Смерть в шато

Йен Мур (2023)

Совсем недавно Ричард был простым хозяином уютного отеля во французской долине Фолле, но, познакомившись с Валери д’Орсе, сам не заметил, как стал партнером в компании, предоставляющей услуги частных детективов и личной безопасности. Теперь они помогают с охраной на съемочной площадке исторического фильма, который снимается неподалеку от отеля в замке Валансе. В самом начале съемок при странных обстоятельствах погибает актер, и Валери с присущим ей энтузиазмом решает разгадать эту загадку. Но чем дольше Ричард и Валери наблюдают за обратной стороной съемочного процесса, тем больше убеждаются: убийцей может оказаться чуть ли не каждый участник…

Глава третья

— Мистер Эйнсворт, верно? — продюсер Бен-Гур Фридман мягко взял Ричарда за локоть и повел прочь от лавового потока гнева Рида Тернбулла. — Секьюрити, да? Есть для вас задание.

Ричард позволил себя увести, стараясь держать такую же ровную мину, какую мог бы держать сотрудник службы безопасности, столкнувшись лицом к лицу с маленьким человеком с комплексом Наполеона в костюме Наполеона. А еще стараясь скрыть позорный стыд оттого, что умудрился расстроить всемирно известного Рида Тернбулла.

— Меня зовут Бен, я продюсер.

Ричарду понравилось, как он произнес слово «продьюсер» и что он тоже выглядел затравленным, а эти чувства Ричард решительно разделял, и потому ему мгновенно полегчало.

— Не беспокойтесь о Риде, — продолжил Фридман, вымучивая смешок и поправляя очки в толстой оправе. — В киносемью не войти, пока Рид Тернбулл не отфутболит. Пойдемте, хочу вас кое с кем познакомить.

Он направил Ричарда в другую сторону съемочной площадки, подальше от все еще бушующей кинозвезды, но путь им преградила миниатюрная и собранная Аморетт Артур, историк. Она даже сняла очки, дабы показать все свое разочарование.

— Месье Фридман, я таки должна…

— Да-да, секундочку, Аморетт, может, минуточку. — Продюсер протиснулся мимо женщины, все еще держа Ричарда за локоть. — Эта дамочка никак не оставит меня в покое, э-э-э…

Он остановился и глянул на Ричарда.

— Ричард Эйнсворт. Секьюрити, — он повторил должность почти вопросительно, мягко избавляясь от любых иллюзий о полномочиях в своих руках.

— Знаете что-нибудь о кино, Ричард? — Фридман не стал дожидаться ответа. — Эта дама — консультант по вопросам истории. Скорее уж, правда, истерии. Не поймите меня неправильно, она блестящий историк, как мне говорили, страстно любит свой предмет. Но!

Он снова замолчал.

— Она ничего не смыслит в кино, — почти умоляющим тоном продолжил продюсер. — То, что действие в фильме происходит в прошлом, еще не значит, что все должно быть исключительно достоверно, так ведь?

Ричард, как обычно, застрял, пойманный врасплох, но он чувствовал, что мистер Фридман хочет немного поддержки.

— Нет, вовсе не обязательно, — сказал он, убедившись, что мадам Артур осталась вне пределов слышимости. — Могу назвать множество фильмов, где были допущены некоторые неточности: «Тысяча дней Анны», «Распутная императрица» фон Штернберга, и обе ленты хороши.

— Вот видите! — Фридман просиял с незажженной сигарой в зубах и широко развел руками.

— Конечно, всегда есть Джон Уэйн в роли Чингисхана, ха! — продолжил Ричард и, рассмеявшись, попытался спародировать Уэйна: — На беду или на счастье, она — моя судьба!

И снова рассмеялся. А потом заметил, что Бен-Гур Фридман к нему не присоединился.

— Над этим фильмом работал мой дедуля, — сказал продюсер обиженно.

— Великолепный фильм! — быстро добавил Ричард.

Повисла неловкая пауза, Фридман окинул Ричарда оценивающим взглядом, но затем снова просиял.

— Таки здорово иметь в семье настоящего киномана! — Он снова повел Ричарда прочь, мимо актеров за столом, которые либо были поглощены своими репликами в сценарии, либо окружены суетливой заботой со стороны Сэмюэла Фридмана. Брайан Грейс и Стелла Гонсалес все так же увлеченно обсуждали освещение и звук, а Саша, режиссер, казалось, взяла за правило никого не замечать.

— Сэм, есть минутка, может, две? — Фридман подозвал Сэмюэла.

— Привет, дядь!

— Это Ричард, он секьюрити.

Ричард почувствовал, что с каждым разом его должность звучит все более нелепо.

— Ричард, это Сэм, помреж — помощник режиссера, но, думаю, вы это и так знаете. Он тут всем заправляет и всегда к вашим услугам, если что-то понадобится. Итак, Сэм, где старик?

Сэмюэл широко улыбнулся Ричарду и указал в угол, где сидел крошечный старичок, тоже одетый как Наполеон, но в потертом черном берете.

— Вы говорите по-французски, Ричард? Ну разумеется, говорите. Вон тот старик, э-э-э…

— Корбо, — подсказал Сэмюэл, сверившись с записями. — Режис Корбо.

— Точно, Корбо. Он заменит Рида на этом первом этапе. Он самый пожилой человек в Валансе, ему…

— Сто два года.

— Сто два года, точно. Сто два года — разве не о-го-го?

Ричард посмотрел на старика: определенно «о-го-го», выглядел он даже старше.

— Решили подключить местных, — продолжал Фридман, — потому что рванули из Парижа в последнюю минуту. Не хотели возмущать местных, так что сказали: мол, а нельзя ли нам кого-нибудь из вас снять для фильма? И этот вот, э-э-э…

— Корбо. Режис Корбо, — снова пришел на выручку Сэмюэл.

— Да, Корбо, в общем, это неплохая реклама. Герой войны и все такое. — Бен-Гур Фридман заговорщицки посмотрел на Ричарда и продолжил шепотом: — Он примерно одного роста с Ридом.

— И плюс-минус того же возраста, — тоже шепотом добавил Сэмюэл. — Я вас познакомлю, он слегка напуган, а вы, думаю, сумеете немного его успокоить.

— Бен!

Это была Саша Визард-Гай, которая теперь держала экземпляр сценария так, словно собиралась им прихлопнуть муху.

— Пора освобождать площадку, пожалуйста. — Низкий голос и сильный французский акцент придавали ее речи особую убедительность.

— Да, Саша, — Фридман снова стал затравленным. — В том-то и беда сокращенной команды, Ричард, что мне приходится вносить лепту и выполнять черную работу. Саша, это Ричард, секьюрити.

Режиссер одарила Ричарда таким неприятным, пронизывающим взглядом, что ему показалось, будто его просветили рентгеном.

— Секьюрити, — медленно повторила она. — Что-то вы припозднились.

Она не сводила с Ричарда холодных глаз, отчего он почувствовал себя очень виноватым в чем-то, хотя не имел ни малейшего представления, в чем же именно.

— Пойдемте со мной, Ричард, познакомитесь с месье Корбо.

Ричард был благодарен Сэмюэлу за вмешательство, а также за то, что в этой крайне стрессовой ситуации месье Корбо потенциально может стать союзником. Он ведь местный, как и Ричард… в некотором роде.

— Месье Корбо!

Старик сидел на антикварном на вид стуле в углу комнаты и смотрел в щель между затемненными окнами с выражением тоски на лице. Тоски и желания оказаться где угодно, только не здесь. Он поднял взгляд на Сэмюэла и растянул губы в нервной улыбке.

— Месье Корбо! — повторил Сэмюэл. — Ричард Эйнсворт.

И он бросился прочь, услышав, что его окликнули по имени с другого конца площадки. Старик вскочил, несмотря на почтенный возраст, и протянул Ричарду руку. На прежде встревоженном лице засияла веселая улыбка, а глаза, увлажнившись, наполнились дружеской теплотой.

— Месье Эйнсворт, — произнес Корбо. — Большая честь.

Ричард улыбнулся в ответ и пожал ему руку.

— Полно вам, месье Корбо, я вовсе не знаменит. Я живу в Сен-Совере. — Ричард заговорил по-французски, чтобы успокоить старика, а тот захихикал, и его глаза увлажнились еще сильнее.

— Какое облегчение. — Он похлопал Ричарда по груди. — Сегодня меня представили многим людям, и, похоже, все они считают, что я должен знать, кто они такие. — Он сел обратно и покачал головой. — Я должен быть дома, дел в саду полно.

Ричард нашел стул и устроился рядом со стариком.

— Значит, вы здесь не по своей воле?

— О нет! Это совсем не мое! — Корбо обвел ладонью наполеоновский мундир на себе. — Мне сто два года, я всю жизнь боролся с униформами, — он снова усмехнулся, — и вот меня наконец в нее обрядили! — Старик снова с улыбкой покачал головой. — Месье Эйнсворт, никогда не старейте. А если постареете, не вздумайте быть самым старым! Здесь таких используют как трофей, смахивают с нас пыль к церемониям!

Корбо опять захихикал. Ричарду он пришелся действительно по душе. Человек, попавший в ситуацию, над которой он не властен, но продолжает тихую борьбу, пожимая плечами и как бы говоря: «Ну что тут поделать?» Родственную душу Ричард распознавал с первого взгляда.

— Надеюсь, все это не займет много времени, — произнес он, уже заметив, что благодаря нраву Рида Тернбулла народ тут предпочитал действовать быстро.

— Надеюсь, — со всей серьезностью согласился Корбо. — В одиннадцать у меня прием у врача.

Он поднял левую руку, демонстрируя грязный бинт.

— Нужно перевязать. Порезал палец на той неделе, помогал старику Маршану с его виноградниками. До сих пор сочится, — добавил Корбо с достаточно смущенным видом.

— Ну, по крайней мере, вы играете Наполеона, — пошутил Ричард, — вам можно прятать руку под мундир!

Они оба рассмеялись, и старик вытер глаза.

— Месье Корбо!

Они оба подняли взгляд и увидели стоящего над ними Бен-Гура с его обычным озабоченным выражением лица. Ричард встал, полагая, что именно так следует поступить «секьюрити» в подобной ситуации, и старик последовал его примеру.

— Месье Корбо, имею честь представить вам одну из наших звезд, мистера Рида Тернбулла.

Пока Ричард переводил на французский, продюсер отступил в сторону и явил хмурого миниатюрного Тернбулла, одетого в такой же мундир, как и старик Корбо, с куда большей, надо сказать, убедительностью, однако Корбо это нисколько не беспокоило. Он посмотрел Тернбуллу в глаза и улыбнулся.

— Большая честь, месье.

Старик протянул руку, которую актер то ли не заметил, то ли просто-напросто проигнорировал, сосредоточившись на том, чтобы казаться выше своего дублера. Ничего, правда, не вышло, и Корбо, хихикнув, сел обратно.

— Месье Корбо, — к ним подошел Сэмюэл, — мы к вам готовы.

Старик опять встал, снял берет и аккуратно положил его на стул. Затем со слезящимися глазами улыбнулся Ричарду — и его увели.

— Ах, это волшебство кино, — произнес Фридман-старший, тоже улыбаясь. — Камера будет снимать из-за спины старика и фокусироваться на других, никто даже не догадается, что в кадре не Рид. — Продюсер наклонился ближе к Ричарду. — А съемка наверняка пройдет более гладко.

Сэмюэл усадил старика, и Брайан Грейс вместе со Стеллой Гонсалес встали позади него, с камерой и записью звука наготове. В зал вошла Валери вместе с потрясающей, но очень бледной Лионель, которая села напротив Корбо, между матерью Наполеона, Дженнифер Дэвис, и самим князем Талейраном — ну, или Домиником Бердеттом, что, в общем-то, почти одно и то же. Саша Визард-Гай сдержанно руководила всем со стороны, сосредоточенно хмурясь. Повинуясь нервному вмешательству Аморетт Артур, Сэмюэл поспешно внес последние коррективы в сервировку: передвинул графин с вином немного вправо, протер бокал и разместил маленькие чаши для ополаскивания пальцев сбоку от декоративного десерта, которым, как знал Ричард, был croquembouche^[8], пирамида из профитролей. Саша приказала Сэмюэлу вернуть все обратно, буквально по сантиметрам, и женщина-историк вспыхнула от гнева. Несмотря на незначительные разногласия, деталям на съемках уделяли потрясающее внимание, и Ричарду невольно даже хотелось затаить дыхание.

— Надеюсь, в бутылке не настоящее вино, — съязвил Тернбулл из тени. — Мы же не хотим, чтобы моя мать налакалась еще до конца сцены.

— Ты еще здесь, Рид? — спокойно отозвалась Дженнифер Дэвис. — Тебе разве не пора каблуки надевать?

— Тишина на площадке! — рявкнула Саша. — И — начали!

Все закончилось за несколько минут, пару дублей, как предположил Ричард, сугубо для рекламы, и на лице Корбо читалось явное облегчение. Валери тут же возникла за спиной Лионель и серьезно кивнула Ричарду. Отличная работа, как бы говорила она, и Ричард даже почувствовал, будто предотвратил серьезный инцидент.

— Окей, месье Корбо, — тут же подскочил к плечу старика Сэмюэл. — На этом с вами сворачиваемся!

Корбо ничего не понял, но догадался, что дело сделано, и встал, по-прежнему улыбаясь. Он начал было уходить, но изысканная кружевная скатерть зацепилась за пуговицу мундира, и вместе с собой старик потащил бутылки и бокалы. Заметив неладное, он ловко развернулся, пока ничего не успело разлиться, и выдернул забинтованную руку из-под мундира. Но все-таки опоздал — графин упал на бокал и чаши, расплескав вино. Старик, сгорая от стыда и рассыпаясь в извинениях, попытался все вытереть.

Сэмюэл мягко обхватил рукой Корбо за плечи и осторожно повел к Ричарду, который заметил, что пусть глаза старика все еще слезятся, но смущение в них притворное и озорное. Месье Корбо поймал взгляд Ричарда, пока остальные ничего не видели, закатил глаза и одарил его проказливой улыбкой. Изначально не хотел сюда приходить, а теперь еще и это, как бы говорил он. А еще — что это не конец света. Ричард положил руку на плечо старика, и тот молча надел свой берет. Корбо еще раз оглянулся на съемочную площадку. Все пялились в ответ, испытывая за него неловкость. Ричард шагнул вперед и заметил, что старик собирается что-то сказать, вероятно, в духе «не принимайте себя слишком всерьез», но вместо этого открыл рот, в ужасе широко распахнул глаза, и его лицо исказилось от боли. Запнувшись, Корбо схватился за грудь. Ричард увидел, как пульсируют вены на его шее, бросился вперед и успел подхватить старика за мгновение до того, как он ударился о пол. Но все равно опоздал. Месье Корбо был мертв.

Примечания

8

Крокембуш (фр.).