Как рушатся замки

Кай Вайленгил

Бывшая империя Сорния утопает в крови прогремевшей революции.Принцесса Эйвилин и представить не могла, что однажды у нее отнимут все. Теперь она вынуждена бороться за жизнь ради страны, которая её отвергла… ради лжеца, чей новый мир она намерена сжечь дотла.Наёмнице Лис безразлична политика. Все просто: она примет сторону того, кто больше заплатит. Только похищенные воспоминания и человек из забытого прошлого не дают ей покоя.Однако… стоит ли искать правду, которую тщательно спрятали?

Дизайнер обложки Мария Артемьева

© Кай Вайленгил, 2024

© Мария Артемьева, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0062-5019-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

— Все сказки, моя милая, начинаются одинаково: «В одном далёком-предалёком королевстве жил-был…». Кто в нём только не жил! Старик с волшебными бобами, злые колдуны и добрые ведьмы, хитрые коротышки и смелые воины… Но сегодня рассказ пойдёт о Короле и Страхе, который однажды поселило в его сердце предсказание — предсказание о сыне и дочери, о Чёрном принце и Белой принцессе.

В такт полушёпоту женщины колыхнулось пламя свечей. В тени черты её лица выглядели застывшими, будто на мягкой перине под балдахином сидела красивая кукла — одни глаза лихорадочно, живо блестели, выдавая в ней существо из плоти и крови.

— История та приключилась лет двести тому назад — не найти её свидетелей, не расспросить. Но когда-то — не вспомнить когда — приезжали в Тэмпль странствующие артисты, среди которых водилась ветхая старушка. Она-то и поведала о стародавних событиях от начала до конца. Готова ли ты услышать правду, милая?

Вместе с приходом тишины комнату окутала таинственность. Покосившись на проём окна, в котором вовсю чернела ночь, пухлощёкая девочка выдохнула:

— Правду! Правду!

Женщина улыбнулась — мягко, но печально.

— Слушай: в огромном замке Короля, стоявшем на краю Штормового Утёса, тем вечером давали бал. Дамы в роскошных нарядах кружились в танце с кавалерами в ярких костюмах; напитки лились рекой, от кушаний ломились столы, а от смеха веселящихся людей сотрясались стёкла. Так приветствовали нового Короля — и никто не грустил о старом. Молодой Король — красавец среди красавцев — восседал на троне из чистейшего родия. Рядом, переплетя с ним пальцы, от восторга и любви дрожала молодая Королева. Русые локоны спускались до пола, в платье сверкали тысячи драгоценных каменьев… От её взгляда юноши теряли голову — только она не видела никого, кроме возлюбленного. От взгляда Короля расставались с сердцами девушки — и он с удовольствием купался в их внимании. Кто из них больший слепец: одурманенная чувствами женщина или падкий до быстротечных страстей мужчина?

Повествование прервал смешок. Маленькая принцесса с недовольством шикнула на незваного слушателя. Женщина потрепала дочь по волосам, прежде чем продолжить:

— Мне не найти ответа — время унесло его неусмиримым потоком. Всё же история не об этом. В пестроте гостей можно было заметить ещё более броские наряды: нелепые шляпы в виде голов животных, плащи из разноцветных лоскутков, крылья из гусиных перьев, носатые маски, многослойные платья, что издали, что вблизи походившие на торты. Так одевались артисты — лучшее из украшений вечера. Необыкновенной любовью Короля пользовались шуты с круглыми брюшками и арканисты. Прежде арканистами называли гадалок-предсказательниц, от них и пошли нынешние арканисты — мастера тайных знаний. Не обошлось на празднике и без них. Признаться, я успела позабыть имя предсказательницы — Король позабыл его того скорее. Ослепительная красавица захватила его, стоило ей пересечь порог залы.

— Околдовала?

Уголки губ женщины дёрнулись.

— То, малышка, особая магия — магия женских чар, которая застилает рассудок слабых мужчин. Именно перед ней не устоял Король: он не сводил глаз с прекрасной обольстительницы. Её он приглашал на танцы, ей шептал на ухо нежности — разгулявшаяся толпа уводила их дальше и дальше от опечаленной Королевы. Когда зал опустел, она поднялась с трона в одиночестве, но не проронила ни слезинки — вмиг овдовевшая при живом муже. Стены замка показались ей чужими. Кровоточащее сердечко рвалось на волю — под проливной дождь, под ветер, что терзал деревья. И вот добрела она до балкона, под которым чернильным пятном виднелось море. Подумалось ядовитое: «Броситься бы вниз — во власть волн». Руки упёрлись в мрамор, тело шатнулось к пропасти: скорее, покуда решимость не заменилась страхом!

Принцесса зажмурилась. Силуэт неизвестного слушателя придвинулся к краю окна.

— «Постой!» — возглас, подобный раскату грома, остановил её.

Королева ахнула, отпрянула от балюстрады: от осознания содеянного нежная кожа покрылась мурашками. Она грезила о гибели. О гибели! Кто же спас её, кто не позволил совершить роковой шаг? Королева заозиралась. У кипариса стояла женщина, похитившая у неё Короля. В сложенных ладонях покоился белый бутон с чёрными прожилками.

«Витмортум. В северных провинциях его величают цветком предсказателя, — поделилась арканистка. — Глядя на него, люди определяют будущее: урожайным ли будет год, разольются ли реки, придёт ли беда в их дом… или наступят перемены. Белый цветок — к удаче и стабильности. Почернел — жди потрясений».

Королева с высокомерием вздёрнула подбородок.

«Довольно. Я не желаю выслушивать твою болтовню».

«Мои речи — пустая болтовня, госпожа, ежели пропустить их мимо ушей. Прислушайтесь — и они обретут смысл».

Но Королева отказывалась внять её совету. Душила обида, накатывала злость. Перед ней находилась не арканистка — знаменитая предсказательница судеб, перед ней стояла женщина, позволившая чужому мужу ласкать её в объятиях.

«Убирайся прочь», — отрезала Королева.

Вспышка молнии пересекла небо. Арканистка вдохнула полной грудью — пьяно, с наслаждением, как дышат осуждённые на смерть перед гильотиной.

«Я недолго пробуду с вами. Мои извинения не изменят поступка: я тоже смертна и грешна. Магиструм, ведьма, Король — какая разница: человек есть человек… Я не сожалею».

«Не сожалеешь?»

Слова Королевы утонули в раскате грома. Одни губы беззвучно шевельнулись. Арканистка протянула ей бутон.

«Нет, поскольку нынешняя ночь открыла мне будущее. За него я готова принять вашу ненависть. Готова оттащить вас от пропасти за волосы. Прыгнуть в неё по вашему приказу — приказывайте».

«Так прыгай», — с презрением велела Королева.

Последовал хохот. Безумная женщина вскочила на балюстраду. Цветок приземлился на подол платья Королевы. Та равнодушно стряхнула его.

«Примите мой подарок, госпожа: через восемь месяцев на свет появится ваш с Королём первенец. Не радуйтесь! Нет, нет, не радуйтесь! Ваш сын, под стать мне, окажется в синих глубинах. За ним второй, третий… каждый ваш сын будет обречён на смерть. Король лично проследит за исполнением приговоров!».

«Замолчи!» — закричала перепуганная злым предсказанием Королева. Руки её, до сих пор не познавшей радости материнства, легли на живот.

«Знай: Страх уже превратился в спутника Короля, ибо гласит старое пророчество: „Упадёт венец с отсечённой головы двенадцатого правителя, когда сын его, Чёрный принц, войдёт под своды Тронной залы“. Приглядитесь к цветку. Каковы его лепестки? Витмортум не цветёт на юге, а я сорвала его у тропинки к саду. Верите ли: ночью сотни стебельков потянулись к луне. Двенадцатый правитель взошёл на престол. Будущее наступает сегодня».

Договорила — и кинулась в беснующееся море. Королева — прочь, во дворец. Проклятые цветы устилали клумбы.

Шли месяцы. Позабылся бал, встреча с арканисткой померкла, как страшный сон меркнет после пробуждения. Дитя явилось в мир на праздник Трилунницы — сын. Ужас охватил Королеву: она вспомнила предсказательницу, её смех. Под утро. Едва держась на ногах от усталости, она пошла за кормилицей и застала ту на балконе в конце сада. Опустевшее белоснежное покрывальце трепал ветер. Королева зарыдала.

Кормилицу казнили. Однако второй сын не избежал участи первого. Не спасла она и третьего.

— Их убивал Король? — вздрогнула принцесса.

— Верно, — кивнула женщина. — Он дорожил своей жизнью. Пророчество не давало покоя.

— Что произошло потом?

— После Королева понесла в четвёртый раз. Почти лишившаяся рассудка, она покинула дворец. Спряталась от Короля и его ищеек в глухих местах и на Зимнее Затмение родила принца. Королю удалось отыскать её спустя много лет. Он женился. Молодая жена подарила ему красавицу-дочь, которую в королевстве прозвали Белой принцессой за добрый нрав и фарфоровую кожу. Старую же Королеву он велел высечь розгами тысячу раз и запереть в башне.

Когда её вели через сад, она вновь увидела витмортумы. Их лепестки сделались темнее ночи.

«Судьба смотрит тебе в глаза, мой возлюбленный Король! Твой сын наточил меч!»

Засмеявшись, она вырвалась из рук стражей и устремилась к пропасти. Нижнее платье, подобно покрывалам сыновей, развевалось под порывами муссонов.

Море исполнило последний приговор.

Диски в часах столкнулись с дребезжащим «дзынь!». Принцесса юркнула под одеяло. Незваный гость с подоконника прыснул.

— Часы, Ваше Высочество. Ни злых королей, ни чёрных принцев.

— Я и не боюсь, — раздалось обиженное ворчание.

— Боитесь. Зря. Я вас защищу.

— Мне быть спокойной за дочь? — поинтересовалась женщина шутливо.

Гость кашлянул. Смутился.

— Мама, что насчёт Чёрного принца? И Белой принцессы? — напомнила девочка.

Женщина пожала плечами.

— Никому не известно, милая. Чёрный принц нёс разрушение. Белая принцесса — процветание. Кто из них победил? Я не отвечу.

— Потому что конца у сказки нет.

Юноша спрыгнул на пол. Поверх помятой рубашки был небрежно накинут жилет. В выцветших на солнце вихрах запутались листики.

— Неправда. В любой сказке есть конец.

— Не в этой.

— Почему же? — насупилась принцесса.

— Наверное, у автора не хватило вдохновения, — хихикнул юноша и, низко поклонившись, скрылся в переходе между комнатами.

— Дурак, — высунула ему вслед язык девочка.

Огонёк свечи шевельнулся и погас. В танце дыма мерещилась фигура Чёрного принца, заносившего клинок над Белой принцессой.