Вторая жена господина Нордена. Книга 1

Катя Лакруа, 2023

Если вас бросил жених, не идите страдать в парк. А уж если пошли, не подбирайте с земли колечко с намерением вернуть законному владельцу. Иначе может случиться всякое. Я, например, оказалась в чужом мире, где меня принимают за другую и выдают замуж за человека с давно омертвевшим сердцем. Удастся ли мне вернуться домой? Или стоит попытаться растопить лёд в душе господина дознавателя? Время покажет, а пока главное – выжить в новом мире!

Глава 2

Очнулась посреди болота? Главное — не паниковать!

Я медленно приходила в себя. Сначала вернулся слух, потом ощущения, и только потом удалось открыть глаза. Кругом темнотища — ничего не видно. Голову пронзила дикая боль, и я снова зажмурилась с громким стоном. Тьма просто кромешная. Ну, допустим, в конце июля ночи у нас в Подмосковье уже довольно тёмные, но ведь парк прекрасно освещается фонарями! А ещё очень холодно и… мокро: я, похоже, лежу в какой-то луже. Так, стоп. Откуда в парке лужи? Прошёл дождь?

Выходит, я не в парке? Но тогда где? И что со мной произошло? Потеряла сознание? Ударили по голове? Последнее воспоминание — я надеваю на палец найденное кольцо. И всё, пустота. Вопросы, вопросы, и ни одного вменяемого варианта ответа.

Мысли ворочались с огромным трудом и никак не хотели складываться во что-то логичное и связное. Что, если колечко было приманкой и именно из-за него меня огрели по голове чем-то тяжёлым? И… что? Увезли в лес? Мамочки! Ведь и правда похоже, что я в лесу: тишину временами разрезает странный свист, наверное, какая-то ночная птица.

Но если кто-то привёз меня в лес, то… он или они где-то рядом, и меня сейчас убьют? Или ещё того хуже: надругаются и только потом убьют! И всё из-за дурацкого кольца. Угораздило же его поднять!

Я прислушалась: тишина. Странно. Если меня привезли, чтобы убить, то рядом должны быть люди. Или подумали, что от удара я умерла, и оставили труп в лесу? Нет, не сходится: они бы сначала проверили пульс и дыхание… Что за ерунда?

От всех этих вопросов захотелось заорать в голос, и я даже открыла рот, но вовремя спохватилась: я же себя выдам! И тут издалека начали раздаваться какие-то другие звуки. Голоса? Да, определённо, голоса! И, судя по всему, сюда идёт целая толпа народу. Час от часу не легче!

Я попыталась приподнять голову: вдруг рядом есть спасительные кусты, куда можно отползти? Кстати, а руки и ноги-то у меня целы? Боли не чувствую, но мало ли, вдруг просто шок. В детстве я вывихнула руку и до сих пор помню, что боль пришла не сразу, зато потом начался кошмар. Я пошевелила сначала пальцами рук, потом ног. Вроде не больно, и всё двигается. Вот только тяжёлая голова никак не желает отрываться от земли, хотя зубы от холода уже отбивают рваный ритм. Но тело совершенно ослабело. Я кое-как подняла руки и ощупала себя: сарафанчик хоть и промок, но вроде на месте. Нижнее бельё тоже. Это утешает.

Я снова открыла глаза, на сей раз уже наплевав на головную боль, и попыталась вглядеться в кромешную темноту. Пошарила руками вокруг. Кажется, я и так в каких-то кустах валяюсь.

Ну, мать, и попала же ты в переделку! Голоса довольно быстро приближались, и я стала различать речь. Странную — точно не русский, но какой именно язык, понять не могу. Вроде бы испанский… хотя нет, похоже на что-то славянское. А вот сейчас точно слышу и русские слова вперемешку с тарабарщиной.

— Да говорю тебе, сигнал точно был вон оттуда, — сказал один мужской голос уже совсем близко.

— Но там уже болото, — усомнился другой. — Юная госпожа не пошла бы на болото, она этот лес знает как свои пять пальцев.

— Так а ежели ж она утопиться хотела? — в разговор вступил третий мужчина. — Давеча экономка мне сболтнула кой-чего. Короче, горничная старшей госпожи подслушала, как они с супругом обсуждали, куда делась дочка. Как раз боялись, что руки на себя наложит. Уж больно, сказывают, не хотела она замуж за господина дознавателя идти.

— Эй, а ну хорош языками чесать, — прервал первый голос. — С болота сигнал, значит, туда и идём. Треплются тут, чисто бабы безмозглые! Давайте-давайте, я уже передал господину, что, кажется, мы нашли пропажу. Он сейчас будет здесь, и, если услышит, как вы тут его дочь обсуждаете, мало не покажется! Эрно, а ну-ка дай сюда фонарь.

Я лежала не в силах пошевелиться. Глаза на всякий случай зачем-то закрыла. Я точно вляпалась. Или заболела и брежу. Или всё это мне снится! А может, с горя с ума сошла и у меня галлюцинации? Речь мужиков звучит странно, словно через вату и слегка заторможенно, и напоминает голос робота, озвучивающего текст с экрана в смартфоне.

Кто это? Какие-нибудь безумные ролевики решили поразвлечься и похитили меня, а теперь разыгрывают сцену? Вроде и возможно, но кто в здравом уме будет так делать? Похищение человека — уголовно наказуемое преступление. Да и как объяснить своё чудесное перемещение из парка на болото? Меня должны были везти, и я могла бы очнуться раньше. Что бы они тогда стали делать?

На бандитов эти мужики тоже не тянут, говорят вроде вполне уважительно. А может, очередное дурацкое телешоу? Проверяют реакцию обычных людей на внезапное похищение?

Совсем рядом захрустели ветки, и тут же мне в лицо ударил яркий свет, ослепивший даже через сомкнутые веки. Я снова застонала.

— Госпожа Элианна, вы живы? — Рядом со мной явно присел на корточки один из тех мужчин, голоса которых я недавно слышала. — Как вы себя чувствуете? Что болит? Сейчас придёт ваш батюшка и отвезёт вас в поместье. Какое счастье, что вы нашлись!

— Вроде руки и ноги целы, крови не видно, — сообщил другой голос. — Госпожа, вы глаза-то открыть можете? Скажите что-нибудь!

Но тут говорящего прервал громкий, резкий и высокомерный голос:

— Где моя дочь? Что с ней? Отойдите все! Кто вам позволил смотреть на госпожу в таком виде?! Элианна, ты жива?

— Жива она, господин, стонала вот только что, — голос одного из нашедших меня звучал теперь заискивающе.

— Подальше, подальше, — скомандовал отец загадочной Элианны, за которую меня, видимо, тут принимают, и я почувствовала, как тело обдало теплом. — Крови, переломов и травм вроде нет. У кого одеяла?

— У меня, господин Азерис, — ответил один из мужчин.

Меня укутали в мягкое и тёплое одеяло, осторожно подняли на руки и куда-то понесли. Надеюсь, надменный тип не надорвётся, пока меня тащит. При его появлении мужики примолкли, и наступила почти гробовая тишина. Моей несчастной голове, которую я пристроила на плече мужчины, стало чуть легче, зато теперь появились другие ощущения: хотелось пить и по-маленькому. Но как я скажу об этом незнакомцу, пусть даже он называет меня дочерью? Мне-то он всё равно чужой.

Не знаю, сколько времени мы так шли, но вот мужчина остановился и всё тем же холодным тоном спросил:

— Стоять можешь?

Я кивнула, хотя и не была в этом уверена. Мужчина осторожно опустил меня на землю. Туфли, очевидно, потерялись, и я невольно вздрогнула: не слишком-то уютно стоять босыми ногами на влажной траве, хотя здесь гораздо теплее, чем на болоте. Убедившись, что ноги держат, я смогла наконец открыть глаза и, щурясь, осмотрелась. Оказывается, мы вышли на поляну, посреди которой стоит машина. Выглядит так, будто сделана в начале прошлого века. Ну хоть не запряжённая лошадьми карета, и на том спасибо!

Благодаря включённым фарам я смогла разглядеть горе-папашу незнакомой Элианны, кем бы она ни была. Передо мной стоял высокий мужик с собранными сзади в хвост тёмными волосами с проседью, довольно длинной ухоженной бородой, орлиным носом и крайне надменным выражением лица. Под стать голосу. Одет в старомодный костюм, который вполне подходит к автомобилю.

— Что ж, раз стоять можешь, уже неплохо. Как вообще себя чувствуешь?

Надо же, поинтересовался! Заботливый какой!

— Сносно, — выдавила я в ответ. Вроде меня тут понимают, хотя поначалу я точно была уверена, что говорят не по-русски. Ладно, пока будем считать, что это просто сон и здесь всё возможно. Обязательно расскажу Ксюхе при встрече в пятницу. Хотя сначала, конечно, ей надо рассказать про Антона. Вот чёрт! Про него-то я успела благополучно забыть…

— Надеюсь, ты понимаешь, что заслуживаешь самого сурового наказания? — снова подал голос высокомерный тип. — Но об этом мы, так и быть, поговорим завтра. А пока можешь собой гордиться: подняла на уши всю прислугу и довела мать до нервного срыва. Хорошо хоть господин Норден не в курсе.

Я слушала молча, не зная, что ответить. Да уж, не завидую я этой незнакомой Элианне, ой не завидую… Или теперь правильнее сказать «не завидую себе»? Ведь я теперь, похоже, за неё. «Папочка» тем временем подошёл к машине и открыл дверь — слева, как в Англии. Забавно. Но не могли же меня незаметно и мгновенно перенести из парка в Подмосковье на английское болото!

Мужчина подошёл и подал мне руку. Я не стала сопротивляться и позволила отвести себя к машине. Он помог мне забраться в салон — подножка оказалась довольно высокой — и сам сел за руль. Тронулись мы с шумом и помпой. Интересно, а как будут добираться остальные члены поискового отряда? Хотя меня должна волновать только собственная судьба: понять бы, что происходит. Ну, убивать сразу вроде не собираются, уже хорошо. Дальше видно будет. Наверное.

Я отвернулась к окну. Довольно узкую дорогу освещают только фары машины. Лес теперь мелькает по бокам. Судя по тому, что нас иногда довольно ощутимо потряхивает, с дорогами здесь не очень. Спросить бы мужика, куда я попала, да вот только если он всерьёз принимает меня за дочь, лучше помалкивать. Неизвестно, что со мной сделают. Голова соображает туго, и хочется одного: поскорее очнуться от этого дурацкого сна в своей уютной кроватке. Разбитое изменой Антона сердце теперь кажется совершенно несущественной проблемой.

Наверное, скоро всё станет понятнее. Вот, например, ещё идея: я попала на съёмки фильма. Какой-нибудь модный режиссёр задумал очередной артхаус и решил, что достовернее всего будет взять ничего не подозревающего человека вместо профессиональной актрисы. Но опять же, это противозаконно. И уж слишком естественно общаются все эти люди. Даже самый гениальный актёр так не сыграет. И тот непонятный язык, который слышала сначала…

Ладно. Какие ещё могут быть варианты? Попала в какой-нибудь параллельный мир? Ну а что? Не более бредовая версия, чем все предыдущие. Пока самое правдоподобное — сон или галлюцинации. Или сумасшествие. Но я вроде бы соображаю… Хотя какой же псих признается, что псих?

Но не могу же я быть в здравом уме, если уже предполагаю, что попала в другой мир! Это вон Ксюшка обожает читать фэнтези, где героини из нашего мира попадают в гости в каким-нибудь там драконам или вампирам. Или в магические академии. Или куда они там ещё попадают? Подруга и меня пыталась подсадить, но я считала эти истории сказками для романтичных барышень. Вот дура, надо было тоже хоть парочку книг прочитать!

Я на всякий случай несколько раз ущипнула себя сначала за руку, потом за коленку, однако ничего не изменилось. Значит, всё же не сплю. Блин, вот ведь ужас! А что, если я правда в другом мире? И меня, похоже, принимают за какую-то Элианну. Ладно, лишь бы не прибили сразу же, как поймут, что я не она. А там буду смотреть по ситуации.

За окном всё так же мелькали деревья, и я откинула раскалывающуюся, тяжёлую голову на спинку сиденья. Кажется, даже задремала, пригревшись в одеяле, под мерное движение автомобиля, но очнулась, едва машина начала ощутимо сбавлять и так не очень большую скорость. Впереди уже виднеются огни — не слишком много, но это явно какое-то поселение. Наверное, то самое поместье, про которое говорили мужики, а значит, поездка вот-вот закончится. Машина проехала ещё немного, свернула влево и почти упёрлась в массивные кованые ворота.

Молчавший всё это время мужчина посигналил, и они тут же распахнулись. Автомобиль въехал на широкую аллею, обсаженную по краям высоченными деревьями. Далеко впереди — ярко освещённые окна, судя по всему, большого дома.

— Ну, вот мы и приехали. Что молчишь? Нечего сказать в своё оправдание? Или бойкот продолжается?

И пока я тщетно пыталась придумать, что бы такое ответить, мужик затормозил прямо перед крыльцом, над которым горел свет.

— Думаю, ты в состоянии выйти из машины сама, — безапелляционно заявил «папаша» и покинул салон, громко хлопнув дверцей. Я поморщилась. Вообще-то, голова кружится, а перед глазами плывут пятна от света, но уж лучше ползти, чем принять помощь от такого высокомерного спутника.

Я стянула края одеяла на груди и, нащупав ручку, не без усилий открыла дверь. Господин Как-его-там всё-таки сжалился и подал мне руку, на которую я оперлась с благодарностью. Голова закружилась, и я едва устояла на ногах. Удивительно, но здесь гораздо теплее, чем в лесу. Я бы сказала, как на южном курорте. А значит, меня всё-таки не похищали. Но тогда, выходит…

Тут дверь дома с шумом открылась и на крыльцо выбежала женщина: очевидно, моя новая мама. В длинном старомодном, по нашим меркам, платье, с замысловатой высокой причёской, бледная и явно напуганная. Приятная и ещё совсем не старая. И очень похожая на меня. Или, правильнее сказать, на Элианну. Красоту портят разве что недовольно поджатые губы и такие же тонкие, чуть нахмуренные брови.

— О боги, как она, Бруно?

— Как видишь, жива, но, по всей видимости, головой всё-таки хорошенько приложилась: ведёт себя как-то уж слишком тихо и покладисто.

Тон мужика был таким едким, что я на всякий случай отступила подальше. Женщина, вопреки ожиданиям, не кинулась меня обнимать. Её лицо довольно быстро приняло такое же надменное выражение, как у мужа.

— Нашли её на болоте, лежала в одной ночной сорочке, вся мокрая. Так я и не понял, что она пыталась с собой сотворить: топиться там точно негде.

— Я вся извелась, выпила флакон успокоительной настойки, — начала женщина, театрально заломив руки. — Только помогла она мало, меня до сих пор трясёт, как подумаю…

Я опустила голову, понимая, что оправдаться сейчас нечем. Я ведь не знаю, что творила неизвестная Элианна, почему решила отправиться на болото и вообще… Но женщину мне на какой-то миг стало жаль. Пока она не продолжила пламенную речь.

— Как подумаю, что написали бы о нас в газетах и как полоскали бы там наше доброе имя! Я уж молчу про то, что сказал бы на это господин Норден. А если бы мы сами попали под следствие? Ведь это неслыханно, чтобы девица из благородной семьи творила подобное! Что можешь сказать в своё оправдание, Элианна?

Вспомнила, что я тоже тут. Пора бы, пожалуй. Я с тоской подумала о своих замечательных родителях, для которых всегда была светом в окошке, и… Нет, нет, нет! Сейчас думать о них точно нельзя! Что с ними будет, когда поймут, что дочка исчезла? А если я правда в другом мире, то в своём умерла? Тут всё напряжение наконец вылилось в слёзы, и я с трудом подавила судорожный всхлип. Однако надо мной никто не сжалился.

— Ах, ты ещё и плакать вздумала? — возмутилась чудо-мамаша. — Прекращай эти дешёвые уловки! Мы прекрасно знаем, как ты умеешь манипулировать окружающими.

— Отведи её в дом и сдай на руки Исидории, пусть уложит спать, — приказал муж. — Пожалуй, мы с тобой тоже ляжем, а завтра уже будем решать проблемы. Придётся, наверное, пригласить Дэнвина, пусть осмотрит её. Надо только легенду придумать, а то он слишком любит девчонку. Ладно, снимаю полог тишины, так что больше ничего личного не говорим.

«Мать» зашла в дом первой, следом за ней мужик подтолкнул меня, сам же замкнул шествие. Я старалась идти медленно, ибо голова всё ещё кружилась и меня вело, а когда вошла в огромные двойные двери, замерла, разглядывая ярко освещённый громадный холл. Ко мне спешила маленькая, худенькая девушка в переднике, заискивающее выражение на лице которой сразу выдавало служанку.

— Исидория, — обратилась к ней хозяйка, — позаботься о юной госпоже: пусть примет горячую ванну и сразу ложится спать. И никаких вопросов задавать не смей, а то знаю я вас: наверняка все косточки нам уже перемыли.

— Что вы, госпожа Орелия, как можно! — Однако озорные огоньки в больших, карих глазах служанки говорили, что хозяйка, скорее всего, неплохо знает привычки прислуги.

Мать Элианны выразительно подняла взгляд к потолку, и девчонка поспешно подскочила ко мне, затараторив:

— Госпожа Элианна, как я рада, что с вами всё хорошо! Какая вы бледненькая! Пойдёмте, пойдёмте скорее, сейчас примите тёплую ванну и ляжете спать. А утром, сами знаете, станет легче!

Говоря всё это, служанка обняла меня за плечи и потянула в сторону широкой лестницы. Я уже почти перестала соображать и просто позволяла вести себя. Наверное, Исидория права: надо хорошенько выспаться. Понятия не имею, что ждёт меня дальше, где я и что происходит. Но какой смысл сейчас устраивать истерику?

— А я так волновалась, так волновалась, — продолжала служанка. — Вся извелась, не знала, куда себя деть! Ваша маменька даже прикрикнула на меня, чтобы перед глазами не мельтешила. А как же иначе-то? Ведь вы моя любимая госпожа, как же я без вас-то!

Исидория заискивающе заглянула мне в лицо. Показалось, что выглядит она какой-то виноватой.

— И госпожа ваша матушка не права, мы не обсуждали вас! Как можно? Переживали все, это точно. Может, кто от чувств и сболтнул лишнего, так ведь не со зла!

Я уже с трудом понимала, что именно она говорит. К счастью, лестница кончилась, и мы дошли до ванной комнаты. Если бы я могла сейчас испытывать хоть какие-то чувства, точно присвистнула бы от удивления: она по размеру оказалась такой же, как, наверное, вся родительская двухкомнатная «хрущёвка». Ванна тоже выглядит старомодной, с высоким «подголовником» и ведущими к ней двумя широкими ступенями. О чудо — рядом и унитаз имеется. Не такой, как у нас, но то, что это именно унитаз, сомнений не вызывает. Ну, если уж тут и машины есть, то чему удивляться… Кажется, я окончательно убедила себя в том, что попала в другой мир. А ведь наверняка ещё ничего не знаю! Но это хоть какое-то объяснение, на первое время сойдёт. Иначе точно свихнусь.

— Я сейчас наберу воды, госпожа, — доложила Исидория. — Вы пока раздевайтесь, а я мигом притащу полотенце и халат и вас вымою.

Меня мысленно передёрнуло. Это уже, конечно, перебор. Хотя кто знает, какие в этом мире порядки? Может, у них тут так принято, что слуги трут господам спинку? Представив себе подобную картину, я едва удержалась от истерического смешка.

— Что-то не так, госпожа? — забеспокоилась служанка.

— Всё нормально, Исидория, я справлюсь сама.

— Ах, госпожа Элианна! — в голосе служанки послышались плаксивые нотки, и она захлопала ресницами. — Да как же это? Сами… Понимаю, вы всё ещё сердитесь и никогда меня не простите, но… я-то по-прежнему ваша верная служанка!

Я слегка опешила. Вроде бы я ничем не обидела девушку, но почему она так странно реагирует? Кажется, вот-вот расплачется — прямо как я недавно.

— Почему я должна на тебя сердиться, Исидория?

Служанка всплеснула руками, а потом заломила их, глядя на меня едва ли не со ужасом.

— Да что ж с вами на том треклятом болоте-то сделалось, хорошая моя? Вы будто не в себе! Ой, простите, простите, я не то сказать хотела!

Бедная Исидория совсем смешалась и замолчала, прикрыв рот ладошкой. А я в это время пыталась своим уставшим мозгом сообразить, как выкрутиться.

— Ничего не помню, — пробормотала я. — Вообще ничего! Даже имя своё с трудом вспомнила…

— Ах, бедненькая вы моя! — Исидория вытаращила глаза, так и не убрав руку ото рта. — А господа ваши родители знают? То-то, я смотрю, вы какая-то потерянная… И раз так, госпожа Элианна… Вы уж зовите меня Иси, как раньше, а то полным именем меня зовёте, только когда очень сильно сердитесь. А вам не за что на меня сердиться, госпожа Элианна.

Я тяжело вздохнула и перевела взгляд на ванну, которая уже заполнилась наполовину. Вот, значит, как. Похоже, мой здешний «двойник» — та ещё штучка. Вон как бедная служанка испугалась, что чем-то прогневала госпожу! М-да, Поля, попала ты так попала! А мужик же ещё что-то про жениха говорил. Ой, мамочки-и-и!

Я постаралась взять себя в руки и ответила служанке:

— Иси, всё в порядке, я не сержусь. Принеси, пожалуйста, полотенце и можешь быть свободна. Я вымоюсь сама, но вот в комнату ты меня проводишь. Договорились?

Служанка мелко закивала и, развернувшись, торопливо покинула ванную. Я сбросила с себя одеяло и только сейчас поняла, что дрожу. Кое-как стащив промокший и грязный сарафан — похоже, придётся его выбросить, — присела на край ванны и стала ждать, обхватив себя за плечи и скрючившись. Иси оказалась расторопной — очень быстро вернулась с полотенцем и халатом, которые повесила на крючки на стене.

— Спасибо, я позову, когда закончу, — кивнула я и, когда служанка вышла, с облегчением выдохнула. Ну вот, теперь можно наконец воспользоваться благами пока ещё незнакомой цивилизации.

Я осторожно, цепляясь за края, забралась в ванну и опустилась в воду. Температура оказалась просто идеальной, и я не удержалась от блаженного стона. Как же хорошо! Тепло, уютно. Главное, вымыться побыстрее, а то усну в ванне и чего доброго захлебнусь.

Однако я всё же позволила себе ещё немного понежиться в воде. Неизвестно, что будет со мной завтра, когда при свете дня все поймут, что я самозванка. Может, это последняя в моей жизни ванна и ночь в кровати? Бросят меня в какую-нибудь страшную темницу или вообще казнят… От воды пахло какими-то душистыми травами. Я поискала глазами мочалку и мыло. Ага, вот они, прямо под рукой. Мыло тоже пахнет травами, мочалка в меру жёсткая. Красота!

Тёрлась я так тщательно, словно от этого зависело, выживу или нет. Хотя, честно говоря, мыться я любила всегда и даже в такой непростой момент получала от этого удовольствие. Голова ещё немного кружилась, но я смогла встать и вытерлась сама: служанку звать на помощь не хотелось. Снова вцепившись в бортики, вылезла из ванны, спустилась по ступенькам и сунула ноги в мягкие тапочки. Завернулась в халат и открыла дверь.

Служанка, подпиравшая стену напротив, тут же кинулась ко мне и забормотала, подхватывая под локоть:

— Ах, госпожа Элианна, хорошая моя, я уж думала постучать да спросить, как вы там. Не уснули ли, часом, а то, знаете, всякое случиться может после этого треклятого болота. И зачем, скажите на милость, вы туда пошли? Вы ж в лесу всё знаете! Ах вы бедненькая моя! Наверняка это дух болотный вас приманил, не иначе!

К счастью, дверь в спальню оказалась совсем близко — почти напротив ванной. Глаза уже вовсю слипались, и хотелось только одного: завалиться в кровать и уснуть. Исидория открыла дверь и пропустила меня вперёд.

Большая, просторная комната освещалась тусклым настенным светильником, висевшем прямо над высокой кроватью с идеально белым постельным бельём. Две подушки, явно мягкое, тёплое одеяло… Внезапно меня повело в сторону, и я едва не упала.

— Тише-тише, госпожа Элианна, куда ж вы так торопитесь? Сейчас я вас уложу, а завтра утром уж вам точно полегчает! Утро знает больше ночи.

«Утро вечера мудренее». Надо же, тут тоже есть такая поговорка. Я невольно улыбнулась, позволяя Иси усадить себя на кровать. Служанка взяла с подушки нечто длинное и воздушное и протянула мне. Я, уже не особо стыдясь наготы, скинула халат и быстро облачилась в ночнушку. При любых других обстоятельствах не стала бы так запросто раздеваться даже перед близкой подругой, не то что перед едва знакомой девушкой, но сейчас сил на смущение не осталось. Иси помогла мне улечься, и, едва опустив голову на подушку, я погрузилась в крепкий спасительный сон.