Кэйтлин и Купидон

Катриона Иннес, 2019

Отчаялись встретить свою вторую половинку? Обратитесь в агентство «Кэйтлин и Купидон»! «Кэйтлин и Купидон» – вот кто действительно поможет вам обрести семейное счастье. Для Кэйтлин Картер любовь – успешный бизнес. Ведь Кэйтлин соединяет одинокие сердца в классическом и старомодном, почти викторианском стиле. Никаких сайтов знакомств. Никаких переписок по интернету. И, конечно, никаких личных фотографий от незнакомых мужчин. Все очень мило, уютно, респектабельно… и недешево. А в качестве главного аргумента того, что метод Кэйтлин работает, служит ее брак с очаровательным Гарри – вот поистине идеальная семейная пара. Есть только одно маленькое «но»: ее идеальная жизнь – совершенная ложь. А ведь ложь нельзя громоздить бесконечно, рано или поздно правда выплывет на свет…

Глава 3

— Ааркхх, аааркхх, аааркхххх! — кричат на меня три обезьяны, а их самец сидит на куче опилок, зажимая руками уши и мерзко ухмыляясь. Я тороплюсь к Тому и Элайдже, но обезьяны быстро следуют за мной, перемещаясь вдоль решетки, пока я иду. А за ними движется толпа зрителей, тоже охающих и ахающих не хуже обезьян.

— Ох уж эти обезьяны, — говорю я женщине, с головы до ног одетой в «хаки» и не опускающей камеру от лица. — Их вопли просто невозможно слушать с похмелья.

Верити предсказуемо откупорила следующую бутылку вина — «ну, еще по бокалу и все!» — прошлым вечером, и дело закончилось тем, что мы допили эту бутылку и я, хихикая, ввалилась в такси до дома только около часу ночи.

— Ну, вы им определенно нравитесь, — отвечает женщина, непрерывно щелкая камерой. — Они словно с ума сходят при каждом вашем шаге. Вот почему я стараюсь держаться поближе к вам. Думаю, это из-за ваших замечательных рыжих волос.

Я поднимаю руку к парику и тут же ее отдергиваю: сегодня на мне короткий, рыжий, курчавый вариант — помесь Джельсомино и клоуна из «Макдоналдса».

Сегодня утром я сделала селфи и отправила его Бобби и Верити. «Это последний раз, когда вы, негодяи, такое со мной творите!» — приписала я, прекрасно зная, что они не обратят на это ни малейшего внимания.

Теперь я вижу Тома с Элайджей более отчетливо: и рваные джинсы Тома, и его «Конверсы» со слоем засохшей грязи. Элайджа одет в нежно-голубые брючки, изящные коричневые полуботинки и ярко-зеленую куртку-парку. Волосы, уложенные в прическу, добавляют около дюйма к его росту. Зачем я позволила Верити отобрать этих двух? Только потому, что они любят одинаковые напитки, или же было что-то еще?

Теперь они подошли к верблюдам. Большие коричневые звери грустно глядят на них из-под длинных ресниц. Верблюды тут явно не являются звездным аттракционом, несмотря на то, что перед ними расставлены деревянные рождественские ясли, а поверх вольера развешаны гирлянды с разноцветными лампочками в попытке создать рождественское настроение. Я прячусь за забором, глядя через щель в досках: Том ухмыляется, а Элайджа стоит спиной к кирпичной стенке, яростно прыская дезинфицирующий гель в свою левую ладонь.

— Да ладно тебе, — говорит Том, наклоняясь к нему и протягивая руку. — Они не кусаются.

— Они могут ПЛЮНУТЬ! — выкрикивает Элайджа, теперь свирепо протирая правую ладонь.

И что-то такое просыпается на задворках моего сознания, какая-то мысль, которую не получается ухватить. Я пытаюсь представить анкету Элайджи, нашу первую встречу, но это не срабатывает. Вот эти движения рук, растирание, как будто он стремится в итоге содрать с них всю кожу. Вот что вызывает отклик в глубине моей души.

Теперь Том выглядит слегка раздраженным. Его брови нахмурены, хотя на лице по-прежнему улыбка.

— Пойдем, они великолепны…

Том привычен к давке на рок-концертах, к людям, пробегающим в шипованных сапогах по его плечам, падающим и норовящим забраться по нему обратно. Он привык к чужим потным подмышкам перед лицом, к пластиковым стаканам из-под пива, наполненным мочой и летающим над головой. Так что серьезный, граничащий с обсессивно-компульсивным расстройством страх Элайджи перед микробами для него пустой звук. А затем меня осеняет: я вспоминаю, что у Элайджи и есть практически обсессивно-компульсивное расстройство. Этот зоопарк — худшее место из возможных, куда он мог пойти. Я должна как-то вытащить их отсюда.

Я осматриваюсь вокруг. Как же мне это провернуть? Я знаю Элайджу. Он может ненавидеть это место, но он упрямый. Если согласился что-нибудь сделать, то пойдет до конца из принципа. Он просто обидится на Тома за неудачное свидание. И это несправедливо, ведь только я во всем виновата.

Оказалось, забор, за которым я притаилась, ограждает нечто вроде организованной на скорую руку складской зоны, где хранится огромная беспорядочная куча пластиковых конечностей динозавров. И на ее верхушке неустойчиво покоится динозаврова голова. Возможно, я смогу использовать ее как маскировку? Надеть и сказать им, что где-то там проходит шоу динозавров, например? Прогнать их отсюда прочь?

Я кидаюсь к этой куче, стаскиваю парик и швыряю его на землю. И начинаю тянуться вверх, отчаянно желая добраться до головы, однако она для меня слишком высоко. Голова смотрит на меня своими неживыми суровыми глазами.

— Какого черта ты тут удумала?

Я резко оборачиваюсь, успев вцепиться в коготь. Это стало слишком поспешным движением, и все конечности обрушиваются вокруг меня, как башня из кубиков. Голова скатывается и с грохотом приземляется возле моих ног, ее глаза таращатся на меня. Так же, как и крепкая с виду коренастая женщина. Она держит ведерко с рыбой. Губы возмущенно кривятся. Если бы из ее ушей мог идти дым — он бы шел.

Она просто смотрит на меня, пока я подыскиваю слова, которые наконец срываются с моих губ:

— Джордж, Джордж велел мне прибраться здесь! — Я гляжу себе под ноги и указываю на красный бугристый хвост. — Он сказал, что это больше не нужно.

Джордж — это имя управляющего, как мне кажется. Женщина качает головой:

— Это ты, что ли, новенькая? Джоанна, вроде?

Я улыбаюсь, как надеюсь, застенчиво.

— Ну я не знаю, за каким чертом тебе так сказали, — говорит женщина, у которой, как я теперь замечаю, на груди висит бирка с именем. «Китти». — Луис уже десять минут ждет в вольере с пингвинами. Шоу начинается в пять.

Она протягивает мне желтое ведро:

— Отнеси это ему и поторопись. И Бога ради, надень свою форму.

Напротив теперь разваленной горы динозавровых запчастей стоят три шкафчика с кепками и куртками — все с эмблемой зоопарка. Почему я не заметила их первым делом? Я слышу, как Том говорит: «Ну хорошо, давай просто пойдем к другому вольеру, если ты этого хочешь», пока сражаюсь с застежками темно-зеленой куртки и заправляю свои натуральные волосы под фуражку. И вышагиваю навстречу Тому с Элайджей, сжимая в руках ведро. Я много раз встречалась с Элайджей, даже еще до того, как он нанял меня в качестве свахи. Его парикмахерская расположена на той же стороне улицы, что и мой офис. К счастью, с Томом я общалась только по телефону, и я молюсь, чтобы он не узнал меня по фотографии с сайта.

Прежде чем заговорить, я натягиваю кепку пониже на лицо.

— Простите, господа, — произношу я, и глаза Элайджи округляются, он даже перестает тереть свои руки. Том ухмыляется, а затем быстро принюхивается, сморщив нос. Элайджа в ужасе смотрит на ведерко. Некоторые рыбы еще шевелятся. — Боюсь, что зоопарк закрывается. Произошел небольшой инцидент в вольере с гориллой. Вам лучше уйти прямо сейчас.

— О нет! — ахает Элайджа, хватаясь за сердце. — Мы уходим немедленно.

— Ужасно сожалею, что прервала вашу прогулку, — продолжаю я. — Но видите вон ту кофейню через дорогу? Там подают отличный горячий шоколад с пастилой.

— Звучит аппетитно, и не волнуйтесь, это не ваша вина, — отзывается Том, беря Элайджу под локоть и уводя его за собой к выходу.

Я иду следом вдоль ограды, поторапливая их, когда Элайджа вдруг оборачивается ко мне и говорит, подмигивая:

— Вам, наверно, следует сообщить и остальным посетителям о том, что произошло?

Я свирепо гляжу на него. Но он прав. Это должно выглядеть правдоподобно для Тома.

— Дамы, — обращаюсь я к группе из трех посетительниц. — Вообще-то зоопарк сейчас закрывается, потому что у нас возникла небольшая проблема…

— В вольере для горилл, — подсказывает Элайджа. Блондинка из группы хмуро смотрит на меня. На ее груди значок: «Пятьдесят — это новые сорок!»

— Но я только что заплатила за билеты, что за нагибалово!

Ее подруги тут же согласно кивают. У одной из них я замечаю маленькую бутылочку вина, из которой та пьет через соломинку.

— Вам вернут полную стоимость, но ваша безопасность — в приоритете.

На нас оглядывается мужчина лет пятидесяти.

— Безопасность? А в чем проблема, мисс?

— Вы в полной безопасности, это просто ради профилактики, но мы сделаем все необходимое, чтобы вы и ваша мама спокойно эвакуировались, — я улыбаюсь пожилой женщине в пальто леопардовой расцветки, стоящей рядом с ним.

— Простите, — сообщает она, — но я его жена.

Я уже собираюсь извиниться, но тут кто-то хлопает меня по плечу. Я оборачиваюсь. Передо мной — тощий подросток с россыпью прыщей на подбородке.

— Что происходит? Я ничего не слышал насчет этой гориллы, — говорит он писклявым голосом. К его поясу прикреплена черная рация, из которой доносится, что пингвины до сих пор не получили еду. Я тянусь к ней, отстегиваю и вешаю на ремень своих джинсов.

— Да, сейчас мы должны эвакуировать людей… Возьми это, — я протягиваю ему ведро с рыбой. — Вырвалась горилла или нет, а пингвинов надо кормить. Я буду на связи и дам знать, что происходит.

Я не хотела произносить слово «вырвалась»! Оно само выскочило.

— Гориллы сбежали! — восклицает кто-то за моей спиной, и этот крик вызывает эффект мгновенной паники, расходящейся, как круги по воде. Как падающие костяшки домино. Первый человек срывается к выходу, за ним остальные, меня толкают туда-сюда с разных сторон бегущие люди. Том начинает изображать гориллу, и Элайджа присоединяется к нему, их обоих сталкивают с дорожки, и они медленно плывут вдоль ограды вместе с толпой.

Я пытаюсь успокоить людей.

— На самом деле гориллы — очень дружелюбные звери, — кричу я вслед пробегающему мимо человеку, прежде чем обернуться к женщине, которая вцепилась в мою руку и не отпускает. — Да, я знаю, что о них рассказывают всякое на канале «Живая планета», но там любят преувеличивать. Наговаривают на зверьков.

Китти стоит у ворот зоопарка с мегафоном в руке. Толпа бежит прямо на нее, но она шагает навстречу, выставив перед собой руку, как регулировщик дорожного движения. Толпа — словно несущиеся машины в потоке — притормаживает. Я начинаю пятиться назад, стараясь спрятаться за спинами, чтобы Китти меня не заметила.

— Всем УСПОКОИТЬСЯ! — кричит она. Мегафон хрипит, но ее голос сквозь него вполне разборчив. — Что происходит?

— Гориллы сбежали! — орет кто-то из толпы.

— Что? Нет, они все на месте, — говорит она и опускает руку с мегафоном. — Не будьте идиотами!

— Но нам так сказали два сотрудника!

По толпе пробегает шепот согласия.

— Мы тут ни при чем! — бормочет один из посетителей.

— Просто делаем то, что нам сказали! — подхватывает другой.

— Кто именно? — требует ответа Китти.

Я осторожно стаскиваю кепку, стараясь не делать резких движений, и мои белокурые локоны рассыпаются вокруг головы.

— Вон тот! — говорит кто-то в толпе, указывая на моего невольного сообщника. — И еще девушка с кудрявыми светлыми волосами.

Я ныряю вниз, прежде чем кто-то успеет меня заметить. И сижу на корточках, зажатая между чьими-то красными ботинками «Доктор Мартенс» и простенькими белыми туфлями-лодочками. И тут внизу со мной — маленькая девочка, сжимающая в руках шапочку в форме оранжевой тропической рыбки. Она несмело машет мне рукой.

— Привет, — шепчу я. — Я Кэйтлин.

— Вайолет, — представляется она в ответ. — Вы смотритель зоопарка?

— Ага, — говорю я. — Какое у тебя любимое животное?

— Ленивец, — отвечает она. — А вы знаете, что они умеют плавать очень, очень быстро?

— А еще они какают раз в неделю, — киваю я, и девочка хихикает.

— А гориллы правда сбежали?

Я отрицательно качаю головой, но подношу палец к губам:

— Только давай это будет наш с тобой секрет.

Она изображает замок на губах. Затем манит меня поближе и серьезно говорит на ухо:

— Я хочу стать смотрителем зоопарка, когда вырасту.

— Ты была бы великолепным смотрителем. Ты уже так много знаешь о ленивцах.

— И об улитках тоже! Вы знаете, что они могут спать три года подряд?

— Я не знала. Я бы с удовольствием проспала три года подряд.

— А я бы не смогла, — качает головой Вайолет. — Спать — это так скучно.

— Это гораздо интереснее, когда ты старше. Эй, Вайолет, а ты знаешь, что нужно для того, чтобы стать смотрителем?

— Корм для ленивцев, — решительно отвечает она.

— Ну да, он тоже пригодится. Но еще тебе понадобится униформа.

Девочка разевает рот с восторженным вздохом, когда я надеваю ей на голову свою форменную кепку и набрасываю на плечи куртку.

Над собой я слышу женский голос с сильным манчестерским акцентом:

— Меня не волнует, что она говорит. Я не собираюсь рисковать.

Женщине отвечает мужской голос:

— Но мы только что купили билеты. Вайолет ждала этого всю неделю.

Вайолет, цепляясь за ногу в джинсовой штанине, начинает продвигаться вперед вместе с ней.

— Мне надо идти, — говорит она. — Но вы можете взять взамен мою шапку.

И протягивает мне «спасательный круг» — оранжевую шапочку в виде рыбьей головы.

— Спасибо, Вайолет! — благодарю я, натягивая ее и заправляя внутрь волосы.

Она показывает мне язык.

— Вы смешно выглядите! — улыбается она, и ее тянут прочь.

Я отряхиваюсь и встаю: все вроде немного успокоилось. Но я нигде не вижу Тома и Элайджу. Я все же надеюсь, что мой план сработал. Вспоминаю, как они вместе убегали. И оба нашли забавное в этой ситуации, держась за руки и подшучивая над остальными посетителями. Может, в конце концов, они не так уж и плохо подходят друг другу?

Я направляюсь к выходу. Китти отвлеклась, докладывая в шипящую рацию:

— Это была новенькая, Джоанна! Нет, я не знаю, с чего это ей в голову взбрело!

Когда она говорит, у меня на поясе что-то жужжит. Моя рация! Я повесила ее на ремень джинсов! Я перехожу на рысь, выбегаю из зоопарка и заворачиваю за угол, где наконец отстегиваю рацию и кладу на стену. Надеюсь, кто-нибудь найдет ее там.

Тут я замечаю Элайджу, прислонившегося к фонарному столбу и машущего мне. Я показываю на свою рыбью голову и начинаю смеяться, и он присоединяется, заключая меня в объятия, пока мы оба задыхаемся от смеха.

— М-да… теперь я понимаю, что значит — «быстрое обострение ситуации», — говорит он.

— Мне так жаль… я не должна была предлагать зоопарк! И я просто решила вытащить тебя отсюда. Я не хотела, чтобы моя ошибка помешала вам узнать друг друга получше!

— Ты такая милая, Кэйтлин Картер.

Я отрицательно качаю головой:

— Но самая плохая сваха на свете. Это не сработало… — Я указываю на пустое пространство рядом с ним. — Ты один…

— Он ужасный вариант для меня, — заявляет Элайджа. — Совершенно ужасный. Ты видела его волосы?

Я перестаю улыбаться.

— Я знаю, но если его слегка отмыть, он будет выглядеть великолепно! И… и я действительно думаю, что вы могли бы быть вместе, если бы ты познакомился с ним поближе.

— А что касается его грязных кед, то…

Должно быть, я выгляжу очень расстроенной, потому что Элайджа внезапно улыбается.

— Ладно, не могу больше над тобой издеваться! Он совершенно ужасен, но именно поэтому он сейчас в той кофейне, ждет меня.

— Ты решил дать шанс ужасному варианту! — подпрыгиваю от радости я и снова его обнимаю.

— Идеальные меня не устраивали, ну и вообще… — говорит он. — Даже если все пойдет наперекосяк, у меня по крайней мере будет забавная история для мемуаров. А у тебя… у тебя отличная шапка. Ты должна оставить ее себе. Так и ходи, она тебе идет.

И с этими словами он разворачивается и спешит в направлении кофейни.