Расскажи мне, как правильно жить

Каролина Шторм (2024)

Елена — успешный психоаналитик. Её жизнь размерена и определена. Ей кажется, что она всё контролирует, и она уверена в успехе. Всё начинает меняться после встречи с девочкой-подростком, ищущей у неё защиты. Елена помнит о профессиональной этике и о том, что нельзя вмешиваться в чужую жизнь. Но история девочки трогает её. А знакомство с её матерью и отчимом порождает много вопросов. Почему все они говорят разное? И кто в этой семье действительно агрессор, а кто жертва? А также, какие тайны прошлого скрывают эти люди и почему в этом замешана наставница Елены. И самое главное — какую роль во всём происходящем сама Елена готова играть при условии, что отчим девочки становится ей небезразличен.

Глава шестая. Поединок

«– Нет, спорить я не люблю.

– Это хорошо.

– Но могу укусить»

Р. Валиуллин «В каждом молчании своя истерика

Я вернулась домой в отвратительном настроении. По дороге Яна предложила заехать в какой-нибудь круглосуточный супермаркет и взять что-нибудь «для согрева», но я наотрез отказалась. Мне хватило того, что было в клубе. Перед глазами стояла Есения, а рядом с ней — папаша-сутенёр. Я решила, что это самое подходящее для него название. Он прекрасно вписался бы в эту роль, если уже этого ни сделал. Так или иначе, то, что происходит в их семье, не поддаётся логическому осмыслению. И возникает вопрос: на кой чёрт мне, вообще, это понадобилось?

Тут же сама себе даю ответ. Если бы Есения не обратилась ко мне за помощью, всё могло быть иначе. Я даже не заметила бы в толпе пьяных разгулявшихся людей девочку-подростка, которой по определению там не место. Конечно, незнание не освобождает от ответственности. Но я прекрасно могла сделать вид, что ни при чём.

Нет, не могла. Мой вечный синдром Спасателя. Именно он привёл меня в эту профессию. Именно он толкает порой на безрассудные действия. Именно благодаря ему я не могу в полной мере обрести себя. Меня слишком много для других. И сидящей рядом со мной и болтающей без умолку подруге этого не понять. Как не понять всем тем, кто причастен к моей судьбе, и кто считает себя наделённым правом что-то в ней решать.

Я вернулась домой в холодную пустоту. Странно было бы ожидать чего-то другого. Стоило мне сесть в кресло, как на колени прыгнул кот. Единственная моя отрада. Смешно до слёз!.. Психотерапевт без личной терапии. Сапожник без сапог. Хотя поглаживание кота — это терапия своего рода. Но не достаточная для того, чтобы почувствовать себя нужной кому-то по-настоящему.

Когда зазвонил телефон, я первым делом подумала, что это Дима. Ну, кто ещё мог сделать это после двенадцати ночи?

Номер оказался незнакомым.

— Алло?

— Доброй ночи, Елена Евгеньевна, — услышала я приятный, вкрадчивый голос, принадлежавший мужчине. — Я надеюсь, вы уже дома?

— Кто вы и что хотите?

Голос усмехнулся.

— Значит, вы меня не узнали? Сомневаюсь. При ваших интеллектуальных способностях и довольно устойчивому вниманию плюс, наверняка, отличной памяти, вряд ли можно пропустить столь значимый момент.

Я похолодела. Кончено, голос был мне знаком. Но сама идея, что этот человек мог позвонить мне глубокой ночью, грубо вторгаясь в моё личное пространство, казалась абсурдной. Мы едва знакомы, причём обстоятельства, при которых нам довелось встречаться, мягко говоря, были сомнительными. И теперь вдруг он звонит мне на мобильный, хотя я не давала ему своего номера. Узнать его, конечно, не трудно. Для меня и рабочий и мобильный — одно и то же. Но клиенты знают точно, когда и в какое время можно звонить. А лучше не звонить вообще. Предпочитаю получать письма и отвечать на них тогда, когда мне это удобно. С теми же, кто консультируется у меня регулярно, договорённости особые. Звонить или писать только в том случае, если встречу надо отменить. При этом должны быть веские причины. Иначе могу заподозрить сопротивление. А с ним мы вместе с клиентом нещадно боремся. Если ему не удастся перейти эту грань, дальше терапия станет невозможной. Препятствия нужно преодолевать. Но вначале понять, откуда они пришли и для чего.

Препятствием для расслабления и погружения в сон на этот раз был телефонный звонок и тот, от кого он исходил.

— Если Вы, Елена Евгеньевна, запамятовали, то могу напомнить, — довольно нагло продолжал голос. — Глеб Карамазов. Так лучше?

— Нет, — отрезала я.

— В таком случае могу предложить встретиться очно и переговорить. В какое время вам будет удобно?

— Вряд ли я найду для вас время, Глеб… как Вас по отчеству?

— Просто Глеб. Имени вполне достаточно.

«Наглец», — подумала я.

— Ну, так что вы мне ответите, Елена… Елена?

— Евгеньевна, — поправила я.

— Мне, знаете ли, удобнее будет называть вас именно так.

Конец ознакомительного фрагмента.