Сбежавшая принцесса

Кейтлин Крюс, 2010

Отец выдает Габриель замуж за человека еще более властного, чем он сам. По крайней мере, таковым девушке кажется ее новоиспеченный супруг. На уме у наследной принцессы лишь одно – бежать, любой ценой избавиться от Люка… и от страстного влечения к нему.

Глава 1

Перед тем как заиграл орган, король Джозеф обратился к своей дочери Габриель:

— Выполни свой долг. Сделай так, чтобы я тобой гордился.

Это были его единственные слова напутствия перед ее свадьбой. Они звучали у нее в голове, когда она шла с ним под руку к алтарю главного собора в ее королевстве. Несмотря на десятифутовый шлейф, Габриель держала спину прямо, а голову высоко, как и подобает королевской особе.

К счастью, ее лицо было скрыто под вуалью, ведь она впервые за свои двадцать пять лет не могла контролировать его выражение и подступающие к глазам слезы.

Ей нельзя плакать. Ведь она дочь короля Миравакии. Человека, которого она всю свою жизнь пыталась порадовать.

Даже в университете она так хотела получить одобрение отца, что целиком посвятила себя учебе. В то время как ее однокашники ходили на вечеринки и

использовали возможности, которые предлагал им Лондон, она штудировала книги в библиотеке. Окончив университет, она, несмотря на диплом экономиста, по воле короля стала заниматься благотворительностью, как и полагалось кронпринцессе Миравакии.

Сейчас она тоже выполняла отцовскую волю — выходила замуж за человека, которого он для нее выбрал.

Почему она на это пошла? Миравакия не была отсталым феодальным королевством, а она не была вещью. Но Габриель не знала, как ослушаться отца, не вызвав при этом его гнев. Или, может, она просто любой ценой хотела доказать ему, что достойна называться его дочерью?

— Я получил брачное предложение, — сказал ей король Джозеф однажды утром три месяца назад.

Габриель была удивлена вдвойне. Обычно ее отец завтракал в тишине, просматривая свежую газету, но настаивал на том, чтобы она каждое утро составляла ему компанию. Кроме того, его до сих пор не интересовал повторный брак, хотя после смерти ее матери прошло уже двадцать лет.

— Брачное предложение? — переспросила она.

— Я нашел сочетание королевской крови с огромным состоянием весьма заманчивым, — сказал ее отец. — Несомненно, подобный брак укрепит королевскую власть в Миравакии.

Он говорил так, словно речь шла о покупке новой машины. Но для Габриель это было очень важно. Неужели у нее действительно появится мачеха? Вот бы во дворце кроме них с отцом поселился кто-то еще! Габриель любила отца и старалась ему угодить, но жить под одной крышей с ним было нелегко.

— Длинная скучная помолвка ни к чему, — продолжил король, промокнув свои тонкие губы льняной салфеткой и велев прислуге налить ему еще кофе. — У меня не хватает терпения для подобных вещей.

— Правильно, — согласилась Габриель. Ей очень хотелось взглянуть на ту, которая подошла по всем пунктам ее требовательному отцу. Он был невысокого мнения почти обо всех женщинах, которых когда-либо встречал.

— Надеюсь, ты будешь хорошо себя вести, — сказал он, потягивая кофе. — Прошу тебя, только давай без истерик, присущих твоему полу перед свадебной церемонией.

Габриель молчала.

Ее отец фыркнул.

— Уверен, ты сможешь надлежащим образом все организовать.

— Конечно, папа, — ответила Габриель.

Она никогда прежде не занималась организацией свадеб, но разве это чем-нибудь отличается от подготовки к государственным праздникам и благотворительным мероприятиям? У нее есть квалифицированный персонал, способный творить чудеса. Кто знает, возможно, благодаря новой жене ее суровый отец станет мягче. Ей бы очень этого хотелось.

Погруженная в свои мысли, Габриель вздрогнула, когда ее отец встал из-за стола и направился к двери, давая ей понять, что тема закрыта. Габриель едва удержалась от смеха. Как это на него похоже. Несмотря на его грубость, ее захлестнула волна нежности. Определенно за внешней суровостью ее отца пряталось что-то романтическое.

— Папа, — окликнула его она.

Остановившись у двери, король обернулся.

— В чем дело? — произнес он, нахмурившись.

— Я знакома с невестой? — спросила она, с трудом удерживаясь от улыбки.

Отец уставился на нее:

— Если ты собираешься управлять страной, Габриель, тебе следует быть повнимательнее. — Его ледяной тон заставил ее содрогнуться. — Невеста — это ты.

Затем он развернулся на каблуках и ушел из комнаты, не оглядываясь.

Воспоминания заставили ее сердце учащенно забиться. Сделав глубокий вдох, она мысленно приказала себе успокоиться.

Отец никогда ее не простит, если она запаникует, проявит что-либо, кроме послушания и благодарности.

Вцепившись дрожащими пальцами в рукав его парадного мундира, Габриель прислушалась к ритмичному стуку его шагов, каждый из которых приближал ее встречу с судьбой.

Она не могла думать об этом. Не могла думать о нем. Своем без пяти минут муже. Человеке, которого она никогда не видела. Будущем короле ее народа.

С губ девушки сорвался непрошеный стон, который, к ее счастью, утонул в громкой музыке.

Она не могла повернуть назад. Уже слишком поздно.

В огромном соборе яблоку было негде упасть. Среди гостей были представители европейских правящих династий, политические союзники и стратегические партнеры ее отца. Снаружи собрались жители Миравакии, которые отмечали день свадьбы их принцессы как национальный праздник. Пресса утверждала, что народные гулянья продлятся несколько дней. Люди хотели поприветствовать человека, который однажды станет их новым королем.

Люк Гарнье получил Габриель в качестве невесты благодаря договору с ее отцом. Ее согласия никто не спрашивал. Она обо всем узнала, только когда сделка уже была заключена. Чувства дочери нисколько не волновали короля. Он решил, что ей пора выходить замуж, и сам нашел ей жениха.

Габриель никогда не перечила отцу. Она всегда его слушалась и относилась к нему с уважением в надежде, что он когда-нибудь хоть немного ее полюбит.

Но вместо этого он продал ее тому, кто больше всех за нее предложил.

Наблюдая за женщиной, движущейся к нему по длинному церковному проходу, Люк чувствовал себя триумфатором. Стоя у алтаря, он не замечал ни цветных витражей, ни мраморных фигур, смотрящих на него сверху вниз. Все его внимание было приковано к его невесте.

«Наконец-то».

Люк подумал о своей беспечной легкомысленной матери и ее постоянных истериках, и его губы сжались в тонкую линию. Им, в отличие от его эмоционального отца, нельзя манипулировать. Он не потерпит подобного.

Этот союз в первую очередь — деловое соглашение. Невеста должна оправдать его доверие. В отличие от многих людей его круга он не собирался закрывать глаза на измены.

Ему нужно полное подчинение. Он не допустит, чтобы о нем сплетничали.

Люк много лет искал себе идеальную невесту. До леди Эммы он отбраковал множество кандидатур. Он тщательно охранял от посторонних глаз как свой бизнес, так и личную жизнь. Его отказ от компромиссов сперва привел его к одиночеству, но теперь он, кажется, получил то, что хотел. Идеальную невесту.

«Принцесса Габриель станет послушной женой, — думал он, наблюдая за тем, как она спокойно идет под руку с королем к алтарю. — Она согласилась на этот брак, потому что такова отцовская воля, значит, подчинится и мужу».

Люк вспомнил солнечные дни в Ницце, когда он за ней следил. Вспомнил, с каким достоинством она держалась, окруженная толпой поклонников. За свою жизнь принцесса Габриель не была причастна ни к одному скандалу. Она славилась своей скромностью и милосердием. Все упоминания о ней в прессе были связаны только с ее благотворительной деятельностью. По сравнению с другими представительницами правящих европейских династий, прожигающих жизнь на элитных курортах, она казалась святой, и Люка это устраивало.

Он создал огромную империю именно благодаря своему перфекционизму. Он привык, чтобы у него было все только лучшее, и его жена не должна стать исключением.

Как обычно, Люк все взял под свой контроль. Сначала он велел своим людям навести справки о Габриель. Полученная информация его устроила, но прежде, чем принять окончательное решение, он намеревался увидеть все собственными глазами. Он сам отправился за ней следить, поскольку в таких важных вопросах доверял только собственному мнению. Он никогда бы не обратился с предложением к королю Миравакии, не будь он абсолютно уверен, что принцесса Габриель именно та, кто ему нужен.

Для подписания договоров Люк встречался с королем Джозефом в его роскошном номере в парижском отеле «Бристоль».

— Не хотите с ней встретиться? — спросил отец невесты, когда соглашение было подписано.

— В этом нет необходимости, — ответил Люк, наклонив голову, — но, конечно, если вы настаиваете…

— А я тут при чем? — произнес король, хмыкнув. — Она станет вашей женой, встретитесь вы с ней или нет.

— Вы уверены? — спросил Люк, хотя нисколько не сомневался в словах своего будущего тестя. Переговоры не достигли бы этой стадии, не будь король уверен в послушании своей дочери. — Наше соглашение необычно для нынешнего времени. Принцесса и королевство в обмен на богатство и деловые связи. Я думал, такое можно встретить только в исторических книгах.

— Моя дочь была воспитана как будущая королева, — ответил пожилой мужчина. — Я с ранних лет убеждал ее в том, что ее положение требует безукоризненного поведения… — Покрутив в руках бокал с портвейном, король нахмурился. — И огромной ответственности.

— Кажется, она приняла ваши слова близко к сердцу, — сказал Люк, глядя в свой бокал. — Все только и говорят о ее хороших манерах и самообладании.

— Разумеется. Моя дочь уже давно уяснила — долг перед страной важнее личных соображений. Однажды из нее получится отличная королева, но ее должна направлять сильная рука. — Джозеф фыркнул. — У вас с ней не возникнет проблем.

«Вот и славно», — подумал Люк с мрачным удовлетворением.

Король махнул рукой, давая ему понять, что тема закрыта.

— Давайте выпьем за будущее Миравакии, — сказал он.

— За будущее Миравакии, — повторил Люк, чокаясь с ним. Скоро принцесса Габриель станет его женой, и он наконец докажет самому себе и остальному миру, что он не такой лицемер, как его покойные родители.

— И за женщин, которые знают свое место, — добавил король.

Сейчас, когда Габриель приближалась к нему, Люк позволил себе улыбнуться.

Она само совершенство. Он в этом не сомневался. И через несколько минут она будет принадлежать ему.

Подойдя к алтарю, Габриель наконец увидела своего жениха. Люка Гарнье. Она никогда раньше с ним не встречалась, но после того, как отец несколько месяцев назад назвал его имя, успела навести о нем справки. По материнской линии он происходил из старинного итальянского королевского рода. Его отец, французский миллиардер, удвоил свое состояние до того, как ему исполнилось двадцать пять. Пресса интересовалась бурными отношениями его родителей,

еще когда Люк был ребенком. Они погибли во время крушения яхты, когда ему было немного за двадцать. Скорее всего, именно по этой причине он и стал таким решительным и уверенным в себе. Она видела безжалостность в его блестящих темных глазах, в чертах его лица.

«Я не могу это сделать».

Но она делала.

У нее не было выбора, но она не могла на все это смотреть и закрыла глаза под кружевной вуалью. Не хотела смотреть на незнакомца, который скоро станет ее мужем, но почувствовала его близость, когда отец подвел ее к нему. Когда ее дрожащие пальцы утонули в большой теплой ладони Люка, ее охватил страх.

Он был таким сильным, таким несгибаемым. Габриель почувствовала исходящую от него опасность, и ее тело стало ватным.

«Это всего лишь очередная паническая атака», — подумала она, сделав глубокий вдох. Затем представила себе сосны и домики с красными крышами, рассыпанные по горной местности, скалистые пляжи, залитые солнечным теплом. Миравакия была независимым островным государством в Адриатическом море, расположенным ближе к Хорватии, чем к Италии, и Габриель любила свою страну.

Ради своего народа и своего отца она сделает все.

«Даже это».

— Открой глаза, — тихо приказал ей Люк, когда морщинистый епископ начал церемонию. Женщина рядом с ним застыла как статуя. Ее глаза под вуалью были закрыты.

Он чувствовал ее тонкие пальцы в своей ладони. Они были влажными и холодными. При каждом ее вздохе вуаль колыхалась. Взгляд Люка скользнул по плавному изгибу ее шеи. Его невеста была создана из тонких линий и плавных изгибов, и ему захотелось исследовать все их губами.

Его захлестнула волна желания. Она была красива, и он с нетерпением ждал, когда приступит к выполнению супружеских обязанностей.

Затем он осознал, что Габриель вся дрожит. Возможно, она вовсе не так спокойно отнеслась к их браку, как он предполагал.

Он не мог ее винить. Его многие боялись.

— Мы отлично подойдем друг другу, — прошептал он, стараясь придать своему тону уверенность. Этот порыв был для него новым. Ему никогда прежде не хотелось кого-то защитить.

Тогда он, чтобы немного ее подбодрить, сильнее сжал ее руку.

Она была его, и он заботился о том, что ему принадлежало.

Габриель заставила себя открыть глаза, несмотря на то что голос незнакомца — ее мужа — как-то странно ее взволновал. Его рука была слишком горячей. Он стоял слишком близко.

Слава богу, ее лицо по-прежнему скрывала вуаль.

Епископ произнес древние священные слова, и Люк надел на безымянный палец Габриель кольцо. Надевая кольцо ему, принцесса почувствовала контраст между холодным металлом и его горячими пальцами. Она снова услышала его голос, когда он повторил за священником слова брачной клятвы. На этот раз он был громким и уверенным.

Она оказалась не готова к тому моменту, когда он откинул с ее лица вуаль и встретился с ней взглядом. У Габриель пересохло во рту. «От страха», — сказала она себе, но какая-то ее часть воспротивилась этой мысли. Она каждой клеточкой своего тела ощущала его близость. Ее тянуло к нему, хотя он был чужаком.

Ей показалось, что все вокруг перестало существовать. В целом мире остались только они вдвоем. Она почувствовала себя уязвимой перед этим мужчиной. Поняла, почему женщины на нескольких континентах сходили по нему с ума.

Его густые темные волосы доходили до воротничка накрахмаленной белой рубашки. Светло-серый пиджак подчеркивал ширину его плеч и груди. Черты его лица казались высеченными из камня. В уголках его глаз были морщинки, но Габриель не могла себе представить этого человека смеющимся. Он был красив, как бывают красивы горы, суровые и далекие. В приглушенном свете его серые глаза под темными бровями казались почти черными. Губы сжаты в твердую линию.

Он был чужаком, но таким мужественным, что Габриель замерла перед ним, словно жертва перед опасным хищником. И какой-то ее части, о существовании которой она раньше не знала, это понравилось.

Люк подошел ближе, и она почувствовала тонкий аромат его дорогого одеколона, прочитала вызов в его взгляде. Ее сердце учащенно забилось, губы приоткрылись, тело начало наливаться свинцовой тяжестью.

Большая ладонь легла ей на щеку. Габриель едва могла дышать. Ее колени подогнулись, и она подумала: «Как бы не упасть».

Его ладонь обжигала ей кожу. От его прикосновения по ее телу разлился огонь, который, достигнув низа живота, превратился в сладкую боль.

Люк не отвернулся. Напротив, он подошел еще ближе и, приподняв ее подбородок, накрыл ее губы своими.

Это был не просто поцелуй. Это было его заявление о праве обладать ею.

Затем он отстранился и переключил свое внимание на епископа, словно Габриель перестала его интересовать.

Ей хотелось кричать от разочарования. Человек, за которого она выходит замуж, оказался таким же, как ее отец. Она с ужасом осознала, что он будет контролировать каждый ее шаг. Ей придется раздеваться перед мужчиной, рядом с которым она чувствовала себя обнаженной, несмотря на слои белой тафты и кружева. Он потребует от нее наследников.

Ну почему она на это согласилась? Почему не сказала «нет» своему отцу, как поступила бы на ее месте любая здравомыслящая женщина?

Люк взял Габриель за руку, повернулся вместе с ней и повел ее к выходу из собора. Следовавшие за ними молодые служанки несли ее шлейф.

«Я замужем». У Габриель закружилась голова. Когда Люк по-хозяйски положил руку ей на талию, на ее глаза навернулись слезы.

Она совершила ужасную ошибку. Как можно было это допустить?