О бедной сиротке замолвите слово

Карина Демина, 2018

Маргарита знала, что в этой жизни ничего не достается даром. И если уж выпал шанс изменить свою жизнь к лучшему, то надо держаться за него и руками, и ногами, и новообретенным даром. А то, что окружающие насчет этого дара и самой Маргариты имеют собственные планы, так это исключительно их проблемы.

Глава 6

Как ни странно, заселение прошло без эксцессов.

В малой приемной мне выдали свиток и медную с виду бляху, которую надлежало прикрепить на одежду. А еще — тонкий ремешок, самостоятельно обвивший мое запястье.

— Это контроллер… — Марек продемонстрировал свой, на котором болталась белая бусина. — Во-первых, несет информацию о тебе, если вдруг окажешься за пределами универа — мало ли что в городе произойти может?

Я кивнула и подергала браслет, уж больно тонким ремешок выглядел.

— Не, — Марек рассмеялся. — Сама не снимешь, и не пытайся. Если его снять или хотя бы попытаться, то пойдет сигнал тревоги. Что? Одаренных не так и много… к тому же две трети их — белая кость…

Меня от обилия этой самой кости уже мутить начинает.

— Кроме того, он своего рода слабый щит и преобразователь. Тоже нужно, а то ведь одно время повадились поединки устраивать или пакости. От продуманных не защитит, само собой, но от всякой дури — вполне.

И на том спасибо.

В общежитии мой свиток приняли и выдали ключ.

Пятый этаж.

Лифта нет и, как понимаю, в ближайшем будущем не предвидится. Ничего, пешком ходить полезно, даже по узким крутым лестницам. Профилактика гиподинамии, так сказать…

Коридор.

Комнаты.

На дверях литые цифры солидного вида. Запах гари и еще, кажется, дым, который стелился по полу.

— Алхимики, — Марек помахал ладонью перед носом. — Опять что-то творят, но они вполне мирные. Тархи обладают отменным чутьем и чувством равновесия. В королевстве их изрядно. Большей частью те, кто не пожелал примкнуть ни к одному из кланов.

Ключ в замке поворачивался медленно, с протяжным скрипом.

— А… ничего, что ты здесь?

— В каком смысле? — Марек распахнул дверь и вошел первым, заметив: — Пыльненько…

А то, пыль лежала на полу. И собиралась клубами. Серым покрывалом затянула и стол, и стул, и подоконник. На стекле так вообще писать можно было.

Да уж, кажется, если здесь когда и убирались, то не в этом столетии. Ладно, я не белоручка, как-нибудь порядок наведу.

— Ты парень, а общежитие…

— Я живу на третьем, — Марек сел на кровать и попрыгал. — А у вас парни и девушки отдельно учатся?

— Нет, но…

— Здесь никому нет дела до того, что ты делаешь, если делаешь это тихо и не вовлекаешь администрацию.

Что ж, пожалуй, подобный подход мне по душе.

— За бельем пойдешь? Если поторопимся, то успеем, а то Матильда обычно рано уходит и поздно приходит.

Успели не только за бельем. Марек возвращался нагруженным: ведро, тряпки и темная бутыль с чистящим средством, которого пожилая женщина нам отлила щедрой рукой.

Я еще успела подумать, что день, кажется, вышел очень даже неплохим.

Зря.

Пора бы уже усвоить, что если что-то вдруг складывается удачно, то судьба заготовила очередную пакость. Нынешняя была хороша. Высока… я и сама вышла не низкою, в папеньку, чтоб ему и на том свете икалось, как попадет, но этот… в блондинчике было метра два.

Плечи широки.

Бедра узки.

Джинсы тесны, дабы узкость подчеркнуть, а футболка без рукавов торс, стало быть, облегает, тоже не случайно. Цепь бы ему золотую для полноты образа. И перстенек с алым камнем.

— Маркуша очередную цацку нашел? — блондинчик заступил дорогу, а поскольку общаговский коридор был темен и узок, что прямая кишка, обойти этого красавца не представлялось возможным. — И что это у нас за птичка такая?

За блондинчиком, как и положено, виднелись еще двое.

Подпевалы, стало быть.

И по совместительству — лучшие, мать его, друзья, верные сподвижники… За Вадиком тоже приятели тягались, еще более безмозглые, чем он сам, способные лишь бухать, курить и генерировать тупые пошлые шуточки.

— Айзек, доброго тебе дня, — Марек поставил ведро на пол. — Вижу, ты снова в бодром здравии… несказанно за тебя рад.

Блодинчик нахмурился.

А парочка за его спиной — рыжий и брюнет, хоть ты группу создавай… им и петь не обязательно, с такой-то внешностью…

— Совсем страх потерял? — поинтересовался рыжий.

А брюнет, верно, не найдя подходящих слов — встреча была неожиданной, а словарный запас, видимо, небольшим, — выразительно бухнул кулаком по стене. Стена, что характерно, выдержала, только кусок штукатурки с потолка обвалился.

— Что вы… невозможно потерять того, чего не имеешь, — Марек отступил чуть влево, а рука его скользнула в карман драных джинсов. Сомневаюсь, что там он визитки держал. — И все-таки я бы настоятельно рекомендовал поберечь свое здоровье…

— Уймись, пиявка, — Айзек взмахом руки просто снес моего нового знакомого к стене. — Ты мне мало интересен… а это что за птичка?

— Воробей, — буркнула я.

— Полукровка… — он разглядывал меня с ленивым интересом, будто прикидывая, стоит ли такое ничтожество высочайшего внимания или все-таки обойдется. Я очень рассчитывала обойтись. — Чья будешь?

— Своя собственная.

— Это пока, — заржал рыженький. — Была собственной, станешь общей…

Говорливый он, однако.

— Помолчи, — Айзек поморщился. — А ты, девочка, не водись с пиявками. Для здоровья опасно.

И, развернувшись, он медленно удалился, прихватив с собой приятелей.

— И что это было? — я сама подняла ведро. — Марек?

Тот вздохнул и, раскрыв ладонь, потрогал мятый клочок бумаги, который тотчас засунул в задний карман.

— Айзек…

— Я уже поняла, что Айзек. Что он такое?

— Он… — Марек потер лицо и как-то вдруг сразу оказалось, что он куда старше, чем я думала. — Он белая кость…

Это я уже поняла, белая кость, голубая кровь и корона в зубах, с которой он на свет явился, дабы оный свет впечатлить собственным великолепием.

–…Маркиз де Шаррах… племянник короля.

Ага, корона не только в зубах, стало быть. И кровь куда голубее, чем мне представлялось. Да уж, от таких мажоров надо держаться не просто подальше, а так далеко, как это вообще возможно.

— Он учился в академии Ирхат…

Что-то там такое бабуля, не к ночи ее вспоминать, про нее говорила.

–…Но потом что-то произошло, а что — никто не знает, и в прошлом году его перевели сюда, — Марек больше не делал попыток отобрать ведро. Он шел рядом, сгорбившись, втянув голову в плечи.

— Вам на радость…

— Женщинам он нравится.

— Не без взаимности, полагаю.

— Айзек помолвлен, — счел нужным предупредить мой приятель, любезно распахнув передо мной дверь. Хоть на что-то его да хватило. — Однако…

— Это ему не мешает.

И его дружкам.

Оставалось надеяться, что о встрече нашей Айзек забудет. Да и то, к чему ему в голове его царственной удерживать ненужную информацию? Я полукровка и, по местным меркам, сорт второй, если вообще не отходы… и да, Марек прав, столичная жизнь мне не нужна.

Она и в прошлом мне не слишком нужна была, а уж тут…

Провинция.

Тихий небольшой городок, где целитель — величина значимая, вне зависимости от его происхождения. Да и жилье там дешевле будет, и цены в принципе… и если так, то…

То думать стоит о ближайшем будущем, а не об отдаленном.

Марек стоял, прислонившись к стене, и задумчиво наблюдал за тем, как я мою пол. Не видел никогда, как это делают? Или полагал, что в моем мире имеется какой-то особо тайный способ?

— Не поделили что-то?

Он вздохнул.

И тряхнул светлой гривой.

— У меня была девушка… — сказано это было с такой тоской, что мне захотелось дать Мареку по голове. Тряпкой. Терпеть не могу чужие трагедии. Мне своих хватает. — Айзек обратил на нее внимание, и она решила, что это истинная любовь…

— Дура.

— Если бы так, я бы отошел, но… две недели весны, а потом он нашел новую игрушку. Элайя была… раздавлена. Убита…

— Собственной глупостью.

Нет, а как еще назвать эту нелепую надежду, что некто королевской крови возьмет и расторгнет помолвку на радость всей родне и потащит к алтарю неизвестную девицу?

Чушь.

— Я был рядом, но… не сумел удержать. Она покончила с собой, — Марек опустил голову.

— Вдвойне дура, — я отжала тряпку.

Ну а как это еще назвать?

— Ты не понимаешь…

— Не понимаю, — я протянула ведро. — Воду сходи поменяй, ладно? А что до твоей подружки, то… скажи, она не знала про помолвку? Или, может, этот ваш Айзек ей колечко обещал и любовь до гроба? Или… не знаю, силой в койку уложил?

Марек подхватил ведро и вышел, хлопнув напоследок дверью, и так, что с потолка побелка посыпалась. Надо же… магия есть, а побелки нормальной и здесь не придумали.

Я присела на кровать.

В общем, кажется, беспокоиться нет причин. Девицы вокруг блондинчика вьются сладким роем, норовя затянуть в тенета истинной любви. И надо лишь держаться в стороне от этого самого роя.

— Он сволочь! — Марек бухнул ведро, расплескав воду.

— Не спорю, — вытереть пыль — дело пары минут. А вот второй раз пол я мыла тщательно, то и дело останавливаясь. — У него это на роже написано, только… понимаешь, даже самая распоследняя сволочь не несет ответственности за поступки другого человека, то есть иногда несет… Если бы он твою подружку травил, прохода там не давал, унижал и тому подобное… то да, у нас и статья на это имеется, в Уголовном кодексе…

И надо бы в библиотеке местный прихватить, полистать на досуге, а то незнание законов от ответственности не освобождает, а вот знание — очень даже помочь способно.

И Гражданский тоже.

И Конституцию, если она имеется…

— Но если любовь эта была делом добровольным, о последствиях девушку предупредили, то… в чем он виноват?

— Ты тоже…

Марек стиснул кулаки.

— Не-а… скажи, этот ваш Айзек, он ведь не здесь обретается?

Что-то не ассоциировалось у меня местное общежитие с племянником короля.

— Здесь.

— Суровенько так, — вода в ведре была слегка серой, зато на полу проявился рисунок «под паркет». Чувствую, еще пара промывов, и окажется, что паркет тут и вправду наличествует. — За что его невзлюбили?

— В смысле?

— Я — понятно, мне жилье снимать причин нет, и здесь неплохо, а ему…

— А… — Марек подвинулся, позволив мне помыть у двери. — Во-первых, некоторые занятия начинаются рано или вообще проходят ночью. А во-вторых, здесь имеется общежитие повышенного уровня комфортности. Правда, стоит оно…

Так, по спросу, полагаю, и цена.

— Айзек снимает половину этажа. Малкольм и Раймонд постоянно при нем… — это Марек произнес с некоторым сожалением. Мстить, что ли, собрался?

Или не просто собрался, но и…

Нет, мне от этой войны стоит держаться подальше. Очень сильно подальше, поскольку у Марека семья есть, которая худо-бедно прикроет, а меня так сами боги велели крайней назначить.

— Послушай, — я распрямилась и потянулась. — Мне плевать на ваши с ним разборки, но я буду тебе благодарна, если не станешь меня в них втягивать. Воевать — воюйте, но подальше, ладно?