Вдребезги твой

Кейт Аддерли (2024)

Финальная часть истории Стейси и Кайдена, читать после «Дотла твоя» Я разрушила наши миры своей «выходкой». Он ненавидит меня за это. Спустя четыре года после расставания я возвращаюсь в родной Ванкувер. В первый же день Кайд Ригхан открывает на меня погоню. Стремление наладить жизнь и построить новые отношения оборачивается провалом. Псих расшатывает мою нервную системы, провоцирует и убирает всех соперников аргументом: «Не будешь со мной, не будешь ни с кем». Любовь ли им движет? Если Ригхан не добивается своего, уничтожает желаемое. Когда-то желаемым была я. В один момент мужчина бьет хлыстом, в другой балует пряником. Месть этого человека балансирует на грани с чем-то, отдаленно похожим на любовь. Стоит ли доверять ему ключи от своего сердца или лучше держаться подальше? К чему приводит гордость, жажда мести, запечатанные тайны прошлого и чувство вины?

Глава 3

Стейси

Спустя два дня

Я жуть, как вымоталась!

Наверное, все уже спят. Никогда так поздно еще не возвращалась с тренировки. Одиннадцатый час ночи — подсказывают часы. Я с пяти была в зале. Сколько времени там провела? Достаточно, чтобы выбить всю дурь и моментально вырубиться, если лечь.

Витающий парфюм Кайда в моей комнате. Только не это, прошу.

Я закрываю глаза, отказываясь верить в то, что предчувствовала перед поездкой к родителям. Ком в горле. На пол рухнула не только сильная часть меня, спортивная сумка со всем необходимым, но и кое-что более важное. Надежда.

По телу прокатывает омерзительная дрожь. Со стороны кровати доносится мой голос — это срабатывающий автоответчик. Кажется, кто-то пытается достучаться до меня.

И я догадываюсь, кто этот любитель моего сладкого голоса по ночам.

Возле большой кровати стоит столик. Как я его называю: «женское пристанище». Именно оттуда сейчас доносится веселое:

«Привет! Это Стейси Рейвен, эмм…»

Знаю, что произойдет в следующие четыре секунды. На этой записи я рассмеюсь и попытаюсь оттолкнуть любимого:

«Кайден, они же все слышат»

Я прикрываю глаза. Нет смысла сопротивляться прошлому. Звуки, записанные на автоответчик, возвращают меня назад, к нам.

Ригхан усаживает меня на стол, оголяет мою грудь, избавляясь от красного кимоно из шелка, и покрывает ключицы поцелуями, спускаясь все ниже. Я снова смеюсь и пытаюсь удержать мобильную трубку в руке. Струящаяся ткань не выдерживает напора наших чувств и оказывается в ногах Кайда.

Он перехватывает телефон и заканчивает запись для автоответчика за меня:

«Это Кайд Ригхан — любовь всей жизни Стейс Рейвен. Перезвоните позже, она сейчас занята поцелуями и ахерительно-горячим сек…»

«Ну, Кайд», — это последнее, что я шепчу на записи, увлекаясь мужчиной.

Таково данное устройство. Каждый раз, когда человек не может дозвониться на телефон — включается эта запись у звонящего и у меня. Идиотское напоминание о прошлом! Почему родители не выкинули его, а оставили пылиться после моего отъезда?

Им нравилось слушать запись и вспоминать, какой счастливой когда-то была их дочь?

Завтра же утром поговорю с ними. А еще лучше отключу устройство или выброшу!

Я вернулась в Ванкувер два дня назад. Мое времяпрепровождение с родителями было под угрозой. Перед тем, как прилететь в город, где я прожила полгода, пришлось пройти через трудности.

Потерянный паспорт за сутки до вылета. Лопнувшее по дороге колесо у такси. Отломавшаяся ручка чемодана. Приятельница, порывающаяся проводить меня до аэропорта, и ее несработавший будильник. Пролитый кофе на мою новенькую белую кофту. Задержка рейса. И еще много неприятностей, которые пришлось пережить, прежде чем попасть в родной западный Ванкувер.

Весь мир, будто был против моей поездки сюда. Сколько я здесь не была? Четыре года, кажется…

Все планировалось совершенно иначе. Я не должна была уезжать. Но сбежать из Ванкувера после тяжелого расставания тогда показалось лучшей идеей.

Сара с папой множество раз приглашали меня к себе. Я все время ссылалась на учебу, выдуманную простуду, смерть домашнего любимца, которого у меня никогда и не существовало в Торонто. Я была не готова перешагнуть через себя и вернуться в Ванкувер хотя бы на каникулы. Поэтому родители каждый раз получали отказы и приезжали ко мне.

В голове продолжают слышаться наши счастливые голоса:

«Стейс… любовь всей жизни… занята поцелуями…»

Я поднимаюсь с пола и подхожу к кровати, стягиваю с себя одежду и направляюсь в душ. Спортивный зал, находящийся на цокольном этаже нашего особняка, выбил из меня последние силы. Уважение к себе не позволяет мне лечь в постель потной и грязной. Перед сном я всегда привожу себя в порядок.

После гребаного автоответчика Кайд Ригхан решает окончательно поселиться в моей голове. Стоит вспенить мочалку и прикоснуться к телу, как сознание подкидывает те эпизоды, где мы с Ригханом вместе принимали душ.

Нужно бежать отсюда и ложиться спать. Утром все и всегда проходит. Боль утихает, голова проясняется, тело ощущает себя отдохнувшим. Я убеждаю себя в этом последние несколько лет. Помогает, но ненадолго.

Да, наверное, мне просто необходим отдых. Например, поспать до двенадцати, вкусно позавтракать и читать оставшийся день эротический романчик или детектив, не выбираясь из кровати.

Я остаюсь обнаженной, когда выхожу из ванной, совмещенной с моей комнатой и гардеробной. Окружающее погружается во тьму, стоит выключить яркий свет.

Интуиция никогда не обманывает меня. В окне напротив я вижу светлое пятно. Не знаю, подглядывал ли Кайд за мной, видел ли меня голую, как много лет назад…

Я уже сняла линзы и оставила очки на столе, поэтому сделаю вид, что меня мало волнует его королевская персона.

Этот мужчина может заполучить все. Кроме моего сердца, разумеется (как в любых историях здесь есть исключение). Достаточно было одного раза. Ригхан может подарить, что угодно — ты только ткни пальчиком. Но мне от него не нужно никаких подарков, и этой информацией он прекрасно осведомлен. Чего только ему стоило то фееричное пламя, которое я устроила перед тем, как исчезнуть.

Свежий аромат постельного белья помогает мне позабыть о тревоге и том, что я собиралась выключить древний телефон из розетки.

— Стейс, — шепчет голос во тьме.

Мне кажется, что у меня паранойя. Скажу родителям, сочтут меня за сумасшедшую. Обращусь за помощью к врачу, есть вероятность, что подсадят на антидепрессанты или еще хуже упекут в психиатрическую. Ни один из раскладов не подходит такой молодой девушке, как я.

Разве «двадцать два года» звучит, как приговор?

Я слышу Кайдена, зовущего «Стейс» уже пару месяцев. Это не может происходить в реальной жизни. На встречах со знакомыми, в собственном доме, деловых поездках, самолетах, машинах — везде его голос. Моя нервная система довольно расшатана. Я лежу в постели и сдерживаю попытку разрыдаться. Меня все так доконало в последнее время.

Гребаный автоответчик пару часов назад уничтожил надежду на какое-то просветление в жизни. Я ступаю на ледяной паркет и спешу к окну, по дороге прихватывая пачку сигарет. Сама ситуация с бывшим кажется сумасшествием. Поэтому, чтобы хоть как-то поддерживать нормальный образ жизни я стала курить.

В нашей паре обычно Ригхан дымил (до поры до времени). Но сейчас это место полноправно заняла я. Пачка в день — это вообще нормально? Только он мог бы дать ответ на вопрос. Никто из моего окружения не балуется никотином, все презирают мою привычку. Только они не в курсе, что сигареты лечат от больной привязанности к человеку.

— Стейс…

— Проваливай к дьяволу, Ригхан! — вырывается у меня с очередной порцией дыма. Крыша едет окончательно.

На улице холод. А я обнаженная стою возле распахнутого окна и вглядываюсь в черное окно Кайда (псих успел погасить свет). Когда мне было семнадцать, так начиналось наше общение. Встречи по ночам возле окон. Мне давно не семнадцать, ему давно не двадцать пять. И пора бы забыть историю, связывающую нас когда-то.

Зачем я только согласилась приехать на целый месяц в это забытое Богом место? Не имею ничего против города, который стал мне родным за время учебы в выпускном классе, но все ощущается, как шаг назад. Все бегут от прошлого и идут вперед, а Стейси…

Слов нет от самой себя.

— Дьявол! — выдыхаю я, делая шаг в сторону и скрываюсь за стеной.

В комнате Ригхана вновь загорается свет. Я перестаю контролировать дыхание, когда это происходит. Трясущимися пальцами подношу к губам сигарету и пытаюсь прийти в чувства. Мое окно остается открытым. Если Кайден подойдет к своему, то заметит распахнутое мое.

Как же невовремя мне приспичило прикурить! Я не хочу с ним пересекаться. Никак! Тем более обнаженная. Тело его любимой Стейс изменилось с тех пор, как он трогал меня четыре года назад. Грудь увеличилась в размерах, став более набухшей. Попа преобразовалась, сделалась сочнее, а ноги длиннее. Изгибы тела плавно подчеркивали все, чем наградила природа.

Я выглядываю из-за угла и пугаюсь, когда вижу распахнутое окно Ригхана в ответ. Мужчины нет, а значит у меня есть время. Тушу сигарету о пепельницу, стоящую на подоконнике, второпях закрываю окно и пулей лечу в кровать. Я накрываюсь с головой одеялом и тяжело дышу.

Сложно успокоиться, когда бывший теперь знает о моем возращении. Кажется, этот декабрь в Ванкувере станет для меня адом.

***

— Стейси, ты здесь? — из-за двери слышится детский голос.

— Терри, ты можешь войти.

В проеме появляется светлое гнездо из волос. У моего младшего брата копна на голове. Кажется, он тоже только проснулся, раз Сара не успела привести его в порядок.

— Привет.

Терри бежит к моей постели вместе со своим одеялом.

— Привет!

Я помогаю ему взобраться на кровать и двигаюсь, чтобы ему хватило место. Мальчик скромно улыбается. Он — копия мачехи. Цвет волос, голубой оттенок глаз, фарфоровая кожа, аккуратный носик ему достались от Сары. От отца Терри взял разве что хитрую улыбку.

— Папа с мамой уехали.

— Правда? — Я удивлена. Они не говорили, что оставят нас.

— Да. И я хочу есть. Ты же покормишь меня?

— А где наша домработница?

— Я ее боюсь. Давай лучше ты покормишь меня. — Голубой оттенок глаз Терри заполняется слезами.

Это еще что такое? Я не знаю, что делать с детьми, которые плачут.

— Хорошо, хорошо. Ты только не плачь. Беги в свою комнату. Я приду через десять минут, помогу тебе умыться и причесаться. Хорошо?

Младший брат кладет мне голову на грудь и тяжело вздыхает.

— Да. Я понял.

Он уходит, а я выпутываюсь из одеяла и мчусь к гардеробной, пока Терри не увидел меня обнаженной. Привычка засыпать голой никуда не испарилась. Часть моих пижам лежат в неразобранном чемодане, часть в стиральной машине. Красное кимоно — подарок Ригхана — смотрит на меня.

— Стейси… — Снова голос брата и крошечные шаги, бегущие к моей двери.

Я тут же срываю с вешалки одежду и набрасываю на себя, завязывая на талии поясок.

— Тебе принесли подарок.

— Кто?

— Внизу какая-то коробка.

Но я ничего не заказывала. Странно… У меня нехорошие предчувствия.

— Терри, ничего не трогай. Я сейчас приду. Иди в свою комнату.

Он печально опускает голову, но исполняет мою просьбу.

Я собираюсь и отправляюсь к брату. Помогаю Терри умыться, переодеться в другую пижаму — он захотел красную с Сантой.

— Любишь Рождество?

Сара как-то говорила, что это его любимый праздник.

— Да. А ты останешься с нами или уедешь?

— Останусь.

Моя работа больше не требует возвращения в Торонто, я уволилась. Решила взять перерыв и понять, куда двигаться дальше. За спасением от одиночества вернулась в родной Ванкувер. Почему родной? Да, я прожила здесь всего несколько месяцев, но это единственное место, где я чувствовала пик счастья.

Мазохизм приезжать сюда, учитывая, что клятвы в прошлом — ни при каких обстоятельствах сюда не возвращаться.

— И елку с нами будешь наряжать?

С огромной любовью обнимаю младшего и выдыхаю счастливое:

— Да.

Несколько раз за четыре года отсутствия дома папа с Сарой приезжали ко мне вместе с Терри. Последний раз мы виделись с братом около двенадцати месяцев назад, если не больше. Никогда бы не подумала, что ребенок так быстро растет. Внешне он изменился, лицо стало не таким детским. Терри стал очень болтливым, выучил новые слова и теперь терроризирует меня разговорами.

— Ты поможешь мне украсить комнату?

— Конечно.

Я беру мальчика за руку и спускаюсь по лестнице. У входа замечаю коробку, о которой говорил брат. Черная с бордовой ленточкой. Нет, только не это. Терри вырывается и вприпрыжку подбегает к подарку.

Записка: «С возращением».

— Мы не будем ее открывать. — Проглатываю ком в горле, когда в ушах снова стоит звон голоса Кайдена, зовущего: «Стейс».

— Почему? — брат с сожалением отпускает ленту, повязанную на коробке.

Потому что подарок от ненавистного мужчины. Но так я не скажу четырехлетнему ребенку. Приходится обманывать:

— Это от моего друга.

Терри не дает мне договорить:

— Ты злишься на него?

— Да, — я нервно потираю шею и ногой отодвигаю коробку. Открываю уличную дверь, выталкиваю подарок Кайдена на улицу. Записку рву и выбрасываю в помойное ведро. Там ему самое место!

Плевать я хотела на то, что он прислал. Все уже потеряно. Время ушло, и к прошлому я возвращаться не стану.

Поздно…

Ты уже вернулась к прошлому, Стейс Рейвен.

За завтраком вместе с Терри я смотрю мультик, который он попросил включить. Чуть позже приезжает папа с Сарой и…

— Бабушка? — Визг брата разносится по всему дому.

Я обеспокоенно выглядываю из кухни с тарелкой в руках. Вот это новости!

— Привет.

Родители не говорили, что к нам в гости приедет мама Сары. Пожилая женщина улыбчиво здоровается со мной и зазывает к себе.

— Ты не говорила, что приедешь.

— Сюрприз удался? — ее голос с хрипотцой отзывается во всем моем теле.

Как же я рада ее видеть!

— Более чем.

— Бабуля, представляешь, а Сти к нам приехала на Рождество. Она будет с нами весь ноябрь.

— Декабрь, Терри. — Поправляю брата.

— Ой, да!

— Я тоже приехала на Рождество.

— Серьезно?

До Рождества еще три недели. У нас столько времени впереди! Я смотрю на свою семью и не могу сдержать улыбку. Бабушка обнимает папу, Сару и Терри в то время, как я наблюдаю издалека. Мне так не хватало этого — семейного тепла, осознания того, что дома тебя кто-то ждет, любит.

Отчасти эти же мысли с бочка и грызут. Они заставляют думать о будущем.

Получится ли у меня когда-нибудь полюбить когда-то так сильно, как Кайдена? Буду ли я так счастлива с кем-то еще, кроме него? Выйду ли замуж, будут ли дети? Неопределенная частица «ли» убивает меня!

— Да. Только так устала с дороги.

— Мам, конечно, отдохни. — Сара запускает пальцы в седые волосы женщины. — Мы приготовили тебе комнату на первом этаже, чтобы не тащиться по лестнице.

— Спасибо.

Терри убегает в свою комнату, мачеха уходит провожать Розу — свою мать, а мой отец перехватывает меня на разговор.

— Тебе не понравится, что я скажу. Но лучше заранее предупрежу, чтобы его появление не застало тебя врасплох.

О ком он говорит?

— Знаю, вы расстались, но у меня с Кайденом общие дела. Нужно обсудить некоторые вопросы. За то время, что тебя не было, Ригхан был у нас частым гостем. Сти, ты будешь его периодически видеть в нашем доме.

— Все в порядке, пап. — Выпаливаю так быстро, что сама не успеваю осознать сказанное. Боже, почему я такая глупая?

У самой ведь в голове тысяча вопросов. Как скоро Кайд стал нашим гостем после моего отъезда? Они говорили обо мне? Почему нельзя обсудить дела фирмы на нейтральной территории или в доме у Ригханов? С другой стороны, они привыкли к формату бесед именно у нас. Зачем менять правила только ради моего появления?

Ты же хочешь видеть психа, разве не так?

— Отлично, мы встретимся после полудня. Либо вечером.

— Это намек? — Я хмурюсь.

Своими словами отец, будто выгоняет меня из дома.

— Я подумал, что ты не захочешь пересекаться с ним.

— Спасибо, что предупредил. Я ничего к нему не чувствую, можешь не переживать.

Даже спустя сорок восемь месяцев с момента нашего разрыва в моем сердце живет любовь к мужчине. Не проходит ни дня, чтобы я не думала о Ригхане. Я подарила ему надежду, а после сама все разрушила. Вроде, и чувствую виноватой себя. Вроде, и вина Кайдена есть.

— Так может казаться до встречи. А увидишь и все…

— Очередной план свести нас? Наше воссоединение и брак ты увидишь только во сне, пап.

Он смеется и хочет сказать что-то еще, но я обрываю его:

— Мне надоело слушать эти глупости. Пока.

Я отправляюсь на кухню, убираю все со стола. Пытаюсь отвлечь себя мыслями о возможной встрече с Кайденом. Дом большой. Уверена, мы даже не пересечемся. Я для этого постараюсь.

«Запрешься в своей комнате, как мышь? Будешь бояться высовываться даже на своей территории?», — свирепо насмехается голосок.

Пожимаю губы и думаю об этом. А ведь правда! Не я прихожу в его дом, а Ригхан заявляется в мой. Почему я должна его бояться? Потому что мои чувства все также свежи, как и четыре года назад…

Оставшееся время я стараюсь не думать о том, как будут развиваться события. Есть в моей жизни одна неизменная привычка — бег. Я надеваю спортивную форму, облегающую тело, для настроения делаю макияж с растушеванными стрелками, утепляюсь верхней одеждой и зимними кроссовками.

— Когда ты вернешься, Сти? — Терри с грустью наблюдает за тем, как я собираюсь.

— Скоро, малыш.

— Мы поиграем, когда ты вернешься?

— Конечно!

Ему одиноко. Сара с отцом в своих заботах. Младшему брату в его возрасте сейчас бы резвиться со сверстниками. В детском саду, хотя бы, а не торчать в четырех стенах. Конечно, дом Рейвен сложно назвать заточением. Но контакт Терри необходим.

Я чмокаю брата на прощание, машу мачехе. Уже на улице включаю трек в наушниках и скорее прячу ладошки в варежках. Неосознанно поворачиваю голову влево, к особняку Ригханов. За столько лет отсутствия я ничего не слышала о Кайдене и его семье. Счастлив ли тот, кого я любила?

Отец пару раз за пролетевшие годы пытался обмолвиться о Кайде, но был прерван мной. Та часть меня, что еще была в себе, не хотела боли. А мужчины у меня ассоциировались именно с ней.

В придорожном кафе играет песня The Chain Gang of 1974. Недалеко от местной закусочной мой поезд сделал вынужденную остановку из-за технической неисправности — так сообщил проводник. Я качаю головой в такт музыке у стойки, ожидая свой заказ.

— Давай поговорим! — Сильные руки хватают меня за запястье.

Передо мной появляется Кайд.

Что он здесь делает? Каким ветром его занесло сюда?

Я ехала в Торонто, желая начать новую жизнь вдали от безумия, свалившегося на меня. Только шагнула в свой страх и тут привет из прошлого.

Я ударяюсь о его грудь и всхлипываю.

— Ненавижу тебя! Убирайся из моей жизни!

Пусть думает, что я изменщица, предательница. Это лучше, чем быть жертвой в глазах любимого человека. Пусть он разочаруется во мне. Я не хочу, чтобы во мне видели грязную потаскуху, использованную девушку.

— Уходи. Я никогда не буду с тобой. Было весело, спасибо. — Стараюсь произнести громко, чтобы до него дошло.

— Молодой человек, это ваш внедорожник перегородил дорогу поезду? Мы вычислили… — К нам подходят люди в форме.

— Идите нахуй. — Не церемонится Ригхан, посылая полицейскую службу. — Стейс, мне нужно поговорить с тобой!

Поздно, Кайден. В тот вечер я набралась смелости, пошла на риск, преодолела себя спустя несколько дней после изнасилования, но ничего не вышло. Я пришла, чтобы рассказать тебе правду. Доверилась тебе, а в ответ получила оглушительную пощечину. Ты даже не стал меня слушать…

Ригхану заламывают руки, но он продолжает говорить со мной, преодолевая боль, отражающуюся на его лице.

— Значит ты выбрала его? Берна?

Не хватает сил пойти против своей воли и произнести такое короткое ложное «да». Я бы под дулом пистолета не выбрала Хоу.

— Уводим его. — Говорит один из служащих.

Кайден брыкается, что бесполезно. Он один против троих людей, которые заломали руки ему за спину и нацепили наручники.

Я опускаю голову к кроссовкам. Нет, нужно идти вперед. Хватит думать о нем. Уверена, он даже не задумывался обо мне все эти четыре года.

Бегу вперед, стараясь не оглядываться назад. Я вдыхаю холодный воздух. Такое же, как и мое сердце, без Ригхана.

Ты скучаешь.

— Эй, подруга! — Когда снимаю наушники, слышу позади себя женский голос.

Оборачиваясь, застываю с открытым ртом.

— Мэд?

— Привет, Стейси. — Неловко мнется она. — А я к тебе собиралась.

— Ко мне?

Я удивлена.

— Мама сказала, что ты вернулась в Ванкувер.

Значит Эмме рассказала Сара.

— Да, на месяц.

Я чувствую неловкость от встречи с лучшей подругой. Мы так по-идиотски расстались. Точнее, в этом моя вина. Я сбежала, толком никому ничего не объяснив. До сих пор не понимаю, как папа отпустил меня. Возможно, его любовь к Саре и новорожденному Терри была больше, чем любовь к предыдущему ребенку.

— Не хочешь сходить в кафе?

— Можно. — Соглашаюсь я.

Думаю, нам обеим будет легче общаться на нейтральной территории.

Мы разворачиваемся и идем в сторону особняка Роуздейл. На улице холодно, поговорить особо не удается. Большая часть дороги проходит в тишине. Я думаю о жизни подруги, что с ней произошло за то время, что мы не виделись. Чем Мэд занимается сейчас, продолжает ли встречаться с Роном, какие у нее планы на будущее? Я смотрю на нее и понимаю, что очень скучала. Где-то внутри застревают слезы.

Еще меня очень беспокоит внешний вид Мэделин. Куда подевалась роковая красотка, модница Ванкувера, дерзкая и уверенная в себе девушка с глазами цвета шоколад? Лицо подруги бледное, одета она не пойми во что. Я не осуждаю, просто подчеркиваю, что Роуздейл никогда так не одевалась.

Может, что-то стряслось?

— Слушай, может лучше ко мне?

— К тебе?

Роуздейл смеется на всю улицу.

— Я не парень, чтобы предлагать тебе что-то по типу из фильма для взрослых. Выпьем кофе, поболтаем. Дом есть дом.

— Нет. Лучше кафе.

Мэд вздыхает, но вынужденно соглашается. Мы переступаем порог их большого дома. Я жду в холле, пока Роуздейл возьмет ключи от машины.

— Стейси, сколько лет! — Ахает Эмма — мама подруги.

— Здравствуйте. Рада вас видеть.

— Почему не проходишь?

От ответа на вопрос меня спасает появившаяся Мэделин.

— Мам, мы в кафе.

Эмма прикладывает руку к сердцу и с укором смотрит на дочь.

— Вот в таком виде ты собралась ехать в людное место?

— Мне плевать, как я выгляжу. С моим видом все так.

Четыре года назад Роуздейл точно бы так не сказала! Кажется, мои опасения подтверждаются, что-то случилось.

— Я не могу отпустить Стейс. Угощу кофе и можете лететь на ягуаре хоть на четыре стороны.

Мэд закатывает глаза и смотрит на меня в надежде, что я смогу дать отпор ее матери. Эмма с такой любовью глядит, что невозможно отказать. Мы остаемся.

Я чувствую тревогу от встречи с людьми из прошлого. Все, что касается тех лет вызывает во мне странные чувства. Не самые приятные, как вы уже поняли.

— Стейси, ты насовсем вернулась?

Меня передергивает от мысли, что я застряну здесь на всю оставшуюся жизнь. И в то же время, думая об этом, я ощущаю комфорт. Ванкувер мне очень нравится, он знаком мне лучше, чем любое другое место. Изобилие лесов, свежий воздух, недалеко от нас есть горы и скалистые берега, озера, реки, океан. Я не знаю лучшего места, чем дом, где живет отец, Сара и мой младший брат.

Все прекрасно, кроме призраков прошлого. Днями и ночами напролет они шепчут мне о боли, что я испытала в этом месте. Но я помню и о счастье, которое было. С отторжением, однако помню.

— На месяц. Отпраздную Рождество, а в январе уже улечу.

— В Торонто? Кажется, там ты жила?

— Да.

Я вру, потому что не хочу вдаваться в подробности. Иногда легче солгать, чем выворачивать наизнанку душу. В Торонто у меня не осталось ничего. Я продала квартиру, которую отец купил мне четыре года назад. Бросила работу, потому что не чувствовала себя там ценной и удовлетворенной. Особой связи с людьми в том городе у меня не было. Иногда я встречалась с новой подругой (по совместительству коллегой) по выходным. Она собирала сплетни и делилась ею со мной — хоть немного, но я отвлекалась от того, что болело в груди.

Я рассталась со всем, что на самом деле никогда не принадлежало мне. И вернулась к тому, что когда-то было для меня всем. Я хочу избавиться от того, из-за чего плохо сплю. Хочу узнать себя с новой стороны, потому что окончательно запуталась.

— А ты, Мэд? Ты уезжала куда-то после окончания университета? — Я начинаю с одного простого вопроса, а не дают покоя сотни.

Мне дорога эта девушка с волосами медного оттенка. Она стала моей лучшей подругой, когда я только переехала в Ванкувер. Она первая подошла познакомиться, первая пригласила к себе в гости, первая познакомила со своими друзьями. Я ей стольким обязана. В свое время Роуздейл стала моей поддержкой. Когда мне было плохо, она протягивала руку и кружила вальс жизни, несмотря на происходившее.

Я хочу знать об этой девушке все! Все, что упустила…

— Нет. Я осталась здесь, с Роном. Так никуда и не поступила, окончила курсы графического дизайна. Рисую иллюстрации на заказ, мне нравится. — Со слабой улыбкой отвечает подруга.

В ее словах слышится сожаление.

— Здорово! — Оживляюсь я, желая поддержать Мэделин. — А с Роном поженились, как и мечтали?

Эмма застывает с чашкой в руках и смотрит на дочь, впившуюся взглядом в пустую тарелку перед собой.

— Мы расстались неделю назад. Сегодня подали на развод. — Девушка проглатывает комок боли.