирикала та ей в трубку телефона.

— Тонь, что за восторги? Ты не забыла того, что я о нем рассказывала? Он поматросит и бросит, спокойно отправившись к другой.

— Так а я что, против? Пусть поматросит и идет к другой. Одинокой женщине это полезно, пока она ждет своего принца. Я же не претендую на руку и сердце. Одной шикарной ночи вполне было бы достаточно. Кстати, о принце — что там с Шумским?

После таких слов Лена даже растерялась. Она переживала за подругу, а тут впору было начинать переживать за Алексея. Хотя о ком там переживать?

— Ничего пока.

— Л-е-е-н-а-а, — заныла та в трубку. — Ты лишаешь меня жизни.

Лена закатила глаза.

— Ну потерпи, я что-нибудь придумаю. Ты бы пока определилась, кого же все-таки хочешь: Шумского или Алексея.

— И того и другого, и можно без хлеба.

— Попа слипнется.

На дачу они приехали ближе к обеду субботнего дня, ориентируясь навигатора, путь которому любезно указал Алексей. Сам же мужчина, конечно же, в машину к Лене не сел, поехав исключительно на своем излюбленном виде транспорта — на мотоцикле. Дача Алана располагалась в сорока пяти километрах от столицы в южном направлении. Участок был ухоженный и обустроенный всеми удобствами для полноценной дачной жизни. Здесь стоял двухэтажный дом, отдельная баня, беседка в тени яблонь, а также было много цветов.

Знакомство прошло с приветливыми улыбками на губах. Сначала Алексей представил двоих мужчин: Алана — хозяина дачи, коим оказался высокий брюнет с голубыми глазами в сочетании с южными чертами лица; второй — Макс, почему-то просто Макс, владелец собственного салона мототехники с очень приятной улыбкой. После них Алексей повел всех знакомить с женщинами, которые суетились вокруг стола. Это были две брюнетки, одна повыше — Кира, другая пониже — Ева. Обе милые на вид и обе беременные, к тому же по животам было заметно, что срок Евы чуть больше. И именно она здесь сегодня выполняла роль хозяйки.

Но это оказались еще не все обитатели дачи. Последним, но самым главным членом семейства, с которым их познакомили, была двухлетняя дочь Киры и Макса — Ксюша. Именно этот невероятно общительный ребенок и стал главной звездочкой этого дня.

— Чем помочь? — сразу спросила Лена у хозяйки.

Ничто так не сближало женщин быстрее, как совместная готовка и накрывание стола. Именно так и вышло — девушки быстро нашли общий язык. Пока мужчины запекали рыбу и курицу на мангале, женщины хлопотали над другими блюдами, после чего все коллективно разместились в беседке.

Этот солнечный день прошел сытно и в достаточно приятной компании. Лена нисколько не пожалела, что согласилась на эту поездку. Не обошлось также без любопытных наблюдений, касающихся Алексея. Первое, это то, как он общался с Ксюшей. Эта кроха бегала за ним по пятам почти весь день. Тоня даже приревновала. Она-то рассчитывала, что Алексей будет уделять ей внимание, раз уж пригласил, а оказалось вон как — маленькая соперница не оставила никаких шансов. Алексей таскал ее на руках, катал на шее, играл с ней и показывал барменские фокусы с бутылками и шейкером, на что с удовольствием смотрела и сама Лена вместе с Тоней.

— Невеста растет, — невзначай заметила вслух Лена, глядя на Ксюшу, которая заливисто хохотала от щекотки в руках Алексея.

— Да я уже сказала Фирсу, — произнесла Ева, которая сидела в плетеном стуле и гладила свой круглый живот. — Пусть ждет, пока Ксюха вырастит. Воспитаем ему хорошую жену.

— Эй, — возмутилась Кира. — К тому времени, как Ксюха вырастет, Фирс уже постареет. И зачем ей такой дед будет нужен? Мы молодого найдем.

— Ой, да ладно тебе, — ответила ей подруга. — Уверена, Фирс и дедом еще ого-го будет.

— Я почему-то тоже в этом не сомневаюсь, — согласилась с ней Тоня загадочно улыбаясь.

Одна Лена сидела и ничего не понимала. Все три… нет, даже четыре женщины были очарованы Алексеем. И даже не Алексеем, а Фирсом.

— Почему вы его так называете? Почему Фирс? — все-таки не удержалась она.

Кира с Евой переглянулись, будто она спросила что-то очевидное, как, например, — «почему Земля круглая?»

— Мы всегда его так называем. Можно сказать, Фирс — это его первое имя.

— Лена его зовет исключительно Алексеем, — сдала ее Тоня.

Ева в удивлении воззрилась на девушек:

— Лена, он этого терпеть не может.

— Да, он говорил мне, — призналась она.

— И ты все равно продолжаешь его так называть? — не поняла Кира.

Под этими взглядами очарованных Фирсом женщин Лене стало не по себе.

— У нас с ним сложились очень странные отношения, — попыталась она пояснить.

— Я немного наслышана, — улыбнулась ей Ева. — Фирс, конечно, не идеален, но очень надежный и хороший друг. Мы с Аланом даже хотим, чтобы он стал крестным нашего малыша.

— Ева? — удивилась Кира. — Засранка, и молчит сидит.

— А что я сказала?

— Мы с Максом тоже подумывали об этом же.

— И это я еще засранка? От нее же слышу.

Лена с Тоней переглянулись. Не хватало еще, чтобы две беременные женщины подрались из-за своего будущего крестного. И надо же из-за кого — из-за Алексея. Кажется, на этой даче мир перевернулся с ног на голову или сошел с ума, по крайне мере для Лены.

— Ой! — неожиданно выкрикнула Ева, держась за свой живот. — Опять футбол начался.

— У вас будет мальчик? — поинтересовалась Лена.

— Угу, — ответила ей та со счастливой улыбкой.

На этот ее вскрик сразу же прибежал будущий отец. Он сел перед женой на корточки и положил ладони на круглый живот.

— Где? — спросил Алан.

Ева сместила его руку на животе немного вбок. Мужчина улыбнулся, посмотрел на жену влюбленным взглядом, потом приподнялся и жарко поцеловал в губы. Лена даже поспешила отвернуться от такой интимной сцены, и такой щемящей душу. Кто бы только знал, как она хотела оказаться на месте этой девушки, быть любимой женой, не просто подругой, а женой, и носить ребенка любимого человека, ребенка Гриши.

Внезапно захотелось теплоты. Поднявшись с дивана-качалки, Лена направилась к Грише, который стоял неподалеку и о чем-то разговаривал с Максом и… Фирсом. Она подошла к любимому и обняла его, с блаженной радостью ощущая, как обнимают в ответ и привлекают ближе к горячему телу надежные сильные руки.

***

Ему не спалось. Попытка лечь в кровать пораньше и попытаться уснуть не возымела никакого успеха. Какое-то время Леша проворочался с дурными мыслями, пока не сдался бессоннице окончательно. Включил телевизор, переключил канал за каналом, остановился на порно. Хватило пяти минут просмотра, чтобы серьезно расстроиться из-за своего одиночества. Вновь переключил канал и решил совершить вылазку к холодильнику.

Чтобы ненароком не разбудить сожителей, Леша тихонько вышел из комнаты. Но уже в коридоре понял, что сладкая парочка все еще не спит — из комнаты доносились шорохи и тихие женские стоны. Он улыбнулся и уже собрался пройти мимо, только любопытство оказалось сильнее него. Прозрачные стекла двустворчатых дверей были чем-то предусмотрительно заклеены, что не мешало подглядеть между ними. Без доли стеснения Леша сунул туда нос…

Лена была сверху. В свете мерцания телевизора ему хорошо были видны изящный изгиб спины и округлая попка. Бедра девушки двигалась тягуче и очень даже сексуально, в такт ее тихим стонам. Такую живую картину было не сравнить ни с каким порно по телевизору. Леша даже возбудился, а также неожиданно для себя обнаружил, что желает оказаться на месте брата. Эта мысль заставила отшатнуться от дверей. Почесав затылок, он шагнул обратно в комнату, лишь на пороге вспоминая, зачем вообще из нее вышел. Развернувшись, поплелся на кухню, аккуратно ступая по паркету, дабы не выдать своего присутствия и не спугнуть пару скрипом пола от своих шагов.

Наутро Леша заметил, что хорошо проведенная ночь повлияла на Лену неожиданным образом. Когда он пил кофе за обеденным столом, девушка добродушно ему улыбнулась и назвала так, как обычно не называла:

— Доброе утро, Фирс.

Он приятно изумился, но уже просто по привычке не смог удержаться от колкости:

— Вижу, хороший секс идет тебе на пользу.

Лена вздрогнула и повернула к нему голову:

— Прости, что?

— Что? — передразнил он ее, приподнимая левую бровь.

— Откуда ты знаешь?

— У меня хороший слух, — ухмыльнулся он. — Да и зрение тоже.

Как он и ожидал, эти слова ее одновременно смутили и возмутили:

— Ты что, подсматривал за нами?

— Ну, если только совсем чуть-чуть.

Теперь уже Лена начала злиться, что он понял по тому грохоту, с каким она опустила турку на газовую плиту.

— Ты как раз была сверху, — продолжал он бессовестно забавляться, чему также по привычке способствовало отсутствие Гриши дома.

— Ну и как тебе? — с негодованием подыгрывала Лена.

— Что как? — сделал он вид, что не понял.

Лена отбросила на стол ложку и подошла к нему. Присела на краешек стола и наклонилась к его лицу, заставляя от неожиданности податься назад.

— Понравилось то, что увидел? — спросила она, упорно следуя за ним, наклоняясь вперед, снова оказываясь ближе.

От такого несвойственного ей поведения Леша даже слегка растерялся, не зная, как на это реагировать. И это он, кто почти всегда понимал, что и в какой момент делать с женщиной. Хотя, в принципе, понимал это и сейчас. Лена так разозлилась, что осмелела настолько, чтобы попытаться в ответ смутить его. И у нее это даже получилось, правда, совсем чуть-чуть. Потому что близость ее губ производила уже совсем другой эффект — почти как рефлекс смять эти губы своими. И именно такой ход хотелось сделать со своей стороны в этом маленьком соревновании «кто-кого».

Ему пришлось сглотнуть, чтобы ответить.

— Очень, — тихо произнес он, переставая о чем-либо думать.

На волне порыва Леша метнулся вперед, обхватывая губами ее ротик, а ладонью — затылок, чтобы не смогла отстраниться. Тихий писк и звук протеста были подавлены грубой, настойчивой лаской. А потом случилось то, чего он не ожидал — она поддалась, ответила, раскрывая навстречу губы, пропуская его язык в свой рот. Их состязание еще явно продолжалось. Но он опешил всего на долю секунды, а потом воспользовался предложением, поднимаясь на ноги и нависая над девушкой, чтоб было удобнее и еще слаще ее целовать. Сейчас не имело значение, кого он целует, важны были лишь мягкие горячие губы, жар и сладость рта, который отвечал лаской на ласку.

Но стоило прерваться на короткую передышку, как девушка дрогнула, упираясь ладонями в его торс. В сине-зеленых глазах вспыхнул ужас, ярко напоминающий о том, кто сидит на его кухонном стеле с раздвинутыми перед ним ножками, между которыми он нагло устроился. Леша уже собрался выругаться вслух, но не успел — у Лены началась паника. Ее руки одновременно попытались оттолкнуть его и влепить пощечину. У Леши едва получалось вовремя перехватывать ее ладони, пока в какой-то момент не решил позволить ей выплеснуть на нем эмоции. Он отпустил руки, и тут же правая ладонь со звоном приложилась к его левой щеке. Потом еще раз, чего он не ожидал. Но третья пощечина в одно и то же место уже показалась перебором. Перехватив запястье, Леша сдавил его пальцами и спокойно, но жестко произнес:

— Хватит.

Лена перестала нападать, зашипев от боли. Он ослабил нажим на ее руку, но отпускать не стал. Взгляд непроизвольно скользнул вниз, туда, где тяжелое дыхание заставляло опускаться и вздыматься женскую грудь. Распахнутый шелковый халат сейчас открывал ему больше дозволенного — сквозь белую прозрачную ткань ночной сорочки были видны темные соски. Его взгляд Лена встретила с гордостью. На ее личике, казалось, пылало все: губы — от его поцелуя, щеки — от смущения или стыда, и глаза — от ненависти. Черт, да ему самому было совестно за свое поведение, но только совсем чуть-чуть.

Протянув руку к ее груди, он поправил полы халата, деликатно прикрывая ту часть этого женского тела, которую ему не позволено видеть.

— Извини, хорошо? — задал он вопрос и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Просто не надо меня так провоцировать. На такое кокетство, пусть и наигранное, у меня срабатывает инстинкт. И если я войду во вкус, то могу быстро забыть, что ты — девушка моего брата.

От возмущения Лена приоткрыта рот, похоже, подбирая для него слова покруче прежних. А ведь он говорил несерьезно, пытаясь своими словами лишь отбить у нее желание еще хоть раз рискнуть испробовать на нем свое ложное заигрывание.

— Ну ты и сволочь, Фирсов! — было ему сказано с ненавистью.

Она снова попыталась его ударить, но он это предвидел, потому и сумел вовремя помешать. Тогда, просто отпихнув его, девушка спрыгнула со стола и понеслась прочь, скрываясь в ванной комнате.

Леша опустился обратно на свое место и протер губы тыльной стороной ладони, стирая недавний поцелуй. Кажется, они доигрались. Их шутки подводили их уже к совершенно неуместным между ними последствиям. А его ощущения от этого поцелуя, который ему понравился, были совершенно неправильными. Не их он добивался. Даже малейшее его желание к Елене не имело право на существование. Остатки совести обещали его загрызть. Он просто не может воспринимать ее больше, чем женщину брата. Да, красивая, да, интересная, но все-таки — чужая!

«А Гришке-то повезло», — пришел он к таким выводам. Кроме всех прочих достоинств, Лена еще к тому же умела сладко целоваться. Но вот то, что она ему ответила, наводило на некоторые вопросы о степени ее верности.

«Может, проверить ее?» — пришла ему в голову дерзкая идея.

***

Стоя у раковины ванной комнаты, Лена усиленно чистила зубы. Уже третий раз за этот день — один утром, и еще два — вот сейчас. Ей все казалось, что она до сих пор чувствует язык Алексея внутри своего рта. И это было ужасно! Отвратительно! Продолжая орудовать щеткой, Лена прикрыла глаза и вымученно застонала. Хотелось скорее избавиться от этого ощущения, хотелось, чтобы его вообще не было. Дернул же ее черт испытывать этого бессовестно наглеца! Называется: «хотела просто поручить». А получила? Но на что она вообще рассчитывала? Что Алексей смутится? Удивительно, как он еще ночью не попросился к ним присоединиться. Она только-только начала менять свое мнение о нем, а теперь — снова шаг назад. Все-таки не понимала она девчонок. Как может быть хорошим другом тот человек, который готов затащить в постель женщину своего брата? Да для него же нет ничего святого!

«А сама-то хороша!» — ругала девушка и себя. Ведь ответила на поцелуй, не понимая, почему вообще это сделала. От одной мысли, что сотворила подобное, Лену начинало трясти и подташнивать. Она снова взяла в руку зубную пасту, выдавила немного на щетку и начала чистить зубы по новой, поскребла щеткой язык. От такого усердия десны уже болели и кровоточили, но это не имело значения. Она должна стереть эти ненавистные ей ощущения от губ и языка чужого мужчины. Должна забыть, что поцелуй вообще был. Господи, да как она теперь Грише в глаза смотреть будет? Какой-то один и очень странный поцелуй, и у нее уже такое чувство, будто она бессовестно изменила любимому человеку. И убивала уже только одна эта мысль.

Наконец отбросив зубную щетку в раковину, Лена устало присела на бортик ванной, накрыла холодными ладонями до сих пор пылающие щеки.

«Все, спокойно, — начала она себя уговаривать. — Ничего страшного еще не произошло. И вообще ничего не произошло».

Гриша появился дома около шести вечера. К этому времени Лена смогла прийти в норму. О поцелуе она так ничего и не сказала. Не смогла, и считала, что поступает правильно. Для нее самой ничего не случилось — так она твердо решила. Оставалось надеяться, что Алексей также не проболтается. Не хватало еще, чтобы из-за этого казуса поссорились либо она с Гришей, либо братья. Пусть младший Фирсов и сволочь, но все-таки Гришин брат.

Только вот скрывать все оказалось не так просто. От любимого не ускользнуло ее подавленное состояние. Она просто не умела прятать эмоции так хорошо, как это делал он.

— Что-то случилось? — заботливо спросил он, привлекая к себе, когда Лена готовила ужин.

— Нет, все в порядке, — соврала она с полуулыбкой, пряча глаза, когда саму будто кошки раздирали своими острыми коготками. — Просто сегодня плохо себя чувствую.

Гриша поверил, даже вызвался после ужина вымыть посуду. За свой поступок и свое вранье Лена чувствовала себя ужасно виноватой. И все-таки молчаливо терпела все гадкие ощущения, которые тихонько грызли ее.

Позже, уже лежа с Гришей в кровати и утыкаясь лицом ему в шею, она также молча просила за все ее простить, обещая, что подобного не повториться. С этого дня Алексей попал в ее «черный список», пребывая там одним единственным объектом. Их отношения стали еще хуже, чем были до этого, что так же не ускользнуло от Григория.

— Вы чего такие тихие? — спросил он их как-то за совместным приемом пищи. — Ни слова гадкого друг другу не сказали.

У Лены в тот момент резко пропал аппетит. Она даже не нашлась с ответом. И начала опасаться, что вся правда сейчас польется наружу, а за ней — и последствия.

— У нас объявлено молчаливое перемирие, — произнес Алексей, сглаживая ситуацию. — Тренируем словесную выдержку и учимся ладить по фен-шую.

Под взглядом Гриши Лена заставила губы растянуться в улыбке. Сказать так ничего и не смогла, побоявшись все испортить.

— Ясно, — произнес любимый, поверив и в это. — Ну тренируйте, тренируйте.

Лене резко захотелось стукнуться головой об стену. Поступок Алексея она оценила, но благодарить за это не собиралась.

***

После дивного поцелуя с распрекрасной Еленой Леша заметил странное дело — девушка стала его избегать и по возможности игнорировать. В ее присутствии он чувствовал себя каким-то прозрачным. Он словно перестал для нее существовать. То ли гордая, то ли обиженная, Лена выбрала новую манеру общения. Она даже не подняла бучу, когда он стащил из холодильника очередной торт с вишневой начинкой. Не сказала ни слова.

— Ну и долго мы будем обижаться? — как-то из любопытства поинтересовался он, когда поймал ее одну на общей территории, которой считалась кухня.

— Я не обижаюсь, все в порядке, Алексей, — ответила, не моргнув глазом.

И опять двадцать пять!

— Я же просил так меня не называть.

— Извини, Фирс. Так лучше?

— Значительно.

— Вот и отлично.

Схватив чашку с чаем, который наполнял пространство кухни пряным ароматом, Лена быстро ретировалась в свою комнату. На этом их общение и заканчивалось, что с каждым днем бесило его все больше и больше, и в особенности из-за того, что его вообще все это волнует, что волнует сама Елена. Было не ясно, что за бес его попутал, но он смотрел на невесту своего брата уже другими глазами, словно кто-то внутри него переключил какой-то тумблер. Слишком быстро и неожиданно это случилось. Он просто проснулся обычным днем, сел на кухне перекусить, пока Лена что-то готовила. И вдруг поймал себя на мысли — его дико возбуждает та, которую он видит перед собой, начиная от небрежно собранных в высокий пучок светлых локонов и заканчивая тонкими лодыжками красивых ножек, обутых в пушистые тапочки. И главное, он никак не мог взять в толк — с чего такая реакция? Если ранее просто были какие-то мимолетные порывы, то сейчас это уже стало постоянной константой. Не нужно было ему подглядывать за влюбленной парочкой, и целовать Елену тоже было не нужно. А то чересчур многое он видел, чересчур много знал, как например вкус губ Гришиной женщины, за что его до сих пор слегка подгрызала совесть.

Конец ознакомительного фрагмента.