Золотая лихорадка

Кайл Иторр, 2015

Новая Земля. Жизнь идет своим чередом – семья, работа, как положено. Причем работа действительно интересная. Интересом-то и цепляет, отправляя в командировку «неизвестно зачем», мол, «там объяснят». Там, наверное, объяснили бы, но что делать кабинетному сотруднику, который по дороге – такая уж она, фронтирная жизнь, – попадает в плен, а потом в фактическое рабство вне цивилизованных территорий? То же самое, что он делает всегда: работать головой, чтобы выбраться в условия более приемлемые. А уже потом, если получится, рассчитаться со всеми, кто виноват. Такие они, кабинетные сотрудники Новой Земли. Автоматом пользоваться умеют, и точно знают, когда и в кого стоит стрелять самим – а кого лучше подвести под выстрел с другой стороны…

Территория Конфедерации Южных Штатов, долина Большой реки, Золотой каньон. Воскресенье, 36/02/22 12:52

Старший лейтенант Демченко свое дело вполне знает, порядок в колонне соблюдается неукоснительно, инцидентов не случалось. Правда, и контингент посознательнее, чем суматошные от всего незнакомого новички-мигранты — прямо из «ворот» с коротким инструктажем да на инопланетный-иномировой фронтир; в нашем-то конвое все худо-бедно привыкли к особенностям Новой Земли, как минимум мокрый сезон народ пережил и опыта поднабрался. День Первого конвоя позади и все базы Ордена, соответственно, начали прием новопоселенцев, однако все эти базы за несколько тысяч верст от русских территорий; шесть — на восточном побережье южнее Порто-Франко, да еще одна в Порт-Дели, на южном берегу Большого Залива…

Движется колонна не слишком быстро, в день успеваем пройти хорошо если четыреста верст по курвиметру. После стадневных хлябей дорога, мягко говоря, не фонтан. Вернее, «дорогой» она станет немного погодя, после того, как несколько десятков конвоев прочертят по новоземельной почве заметную колею; прямо сейчас это просто «направление», да не как в отечественной глубинке, где хотя бы формальные признаки цивилизации иногда встречаются, а как посреди африканской саванны, или на Диком Западе лет этак двести назад… Отмечаем места, где неплохо бы пройтись инженерной техникой, и на привалах радистка Кэт из КШМки связывается с Москвой и Алабамой, точно обозначая нужные координаты. Дадут тамошним дорожным строителям соответствующее цэу или нет — дело, конечно, многофакторное, решать не нам и не старлею Демченко, но он как старший конвоя свою обязанность выполнил, «доложив властям о замеченных неполадках в зоне их ответственности».

Разумеется, мне на «роджер» таких подробностей не поймать — ими после очередного привала поделился Жора, которого отцы-командиры припахали к какой-то хозяйственной деятельности, а дальше заработал традиционный «солдатский телеграф».

Часа за два до полудня колонна замедляет ход, и дежурный разведдозор на «бардаке» выдвигается вперед.

— Сейчас будем купаться, — сообщает Крук.

Купаться? Хотя, если подумать…

— Большая река?

— Она самая. Золотой каньон.

— А разве у конфедератов есть золото? — вслух удивляется Шелест. — Ну, в смысле, как у нас…

Крук смеется.

— Нет, молодежь, разработки коренных пород, как у нас в протекторате, точно нету. А каньон золотым называется, бо скалы там по утрам просто сияют, издалека глянешь, один в один громадная куча орденских золотых экю свежей чеканки. Пирит, али еще какая обманка, точно не помню; только на моей памяти в том районе орудовали четыре партии геологоразведки — так ни следа золота не нашли… Но местечко красивое. А мы купаться будем, потому как прямо перед каньоном самое удобное в округе место для переправы. И кто-то, мамой клянусь, обязательно свернет мимо вешек и окунется в поток по самую крышу, вытягивай потом… Поставить бы там постоянный мост, да крепкую заправку рядом, блюсти позицию — насколько упростилась бы жизнь для всех конвойщиков. Но как говорит одна моя хорошая знакомая, «що маемо, то маемо».

Исчерпывающе, массаракш.

Вскоре колонна останавливается вовсе, часть бойцов сразу занимает позиции «охраняем переправу», всем прочим по рации разрешают выйти из машин и размять ноги, каковой оказией в утомительной дороге пренебрегать глупо. Впереди Большая река, а чуть севернее — прорезанный ею в скалах тот самый Золотой каньон. Сейчас, в разгар дня, скалы золотыми не выглядят, обычный камень рыжеватых тонов. Чем-то смахивает на марсианские пейзажи Аризоны — староземельной Аризоны, а не здешнего «автономного бандитского округа Нью-Рино», его я вживую пока не наблюдал… Водичка, кстати, бодрящая, градусов десять-двенадцать, ведь истоки главной водной артерии Конфедерации — на вечноснежных пиках Сьерра-Гранде, и до истоков этих отсюда не так чтобы далеко.

Передовой «бардак» уже передними колесами в воде, проверяет брод для прохода всей колонны. Входит в основополагающие функции разведдозорной машины, не поспоришь. А прямо перед броневиком, прощупывая дно шестом, в воде орудует один из бойцов конвоя. Та еще работенка; хоть на нем и надетый поверх формы ОЗК колера «цветущего болота», однако от холода прорезиненная ткань не защищает, простудить некоторые важные органы можно только так, ну и если «поводырь» оступится и таки нырнет — выплыть в этом скафандре тоже будет непросто. Да, сидящие на броне друзья вроде как его страхуют, пристегнув шнуром за пояс, но все равно…

Вслед за «поводырем», а вода ему приходится уже выше пояса, БРДМ медленно втягивается в реку. В принципе-то «бардак» и переплыть мог бы, у него, как и у «бэтра», в исходную конструкцию заложена возможность форсировать реки «не шире чем» с течением «не быстрее чем», точные цифры пусть подскажут более компетентные товарищи. Но то «в принципе», а прочая техника в конвое такой возможности точно лишена, ей необходим мост, паром или брод, причем в последнем случае глубиной «не более чем», да и легковые машины скорее всего придется дополнительно прихватывать лебедкой и буксировать, своим ходом даже по разведанному «фарватеру» могут не пройти.

Дважды искупавшись с головой, «поводырь» наконец добирается до противоположного берега Большой реки, а следом за ним и броневик. Пока напарники выставляют вешки, размечая брод «ни шагу в сторону», купальщик сбрасывает ОЗК и промокшую форму, растирается полотенцем, как на пляже, и тут же переодевается в запасной комплект обмундирования. По отмеченному броду реку уверенно пересекает «бэтр», сразу вскарабкавшись на ближайший бугор «для контроля местности», бойцы, спрыгнув с брони, занимают свои позиции по условному полукругу, а из рации нашего «урала» доносится голос Демченко:

— Рысак в канале, внимание всем! Кончай привал, по машинам! Второй номер, следовать на переправу, третий приготовился!

Второй номер в ордере, крепко чем-то загруженная «буханка» защитного колера, на первой передаче проходит брод. Успешно; на той стороне из нее льют ручьи, подмокло ли что в салоне — забота владельцев, но сама машина реку преодолела нормально.

Третий номер — легковой «уазик» с закрытым кузовом; как я и предполагал, посреди реки тачка благополучно глохнет, однако предполагал сие не только я — «бардак» уже подготовил штатную лебедку, бежевого «козлика» цепляют за мощный бампер и оперативно выволакивают на тот берег. Дальше троица пассажиров «уазика» принимается за изучение потрохов мотора, однако рассмотреть подробности, что и как они там выправляют, я не могу, поскольку четвертый номер в ордере уже наш. Грузовик скатывается к урезу воды, держа строго промеж вешек на левом берегу, течением его слегка покачивает, колеса в воде выше осей, но вращаются уверенно. Пересекаем реку без труда и сразу отъезжаем от берега, освобождая место — с «уазиком» пока еще возятся, «бардак» нужен для вытягивания следующих невезучих легковушек, а условных парковочных мест у воды не так чтобы много.

Еще две машины успешно выбираются на левый берег Большой реки, и тут неподалеку раздается мощный взрыв. Рывком оглядываюсь — сторожевой «бэтр» полыхает не хуже костра, автоматный стрекот, кто-то из бойцов падает, в кого и откуда бьют — не вижу, однако торчать в кузове и изображать большую жирную мишень как-то неохота.

— Наружу? — Круку, полушепотом.

— Пока рано.

Автомат у него в руках, разумеется, как и «фал» у меня, выцеливаем противников, но я пока никого не наблюдаю, и раз «калаш» серба молчит, ему на мушку тоже ни одна подозрительная морда не попала. Короткий взгляд на правый борт грузовика: Шелест сосредоточенно прочесывает пейзаж через оптику, Жора классически «с колена», автомат у плеча, наблюдает за своим сектором — и оба также не видят целей.

Из кабины по рации доносится командирский мат Рысака-Демченко, «урал» практически боком подается вперед и направо, освобождая проезд «бардаку»; Жора с возгласом «так точно» выпрыгивает из кузова едва ли не кувырком и рысцой движется в сторону горящего «бэтра».

— Неправильно что-то… — вполголоса замечает Белич. — Влад, Шелест, готовьтесь покинуть машину.

— Принял, — отвечает Шелест, не отрываясь от монокуляра.

Я киваю:

— Гут.

«Бардак» обходит наш грузовик слева, и Крук сразу же командует:

— Вниз и налево, за броней, живо!

Шелест в одно движение оказывается внизу; я приземляюсь не столь аккуратно, но в общем успешно. Белич выскальзывает из «урала», автомат наизготовку, и свободной рукой пихает меня в плечо:

— Наискосок вон к той скале, пошел!

Пошел так пошел. В полуприседе, резво перебирая ногами — натаскали недавно на сборах, массаракш — к скале слева, держа взглядом и стволом «фала» узкий промежуток между «бардаком» и грузовиком. Шелест впереди, как раз прячется за той самой скалой…

…Вспышка, гул в ушах, темнота.

Дальше ничего не помню.