Рассказы о жизни

Карла Саньял

В книге представлены четыре рассказа очень разных по своему наполнению, но всех их объединяет жизненность ситуаций. Все герои сталкиваются с такими эмоциональными проблемами, о которых не принято говорить, но оттого они не меньше гложут душу.

© Карла Саньял, 2022

ISBN 978-5-0059-0089-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мерида

Эрик и Мерида были опытные охотники, заканчивая бой с очередным монстром они сорганизовались быстро и чётко, поскольку уже давно сотрудничают. Пещерный дракон среднего размера был тоже неглуп, поэтому им пришлось очень быстро провернуть свой трюк. Не прошло и десяти секунд после их короткого диалога, как Мерида оказалась на камне за плечом дракона и напрыгнула на него. Эрик мгновенно воспользовался положением и умелым движением обезвредил врага.

— Хорошо сработали! — довольно произнёс Эрик, — мы молодцы.

— Даже тогда, когда ты не заметил, как нам чуть не подкоптили тыл? — Мерида хлопнула ранцем его по плечу. Эрик не смутился её словами: он любил, когда она так поддевала его. В ней был задор, трезвость (которая иногда изменяла ему самому). И всё-таки они удачно сработали сегодня, долгое время совместных тренировок и сражений не прошли даром. Мерида тоже радовалась успеху, который вот уже как долго не покидал их, но гораздо сдержаннее, ведь впереди путь ещё предстоял немалый. Но прямо сейчас им надо было поспать, ведь близился завтрак…

— Эрик! — позвала сына мама — пора есть!

Эрик сложил игровые приставки и свернул приложение на компьютере. В его семье все знали, что он играет в какую-то игру про драконов, но он никогда не оставлял открытой её. Он не хотел конкретно скрыть это, а просто, чтобы это не выглядело разгильдяйски. Эмма, сестра его, всегда старалась его уличить в чрезмерном увлечении видеоиграми, поэтому он всегда старался поддерживать в особом порядке свою комнату. Иногда приходилось преодолевать сильное нетерпение, но чаще всего ему удавалось не забрасывать элементарную уборку

— Я тут! — крикнул Эрик, садясь напротив сестры.

— Дети — сказала мама после еды, — сегодня к бабушке едешь ты, Эрик, так что бери вот корзинку в портфель и сразу после школы заедешь к ней.

— Ладно… — мрачно отозвался сын. Никому из детей не нравилось заезжать к больной бабушке. Жила она не очень далеко, тем более, что у детей были велосипеды, и не приходилось долго и скучно добираться. Но бабушка была так несносна в своей старости, она беспрерывно говорила что-то бессвязное таким замогильным, скрипучим голосом. У неё дома было запущено, нечисто и пахло как-то терпко. Каждый старался увильнуть от обязанности навещать её, но, когда мама заставляла идти, было не отвертеться, только уважительная, на мамин взгляд, причина, могла освободить от неприятной обязанности. Но этот день был не таким, поэтому Эрик, не задерживаясь на игру, поехал к бабушке. Открыв дверь своим ключом, он вошёл в дом. Бабушка чаще лежала, и Эрик решил сразу подойти к её кровати, и там и выложить всё, что у него было в корзинке. Бабушка спала, и он пошёл в кухню, где был пустой холодильник, заброшенная плита. На столе и тумбе лежали газеты, в основном старые и давно пожелтевшие.

Он сел и подумал: «вот это они называют жизнью? Вечно сетовать на положение в стране, бояться что-либо делать из-за того, что не поймут. Господи, мало ли что не поймут, я вот тоже не понимаю, чего это они скандалят, говорят только о деньгах, обвиняют друг друга и считают это важным. Так что вовсе не такие уж они „нормальные“, ну, не в глазах каждого, это точно. Любить кого-то из знакомых или книг они считают глупостью и стараются избавиться сами от привязанностей, и другим навязывают привязанность к деньгам».

Он ещё не умел всё своё недовольство выразить правильными словами, обосновать более убедительно, чем словами «я хочу», «мне не нравится». Если бы он рискнул спорить об этом с мамой, то она бы ыстро объяснила ему, почему он не прав, да и ещё в таких обидных словах, что у него бы надолго отпала охота высказывать своё мнение вслух. Вообще ему уже даже не приходила в голову столь абсурдная мысль, как обсуждать подобные дела с мамой. Не отдавая себе отчёт, почему, Эрик просто чувствовал и знал, что ему легче, когда он более или менее один.

Наконец он встал, посмотрел в окно — за окном был серый день, и собрался уходить. Однако, встав в коридоре, он бросил взгляд на спящую бабушку, и что-то ему показалось странным в её неподвижности. Просто спит… Нет, ну стоит проверить всё же, что-то вроде того без слов пронеслось в мозгу и он-таки подошёл к кровати бабушки. Её лицо было страшно искажено, и она не отреагировала на прикосновение. Мальчик бросился к телефону и вызвал Скорую помощь. Уже через десять минут врачи забрали пациентку, а в коридоре стояла мама, которой он тоже позвонил после вызова Скорой.

— Эрик, ты молодец — сухо сказала мама. Её брови были так сдвинуты, что её лицо, казалось, выражало недовольство.

Для него это было необычно и потребовало собранности. Он чувствовал себя молодцом, маленьким героем и хотел признания этого от мамы. Мама же восприняла это, как должное. Скорая уже уехала, Эрик ответил на все вопросы врачей сам, так что мама только забрала его домой. Когда он по дороге в общих чертах рассказал, как всё произошло, мама только сухо сказала:

— Ты всё правильно сделал.

Дома все были напряжены из-за случившегося. Ему часто говорили, что он невнимателен к семье, но почему-то сейчас ему казалось, что к нему не так уж внимательны. Да и к самой бабушке тоже — мама и папа только ссорятся сами, все разговоры сводились к тому, на кого будет оформлена опека и так далее, их внимание был направлено лишь друг на друга, да и то оно было отрицательным. Эрик думал, что произошедшее с бабушкой объединит их семью, почему-то ему представлялось, что все начнут чаще спрашивать о личных делах и притом ласковым голосом — примерно такая картина у него возникла в голове, хотя он сам не настолько уж был привязан к бабушке. А громкие споры родителей заставляли обоих детей жалеть о случившемся с бабушкой не по этой собственной причине, а гораздо больше из-за последствий. Эмма, сестра Эрика, поначалу беспокоилась за бабушку, но неприязнь к сложившейся ситуации в семье вытеснили первые порывы души. Конечно, по привычке она всю злость направляла на брата, родительский пример научил её этому, хотя она не сознавала этого.

Эрик сначала бродил по углам, но довольно скоро понял, что его присутствие никому не нужно и ничего не меняет; тогда он вернулся к своей компьютерной игре. Там у него была свобода действий, свобода слова, чувство собственной значимости. Там его ждала Мерида.

Мерида ещё спала, когда Эрик проснулся в их простеньком, наскоро сделанном навесе. Всё осталось в том состоянии, как он оставил. Ветки деревьев покачивались на ветру, солнце клонилось к горизонту, хотя и было достаточно высоко. Он подошёл поближе к Мериде, она была так красива, ради одного этого, просто, чтобы смотреть на неё, стоит сюда заходить. Разве в жизни такие люди бывают? Есть красивые девушки, но лучшие из них хотят скрыться в серых одеждах, а те, кто раскованней в этом смысле, не могут быть друзьями. Идеального мира не бывает, да и он неинтересен, наверное. Но и этот мир, где они с Меридой живут — далеко не рай, здесь приходится много трудиться и бороться, чтобы пропитаться, есть борьба, просто нет волокит и административных проблем. Он также сложен, ведь здесь тоже люди, которые вынуждают бороться с их властолюбием, неуступчивостью, откровенной злобой. Поэтому только те, кто не знает, считают этот мир только фикцией. И вообще обычно это те люди, которые вообще чужды всему, что не похоже на им знакомый, ограниченный мир. Но ведь в других странах люди тоже живут, и даже цивилизованно, и жизнь иностранцев совершенно другая, отчего она не становится менее сложной и серьёзной. Но им этого не объяснить, они будут отмахиваться от подобных аргументов, как будто бы это сказки для детей, а не реальность жизни других людей.

Вот так примерно он думал о своей маме и сестре, а отца он даже ни разу и не пытался посвятить в свои интересы. Маму тоже, просто она всегда как-то врывалась в личную жизнь детей.

Мерида проснулась через 10 минут, и они принялись за еду. Мерида, как всегда, встала сразу после еды.

— В путь, Эрик!

Сейчас Эрик ещё острее чувствовал контраст между его реальной жизнью, и той, которую он проживает здесь. Каждый бой накалял его боевую страсть, он совершал ошибки, набирался опыта, делал выводы. И главное, его чувства были настоящие: злился ли он на кого-то, ненавидел, любил. Здесь он всему этому мог дать волю, в отличие от внешнего мира, где он себя ощущал куда больше бесчувственным роботом. Он уже вообще не хотел выходить из виртуального мира, потому что атмосфера в семье стала напряжённой. Раньше она тоже не была приятной, но к ней все успели привыкнуть и жили более или менее спокойно. Теперь всё стало не так, и даже просто находиться в кухне за обедом было неприятно, и Эрик спешил доесть всё, чтобы вернуться к себе и погрузиться в игру.

Там не было место его тягостным чувствам по поводу того, что из-за бабушки в доме сущий переполох. Он просто забывал обо всём этом, и тяжесть уступала место более горячим чувствам. Мерида предложила уже переходить к более сложным уровням, чтобы двигаться дальше. Ему и самому этого хотелось, но когда это говорит Мерида, всё становится убедительнее, у него возникает особенное чувство единства. И сейчас они снова боролись с очередным троллем…

— Эрик, ты оглох?!

— Я просто слушал музыку, нечего кричать!

— Тебя мама зовёт.

— Да что ей вдруг от меня понадобилось…

Он подошёл к маме на кухню. Она разговаривала по телефону с кем-то и о чём-то спорила.

— Ты звала, вот я пришёл.

— Вот список, сходи в аптеку, купи эти лекарства.

— А в больнице их что, нет, — наполовину про себя проговорил Эрик.

— В больнице есть, но бабушка переезжает к нам.

— К нам?!

— Да, давай уже, иди.

По простоте души ему казалось, что для того, чтобы вселить лежачего больного, нужно было дом превратить в лазарет. Он не был в восторге от этой перспективы, ведь все только и будет крутиться вокруг полудохлого человека. Но, с другой стороны, он вдруг подумал, на обратном пути, что всё может измениться и, значит, возможно, стать лучше. Когда он вернулся все уже ожидали приезда бабушки. Эрик положил покупки на стол и постарался улизнуть к компьютеру. Вскоре ему это удалось, и он сел играть. Но уйти с головой в игру он не мог, потому что он с минуты на минуты ожидал, когда приедут и привезут бабушку и, наконец, он услышал то, чего ожидал. В дверь позвонили, и санитары ввезли тележку с лежащей на ней бабушкой. Началась волокита с оформлением, где присутствие Эрика не было необходимым, и когда он долго оставался без дела, ему становилось не по себе.

Потом в основном все дела по части бабушки выполняла сестра, но Эрика она дёргала на подсобные дела — он подавал ей воду, лекарства, мыл и стирал. Он уже не мог находиться в игре, а когда заходил, то ненадолго, потому что его обычно отвлекали.

Сестра изо всех сил старалась показаться перед мамой, да и самой собой, какая она дисциплинированная и хозяйственная. Она поручала Эрику то или иное голосом командира. Это раздражало, но делать было нечего, препираться в такой момент совсем неуместно, хотя, сколько может это длиться, с другой стороны? Не вечно же так жить. Каждый день стал каким-то испытанием. Только игра и общение с Меридой его спасало от удручающих мыслей.

После резкого выхода из игры он потерял некоторое количество силы. Мерида, конечно, прикрыла его в битве с троллем, но Эрик успел пострадать и был уже менее силён. Помимо всех прочих боевых запасов, Эрик и Мерида должны были запасаться углём на зиму, чтобы сохранять силы. В этот раз они именно за этим и собрались, оставив битвы с троллями до того момента, когда Эрик вполне оправится.

Они пошли в сторону коряжистых гор, где обычно можно было добыть уголь. На гору не просто оказалось забраться, Эрик даже чуть не упал один раз, когда отвлёкся на свои мысли. В пещере, куда они направились, спали кровожадные летучие мыши. Их нужно не разбудить, ведь бороться с таким количеством летучих пираний очень трудно и особенно опасно. Для них ещё и потому, что они не были достаточно опытны. А новые опасности приходят с возрастом, то есть со временем, проведенным в игре, а они хоть и были уже достаточно опытные, чтобы переходить на новый уровень, всё же благоразумно избегали рискованных шагов.

В пещере было тихо, они подошли и разделились — Мерида держала факел, который нужно было регулировать, потому что если он разгорится, то может разбудить хищных рукокрылых. Они пробрались до ямы, где были залежи угля. От породы его надо будет ещё отделить, но пока главное набрать побольше. Эрик принялся копать, а поскольку дело было однообразным, ему удавалось ещё и разговаривать.

— Мерида, у нас не так много времени было последнее время, слишком много работы, и мы совсем не успевали поделиться мыслями о происходящем, как бывало раньше.

— Это так — только отозвалась Мерида. Эрик хорошо знал её сдержанность и решил, что должен как-то начать сам, потому что сама она не разговорится. Если он надеется это сделать, а ему обычно удавалось, то тогда и она ему неожиданно откроется, а это было ему очень важно, и поэтому он продолжил.

— Знаешь, мы всё время что-то делаем, а я немного устал от этого, мы потрудились, и я хочу немного отдохнуть уже.

— Ну, прямо сейчас не получится. Если мы не соберём достаточно угля, нам придётся совсем туго зимой, не говоря уж о том, что мы не сможем пройти перевал и найти Талисман.

— Да, это так, но всё-таки, раньше я не замечал этого, а теперь понимаю, что мне не хватает отдыха здесь, сна мне недостаточно. Мне хочется больше говорить и меньше делать, я или устал, или заболел, не знаю уж.

— По крайней мере, сейчас ты можешь говорить, — работа однообразная, особого внимания не нужно.

Она улыбнулась. Как и у каждой компьютерной фигуры, у неё были только три варианта улыбок. Но она была красива и в его глазах она обретала тысячи выражений, хотя объективно у неё было всего несколько лицевых комбинаций.

Он улыбнулся в ответ и приостановил работу. Мерида не указала ему на это, хотя вряд ли не заметила. Он вздохнул, для придания важности словам, и начал.

— Помнишь, когда мы были захвачены гигантским орлом, мне даже в голову не приходило оставить тебя, а когда Эшер звал меня в свою команду, мне не было это особенно интересно, как он надеялся, я даже не взвешивал за и против, мне было всё очевидно. Для меня другая жизнь, не с тобой, не может быть привлекательной.

Конец ознакомительного фрагмента.