Сквозь тернии

Карина Василь

Часто викторианские романы кончаются свадьбой. После которой подразумевается счастливая жизнь, где женщина обеспечена счастьем, мужчина семейным покоем. Но, выходя замуж, женщина попадает в своеобразное рабство: её имущество принадлежит мужу, её свобода и желания не учитываются, муж имеет полную власть над женой, как над рабыней. За тем лишь исключением, что продать жену другому он не может. Хотя истории известны и такие примеры. Героиня на себе испытала и замужество, и тяготы любви к другому.

Глава седьмая

Первые же лучи туманного утра пробудили его, и он, вскочив с не разобранной кровати, потребовал привести своего кучера. Его полусонный мальчик-слуга вышел разыскивать уехавшего с ночи Карла. Тем временем сэр Шелтер переоделся, умылся, побрился, как мог с помощью гостиничного слуги, и с нетерпением ожидал новостей. Он снова вытащил носовой платок, ещё более грязный и мятый при свете дня, чем вчера, и снова стал рассматривать искусную вышивку. Он подумал, что надо было бы дать Карлу этот кусочек ткани. Возможно, он облегчил бы его поиски, и Карл уже давным-давно был бы здесь. Но сэр Шелтер не мог заставить себя выпустить из рук вещь, которую его жена держала в руках. Глядя на буквы, он хмурился, рассматривая вышивку — недоумевал. Но совсем лишиться платка он почему-то не мог.

Его размышления прервал стук в дверь.

— Входи, Бенедикт, — не оборачиваясь, сказал он. — Надеюсь, у тебя хорошие новости.

— Простите, милорд, я не тот, кого вы ждали, — раздался голос от двери. Сэр Шелтер резко развернулся. — И новости у меня для вас, скорее всего, плохие.

Сэр Шелтер смотрел на седовласого человека с благородными чертами осунувшегося лица.

— Мистер Витт, — Сэр Шелтер подошёл к нему и холодно предложил сесть. — Чему я обязан чести вас видеть? Если мне память не изменяет, вы предпочли бы вообще не встречаться со мной. Но вот — вы здесь.

Седовласый мужчина медленно прошёл в комнату и сел на предложенный стул.

Некоторое время он молчал, затем поднял глаза на сэра Шелтера.

— Милорд, боюсь, с самого начала между нами возникло недопонимание. Которое я, в силу своего упрямства, только усугублял. — Он снова помолчал. — Признаюсь, ваша репутация не располагала к откровениям с вами. Поэтому я не считал нужным посвящать вас в наши семейные дела. Однако, сейчас всё это уже неважно. И я пришёл вам объяснить своё поведение.

— Что значит неважно? — Сэр Шелтер подался вперёд.

— Позвольте, я изложу всё по порядку. — Седовласый человек откинулся на спинку стула. — Для начала, должен вам сказать, что Джейн — неродная наша дочь…

— Как? — Сэр Шелтер вскочил.

— Когда-то давно её мать совершила оплошность — полюбила мужчину, который женился на другой. Когда её прегрешение скрывать стало невозможно, семья отреклась от неё. А сама женщина приехала сюда, с разбитым сердцем, испорченной репутацией и ребёнком, которого она не могла прокормить. Где она до этого скиталась и что делала — мне неизвестно. Но не думаю, чтобы семья поддерживала её всё это время. Возможно, она давно ступила на свой порочный путь. Я и моя жена не старались это выяснить. Сама женщина стала работать в доме утех миссис Слай — надеюсь, вы в курсе.

— Я слышал об этом заведении, — мрачно сказал сэр Шелтер, садясь.

— Девочку, которую она родила, хотели отдать в приют Магдалины — не самое плохое место, но и не слишком респектабельное. Моя жена уговорила меня удочерить ребёнка. Видите ли, в силу определённых причин мы не можем иметь детей. Я согласился. Мы договорились, что скажем её матери, что девочка умерла. Потому что бедная женщина наверняка захотела бы видеть свою дочь. А той зачем такие знакомства? Девочка росла у нас, как наша дочь…

— Что ж, ваша история интересна, но…

— Я не закончил. Несколько лет назад она заболела чахоткой. Врач всё время опасался за её здоровье. Он утверждал, что она не доживёт до своего совершеннолетия…

— И что же?

— Я не мог допустить, чтобы вы, милорд, связали свою жизнь с дочерью падшей женщины, с человеком, за которым, возможно, придётся ходить. С девушкой, которая умирает. И, наконец, с женщиной, которая наверняка не сможет дать вам наследников. К тому же, болезнь обострила её порочные наклонности, унаследованные ею, по всей видимости, от матери. Я замечал, как она становилась беспокойна в обществе мужчин. Как она кокетничала, стремилась быть в центре внимания не всегда респектабельных молодых людей. И видел, как вы ослеплены ею. Я старался удержать её поведение в рамках приличий. Но ваша страсть мне только мешала. Брак таких двух странных людей был обречён на гибель. Именно поэтому я отказывал вам в руке своей дочери.

— И что же изменилось?

Седовласый мужчина помолчал.

— Вчера ночью случился рецидив. Джейн не смогла его пережить. Рано утром она умерла.

Сэр Шелтер ошеломлённо смотрел на старца, плечи которого поникли от горя.

— Я не знаю, любили ли вы Джейн или только желали, хотели ли всерьёз жениться на ней или только морочили ей голову, но теперь это всё неважно. Она мертва. А я и моя жена скорбим о ней. Какой бы она ни была, мы любили её. Она была и есть наша дочь.

Сэр Шелтер молчал. Он поднялся со своего места и подошёл к окну. За ним так же покачивались деревья, так же светило туманное солнце. Всё было как всегда. Но что-то изменилось.

— Ваша дочь умерла? — глухо спросил он, глядя в окно.

— Да, сэр.

Сэр Шелтер помолчал.

— Мистер Витт, — сказал он, повернувшись. — Я потерял голову от вашей дочери, я любил её. Я настолько её любил, что принял бы даже слепой или парализованной. И мне было бы всё равно, кем была её настоящая мать. — Он проглотил комок, вставший в горле, в глазах его была боль. — Я скорблю вместе с вами.

Он протянул руку седовласому старику, из глаз которого скатилась одинокая слезинка. Тот недоверчиво посмотрел на сэра Шелтера и с чувством пожал её.

— Никогда ни одной женщине я не морочил голову, — сказал сэр Шелтер. — Это меня всё время пытались женить. Меня заманивали в двусмысленные ситуации, выходом из которых без ущерба для чести дамы была женитьба на ней. Меня пытались принудить дать слово, обо мне лгали, передо мной и со мной играли весьма безвкусные комедии — и всё для того, чтобы принудить меня к браку. Я не собираюсь оправдываться — я не ангел. Но в отношении женщин я всегда был честен. Ваша дочь затронула те струны моей души, о которых я не подозревал. Именно поэтому я прошу у вас разрешения присутствовать на её похоронах.

— Сударь, я знаю свою дочь, — с трудом сказал мистер Витт. — И мне удивительно то, что вы о ней говорите. Но если всё именно так, то ваше присутствие будет честью для нас. А сейчас, — Мистер Витт поднялся, — прошу меня простить: я должен быть со своей женой.

Мистер Витт церемонно поклонился и направился к двери. Взгляд сэра Шелтера упал на платок, который он всё это время держал в руках.

— Мистер Витт, — окликнул он седовласого человека от двери. — Прошу меня простить за неуместное любопытство, которое может показаться вам оскорбительным в данной ситуации, — Он протянул мистеру Витту платок. — Вам знакома эта вещь?

Мистер Витт с безразличным видом взял кусочек ткани, оглядел его со всех сторон. Пожав плечами, он вернул платок сэру Шелтеру.

— Нет, сударь. Эту вещь я вижу впервые.

— Ещё раз прошу прощения, но разве ваша дочь не увлекалась вышивкой?

Мистер Витт грустно улыбнулся.

— Моя дочь, была ли она здоровой или больной, увлекалась пением и танцами. Вышивка — слишком серьёзное для неё занятие. У неё никогда не хватало терпения. Это огорчало её мать, — Улыбка потухла на его лице. — Сэр Шелтер, не знаю, чего вы хотите, но это, — Он указал на платок, — никогда не принадлежало Джейн. И она никогда не сумела бы сделать подобное чудо. Ещё раз, прошу меня извинить. — Мистер Витт прикоснулся к полям шляпы и вышел. Сэр Шелтер остался с платком, недоумением и сомнениями перед закрытой дверью. Он сжал злополучный кусочек ткани в руках и отшвырнул его в сторону. Может, именно это порывалась сказать ему Джейн вчера — то, что у неё есть любовник? Тот любовник, что подарил ей свой платок? А он, ослеплённый счастьем и застигнутый врасплох новыми ощущениями, не дал ей этого сказать! Дурак! Слепец! Хорошо, что она умерла. Каково бы ему было, если бы сразу после свадьбы он обнаружил у себя парочку наростов на голове! Да над ним не только Плимут — Лондон и вся Англия потешаться будут. И всё же… Он сам попросил присутствовать на похоронах. А раз так — он там будет. А заодно и похоронит все фантазии и мечтания о браке. Дважды он обжёгся, поверив женщине. Этого вполне достаточно.

— Милорд, — Лохматая голова его мальчика-слуги просунулась в дверь. — Я хотел…

— Не сейчас, Бенедикт, — Сэр Шелтер сел к столу и закурил тонкую сигарету. — Оставь меня одного ненадолго. Потом можешь подавать завтрак.

Мальчик с сомнением посмотрел на своего хозяина. Тот, не глядя, махнул рукой, голова мальчика исчезла.

Сэр Шелтер какое-то время сидел за столом. Затем он встал, взял шляпу и вышел.

— Я пройдусь перед завтраком, — бросил он мальчику, который всё ещё торчал у двери.

Тот пожал плечами удаляющейся спине хозяина. В его голове теснились мысли, он ничего не мог понять: разговорившись со слугой, который сопровождал мистера Витта, мальчик узнал, что мисс Джейн слегла вчера после завтрака. Днём к ней был вызван врач, который приказал готовиться к худшему. Вечером мисс Джейн начала бредить, а ранним утром, ещё до рассвета, умерла. Но, если мисс Джейн весь день была дома в постели, то кто сопровождал его хозяина в церкви? На ком он женился тогда? Карл подобрал даму там, где сэр Шелтер и мисс Джейн договорились встретиться. Карл назвал её по имени, когда подъехал — мальчик сам это слышал. Хотя… Карл был простужен и замотан шарфом. Дама могла принять его невнятное бормотание за собственное имя. Но, в таком случае, как её зовут? Решение этой задачки мальчик решил оставить за своим хозяином. Тем более, что недавно вернулся Карл, ещё более простуженный и еле держащийся на ногах. Вокруг него уже хлопотали две служанки, оспаривая друг у друга право ухаживать за болезным. Их вражда приносила Карлу больше вреда, чем пользы. Бенедикт решил поспешить спасти старшего товарища.

А сэр Шелтер в противоречивых чувствах шагал по полям, удаляясь от гостиницы. Тростью он в ярости хлестал по траве, вымещая на ней свою злость на жизнь вообще, и на женщин в частности.

Вдруг одно соображение заставило его остановиться. Джейн умерла рано утром. А до этого она сбежала из гостиницы в дождь и холод. «Это я виноват, — подумал сэр Шелтер. — Если бы я смог её защитить, она не бросилась бы через окно в такую погоду. Её болезнь обострилась, когда она всю ночь пробиралась до дома под дождём. Это убило её. Это я виноват — я убил её». Он тяжело опустился на землю, ещё влажную от ночного дождя. Он жевал травинку и смотрел на небо, вспоминая вчерашний день. Вчера был самым лучшим и счастливым днём его жизни. Сегодня — самым худшим. «Лучше бы я умер вчера», — пробормотал сэр Шелтер, и встал. Он медленно повернул назад. Он сдержит своё слово: пойдёт на похороны Джейн. А потом вернётся в Лондон. Здесь ему делать нечего. В Лондоне же он посетит несколько приёмов, театры, чтобы не забыть, что в мире есть жизнь, и поедет в Италию — любоваться бесценными произведениями искусства. Потом, может быть, в Африку на охоту или в Египет на раскопки. Можно махнуть в Америку воевать с индейцами и охотиться на бизонов. Нежные же чувства к женщинам он решил оставить здесь. Через несколько лет он сам выберет благовоспитанную дочь какого-нибудь деревенского помещика, не слишком умную, не слишком пылкую и уж, конечно, не нищую и с минимальным количеством родственников мужского пола её возраста, на которой он женится и заведёт детей. Послушная жена, уютный дом, милые дети — и никаких воспоминаний о любви и… Сэр Шелтер дрогнул: его руки ещё помнили тепло тела Джейн, его слух ещё обманывал её голос. Стон, когда он поцеловал её в шею, и сейчас воспламенил его. Как он сможет это забыть? Сэр Шелтер тряхнул головой: он должен это забыть. Иначе получится, что он зря живёт. Жизнь, прожитая в сожалениях о прошлом, пуста и никчёмна. Это наказание, а не жизнь. Он должен. И к чёрту всё! Ему хватило!