Песни Птицы Гамаюн

Катерина Швецова, 2018

Действие повествования разворачивается в двух изменениях – в нашем мире, в наши дни и в волшебной сказке на территории сна главного героя. Его имя Данька, он обычный двенадцатилетний мальчишка, которому посчастливилось погостить в совершенно другом мире и познакомиться с его невероятными обитателями – Птицей Гамаюн, ведуном Добрословом, Йогиней, Зарянкой и другими. Но главное, что помимо невероятных приключений и получения новых знаний, Данька знакомится с юной волшебницей Ясной, ученицей Доброслова, которая в итоге становится его лучшим другом, с которым так тяжело расстаться. Однако, в класс, где учится Данька переводят девочку, в которой наш герой узнает Ясну… В основе идеи книги – доброта, любовь к людям и всему живому и еще в том, что в каждом из нас есть искорка волшебства и каждый из нас самый настоящий Маг, стоит только поверить!

Глава 4

Как только глаза его открылись, он возликовал от счастья. Он был в лесу! В том или нет — непонятно, но точно в лесу. Данька немного удивился, потому что вчера в момент его чудесного водворения в лес был вечер, садилось солнце, светило сквозь стволы и ветви сосен-великанов. Сейчас же был совсем поздний вечер, темно-синее небо обсыпали звезды, и откуда-то сбоку робко лился серебристый лунный свет. И самое интересное — не было никакого движения: ни ветерка, ни шороха листьев и травы — ни единого звука. Лес был неподвижен. Данька стал оглядываться по сторонам, как вдруг за одним из деревьев мелькнула тень. Страха не было, одно лишь любопытство, и мальчик пошел осторожно в ту сторону. Неожиданно снова мелькнул едва различимый силуэт у растущего рядом дерева, и из-за него показалась девочка в длинном красном платье — босая, с длинной косой и белой лентой в темных блестящих волосах. Она звонко рассмеялась и побежала вглубь леса.

— Постой! Постой! Куда ты? — Данька бросился в погоню.

Девочка, смеясь, быстро бежала, оборачиваясь и дразня его. Сквозь деревья Данька увидел приближавшиеся огоньки и понял, что они приближаются к деревне. Это придало ему сил, и он почти догнал девочку. Добежав до того места, откуда он вчера вышел к деревне, она сама остановилась и, повернувшись к Даньке, заговорила:

— Ты что же так голосил на круге «крапива», «крапива»? Крапивы, поди, боишься?

— Не боюсь! Другая причина есть, поважнее.

— И что же это за причина? — она подняла с земли, видимо, заранее приготовленный увесистый букет крапивы и изготовилась хлестнуть им Даньку по босым ногам. Но в последний момент решила смилостивиться. — Ладно, сказывай!

— Все, что я вижу — это мой сон! — важничал Данька, хотя крапивы он и вправду не боялся. Они с отцом один раз ей даже хлестались. — И этот лес, и ты, и даже вся крапива здесь!

— Нет, — очень серьезно ответила девочка, — я существую взаправду. Жива-здорова вот уж сто тридцать месяцо́в.

— Каких еще месяцо́в? Сто тридцать лет?

Девочка говорила очень странно. Говор ее был настолько диковинным, что Даньке приходилось внимательно вслушиваться в ее слова.

— Одиннадцать лет, одиннадцать зим!

— Ну, значит, почти ровесники. Мне исполнилось двенадцать, — заявил он со значением и подсчитал в уме, — по-твоему, сто сорок четыре месяца.

— До́бро, — ответила девочка и поклонилась ему, положа руку на сердце. Вышло очень трогательно и почему-то торжественно.

— Зовут меня Данила, можно Данька. А тебя как зовут?

— Нарекли Ясна. А кличут Ясею, Ясенкой.

— И как же называется это место, Ясенка?

— Кружки́ — весело отвечала девочка, — здесь недалече три озерца круглых, потому так и говорят.

— Знаю я эти озера! — сказал Данька. — Там, откуда я появился, они тоже есть. Расскажи, что тут происходило? Что я видел? Круг, люди, волшебная птица!

— Случилось так, что в деревню нашу пришла беда. Всю жизнь и мы, и предки наши трудились на благо Земли-Матушки и во славу рода своего. Никого не обидели, напраслину не возводили, худого не думали. А вот в один из дней напала на всех жителей тоска-кручина. В такую трудную годину взывает старец наш почтенный к светлым небесным покровителям и просит явиться к нам Птицу Гамаюн. В лихой час она советом поможет да поведает, как жить не тужить. Где правда, где кривда. Путь укажет. И вот настало окаянное времечко — горюем, и нет с этим сладу! Болеет люд наш, руки опускаются, ничего не радует.

— Но ты вон как смеялась! — усомнился Данька.

— Мы чада, Данька, души светлые, еще с небом напрямую связанные, потому хоть и задевает нас сила недобрая, но не так как взрослых. Иногда и весело становится, и радостно, аж сердце заходится. Как сейчас, когда ты крапиву призывал.

— Так это сейчас всё было?! — не поверил он.

— А то когда же? Только Гамаюн опустилась с неба, ты закричал и как в лес сиганул! — Ясна тряхнула головой, так, что коса ее описала дугу в воздухе. — А я за тобой. Я время могу остановить, правда, ненадолго, но хватило.

— Ничего себе — время останавливать! — поразился Данька. — А еще что можешь?

— Дождь могу уговорить не проливаться или, наоборот, хлынуть, и солнышко позвать. У Доброслова я в обучении, — ответила она.

— Это еще кто? — нахмурился Данька.

— Так ты видел его, ведун наш, старец, что призвал к нам вестницу с небес.

— Расскажи о ней, об этой птице, как, ты сказала, ее называют — Гамаюн? — заинтересовался он.

— Да ты сейчас все сам узришь! Гамаюн… Самое главное запомни: птица сия ответ знает всякий, утешить может, так что ты не зевай, если есть у тебя сомнение аль тревожит что, так ты про себя этот вопрос тверди-повторяй, она и ответит, и приголубит. Бежим скорее, время сейчас воротиться, — девочка схватила его за руку, и они стремглав побежали вдоль домов по уже знакомой ему дороге.

В деревне все сидели на тех же местах, как будто Данька и не возвращался к себе домой, не встречал Тимку с родителями, не пил на веранде чай. Только все вокруг было неподвижно. Когда они с Ясенкой уселись на бревна, она достала из маленькой сумочки, висевшей на ее поясе, веретено с красной нитью и легонько раскрутила его, что-то тихонько приговаривая.

Тут же мир вокруг пришел в движение, вернулись запахи и звуки. Птица расправила свои волшебные крылья, и стало светло, как белым днем. К ведуну Доброслову поднесли гусли, и он несколько раз провел своими длинными пальцами по струнам, извлекая мелодичный, неожиданно мощный звук, который разнесся по всей округе. Старец стал наигрывать неспешную мелодию и, пока все с интересом взирали на Птицу-Гамаюн, медленно и со значением заговорил, словно рассказывая сказку:

Снизошла на Землю, прямо с облаков

Чудо-птица Гамаюн — дочь богов.

Сказ волшебный ворожит, потешит,

Каждого коснется, каждого утешит.

Собрался честной народ — вот так диво!

Птица бьет крылами и речёт ретиво.

Всяку тайну, всяк ответ птица знает,

Добрым людям в трудный час помогает.

Смотрит Птица-Гамаюн добрыми очами,

Малые да старые гостью привечают.

До пера дотронутся, тают, млеют души,

Кто грустил еще вчера, тот не тужит.

Данька смотрел во все глаза, и ему так и хотелось расспросить свою новую знакомую о том, что же тут происходит, но, едва повернув голову в ее сторону, увидел, как она отрицательно покачала головой, а потом кивнула в сторону круга. Ведун продолжал играть, а птица вдруг заговорила человеческим голосом, и слова получались тягучими, разносились эхом:

Русичи, вы, русичи — славный род земной!

Золотые песни я несу с собой!

Только я услышу ваш тревожный зов,

Как спускаюсь с неба волею богов.

Это было настолько невероятно, что сначала Данька даже не разобрал слов, будто Гамаюн вещала на каком-то незнакомом языке. Лишь по интонации он понял, что это приветствие. Птица-Гамаюн продолжала петь:

К божьим внучекам на подмогу,

Правды светлой указать путь-дорогу.

Жить в любови научить да по совести,

Ключевой водою смыть страхи-горести.

Данька немного пришел в себя и стал, наконец, понимать смысл слов. Значит, все правильно говорила Ясенка: люди грустили и страдали от неведомо откуда пришедшей тоски. Ему это было знакомо — еще вчера он и сам мучился от этой нахлынувшей на него напасти. И вот Доброслов собрал всех жителей деревни и стал звать на помощь Гамаюн, а он, Данька, стал всему очевидцем.

«Стоп! — подумал он. — Получается, что я попал сюда именно из-за того, что тоска в виде Серого Гуги напала и на меня в тот вечер. Мне нужна была помощь, и вот так я ее получил».

Он уже понял, что это не его сон, как он думал сначала, а просто какая-то другая жизнь, параллельная. Слишком уж много было вокруг деталей, которые просто невозможно придумать подсознанию и тем более не повторять это, словно вторую серию фильма.

«Ух-ты! Сказка? Но уж слишком реальная. А если это далекое-предалекое прошлое, то слишком сказочное. Надо все выпытать у Ясны!»

Он украдкой посмотрел на девочку, которая была полностью поглощена происходящим, и улыбнулся. Гамаюн продолжала свою песнь, взмахивая золотыми крыльями, и за ними вслед летели переливающиеся разноцветные искры:

Подарить на жизнь благую обереги,

Защитить от бед сейчас и во веки.

Морок пусть над вами да рассеется,

А сердца и души счастьем греются.

И тут Данька почувствовал уже знакомое чувство нараставшей тревоги и сразу понял, что надо просыпаться. Теперь он легко справился с желанием немедленно закричать и окликнул девочку.

— Не кручинься, встретимся завтра на том же месте. Там, где я стращала тебя крапивой, — очень спокойно, даже ободряюще сказала она. — Ничего не упустишь, ни словечка единого, обещаю.

— Кр-р-рапива! — завопил Данька и последнее, что увидел перед тем, как проснуться, было маленькое веретено с красными нитями, которое раскручивалось в руках у Ясенки.