Моя свекровь и другие животные

Карина Демина, 2018

Что делать, когда тебя похитили инопланетяне, но не на опыты, а в желании немедленно устроить твою личную жизнь? Сопротивляться. Лучшее брачное агентство в Галактике обещает личное счастье с гарантией? Не надо верить. Тем более жених-то какой-то сомнительный, звероподобный и явно не горит желанием сочетаться узами законного брака. Но от счастья, тем более с гарантией, так просто не уйдешь…

Глава 2

Глядя вслед женщине, которая самозабвенно рыдала, но притом умудрялась идти с гордо поднятой головой, зажав под мышкой красную туфельку, Ицхари вздохнул.

Тяжко вздохнул.

И, закрыв глаза, вознес молитву Пресветлой Создательнице и всем Семи Девам.

Не полегчало.

А с самого начала это задание было не сказать чтобы вовсе невыполнимым — те, кто полагал, будто бы достопочтенная Бинено-тари, бессменный руководитель Алузийского отделения агентства, дает подчиненным невыполнимые задания, отсеивались после первого же года службы, — но определенно непростым.

— Дорогой, — Бинено-тари всех своих «мальчиков» — девочек в агентстве принимали исключительно в качестве клиентов — именовала «дорогими», — ты же понимаешь, такой шанс выпадает раз в жизни!

Жила Бинено-тари уже три сотни циклов, а потому Ицхари всецело оценил серьезность проблемы.

— И мы не имеем права испортить заказ…

— Да, Бинено-тари, — Ицхари мог бы напомнить, что за сорок семь циклов службы — а в агентство он явился зеленым юнцом, только-только получившим право выйти из улья, — не испортил ни одного заказа, но не стал.

Бинено-тари прекрасно это знала.

Как и то, что среди всех претендентов на пост главы отделения именно Ицхари имел самые высокие шансы получить-таки должность.

Заветную.

Нужную самой Бинено-тари не столько из-за немалой ее доходности, сколько потому, что иного занятия достопочтенная дама не знала и знать не желала. А потому под взглядом ее лиловых глаз Ицхари чувствовал себя неуверенно.

Она же подвинула тонюсенькую папочку, поинтересовалась:

— Что вы знаете о круонцах?

Немного.

Признаться, в тот момент, когда пальцы коснулись целлюлозного листика — Бинено-тари упорно отказывалась доверять действительно важную информацию цифровым носителям, — Ицхари испытал знакомое возбуждение.

Ему нравилась его работа.

Заявки и пожелания.

Явные и скрытые, которые имеют куда большее значение, нежели явные.

Поиск.

Фильтрация.

Трепетный миг первого знакомства, наполняющий душу надеждой. Робость взаимной симпатии, словно хрупкий росток, который Ицхари должен оберегать. Он, истинный профессионал, никогда не вмешивался напрямую, действуя издали, с оглядкой, всякий раз избирая иную стратегию.

И когда они, избранные им, определенные друг для друга, наконец осознавали свое предназначение, Ицхари отступал в тень.

Естественно, с премиальными, бонусными баллами и чувством выполненного долга.

Но круонцы…

На редкость замкнутая раса с хищными корнями, от коих и происходили хищные же повадки.

— Шадар, — послушно начал Ицхари, проглотив все вопросы — для них будет еще время, и задавать их стоит вовсе не Бинено-тари. — Система Торгейта. Пятый сектор…

Скучный мирок. Средненький.

Обыкновенный даже, если не считать его обитателей. Две трети покрыты морями, оставшаяся разделена на пяток континентов. Из них один расположен в зоне низких температур, не экстремально низких, но все же мало пригоден для жизни. Два… кажется, что-то там про зону циклических землетрясений было.

Или вулканов?

Ицхари вынужден был признать, что о мире круонцев знает не так и много.

О круонцах и того меньше.

А Бинено-тари ждала.

Улыбалась так, с ехидцею, демонстрируя, что не все-то ему известно. А он потупился.

— Крайне замкнутая раса… самцы крупнее и агрессивнее самок…

Бинено-тари щелкнула пальцами, и на экране визора возникло изображение, заставившее Ицхари вздрогнуть.

— И крупнее, и агрессивнее…

Вспомнилось вдруг, что из сумрака замкнутого мирка круоны вышли не так и давно, и потому свет нынешнего Галактического сообщества, конечно, несколько их облагородил, но и только.

На снимке был запечатлен самец.

Крупный.

Вдвое крупнее самого Ицхари, если не втрое. Он твердо стоял на двух конечностях, опираясь притом на кривоватую палку. Дубину?

Свет Галактического сообщества дубины не одобрял.

Варварское оружие. Впрочем, свет сообщества в принципе оружия не одобрял, делая исключение для приграничных областей, где обретались всякого рода отщепенцы, которые к иным аргументам оставались печально глухи.

Могучий торс круонца бугрился мышцами.

Ицхари вздохнул.

Вот он генетически астеничен и от этого страдает, поскольку который уж год в дни Большого Роения остается без партнера. Но завидовать круонцу… он еще не настолько отчаялся.

Тем более почти решившись на генопластику.

— Наш клиент.

Клиент был мордаст и недружелюбен. От позы его веяло скрытой агрессией, что было крайне нехорошо. Женщины очень чувствительны к агрессии.

Мускулатура… пожалуй, это плюс.

Короткая рыжая шерсть на плечах… Ицхари вздохнул. Мысленно. Вряд ли круонец согласится на депиляцию. А уж о том, чтобы хвост купировать, как это в обществе принято, и речи быть не может.

Кажется, хвост в культуре круонцев имел особое значение.

Зубы… все целы, все белы, длинны и остры. Все на месте, что, безусловно, хорошо… но вот размер… острота…

Надбровные дуги велики.

Лоб узковат.

Глаза раскосые, темно-желтые. Цвет, пожалуй, интересный. Широкая переносица. Ноздри узкими прорезями, но обманываться не стоит — чутьем круоны обладают отменным.

— Вижу, вам он уже глубоко симпатичен, — усмехнулась Бинено-тари.

— Я люблю его как родного! — дрогнувшим голосом сказал Ицхари, предвосхищая все грядущие проблемы. Круонец был дикарем.

И не в дубине дело.

Не в плаще из линялых шкурок неизвестного зверя. Скорее уж в самом его облике, так сказать, суммарном.

— Замечательно. Я знала, что могу на вас положиться. Круонцы и вправду крайне замкнутая раса, но меж тем, благодаря некоторым своим особенностям, они имеют в Союзе немалый вес… — как бы Бинено-тари ни относилась к своему потенциальному конкуренту, а в последнее время Ицхари чувствовал, что отношение к нему явно изменилось, но дело для нее было на первом месте. — И потому эта заявка, возможно, откроет для нас новые горизонты… новых клиентов…

Полимерные коготки царапнули столешницу.

Ицхари поморщился: слухом он обладал тонким, а душевной организацией и вовсе нежной, и подобные звуки его нервировали.

Как и сам облик Бинено-тари.

Она была крупной самкой, и к годам своим набрала без малого два циана весу, тогда как в самом Ицхари и в самые лучшие времена, когда тело его покрывал подростковый бурый жирок, не набиралось и половины циана.

Да, самкой она была… завидной.

И каждый год ее внимания добивались сотни партнеров.

Ицхари так и не дерзнул войти в их число. Да и что он мог предложить, кроме слабого порхания и печального монохрома нижних крыльев?

Генопластика обещала изменить и это. Еще два оттенка. Или три? Главное, чтобы выглядело это естественно.

И надкрылья хромировать.

— Многоуважаемый Нкрума Одхиамбо из рода Тафари, — произнесла Бинено-тари нараспев, и протяжные низкие ноты голоса ее заставили Ицхари задрожать, пусть до заветного дня Роения оставалось еще четверть цикла. — Если вы не узнали его…

Не узнал.

Говоря по правде, что люди, что круонцы, что прочие представители ветви гоминидов были для Ицхари напрочь лишены индивидуальности. Нет, он честно запоминал обличье каждого клиента, но усилия для этого прилагал воистину титанические.

–…Светлый паладин, трижды орденоносец Белой ветви, получавший награду из рук самого Великого Канцлера…

В фильтрованном семиступенчатой очисткой воздухе кабинета проскользнули чарующие сладкие ноты призыва.

Ицхари вздохнул и заерзал.

Немыслимо.

— В настоящий момент удостоен звания крон-адмирала. Под его руководством победоносные эскадры Союза зачистили восемнадцатый и девятнадцатый секторы, — Бинено-тари немного наклонилась, и коготки вновь царапнули столешницу.

Звук этот ударил по натянутым нервам.

— Возможно, что в скором будущем адмирал Тафари войдет в состав Малого круга… понимаете, что это означает?

Деньги.

Много денег, если получится выполнить заказ. Много денег от самого адмирала, не способного разобраться с личной жизнью, — это Ицхари одобрял, поскольку полагал, что всякую работу надобно оставлять профессионалам, — что от будущих клиентов, вдохновленных примером.

А рекламу из этого заказа Бинено-тари сумеет сделать.

Она же кокетливо щелкнула жвалами, заставив Ицхари отпрянуть и тем самым включиться в древнюю, как сам Кецаль, игру.

Запах становился гуще.

Тяжелей.

Ицхари стоило немалых усилий оставаться на месте, а не броситься немедля к ногам Бинено-тари. Она же, мягко поглаживая разодранную столешницу, не спускала с Ицхари взгляда. И он сам, преломленный в синем свете, отражался в прекрасных фасеточных глазах ее.

И, отраженный, был даже массивен.

Хорош.

— Самки круонцев мельче самцов. И нравом обладают мягким. Сдержанны. Спокойны, — Бинено-тари провела коготком по блестящему усу, и чувствительные волоски на нем колыхнулись, рождая волну сладкого карамельного аромата. — Они редко покидают свой мир и не особо рады гостям.

Спина Ицхари треснула.

Приоткрылись тяжелые надкрылья, робко, застенчиво: еще никогда не было дозволено Ицхари переступить заветную черту поклонения, перейдя к прямому ухаживанию.

О нет, у него была песня.

Он давно сочинил ее и из года в год совершенствовал мелодию, но в одиночестве, в пустоте своей стандартной квартиры, стены которой пришлось покрыть толстым слоем звукоизолятора: соседи оказались чужды прекрасному.

— Но тем любопытней, — Бинено-тари скрестила верхние конечности на груди, признавая за Ицхари право на песню.

Всего-то одну.

— Тем любопытней факт их приверженности матриархату…

Качнулась тяжелая бронза, легонько касаясь острых роговых выступов. Царапнула, издавая первый, низкий и протяжный, звук. Ицхари знал, что многие предпочитали начинать сольные выступления со звуков верхнего регистра, спеша продемонстрировать гибкость псевдожвал. Но подобные выступления, несмотря на всю техничность, были лишены внутренней гармонии.

Развернулись мембраны крыльев.

И зазвенели, задрожали…

— Женщина для круонца… награда… и признание силы его… никто не отдаст дочь за слабого. И никто не потерпит, если с дочерью его будут дурно обращаться. — Бинено-тари слушала внимательно, и постепенно на голове ее разворачивались тончайшие нити чувствительных волосков, окрашивая темный хитин нарядными красками. — Круонцы чтят матерей и берегут жен…

Вторая пара конечностей легла на стол, потянулась, с хрустом развернулись шипы на предплечьях. И вновь щелкнули жвалы.

Предостерегая.

Сердца Ицхари забились сильней.

А крылья завибрировали мельче, раскалывая мелодию на части. Ах, сколь долго он старался сотворить это чудо, и теперь играл самозабвенно, почти позабыв про круонца, которому, несчастному, вряд ли доступна вся прелесть ритуального танца.

— Когда круонец не только достигает брачного возраста, но и получает право на собственный дом, его матери предлагают невест. Чем он знатней, чем сильней и достойней, тем, соответственно, больше предложений… перспектив…

Она раскрыла дыхальца, выпустив нежнейшее древо трахей.

И говорила-то с придыханием.

А когтистые лапы дотянулись до Ицхари.

И шипы ее пробили мягкий хитин брачной пары конечностей…

— Статус нашего клиента таков, что он мог бы получить любую девушку… — Бинено-тари потянула добычу на себя. И Ицхари, замерев от сладкого ужаса, поддался. — Но он отверг все предложения. И тем самым весьма разозлил свою мать.

Он смотрел в позеленевшие, с позолотой, глаза ее.

И слушал, как вяло шелестят собственные крылья, допевая последние ноты брачной песни. И в голове, в затуманенной дурманом феромонов голове билась одна-единственная мысль: это все-таки произойдет. Столько лет ожидания.

Потраченных надежд.

Пустоты.

И это все-таки произойдет.

— Ему пригрозили отлучением от рода, — раскрытые жвалы стиснули голову Ицхари, оставляя на хитине его характерные следы. И пахнуло кислотой, а из железистых мешков выкатились сахаристые капли брачного секрета. — И только тогда он согласился сделать выбор, но выставил свои условия. С ними вы ознакомитесь.

— Непременно, — пообещал Ицхари, дрожа от возбуждения и страха.

Вспомнилось вдруг, что в прежние времена — времена, конечно, далекие и даже древние, отдаленные от нынешних не одной сотней лет, — за самками водилась дурная привычка отгрызать голову партнеру. Да и вовсе каннибализмом баловаться…

Давно это было.

Но вот когда жвалы голову стиснули, как-то вспомнилось.

Отрезвило.

— Смотрите, Ицхари, — Бинено-тари разжала жвалы, но сцепку из когтей разрывать не стала. — Я надеюсь, вы всерьез отнесетесь к делу…

— Конечно…

И когда она толкнула его на стол, Ицхари не посмел сопротивляться. Было… не так, как он себе это представлял.

Волшебно?

Жутко.

Немного больно. И без малейшей — Ицхари прекрасно отдавал себе отчет в том — надежды на повторение. В память о том удивительном дне ему остались глубокая вмятина на третьем сегменте второй конечности — Ицхари решил ее не выправлять — и целлюлозная папка со списком из ста семидесяти девяти пунктов.

Теперь же, глядя вслед единственной женщине, которая соответствовала всем требованиям ненормального круонца, Ицхари не испытывал удовлетворения от проделанной работы.

Нет, ему вновь было страшно.

Круонец не желал жениться.

Но контракт подписал. А Ицхари посмел его исполнить…

Позабыв о том, что псевдооблик несколько ограничивает свободу движения, он дал волю чувствам, и полипластовая шкурка затрещала и прорвалась, выпуская на волю затекшую конечность. Ицхари поспешно спрятал ее за спину: не хватало еще раньше времени испугать потенциальную невесту своим насекомообразным обликом.

Но она даже не обернулась.