Философия истории во Франции

И. В. Кузин, 2023

В учебном пособии кратко освещаются ключевые проблемы философии истории, которые формулировались в период становления французской интеллектуальной традиции. Изучение разнообразных подходов к осмыслению истории и сложившихся в контексте этих подходов методологических стратегий постижения истории позволит глубже понять характер французского менталитета и особенности национальной культуры Франции. Учебное пособие адресовано студентам магистратуры, обучающимся по образовательной программе «Французская философия» направления «Философия», а также может быть полезно и для исследователей иных областей философии и других смежных дисциплин, в которых затрагивается проблематика истории. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Введение

Развитие философии истории можно выразить с помощью следующих обобщений: «классическая — неклассическая — постнеклассическая» философия истории.

Принципиальные вопросы классической философии истории концентрируются вокруг проблем смысла истории, определений того, какие силы и личности влияют на ее развитие, какую направленность имеет исторический процесс, а также благодаря каким методам он может быть наилучшим образом постигнут. Для подобной философии истории характерна неудовлетворенность прошлым и настоящим, поэтому доминирующее значение приобретает нацеленность на будущее. К этому направлению можно отнести таких французских мыслителей, как Боссюэ, Монтескьё, Руссо, Тюрго, Вольтера, Кондорсе, Сеньобоса и др.

В неклассической стратегии философии истории преобладает онтологическая проблематика, а эпистемологическая составляющая отходит на второй план. У истоков развития этого подхода к истории стояли представители романтической школы, а после — сторонники герменевтики и «философии жизни». Основу романтического понимания истории составляли темы «духа народа», «мировой души», «тела нации» и т. п. Детерминантой событий, происходящих в обществе и истории, объявлялась индивидуальная духовная жизнь человека, поэтому к пониманию истории следовало подходить через исследование и осмысление этой жизни. Романтическая и герменевтическая линии в философии истории получили свое продолжение в работах исследователей исторической школы «Анналов». К этой же стратегии могут быть отнесены разработки в области социологии, в частности Э. Дюркгейма, а также значимые положения эпистемологического направления в философии, например принадлежащие Г. Башляру.

Постнеклассическая философия истории центральным предметом своих рефлексий делает текст, который предстает в качестве средоточия исторического нарратива. Историк, опираясь прежде всего на текст, в противоположность классической и неклассической философии истории приходит к пониманию, что имеющийся перед ним исторический материал неочевиден и непрозрачен. Вариативность и трудности прочтения и толкования получают свое объяснение через прояснение комплекса проблем, сопутствующих самому написанию текста. Постнеклассическую парадигму философии истории мы находим в исследованиях Р. Барта, Ж. Деррида, Ж. Делёза, Ф. Лиотара, П. Вирилио и многих других мыслителей современности.

* * *

Французская культура во многом определяется именно через историю своего народа, посредством которой устанавливается его идентичность, т. е. в изучении истории складывается национальное самосознание. Поэтому такое значение придается преподаванию истории, ставшему средством формирования гражданского общества. Важнейшим толчком, изменившим отношение французов к своей истории, стали революционные события XIX в. во Франции.

Многочисленные исследования Французской революции 1789 г. способствовали развитию общественных институтов, которые сегодня являются фундаментом французского общества. Через размышления историков и философов над проблемами, которые вставали в эту эпоху перед французами, вызревали, а впоследствии и закреплялись принципы, приверженность которым помогала создавать новое общество.

Университетская наука Франции строилась на базе исторических произведений Гизо, Мишле, Кине, Ренана, Тэна и др. Они задавались основным вопросом, который имел принципиальное значение для общества того времени: как разрешить конфликт между старым порядком и гражданским обществом, которое тогда мыслилось в качестве общества, свободного от господства теократии и королевской власти.

Рефлексивное напряжение к своей истории обуславливалось также следующими причинами:

— возникшим рационалистическим представлением о всеобщей истории. Согласно этому представлению, которое в конце XVI–XVII вв. формулировали приверженцы идей гуманистов (например, Боден, Боссюэ и др.) и философы XVIII в. (Вольтер, Монтескьё и др.), существует развивающийся мировой дух, или прогресс универсального разума, который образует целостный всемирно-исторический процесс. Европа в таких теориях оказывалась форпостом человечества, на который должны равняться народы других регионов, а выработанный историей европейский опыт современности должен был стать критерием для оценки уровня развития прошлых поколений и культур;

— скепсисом в отношении достижения объективного исторического знания, обозначенного еще Р. Декартом. Несмотря на то, что до конца XVII в. картезианство не наносило серьезного ущерба религиозным устоям, на рубеже веков его методология приобрела такой критический характер, который питал собой вольнодумные идеи. Но подобное провокативное недоверие к познаваемости истории еще в большей мере пробуждало к ней интерес;

— реальными ключевыми историческими событиями, своего рода кайросами французской истории, к которым следует отнести: во-первых, Великую Французскую революцию, великий порыв и прорыв которой в своей цельности и значительности создал некоторый «образец» социально-политических трансформаций, который по сей день не только не утратил своей значимости, но, возможно, играет возрастающую роль; во-вторых, поражения Франции в войнах XIX–XX вв. — взлет и падение Наполеона, поражение во Франко-прусской войне и позорная капитуляция перед Третьим рейхом во Второй мировой войне, — которые при должном осмыслении обретают эвристическое значение, что подтверждается расцветом на почве национального несчастья французского экзистенциализма. До сих пор опыт исторического унижения остается болезненной темой во французском национальном сознании. Однако для философии истории национальные поражения могут оказаться еще более плодоносными, чем победы.