Феолипт, Диадох. Издание 3-е

И. М. Носов

Это третье издание перевода двух средневековых авторов из греческой Филокалии (многотомный сборник трудов христианских мыслителей, творивших на греческом языке) – Диадох (VII век), Феолипт, митрополит Филадельфийский (XIV век).Перевод сделан с издания ΦΙΛΟΚΑΛΙΑ ΤΩΝ ΝΗΠΤΙΚΩΝ ΚΑΙ ΑΣΚΗΤΙΚΩΝ, ΠΑΤΕΡΙΚΑΙ ΕΚΔΟΣΕΙΣ «ΓΡΗΓΟΡΙΟΣ Ο ΠΑΛΑΜΑΣ».

Перевод со старогреческого И. М. Носов

© И. М. Носов, 2021

ISBN 978-5-4496-1914-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Феолипт митрополит Филадельфии

(XIV век)

Слово по Христу тайное делание объясняющее и вкратце показывающее монашеского обета труд

1. Монашеский обет — древо высокое и плодоносное, корни его — всего телесного отчуждение, ветви — беспристрастность души и ни к одной иметь наклонность вещи, от которых бегство сделано, плод — стяжание добродетелей и боготворная любовь, и от этого непресекающаяся радость: «плод Духа — любовь, радость, покой» и прочее.

2. От мира бегство прибежище у Христа дарует; мир, говорю — любление чувственных вещей и плоти: при познании истины от них отчуждающийся водворяется у Христа, стяжав к Нему любовь, ради которой все, что мира, отвергнув, многоценную жемчужину, Христа, он выкупил — в Христа облекся через спасительное Омовение, нечистоту отринул через божественную купель, получил светлость благого духовного дара и благородство творения.

3. Но что стало? Как человек более пострадал от неразумия? Ради любления мира он исказил божественные черты, из-за пристрастия к плоти обесценил образ — мгла страстных помыслов помутила зеркало души, в котором Христос, Умное солнце, делается видимым.

4. Ты Божьим страхом душу пригвоздил. Познав помрачение мирских расстройств, встретил от смятения сопровождающее мышление рассеивание, увидел от многомятежной жизни встречающее людей суетное отвлечение, уязвлен стрелой влечения к безмолвию и взыскал мир помыслов, уяснил ведь — «взыщи мир и получи его». Возжелал ты тамошний покой, ведь услышал — «вернись, душа моя, в твой покой», и решил благородство, которое при Омовении согласно благому дару принял, а в мире по расположению через страсти отбросил — воззвать, и через благое расположение без колебания к делу приступил, к священному внушению ревнуя, в честные ризы раскаяния облачась и до смерти уединение в монастыре воодушевленно обещав.

5. Ты уже второй договор с Богом заключил. Первый — в преходящее житие вступая, второй — к исходу преходящего жития подходя. Тогда согласно благочестию Христом воспринят был — ныне через раскаяние с Христом соединен. Там благой дар обрел — здесь долг исполнил. Тогда ты, младенчествуя, данного тебе достоинства не почувствовал, пусть потом, повзрослев, величие познал дара и на устах узду несешь — теперь, пребывая в совершенном разумении, силу устроения познаешь. Если не так, такое обещание отметший, как сосуд сокрушенный, будешь совсем брошен во внешнюю тьму — там будет плачь и скрежет зубов: вне того, что по раскаянию пути, иной дороге, ведущей к спасению, быть не явилось.

6. Услыши, что возвещает тебе Давид: «Он положил высшее быть прибежищим твоим» — и если избрал стесненную жизнь по Христу, не приблизится к тебе зло, от мирской повадки тебе данное; не коснется тебя, раскаиваться взявшегося, влечение к предметам, пища, честь, красота, невоздержность чувств; «не пребудет беззаконие перед тобой» — парение мысли, пленение ума, расслабление от чередующихся помыслов и любое иное вольное отступление и замешательство; и любление родителей, братьев, сродников, друзей, близких не приключится тебе, и безвременные, бесцельные с ними схождения и беседы к тебе не приселятся. Если возлюбишь отречение от этих тела и души — бич страдания не приблизится к твоей душе, стрела печали не уязвит твое сердце, и не станет хмурым твое лицо: от приятных привычек отступающие и к всему реченному пристрастие отвергнувшие уязвления печали укрощают — Христос является подвизающейся душе и подает сердцу неизреченную радость, и никогда ни одна из мира утех или несчастий духовную радость отнять не сможет — благие раздумья и спасительные памятования, и божественные умозаключения, и слова мудрости, служа подвизающемуся, хранят его на всех путях по Богу дел его, и «наступает» он на любое бессловесное желание и на бесчинный гнев, «как на аспида и василиска»; и «попирает, как льва», раздражение, и удовольствие, как дракона — причина в том, что любую свою надежду от людей и реченных вещей отняв, он с Богом связал — и вниманием к Богу благо прибавляет, и всегда Бога себе на помощь умом призывает, и сказано: «Раз на Меня уповал, Я избавлю его и укрою его — раз познал знание о Мне. Воззовет ко Мне, и услышу его. Я с ним в скорби, и приму, и прославлю его». Видишь ты подвиг подвизающихся по Богу и отсюда решимость?

7. Теперь потщись призыв делом сделать, и как уединился телом, отбрасывая и разумения о вещах, облекся в образ — сотвори и странствие: отложи и слова, и подобающее по рождению. Если не успокоишься от блуждания во внешнем — не восстанешь от внутренних уловлений, если не победишь въяве против тебя воюющих — не обратишь вспять злоумышленников невидимых. Когда внешние отвлечения упразднишь и внутренние помыслы отбросишь — воспрянет ум в деле и слове Духа, и вместо привычки к сродникам и близким ты составишь слог добродетелей, и вместо суетных слов, рождаемых мирской беседой — раздумье и раскрытие божественных словес, движась в мышлении, наставит и просветит душу.

8. Закат солнца творит ночь, а Христос покидает душу — и помрачение страстей ее охватывает, и мысленные звери ее терзают. Взошло чувственное солнце — звери собрались в убежища свои. И Христос при утверждении молящейся мысли так восходит, и любая мирская привычка гибнет, и любление плоти проходит, и ум переходит на дело свое — о божественном раздумье, до заката, когда действие духовного закона отрезком времени ограничив и мерой его сотворив, до края объяв преходящую жизнь, из тела исход души сделан не будет — что именно открывая, пророк говорит: «Как возлюбил я закон Твой, Господи, весь день он поучение мое» — день добра, все течение проходящей жизни каждого.

9. Потому останови собеседования вовне и бейся с внутренними помыслами, пока не обретешь место чистой молитвы и дом, в который Христос вселится, просвещая и радуя тебя познанием и зрением Его, готовя ради Него скорбь считать радостью, а мирские страсти, как некую полынь, не принимать. Дыхание моря будит волны, и не утихнут ветры — не улягутся волны, и не успокоится море. И духи лукавства в душе нерадивого воздвигают память о родителях, братьях, сродниках, близких, пирушках, праздниках, зрелищах, и мечты о всех иных удовольствиях, и к зрению, к языку и к телу они внушают снизойти, да и наставший час истребится в суете, и подходящий, и сколько ни пребудешь один внутри келлии — столько растратишь в воспоминаниях о виденном и сказанном. Так бесцельно жизнь монаха проживается — для мирских дел о них память вминает он в мышление, как ноги человека свои следы, по снегу шагая.

10. Если даем пищу зверям, когда предадим их смерти? Если глумимся в делах и помыслах бессловесного любления и привычки, когда умертвим мудрование плоти? Когда обещанной по Христу жизнью заживем? На снегу отпечаткам ног с засиявшим солнцем исчезнуть, или стекшими водами уничтожаться, а от сластолюбивого расположения и дел втоптанные в мышление воспоминания — через дождь слез и глубокое сокрушение при молитве истребятся восходящим в сердце Христом. Итак, не по слову делающий монах когда предрасположенности в мышлении изгладит?

11. Дело добродетелей совершается в теле, пока не отбросишь привычку к миру — и отпечатываются воспоминания благие, и божественные слова благоустраиваются в душе, пока постоянными молитвами, с теплой печалью в мысли совершаемыми, воспоминания о прежних делах ты не изгладишь: сокрушение сердца и просвещение памяти о вере в Бога как бритва срезают злые воспоминания. Помни мудрость пчел: те, видя рой ос, близко летящий, внутри улья остаются и вреда злоумышляющих избегают. Осами мысли мирские схождения — их многим тщанием избегая, пребудь в храмине сдержанности и отсюда снова пытайся войти под внутренюю охрану души, которая и есть дом Христа, в котором мир, радость и тишина твердо видятся Умного солнца Христа такими дарами — как лучи от себя посылающего и как награду дающего с верой и любовью к добру подъявшей Его душе.

12. Итак, сидя дома, вспоминай Бога — от всего ум отводя и к Богу безгласно воздвигая, каждое расположение сердца перед Ним изливая и через любовь соединяясь с Ним: память о Боге — понимание Бога есть, умозрение и стремление ума к себе влекущего и от себя светом его озаряющего. Ум обращается к Богу при успокоении любых о сущем образотворных представлений, и внеобразно он смотрит, и по причине превосходства из-за неприступности славы неведением свое зрение проясняет, и не зная по непостижимости зримого, знает он по истине Господа Сущего и единственного высшее бытие имеющего, и по богатству ключом бьющей оттуда благости, питающей стремление к себе — и свое свободное движение исполняя, он удостаивается непрерывного покоя и безмятежности. Это — признаки строгого памятования.

13. Молитва — беседа мысли с Господом, слова молитвы произносящей с всецелым обращением ума к Богу. При мысли, постоянно внушающей знание о Господе, при уме, открыто прилежащему к призыванию божественного знания — свет внимания к Богу как светлое облако любую приосенит душу. Строгой памятью о Боге — любовь и радость: «Вспомнил Бога и возвеселился»; чистой молитвой — внимание и печаль: «В день, который призвал Тебя, познал, что Ты — Бог мой»; и далее: «Жертва Богу — сокрушенный дух». Так за умом и мыслью, предстоящими Богу через действенное обращение, идет печаль души и теплое моление. При уме, слове и духе, припадающими к Богу через любовь, печаль, призывание и внимательность, весь внутренний человек служит Господу: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим».

14. Тебе желаю знать и это: когда помышляя читать, далеко от молитвы пойдешь и вотще изнеможешь, и устремишься впустую — здесь псалмопение устами совершается, а ум в другом месте носится, на страсти и предметы разделяясь, здесь и разумению псалмопения повреждаться — так бывает и в мысли: часто ум не сопутствует словам идущей молитвы; не воззревает на Бога, к которому при молитве и обращение. В забытии он совращается представлениями, и мысль по привычке говорит слова, а ум от внимания к Богу ускользает. Здесь душа недомыслящей и недомогающей кажется, и при уме, в мечтаниях расточающемся и парящем куда крадется или куда желает, и при отсутствии у предстоящего молящегося обретенного внимания, чтобы молящегося утешить — как усладится душа? Как возвеселится сердце, собравшись молиться, но не истинную молитву снискав? «Возвеселится сердце ищущих Господа», а ищет Господа с теплым расположением всей мыслью к Богу припадающий и любое разумение о мире отклоняющий ради внимания к Богу и любви, подаваемых от непрерывной и чистой молитвы.

Конец ознакомительного фрагмента.