Колдовской замок. Часть VI. Ключ

Кае де Клиари, 2018

Снова вместе! Что ещё нужно влюблённым? Ну, разве что, стать существами одного вида, а то человек и дракон-монстр, как-то плохо сочетаются… А ещё, помочь друзьям, победить врагов и навести порядок сразу в нескольких мирах, где естественное течение жизни съехало с нормального пути. // В этой части "Колдовского замка" читатели ещё раз посетят "город гангстеров", а также окунутся в атмосферу грандиозных событий, развернувшихся вокруг авантюрной истории "Непобедимой Армады", побывают в джунглях Амазонии эпохи испанского завоевания и испытают массу необыкновенных приключений вместе с Анджеликой и её друзьями.

Глава 16. Интермеццо четвёртое — поророка

Все сразу поняли, что это такое. Из нашей команды, разве что самые юные и неопытные пираньи не смогли бы узнать в этом безобидном на вид явлении сильный шторм, грозящий вот-вот обрушиться на острова. Даже если бы мы были рядом с портом, то заходить в него сейчас не следовало, если мы, конечно, хотели сохранить судно.

Ураган налетел на «Анхелику», как разъярённый бык на своих обидчиков. Нас попросту сдуло подальше от райских островов, как ребёнок иногда сдувает мушку, прицелившуюся сесть на его сладости. Снова нас мотало и трепало, как мышь, которой играет кошка, прежде чем придушить и сожрать. Это было, наверное, похлеще, чем у побережья Шотландии. Мне до сих пор не понятно, каким чудом нам удалось не только выжить, но и никого не потерять тогда? Половина команды присоединилась к Гансу, и теперь в трюме было не продохнуть от запаха рвоты.

Дон Мигель взял на себя нелёгкую и малоприятную работу ухода за заболевшими. Пока Магдалена с остатками команды, прилагала отчаянные усилия, чтобы удержать корабль носом к волне, тот, кто по своему положению мог приказывать вассалам жить или умереть, сейчас выносил за ними горшки и вёдра, чтобы выплеснуть всё это за борт. При этом он каждый раз рисковал улететь туда сам, ведь у него не было второй руки, чтобы уцепиться за что-нибудь, когда ноги начинали скользить по мокрой, ходуном ходящей палубе.

Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, таким и должен быть сеньор. В своих владениях он, как должное, принимает служение подданных, на войне бьётся с ними плечом к плечу, а в час нужды и бедствия не постесняется и не побрезгует зашить слуге-солдату рану, сменить компресс и убрать нечистоты. Когда сеньоры перестают так поступать, они теряют поддержку малых, а с ней собственную силу и власть.

Тем временем, буря снова несла нас на юг или точнее на юго-юго-запад. То, что характер движения изменился, первым заметил я. Теперь мне трудно сказать, что именно заставило меня взлететь на свой позолоченный насест в такой ветер. Меня запросто могло сдуть в океан, где я врядли смог бы снова подняться из воды.

Сперва я ничего не видел, так-как в глаза летели целые тучи водяной пыли, образуя нечто вроде тумана там, где по природе тумана не может быть. Мы словно оказались внутри облака и летели сквозь него с такой скоростью, что капли хлестали по чему попало, словно мокрым веником.

Вдруг всё прояснилось, и я даже клюв открыл от удивления! Мне показалось, что мы и вправду летим! Конечно, это была иллюзия, но до облаков можно было действительно крылом достать, а внизу…

На самом деле мы не летели, а скользили на гребне волны, взметнувшейся к небесам! Она величественно шла вперёд, как боевой слон, атакуя, неведомо откуда взявшийся залив, берега, которого я отчётливо видел с высоты равной двум замковым башням.

Но вскоре я понял, что это всё же не залив, а река, так-как увидел встречные волны. Они были небольшими по сравнению с океанскими, и совсем крошечными против той, что несла нас на своей спине. В результате столкновения этих двух масс воды, волна, на вершине которой мы очутились, была похожа на крепостную стену, перегородившую эту реку от берега до берега.

Я вдруг вспомнил, как такую волну называли на родине Анхе — бор. Потом мы узнали её местное название — поророка. Она возникала от натиска океанского прилива на воды реки против течения. Частое явление во фьордах севера, но здесь это выглядело намного грандиознее!

Поророка сминала и подчиняла себе реку со всеми её волнами. Как бы ни была река широка и полноводна, океан всегда оказывался сильнее.

И тут я узнал это место! Это же было устье Амазонки, ведь я бывал в Новом Свете, сидя на плече у очередного Самбульо. Точно, это был дед дона Мигеля! Лет пятьдесят с небольшим назад, вместе с Себастьяном де Белалькасаром, он пытался отыскать путь… в Эльдорадо! Ох, мы тогда намучились! Как-нибудь я расскажу вам эту историю, она того стоит.

В тот момент мне тоже было не до воспоминаний. Во-первых, «Анхелика» грозила опрокинуться, она ведь не была рассчитана на такие трюки. Мы были живы только благодаря чрезвычайному мужеству нашей старшей пираньи — Магдалена так и вцепилась в рулевое весло, а по её лицу, несмотря на ледяной ветер, градом катился пот. Во-вторых, меня занимало, прежде всего, то, что мы стоим, а точнее летим по волнам в двух шагах от спасения — где-то здесь должен был быть, основанный ещё в начале века и вполне обустроенный порт Белен.

В прошлый раз лоцман дона Себастьяна, хорошо знавший особенности местных вод, ловко подвёл нас к скромному деревянному причалу, за которым был вполне приличный и цивилизованный колониальный порт, питающий внушительную факторию с каменным фортом и целым лабиринтом разнокалиберных домов, домиков и соломенных хижин. Увы, на сей раз, нам попасть в это место не удалось.

Мы пролетели мимо порта на гребне волны, которая не собиралась спадать. Можно было только представить, какое зрелище мы собой являли для тех, кто наблюдал за поророкой с берега! Кажется, легенда о корабле безумцев появилась среди моряков как раз после этого случая.

Приливная волна постепенно затихала, однако у неё хватало силы, чтобы нести и нести нас вглубь материка. Возможно, не будь наша команда настолько измотана, имей мы хорошего лоцмана и немного больше опыта в путешествиях по гигантским рекам, мы не стали бы игрушкой волн, но здесь нам не повезло. То-есть повезло, что мы вообще не утонули.

Как мы проспали следующий порт, не знаю. Похоже, проспали в буквальном смысле, потому что Манаус мы миновали ночью. Вину за это полностью беру на себя, так-как я находился на своём наблюдательном пункте, где меня начисто сморил сон. Извиняет меня разве что, то обстоятельство, что порт этот был совсем новый, и я понятие не имел о его существовании. Но если бы я тогда не уснул, то мог поднять тревогу при виде портовых огней и мы смогли бы справиться с течением, так-как сила поророки к тому времени была уже не столь велика.

Наш полёт на гребне волны закончился не слишком изящно — «Анхелика» с треском вошла в узкую протоку, над которой аркой смыкались джунгли, и встала, как вкопанная. Так встаёт усталая лошадь, которая готова терпеть брань и побои хозяина, лишь бы не двигаться с места.

Толчок, вызванный этой остановкой, разбудил меня, и я чуть не свалился с насеста. Темнота вокруг была, хоть глаз коли. Воздух, душный и жаркий, приходилось втягивать в себя с усилием, от чего сердце начало бешено колотиться.

Чтобы хоть как-то оглядеться, я дохнул малым язычком огня, потом нашёл два наших фонаря на носу и на корме и зажёг их. Пожар устроить не боялся — всё вокруг было пропитано влагой, и в самом воздухе клубилась мелкая водяная взвесь.

Сейчас корабль можно было принять за взятый на абордаж — повсюду вповалку лежали тела пираний, которые были не в силах подняться. Магдалена и ещё две девушки, спали в обнимку с рулевым веслом. Страшно было подумать, каких усилий им стоило не дать судну завертеться волчком и не подставить под волну открытый борт, как черпак под струю воды.

Дона Мигеля я нашёл в компании наших болящих. Мальчик настолько умаялся, что заснул на лестнице, в обнимку с ведром для нечистот, по счастью пустым. Я порадовался, что эти его мучения закончились и вздохнул, зная, что окончание одних забот это всегда начало других, возможно более тяжких.