Волчий клык

Катерина Достоевская, 2020

Шаман предрек Анже великую судьбу: спасти все племя от проклятия разгневанных духов. Путь через заснеженные земли принесет ей славу – или же горькие потери?

— Ты никуда не пойдешь!

Голос матери срывался от досады и нетерпения. Братик, игравший на полу среди шкур, начал рыдать, чувствуя ее нарастающую злость.

— Замолчи, Лю! Я еще не закончила, Анжа! Не отворачивайся, дослушай меня! Ты не обязана идти, и не пойдешь!

Анжа слышала, но старалась не вникать в ее крики. Она понимала, это всего лишь страх. Страх — мамин, а не ее собственный. Сапоги из добротной кожи, мех на плечах, сумка с сухими припасами, — Анжа обернулась и в последний раз осмотрела их чум, убеждаясь, что взяла все необходимое. Голос малыша нарастал, как и бессильный гнев матери — девочка ощущала, как воздух перед ней дрожал.

Вдох. Спокойствие.

— Я вернусь через пять дней. Не забывай есть, пожалуйста. Лю не перестанет орать, пока ты не перестанешь.

На этот раз голос не дрогнул — это ее успокоило и усилило уверенность в собственной правоте. Она исполнит то, ради чего была рождена.

— Все будет хорошо, мама. Вернусь раньше, если ничего не найду.

Анжа отодвинула нависающие над входом шкуры и ступила наружу. Ледяной ветер обдал лицо. Метель завыла так, что малыш Лю замер, тревожно прислушиваясь.

— Нет, вернись! Я тебя не пущу! Я сказала, вернись!

Мать проскакала за ней пару шагов, снег доставал ей до колен и обжигал неутепленные ноги. Рыдая, не в силах отвернуться, она продолжала кричать, просила, умоляла дочь вернуться в дом.

Закусив губу, Анжа упрямо шагала в сторону леса, не оборачиваясь.

***

Шаман никогда не врал.

«Духи шепчут мне о ваших жизнях, духи знают о ваших судьбах».

Он разложил перед Анжей кусочки коры — она видела, как он сушил и красил их прошлым летом, и потому знала, под каждой из них — рисунок.

«Выбери три и разложи предо мной своей рукою».

Анжа не спешила. Шаман ее не торопил. Он тихонько мычал на одной ноте, вскоре начал покачиваться из стороны в сторону — едва заметно, но потом все сильнее. Анжа не обращала на него внимания. Его низкий голос помогал думать, будто отсек все лишние переживания.

Она присматривалась к кусочкам, какие-то ей нравились — объемные, фактурные куски дерева темно-коричневого, серого, бежевого цветов. Многообразие путало, а она хотела сделать правильный выбор.

Анжа подняла беспомощный взгляд на шамана. Глаза его были закрыты, толстые губы над бородой надулись, как у старой лягушки, щеки блестели от нанесенной краски — с каждой стороны на лице шамана краснели защитные руны. Устав размышлять, Анжа села точно так же, как он — скрестила ноги, вытянула шею и положила руки на колени, ладонями вверх. Кусочки коры были там же, — она уже успела их хорошенько рассмотреть.

Если чего-то не видишь, то что-то обязательно почувствуешь. Она вытянула руку над кусочками и прислушалась к ощущениям.

За утепленными стенами хижины свистел ветер, из леса донесся волчий вой.

Пальцы дрогнули, ощутив внезапное тепло — чуть левее, вот здесь. Теплый кусочек коры. Анжа взяла его в руку и положила себе на ноги. Снова ладонь над этим беспорядком, глазам любопытно, но девочка зажмурилась, не поддаваясь им. Другой кусочек, — выше, — он мягкий? Будет вторым.

И последний. Ладонь колет холодом, хоть в хижине и тепло. Острый. Боясь порезаться, она осторожно положила его рядом с остальными.

И только тогда открыла глаза.

Шаман смотрел на нее и молчал, тепло улыбаясь.

— Открой их.

Анжа перевернула первый и второй кусочек коры рисунком вверх и помедлила. На двух из них был похожий рисунок — очертания медвежьей головы. Анжа посмотрела на шамана — тот ждал, не меняя выражения, пока она не откроет третий.

На последнем был нарисован клык. Шаман жадным взглядом пробежался по символам, отстранился и коснулся ожерелья из перьев и костей на своей груди, обратив лицо вверх. Когда он воздел руки, ветер с пронзительным свистом ворвался в шатер и колыхнул огонь, едва не затушив его. Анжа вскочила на ноги, но не сходила с места; на несколько мгновений стало темно, только белки широко распахнутых глаз неподвижного шамана блестели во мраке.

— Гибель, — произнес он, когда шатер вновь наполнился размеренным светом пламени. — Гибель и смерть идут за тобой, Анжа. Если дашь раскрыться пасти Енгура, голод настигнет тебя, а потом и тех, кто рядом, и не пожалеет никого.

Анжа рухнула на колени, растрепанные длинные волосы скрыли лицо.

— Значит, и я, и мама с братом — все умрут? Как отец?

— Я видел, что ты — важное звено, Анжа. Тебе суждено либо погубить всех, либо спасти.

Она подняла лицо. На щеках блестели две мокрые дорожки.

— Спасти? Я могу их спасти?

— И спасешь, — улыбнулся шаман. — Зная, как ты хороша в стрельбе, точно скажу, что голод вам не страшен. Но слушай внимательно, — он нахмурился, поманив ее поближе и перейдя на шепот, — ты можешь сделать гораздо больше, можешь спасти всех нас.

Она подняла брови.

— Я видел сон, — продолжал он шептать, — и долго не понимал его значения. Но, теперь я понимаю, там была ты; две отсеченные головы — две победы, и третья, которая решит исход всего. Анжа, — он положил крупные ладони на ее худые плечи.

— Ты — наша спасительница. Теперь я понимаю, что должен рассказать тебе. От успеха зависят жизни не только твоей семьи. Ты готова провести ритуал, чтобы голод не настиг наш край?

Ее сердце стучало так часто и громко, что мешало слушать шамана, но она запоминала каждое его слово, ведь от этого зависело так много.

Огонь подрагивал и затихал каждый раз, как за лесом раздавался протяжный вой.

***

В первый день ничего не произошло. Анжа размеренно продвигалась вглубь леса через глубокие снега, и пару раз остановилась, чтобы передохнуть. Ни животных, ни птиц не встретилось ей на пути. Казалось, что так путешествие пройдет даже легче.

На второй день пути, на лесной прогалине, ей встретился крупный медведь. Заметив Анжу, он встал на задние лапы и проревел, сотрясая деревья. Анжа выхватила стрелу из колчана и прицелилась в голову, медленно отступая. Готовая рвануть в сторону, если он все-таки заметил ее.

Он обернулся к ней и ревел, обнажив желтые зубы. Пасть была окрашена кровью, рядом лежал распотрошенный лось. Стрела угодила медведю в плечо, застряв в жесткой шкуре. Анжа огрызнулась, схватила вторую и мысленно запретила себе промах; нужно попасть прямо в глаз.

Медведь сорвался на нее с такой скоростью, что она, помедлив лишь мгновение, передумала делать второй выстрел, перекатываясь за ближайшие деревья. Большинство заготовленных стрел рассыпалось по земле. Громадная туша пронеслась совсем рядом, сотрясая землю тяжелым топотом и срывая молодые деревца, будто это травинки. Анжа подумала, что этот медведь — гораздо крупнее тех, что ей доводилось встречать с отцом на охоте, но она не позволила себе забыться. Новая стрела оказалась в ее руке, но целиться не было времени. Она попала в голову, чуть ниже левого глаза. Медведь отшатнулся и взвыл. Сияние окружило его; алое, неожиданно яркое, будто пламя.

Анжа сгребла в охапку со снега еще три стрелы, что были ближе всего, и рванула прочь, виляя между деревьев. Медведь вновь заревел, и от его рева дрожала земля. Анжа подняла плечи и закрыла уши руками, чтобы не оглохнуть. Когда расстояние показалось ей подходящим, она обернулась, одновременно прикладывая стрелу к луку; медведь остался позади, в алом свечении было сложно разглядеть его бурую шкуру.

Конец ознакомительного фрагмента.