Срок нашего брака

Катя Нева

Она и Вашингтон — современная история Ромео и Джульетты. Их семьи ненавидели друг друга, и ненавидели их с Вероникой союз. Но молодые были умны не по годам, однажды ночью собрав свои вещи, они сбежали вместе, сменив фамилии. Книга содержит нецензурную брань.

© Катя Нева, 2025

ISBN 978-5-0065-3064-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

Вероника была несказанно счастлива уволиться со своей работы, из-за которой ей пришлось уехать из родного и такого приветливого Манхеттена, в незнакомый Финикс. Так обязывала её деятельность. Девушка была археологом. Была. Целых пятнадцать лет! Всё это время она работала и была вдали от семьи.

И лишь сейчас она нашла в себе силы (просто потому, что нашла работу на постоянной основе на дому), чтобы бросить в лицо документы об увольнении по собственному. Выходила она из своей ненавистной конторы со свободным сердцем, и только потом, сев в свою машину, разревелась, словно малое дитя, от счастья.

Неделю спустя она купила дом в Сан-Франциско, где и жил сейчас её муж с детьми. Те, кто сдавали ей дом, оказались милой молодой супружеской парой без детей. И жили они по соседству, справляясь, в порядке ли дом. Чудесная семейка, пусть и немного наивная. Вероника завидует им белой завистью, мечтая, чтобы у них тоже всё было также дружно и слажено.

Внезапно Вероника подумала о том, что её муж Вашингтон и дети могли бы переехать сюда, и, разумеется, чтобы никто не знал, что они — семья.

— Пожалуйста! — молит девушка в свой мобильник. — Я так соскучилась по вам!

— И мы скучаем, мамочка! — слышит она недружный хор детей.

Вероника сдерживает слёзы. Пятнадцать лет! Пятнадцать лет воспитывать детей по телефону, присылать им подарки и не иметь возможности обнять свою семью.

— Нас раскроют, — выдохнул Вашингтон.

Голос его звучал устало. Боже! И это сказал её показушник? Кажется, они махнулись ролями. И теперь Вероника шлёт безопасность к чертям, желая не просто увидеть их, но и жить с ними.

— Не должны раскрыть. Ваш, соглашайся! Маленький уютный дом, для нас, как мы и мечтали. Хозяева не будут против, если здесь поселится кто-то ещё.

У неё ушло полчаса, чтобы уговорить мужа.

— Я тоже хочу, малышка, — она слышит улыбку в его голосе. — Жди нас.

Девушка выключила мобильник и, не сдерживая радости, прыгала, словно маленькая девочка, по комнате.

«Они приедут! Они приедут! Мои дети, Вашингтон!»

Вероника взглянула в зеркало, приводя себя в порядок.

Она и Вашингтон — современная история Ромео и Джульетты. Их семьи ненавидели друг друга, и ненавидели их с Вероникой союз. Но молодые были умны не по годам, однажды ночью собрав свои вещи, они сбежали вместе, сменив фамилии.

У Вероники Блэйк длинные чёрные, оттенка тёмного шоколада, волосы, что обычно прямые и распущенные, как сейчас. Большие серые глаза, аккуратный носик и тонкие губы. Округлое лицо, средний рост. На Веронике удобная синяя футболка и белые шорты, которые только подчёркивают её стройность.

Девушка вздохнула и принялась за уборку — как-никак, скоро приедет её семья.

Через день к ней пришли хозяева дома — супруги Ливстоны, сообщив ей ужасную, по их мнению, новость.

— Понимаете, мы очень не хотим отказывать им. Парень с племянниками. — виновато сказала миссис Ливстон. — Мы обещали вам, что дом ваш, но…

— Я не возражаю, — улыбчиво ответила Вероника. — Простите, я кажусь вам нелюдимой, но это — ложное представление обо мне.

— Значит, вы будете рады новым жильцам? — робко спросил мистер Ливстон. — Это же отлично!

Поначалу Вероника даже засомневалась. А вдруг это не они? Но, подумав, вспомнила, как же сильно муж беспокоился о том, что их раскроют, и подстраховался.

***

Вашингтону совсем не верилось в то, что спустя пятнадцать лет они, наконец, будут жить под одной крышей. И не верилось во всё, что происходит. Его Вероника была из простой семьи, но закончила школу с отличием и работала всё это время, изучая археологию.

Вашингтон Раш — у него короткие бледно-рыжие кудряшки, острый нос, усы и большие, всегда смотрящие с пониманием голубые глаза. Аристократическая и, одновременно с этим, простая внешность. Да и стиль одежды он предпочитает самый обычный — рубашка и джинсы, без всяких излишеств. Вашингтон — сын богатеев, как называла его жена, работал простым секретарём сейчас и жил с тремя детьми в двухкомнатной тесной квартирке. О чём Вероника пока не знает. Если узнает, голову ему открутит. Она у него такая… темпераментная, временами. Но всем в глаза бросается лишь её внутренняя интеллигенция, и это частенько спасает их, ведь никто бы и не подумал, что она — простолюдинка.

Он взглянул на детей, которые уже собирают вещи. А ведь мистер и миссис Ливстон ещё даже не дали своего согласия. Что если им откажут? Ведь их столько… Разве кто-то отдаст дом на растерзание детям?

Зазвонил телефон, и Вашингтон вынырнул из своих мыслей.

— Да?

— Мы рады вам сообщить, что уже завтра вы с племянниками можете переезжать в наш дом. — сказал мистер Ливстон. — Поздравляем вас!

— Правда? Спасибо, мы с детьми так и сделаем, — не помня себя, он выключил мобильник и, словно малое дитя, расплакался, забыв, что дети это видят.

Самая младшая — Энни, девочка с чёрными, как ночь, волосами, что заплетены заботливым отцом в простенькую косичку, и тонкой юбочке, подбежала к нему. Отец, не прекращая плакать, держался рукой за стол, чтобы не упасть.

— Папа? Что случилось? Почему ты плачешь? — спросила она, и подлетели остальные дети.

Энни пять лет, и она — единственная их с Вероникой приёмная дочь. Сейчас у малышки в руке плюшевый медвежонок — подарок от Вероники.

— Нам отказали? Мы не будем жить с мамой? — нахмурилась Жаклин.

У малышки Джек светлые волосы, девочка одета в свободные брюки. Девочка всего на год старше Энни, и за всю жизнь виделась с матерью всего три раза, не больше нескольких часов.

Вашингтон замотал головой и всхлипнул.

— Нет. Мы едем домой, детки. Я… я просто очень этому рад. Я скучал по вашей маме. Я… увижу её завтра, и не для того, чтобы отпустить, как было всегда, в аэропорт, а чтобы жить вместе с ней.

Теперь заплакали и девочки.

А старший сын Хьюго, которому восемнадцать лет, неунывающе продолжил собирать вещи. У парня каштановые волосы, короткие, но в шестнадцать он намеревался отрастить патлы. Хью реагирует на это спокойно, радуясь тому, что уже завтра они все увидятся с мамой. Он не хочет плакать. Это у него от отца, правда, неунывающим Вашингтон был в молодости. А вместе с тем Хьюго спокоен — эта черта у него от матери.

Им было по восемнадцать, когда однажды Вероника постучала в его окно. На её плече была тяжёлая сумка, набитая битком.

Была ночь, девушка ловко пробралась в особняк своего бойфренда, и ждала его ответа.

— Сегодня? — Вашингтон был удивлён и измотан.

Это был Выпускной. Они только-только разошлись по домам, и…

— Да, сейчас, — отвечает девушка. — Иначе нам несдобровать.

Она была права. С тех пор, как их родня узнала об их любви, им просто житья нет.

— Но мы оба сонные, — он зевнул. — Того и гляди, уснём по дороге.

Девушка заботливо взглянула на него, но вся идиллия потонула в её ответном зевке.

— Знаю. Но мы тут же рванём на автобус, там и отоспимся.

Вашингтон кратко поцеловал возлюбленную в губы, отошёл и жестом фокусника извлёк из-под кровати уже готовый рюкзак.

— Бежим! — оживлённо прошептал он.

И пара рванула прочь из дома, прочь из города.

В автобусе они сумели отоспаться, прильнув друг к другу. Их первый сон в обнимку. Их спокойный, за долгое время, сон.

Они не знали, куда едут, но им было всё равно. Они открыли глаза лишь к утру. Вероника взглянула на часы на руке любимого. Пятнадцать ноль-ноль. Ну… очень позднее утро после полудня, да.

Но радовало, что место солнечное.

— Флорида, — пробормотал Ваш, глядя в окно.

— Ты уверен?

— Да. По крайней мере, здесь самый яркий день и самая тёмная ночь. И, кажется, мы приехали?

Девушка кивнула, и они сошли с автобуса, и пошли, куда глаза глядят.

— Я взяла то, что могла посчитать необходимым, а что взял сынок золотого мешка? — спросила она.

— Он вовсе не толстый! — обиделся Ваш, поняв, что она имела в виду его отца. Но обида была, как у робота — скорее автоматической, чем настоящей.

— Ага, просто кость широкая и ломиться от денег, — засмеялась она. — Прости, но так его назвала моя мать.

Он фыркнул, но ответил.

— Деньги, на первое время (они оба знают, что Вашингтон специально взял подработку после школы, чтобы быть готовым к побегу), документы и одежда.

— Ммм… Я тут подумала, может, нам сменить фамилии? Что если родители будут искать нас? Я не хочу…

— Я тоже. Не найдут, мисс Вероника Блэйк.

Она взглянула на его ухмылку.

— Блэйк? Ты уже выбрал мне новую фамилию? — девушка сделала вид, что возмущена, но после выдала. — Мне нравится, мистер Вашингтон Раш.

— Взаимно, — ответил он.

Так они и поступили, постепенно забывая свою прошлую жизнь.

Он учился на менеджера, она всерьёз увлекалась археологией, хотя с её-то мозгами можно было бы и в космос улететь. Так считал Вашингтон.

Через год они поженились и перебрались в Манхеттен. А беда пришла, когда учёба закончилась. Уже тогда родился их маленький Хьюго — ему уже было три.

Вероника весь день игнорировала мужа, будто ей было больно даже смотреть на него. К полудню Вашингтон не выдержал и, уложив сына спать, поговорил с женой в гостиной. Тогда он впервые ощутил на себе весь смысл фразы «радоваться или плакать».

— Что случилось? Ты сама не своя. Так было только, когда ты забеременела.

— Я… мне предложили работу. Археологом. — она чувствует, как слёзы подступают.

— Это же великолепно! Ты всегда мечтала…

Девушка мрачно рассмеялась.

— Археологом в Финиксе!

— Ну, и… — он не сразу понял смысл её слов. — Подожди… Финикс — это же так далеко… То есть, мы будем в разных городах…

— Отговори меня! Пожалуйста, отговори! Я хочу остаться с тобой и сыном.

Она могла говорить, что угодно, но взгляд выдавал её с головой.

— Ты должна ехать. Я вижу, ты хочешь.

— Но ты и Хью…

— Всё в порядке. Мы будем видеться, не часто, но ведь будем, верно? — он раскрыл ей свои объятия. — Иди сюда, котёнок.

Вероника послушно прильнула к нему.

— А как же ты? Ты справишься с Хьюго один? Ты ж у меня распиздяй, каких поискать!

— Спасибо за комплимент, Ник, но не переживай. Я немного научился у тебя ответственности. — он погладил её по спине. — Мы с сыном не пропадём.

Хьюго плакал, прощаясь с мамой в аэропорту, закатил сцену, думая, что так она останется, и никуда не полетит. Вашингтон еле успокоил его тогда. Это было для него в новинку. Обычно Вероника знала, как справляться со слезами, она утешала сына. И оба родителя боялись, что Хью зайцем проскочит в самолёт.

Самым сложным в их жизни оказалась вторая беременность. Вероника тогда зачастила приезжать к мужу и сыну. Хью было двенадцать, и мальчик старался выкроить время не только для своих друзей, но и для мамы.

В одну из таких поездок Вероника, увидев Вашингтона в аэропорту, уверенно бросилась ему на шею на глазах у всех. Так пылко она его ещё не встречала.

— Эм… дорогая, мы пока не дома… — Ваш обнял её в ответ, но был растерян.

— Знаю, но я… у меня новости. Я беременна!

— Что? — он отстранил её от себя. Может, он ослышался?

Вероника кивнула.

— Да, Ваш, да! У нас снова будет ребёнок!

— Сестричка! — встревает Хьюго.

— Что?

Вашингтон даже по дороге домой приходил в себя от изумления.

Когда живот было невозможно скрывать, Вероника взяла отпуск за свой счёт на несколько месяцев, чтобы родить замечательную девочку Жаклин, в Манхеттене.

Держа новорождённую дочь на руках, она повернулась к Хью.

— Ты угадал. Вот твоя сестричка.

Девушка улыбнулась сыну, что с такой любовью глядел на Жаклин. Вашингтон лишь делал вид, что счастлив, но стоило Хьюго покинуть палату, он подошёл к дочери и жене, не скрывая боли.

— Ты же понимаешь, что Джек останется здесь?

Печаль в его голосе вернула её в реальность и заставила плакать.

— Знаю. Но… Ваш, она такая… Я уже люблю её. Позволь мне быть с ней, как можно дольше, пожалуйста. Я уеду через неделю, но я не хочу бросать вас. Ни одного из вас. Я люблю вас всех, и тебя, дорогая моя Жаклин, — она поцеловала дочку в лобик, и девочка сжала её палец в своей крохотной ручке.

Вашингтон подошёл ближе.

— Я буду рассказывать ей о тебе каждый день. И Хьюго поможет мне. И мы вместе будем надеяться, что когда-нибудь у нас будет маленький уютный дом, где мы живём вместе.