Духи Рождества на Трэдд-стрит

Карен Уайт, 2019

Духи Рождества на Трэдд-стрит (Трэдд-стрит #6) Карен Уайт Накануне Рождества Мелани и Джеку очень не хватает праздничного настроения. Прямо в саду их дома идут раскопки старинной цистерны. Для города эта находка уникальная, но Мелани, наделенная даром медиума, беспокоится, что вмешательство живых растревожит призраков. Добавляют проблем еще и слухи, что во время раскопок могут найти драгоценности, привезенные когда-то в Америку из Франции самим маркизом де Лафайетом. Сокровищами желают завладеть не только ученые… ШЕСТАЯ КНИГА ЦИКЛА РОМАНОВ О МЕДИУМЕ МЕЛАНИ ИЗ ЧАРЛЬСТОНА. Романы цикла можно читать по порядку или как самостоятельные истории. «Карен Уайт – королева атмосферного южного романа. Цикл романов "Трэдд-стрит" – бесспорное тому доказательство». – Bustle «Очарование старинных южных домов и дрожь от происходящих в них жутковатых событий… Карен Уайт никогда не разочаровывает своими сюжетами». – Crimespree Magazine «Романтичная история, что согреет вас даже в самые холодные вечера». – Entertainment Weekly

Глава 3

Я наполовину выдвинула нижний ящик стола. При мысли о том, что остатки пончика из пекарни, мягкого и сладкого, все еще лежат в пакете, у меня заранее потекли слюнки. Я в течение полутора дней сопротивлялась этому искушению, и я точно знала, что должна съесть их сейчас, — ведь не могут же они оставаться свежими вечно! Но при звонке телефона моя рука дернулась и больно ударилась о твердую древесину стола. Я нажала кнопку переговорного устройства.

— Да, Джолли, что такое?

Голос администратора прозвучал приглушенно.

— Вас тут хочет видеть один человек, но он не записывался заранее. Я сказала ему, что у вас через полчаса показ дома и что он должен заранее записаться на прием, когда у вас будет больше времени, но он был очень настойчив.

Ее неодобрительный тон отвлек мое внимание от сладко пахнущего пакета и вернул мое внимание к переговорному устройству.

— Он сказал, что ему нужно?

— Лишь то, что вы старые друзья и он все объяснит, когда увидит вас.

Я села прямее.

— Как его зовут?

— Марк Лонго. Отослать его обратно?

Я со стуком задвинула ящик стола. Марк? Только его мне здесь не хватало! Может, пока есть время, открыть в офисе окно и сбежать на парковку? Именно так и поступила бы прежняя Мелани. Мелани, которая раньше пряталась от своих проблем и любой ценой избегала конфронтации. Теперь же я была новой, взрослой Мелани, которая больше не позволяла себе подобных вещей. Как правило, не позволяла.

Я взяла мобильный телефон, собираясь позвонить Джеку и попросить, чтобы он приехал, но передумала. Он работал над книгой, которая много значила для его карьеры, и мне не хотелось его отвлекать. По той же причине, повторяла я себе, я не сказала ему о лице в окне Нолы. Или о сне Ребекки. Это не имело ничего общего с моими сомнениями и страхом быть брошенной, несмотря на все заверения Джека в том, что он любит меня и останется со мной навсегда, даже если я и склонна к странным вещам паранормального характера. Я обнаружила, что старые привычки похожи на любимую пару поношенных старых туфель: рука не поднимается их выбросить. Они стоят в вашем шкафу до тех пор, пока у вас не возникнет соблазн вновь прогуляться в них, потому что вы жаждете чего-то удобного и знакомого.

— Спасибо, Джолли. Пусть войдет.

Я встала, поправила юбку и попробовала несколько нарочито расслабленных поз. Когда Марк вошел в мой офис, я неловко устроилась на краю стола. На мое счастье, мне не пришлось здороваться с ним. От этой необходимости меня избавили надрывающийся телефон, расписание дел на сегодня и настольная лампа, рухнувшая на пол, когда я случайно задела шнур ногой, пытаясь небрежно ее закинуть на другую ногу.

— Давай я тебе помогу, — сказал Марк, наклоняясь, чтобы поднять лампу, чудом уцелевшую при падении.

— Я сама, — сказала я. — Честное слово. Я бы предпочла, чтобы ты просто сказал мне, зачем ты здесь, а потом ушел.

Он поставил лампу посередине моего стола. Абажур на ней сидел криво. Перехватив мой взгляд, когда я это заметила, он улыбнулся мне. Чтобы не потянуться и не поправить ее, я стиснула кулаки и лишь чудом не начала распевать песни группы ABBA задом наперед.

— Ты всегда так разговариваешь со всеми своими клиентами, Мелани?

— Ты же не клиент, так что это не в счет.

Он сел на стул, на котором обычно сидели мои посетители, и улыбнулся. Сходство с братом было очевидным: такой же цвет волос и глаз, такое же телосложение, такая же обольстительная улыбка. Правда, с одной разницей: глаза Энтони изучали тепло, а глаза Марка напоминали холодные, безжизненные камни. Все его внимание и любовь были направлены внутрь, на самого себя. Я не могла вспомнить, были ли они такими, когда я когда-то встречалась с ним, или это было что-то новое. Впрочем, женитьба на Ребекке способна сделать такое с кем угодно.

Марк вытянул перед собой и скрестил длинные ноги в итальянских мокасинах.

— А почему нет? Что мне мешает им стать?

Я вернулась к своему креслу.

— Я сомневаюсь, — сказала я, демонстративно избегая смотреть на кривой абажур, и вместо этого взглянула на часы. — Боюсь, у меня назначена встреча с клиентом…

— Я хотел бы купить дом, — сказал он, как будто не слышал моих слов. — Хороший, большой, старый, к югу от Брод-стрит. И я готов заплатить гораздо больше, чем он действительно стоит.

Внезапно я вспомнила, что сказал Энтони о том, что Марк положил глаз на мой дом, и леденящий холод распространился от моего затылка до пальцев ног. Я расправила плечи и приготовилась к бою.

— Если ты имеешь в виду наш дом на Трэдд-стрит, боюсь, он не продается. Более того, он вряд ли будет доступен для покупки как минимум лет сто.

Марк оперся локтями на подлокотники кресла и сцепил пальцы.

— Когда мы встречались, — сказал он, слегка наклонив голову, — я не помню, чтобы ты была такой… упертой.

Он подчеркнул последнее слово, сделав его особенно мерзким. Я почувствовала, как мои щеки тотчас покраснели. Его улыбка стала шире, он явно достиг своей цели. Я встала.

— Поскольку нам больше нечего обсуждать, я прошу тебя уйти. У меня много работы…

— Джек сказал тебе, что его редактора уволили? — перебил меня Марк.

— Что? — Я с трудом сдержала стон. И как только я позволила ему застать меня врасплох?

— Ах, я вижу, что он не упомянул об этом. Произошло это на прошлой неделе. Не хочу повторять слухи, но, если им верить, он был в слишком дружеских отношениях со стажером. Кстати, это моя родственница… мир тесен, да? А теперь и другие жертвы выползают из всех щелей, стремясь добавить к растущей груде обвинений свои собственные. Учитывая нынешний социальный климат, касающийся домогательств на рабочем месте, издателю ничего не оставалось, кроме как уволить его. — Марк вновь усмехнулся. — Независимо от того, имелись ли для этого реальные основания. Известные компании слишком дорожат своим реноме, не так ли?

Я вздрогнула — либо от холода, который никуда не делся, либо от того, с каким видом он сказал, что обвинительница приходится ему родственницей. Мой мозг пронзило что-то сказанное Энтони. У Марка множество связей. Он имеет большое влияние даже в издательском мире. Я изо всех сил постаралась придать голосу спокойствие.

— Я уверена, Джек об этом не упомянул потому, что это никак не повлияло на него или его работу. В его издательстве много действительно хороших редакторов. Я уверена, что, имея такой ценный актив, как Джек, они непременно постараются найти равноценную замену редактору.

Марк сел с выражением притворной озабоченности на лице.

— Я не уверен, знаешь ли ты, но когда редактор, который был единственным и самым громким борцом за конкретного автора или книгу, внезапно увольняется, автор фактически становится сиротой. Конечно, Джеку назначат нового редактора. Но ведь все будет уже не то, верно? Если только новый редактор не разделяет ту же страсть и энтузиазм по отношению к книге, что и предыдущий. А это, моя дорогая Мелани, бывает редко, если вообще бывает.

Я подошла к двери и приоткрыла ее, чтобы мое намерение было очевидным.

— Я уверена, что с Джеком и его проектом все будет в порядке. Извини, я ничем не могу тебе помочь.

— Ах, Мелани. Ты все такая же наивная!

Марк встал, но не сдвинулся с места и не торопясь принялся рассматривать вещи на моем столе.

Когда я заговорила, мой голос слегка дрожал:

— Я не наивна. Я знаю, что Джек очень талантливый автор с солидным послужным списком, и его новый издатель это знает. Идея его новой книги великолепна, и она воплотится в жизнь у любого редактора, которого ему назначат. У него потрясающий агент, который верит в него и поддерживает его. Так что перестань бросаться своими глупыми угрозами и уходи. Мы не продаем наш дом, и твой фильм там сниматься не будет. И ты ни за что не можешь сказать или сделать что-то такое, что заставит нас изменить наше мнение. Ты уверен, что твое крупное пожертвование школе «Эшли-Холл» позволит тебе заполучить снимки или кадры, или что там делают киношники, но я буду стоять до конца и не сдамся без боя. И ты не снимешь в моем доме ни единого кадра. Даже не надейся!

Когда он не сдвинулся с места, я покрутила дверную ручку, напоминая ему, что он собирался уходить.

Он больше не улыбался.

— Я вежлив с тобой лишь потому, что у нас с тобой когда-то был роман. Но эта любезность ограничена по времени. — Он медленно подошел ко мне и встал рядом, давая понять, как ему наплевать, что он вторгается в мое личное пространство. Я не сдвинулась с места. — Я не люблю ждать, Мелани. И я всегда получаю то, что хочу. Тем или иным способом.

— Ты не смог получить алмазы Конфедерации, — напомнила я, имея в виду сокровище, спрятанное в доме в конце Гражданской войны его бывшим владельцем Вандерхорстом. Мы с Джеком нашли их раньше Марка, к великой злости последнего. Я не собиралась злить его сейчас, но не сдержалась. Его самодовольство в придачу к тому, что он сделал с Джеком — с нами! В общем, искушение щелкнуть его по носу было слишком велико.

Его ноздри раздувались.

— Ты можешь сделать это легко, а можешь — сложно. В любом случае, в самом ближайшем будущем мы с женой переедем в дом номер пятьдесят пять на Трэдд-стрит и с радостью распахнем наши двери съемочной группе, которой не терпится приступить к съемкам фильма, и он, я уверен, станет грандиозным блокбастером. — Он наклонился ближе, и я увидела ореховые точки в его глазах. — Так что можешь сказать своей подруге-профессору, помешанной на исторических домах, что у меня самые разные мысли о том, чем я хотел бы заниматься в доме, когда он станет моим, и что она не сможет меня остановить. Просто знай, что это потребует удаления большей части внутренних стен и всей этой безвкусной лепнины, как будто снятой со свадебного торта.

Из всего, что сказал Марк, это задело меня больше всего. У меня все еще ныла спина, стоило мне вспомнить, как я вручную шлифовала деревянные полы, перила и шпиндели. У меня начиналась головная боль, когда я вспоминала, сколько денег я угрохала на замену крыши и сколько времени и стараний Софи потратила на то, чтобы восстановить в фойе старинные китайские шелковые обои. А прекрасный сад, который отец с такой любовью восстановил! А воспоминание о том, как мы с Нолой спустились по парадной лестнице в день свадьбы, а как отнесли близнецов в детскую в первый день возвращения из роддома! То, что предлагал Марк, было нескрываемым осквернением, чистым святотатством. Учитывая, что когда-то я вообще не хотела покупать этот дом, для меня стала не-ожиданной боль в моем сердце при одной только мысли о том, что Марк и Ребекка въезжают и разрушают его.

Я наклонилась вперед, так что мы оказались почти нос к носу.

— Только через мой труп, — прошипела я. Что-то промелькнуло в его глазах, однако он отступил и расплылся в кривой улыбке.

— Это можно устроить.

Внутри меня взорвался крошечный залп страха, но я не отвела взгляд и даже не моргнула. Да, Марк Лонго еще тот наглец, но я не позволю ему себя запугать.

— Убирайся! — процедила я сквозь зубы. — И даже не думай, что ты или твоя съемочная группа войдете в главные ворота.

Он вышел в коридор, повернулся ко мне лицом.

— Я сделал еще одно довольно щедрое пожертвование школе «Эшли-Холл» и пообещал им пригласить профессионалов кино задокументировать исторический ужин, чтобы они могли использовать съемки для рекламы. Думаю, тебе будет сложно сказать им «нет». Но это лишь для того, чтобы позлить тебя и Джека. Конечно, я смогу сделать несколько отличных кадров дома, но думаю, прежде чем планировать настоящие съемки, я подожду, пока на документе, удостоверяющем право собственности, не появится мое имя. — Он почесал подбородок, как будто в глубокой задумчивости. — Думаю, Эмма Стоун — ей, конечно, придется снова покрасить волосы — идеально подошла бы на роль Ребекки, как ты думаешь?

В глубине моего мозга снова звякнул звоночек, и мой гнев куда-то ускользнул, вновь сменившись чем-то очень похожим на страх. Главное, чтобы Марк этого не заметил.

— Почему ты так сильно его хочешь, Марк? На продажу выставлено множество других красивых исторических домов, куда более грандиозных, чем мой. Что особенного в моем доме?

Он ответил не сразу.

— Да все просто. Он принадлежит Джеку. И тебе. Но это ненадолго.

Он многозначительно приподнял брови, повернулся на каблуках и вышел.

Я проводила его взглядом, пока он не исчез за поворотом коридора. От нехороших предчувствий сводило живот. Марк был бизнесменом. Все, что он делал, было средством делать деньги или неким образом продвигаться вперед и вверх. Изначально Марк купил плантацию Вандерхорстов, полагая, что там были спрятаны алмазы Конфедерации. А потом, чтобы избавиться от неудачной инвестиции, солгал своему брату, что намеренно перестроил ее в винодельню. Для того чтобы получить доступ к дому, который я унаследовала, а значит, и возможность искать бриллианты, он даже признался мне в любви.

Помимо зависти, было в моем доме на Трэдд-стрит что-то еще, отчего Марку Лонго так хотелось его заполучить. И пока не стало слишком поздно, мне просто нужно выяснить, что именно. Я вернулась к столу и села, точно зная, с кем мне нужно поговорить. Мой палец застыл над кнопкой интеркома, когда по дверному косяку постучала Джолли. Ее серьги-стрекозы укоризненно раскачивались. По выражению ее лица я догадалась: она слышала каждое слово.

— Неприятный человек, — сказала она, насупив брови. — Вокруг него витает облако черной кармы, и, по-моему, чтобы его увидеть, не нужно быть ясновидящей вроде меня. — Она сочувственно посмотрела на меня.

— Это верно.

Джолли была убеждена, что обладает экстрасенсорными способностями, и даже начала посещать специальные занятия, чтобы научиться их применять. Пока что у нее было больше промахов, чем попаданий, но она вбила себе в голову, что собственных способностей у меня нет. Я была более чем счастлива — пусть продолжает наивно верить в это.

— Мне позвонить Джеку от вашего имени?

В ее зеленых глазах читалась тревога.

Вероятно, Джек был первым, кому мне следовало позвонить, но я не могла этого сделать. Пока не могла. Если он действительно потерял редактора и не сказал мне, у него было достаточно поводов для беспокойства.

— Нет. Но мне нужно, чтобы вы нашли мне номер Энтони Лонго.

Джолли вопросительно подняла брови.

— Да, это брат Марка. По-моему, он местный. Я припоминаю, как однажды Марк сказал мне, что у его младшего брата есть дом в центре города. Надеюсь, у него есть стационарный телефон.

— Вас соединить с ним, если мне удастся дозвониться до него?

Я покачала головой.

— Нет. Просто дайте мне номер. Пожалуйста.

Она кивнула и вышла из моего офиса, я же потянулась, чтобы поправить кривой абажур, потому что больше не могла его видеть. Но тут зажужжал айфон. Посмотрев на экран, я увидела сообщение от Ребекки.

Приснился мужчина в старомодной одежде с пустыми глазницами вместо глаз. Сказал, что идет за тобой. И за Джеком.

Быстро нажав на ОЧИСТИТЬ, я откинулась на спинку стула и закрыла глаза, гадая, как в очередной раз мой прежний упорядоченный мир внезапно стал каким угодно, только не упорядоченным, и почему беспокойные мертвецы, похоже, никак не желали оставить меня в покое.