Охота за японской катаной

И. А. Фёдорова

Вы знаете, что такое катана? Нет? Вот и «мушкетёры в кроссовках» не знали этого до тех пор, пока не началась эта загадочная история. Никин дедушка в полной растерянности: как определить, какой из двух молодых людей – настоящий наследник его давно погибшего друга? Что хранится в маленьком деревянном сундучке? И кто начинает следить за мальчиками, подбрасывает им записки с угрозами и устраивает на них покушения, едва они берутся за расследование этого дела?.. Никин дедушка просит внука и его друзей быть очень осторожными, а лучше и вовсе не вмешиваться, но неразлучную троицу не так-то легко напугать…

Глава 1

КАТАНА

— По-моему, это сабля, — сказал Алик, вместе с друзьями разглядывая развешанную на стене коллекцию холодного оружия.

— Сам ты сабля! Сабли всегда сильно изогнуты, — со знанием дела заявил Стас. — А это шашка. Посмотри, у неё только самый кончик загибается!

В этот момент в комнату, шаркая, вошёл дедушка Ники. Несмотря на свой возраст — семьдесят девять лет — он был ещё вполне бодрым и очень любил, когда к нему приезжали гости. В эти осенние каникулы Ника собрался, наконец, навестить своего деда и попросил у родителей разрешения взять с собой друзей.

— Дедушке веселее будет, — объяснил он.

— И тебе тоже, — понимающе улыбнулась мама.

Родители Алика и Стаса и вовсе не возражали: они считали, что детям всегда полезно пообщаться со старшим поколением.

Эта троица мальчишек ещё с первого класса дружила, что называется, «не разлей вода», за что их прозвали «тремя мушкетёрами». Заводилой у них был русоволосый и сероглазый Стас Белоконь. Учился он неважно, зато не страдал отсутствием силы и храбрости, и постоянно мечтал о подвигах и тайнах. Ещё в пятилетнем возрасте он здорово напугал маму, когда, пожалев плачущую девчонку, забрался за её котёнком почти на самую верхушку дерева. Котёнка он достал, но при этом сильно поцарапал руку. А когда мама начала мазать царапину зелёнкой, гордо заявил:

— И совсем не больно!

Друзья Стаса — худощавый темноволосый Алёша Новиков и голубоглазый блондин Коля Стрижнов — были более сдержанными, но тоже ничего не имели против приключений. Причем Ника, в отличие от приятелей, хорошо учился, чем очень удивлял Стаса, который искренне считал, что «сила уму не товарищ», и только «дохляки в очках» вроде их одноклассника Саши Андреева могут быть зубрилами и отличниками.

Итак, в первый же день осенних каникул ребята отправились на «Таганскую», где жил дедушка Ники. Конечно, у Ивана Павловича Стрижнова было много чего интересного, но главное место в квартире занимала небольшая, но тщательно подобранная коллекция холодного оружия.

— Иван Палыч, это сабля или шашка? — спросил Алик.

— Ни то и ни другое, — ответил дед. — Это катана, японский меч самураев.

— Ух ты! — протянул Алик.

— Меч? — удивился Стас. — Но ведь мечи бывают прямые! И обоюдоострые! А у этого заточка односторонняя, и искривлен немножко…

Дед улыбнулся.

— Не все мечи одинаковы, мой мальчик. Этот меч — настоящее произведение искусства, но помимо этого он ещё и грозное оружие. Между прочим, он выкован аж в пятнадцатом веке.

— Ни фига себе! — присвистнул Стас.

— А откуда у вас столько оружия? — с любопытством поинтересовался Алик.

— Да так, собирал потихоньку. А началось всё как раз с этой катаны.

— Здорово! Расскажите, пожалуйста, — попросил Стас.

— А, я помню! — воскликнул Ника. — Тебе подарил её какой-то японец…

— Ничего себе! — удивился дед. — Ты же совсем маленький был, когда я рассказывал эту историю. Неужели что-то помнишь?

— Совсем немножко, — признался Ника. — Ты сейчас снова расскажи, ладно?

— Ну хорошо, — сдался дед. — Только сначала, Коленька, иди поставь чай.

Ника умчался на кухню.

Через несколько минут все четверо сидели за столом. Ребята грызли печенье и запивали его горячим чаем.

— Было это давно, — начал рассказывать дед, — почти шестьдесят лет назад, в 1945 году. Мы тогда воевали с милитаристской Японией. Надеюсь, вы хоть что-нибудь об этом знаете?

— Ну-у, — протянул Стас.

— Во время второй мировой войны Япония воевала на стороне фашистской Германии и Италии, — пришёл ему на помощь Ника.

— Верно, — сказал Иван Павлович. — Ладно, подробности вы потом в школе на уроках истории узнаете. Так вот… Я тогда служил на военном катере. Однажды разыгрался сильный шторм. Мы увидели болтавшуюся на волнах рыбацкую лодочку. Она была уже наполовину затоплена водой и каким-то чудом ещё держалась на плаву. В лодке оказалось пять человек, но прежде чем мы успели помочь, двое из них вывалились за борт и утонули. Остальных нам удалось спасти. Как мы потом узнали, в лодке перевозили раненых, которые боролись против милитаристского режима. Все трое долго были без сознания, бредили. Мы ухаживали за ними. Наконец наши заботы подняли их на ноги. Я подружился с молодым японцем по имени Торао. Торао Синсура. У него при себе был какой-то продолговатый ящик, с которым Торао в буквальном смысле не расставался. Даже когда мы вытаскивали его из затопленной лодки, он из последних сил цеплялся за этот ящик. Однажды я не сдержал любопытства и спросил, что это такое. «В этом ящике хранится древняя реликвия нашего рода, — ответил мне Торао. — Главы нашей семьи всегда носят её при себе. Это самое дорогое, что у меня есть». С этими словами Торао открыл ящик, и я увидел вот этот самый меч, аккуратно завернутый в материю. «Это катана, — объяснил молодой японец. — Изготовлена она в пятнадцатом веке, и с тех пор путешествует по миру, оставляя за собой кровавый след. Я берегу этот меч, потому что он был преподнесён в дар моему доблестному предку». «Как же это произошло?» — спросил тогда я, и Торао рассказал мне такую историю…

Иван Павлович ненадолго прервался, чтобы отхлебнуть уже остывшего чая, а потом продолжил рассказ:

— Вообще-то, я не очень хорошо знал японский язык… А сейчас и подавно, забыл даже то, что знал. Но рассказ Торао я понял. Правда, времени много прошло, кое-что подзабылось… Да и не мастак я рассказывать… Перескажу как смогу, уж не обессудьте…

Произошло это в конце шестнадцатого века. Тогда род Торао был богат и знатен, а его предок был сёгуном…

— Это военный правитель, — пояснил Ника Стасу, который уже открыл рот, собираясь задать вопрос.

— А-а!

— Время тогда было смутное. Находившийся у власти военный клан был свергнут, и в стране начались междоусобицы — развернулась борьба за власть.

— А как же император? — спросил Алик.

— К тому времени императорская династия давно потеряла реальную власть, — ответил Ника. — Император оставался номинальным правителем, а фактически страной правили аристократические, а потом и военные кланы.

— А почему его совсем не свергли? — спросил Стас.

— Императорская особа была неприкосновенной, — объяснил Ника. — Его династия вела свой род от солнечной богини Аматэрасу.

— Как-как?

— А-ма-тэ-ра-су, — по слогам повторил Ника.

— Язык сломаешь, — проворчал Алик.

— Да уж…

— Тогда понятно, — сказал Стас. — Потомок богов, как же… Интересно, что у них там, в Японии, за религия? Аматэрасу какая-то…

— Синтоизм, — ответил Ника.

— Слушай, откуда ты всё знаешь? — поразился Стас.

— Читать люблю, — сказал Ника.

Иван Павлович с гордостью посмотрел на внука.

— Молодец. Весь в отца!

— А что было дальше? — напомнил Стас.

— Однажды предок Торао оказал важную услугу главе другого клана, — продолжил рассказ Иван Павлович, — и тот в знак благодарности подарил ему эту катану. Считалось, что мастер, изготовивший её, был великим чародеем прошлого, и этот меч приносит удачу тому, кто владеет им. «С тех пор главы нашего рода всегда носят его при себе, — говорил Торао. — Эта катана — наша величайшая драгоценность, память о прошлом, и мы никогда не расстаёмся с ней…»

Иван Павлович немного перевёл дух, допил остывший чай и снова заговорил:

— Однако приближённые сёгуна были очень недовольны, что он расстался с чародейским мечом. Нашлись такие, кто не пожелал смириться с потерей. Они сочли это дурным предзнаменованием, сулящим гибель клану, и решили во что бы то ни стало вернуть катану. Так началась вражда, которая продолжается и по сей день…

— Серьёзно, что ли? — не поверил Стас.

— Это слова Торао, — ответил Иван Павлович. — «Потомки того клана охотятся за нами и за нашей семейной реликвией, — говорил он. — И всё это передаётся из поколения в поколение…» Услышав тогда эту историю, я только головой покачал, недоумевая, как вражда может длиться столько столетий. А через несколько дней Торао погиб под обстрелом. Смертельно раненый, он последним усилием поднял катану, протянул мне и проговорил: «Возьми… пусть будет у тебя… найди моего наследника…передай ему… узнаешь его по татуировке… она сложная… из поколения в поколение немного изменяется… книга профессора Вольфингштейна…»

Иван Павлович замолчал.

— Какая книга? — нетерпеливо спросил Стас.

— Как же она называлась-то?.. — дед наморщил лоб.

— Забыл? — разочарованно спросил Ника.

— Название такое странное… Вроде бы так: «Монография о родовых татуировках Китая и Японии».

— А дальше что? — спросил Алик.

— Дальше… Торао замолчал, закашлялся, захлёбываясь кровью. И тут я увидел странное облако. Оно опускалось всё ниже и ниже, пока, наконец, не зависло над умирающим. На облаке стояли самураи и смотрели на нас. И в этот самый миг я почувствовал, что сердце Торао перестало биться…

Иван Павлович обвёл взглядом внимательные лица слушателей. Мальчики уже давно забыли про чай с печеньем и буквально ловили каждое дедово слово.

— Значит, наследника вы так и не нашли, — подытожил Стас.

— Не нашёл, — вздохнул дед. — Правда, если признаться, и не очень-то искал. После войны не до этого было…

— А ту книгу… «Монографию о татуировках»? — спросил Алик.

— Тоже нет. Наверное, она очень старая и давно не переиздавалась. Погоди, — Иван Павлович вдруг внимательно взглянул на Стаса, — а откуда ты знаешь, что я не нашёл наследника? Ведь я не говорил об этом!

Стас улыбнулся.

— Элементарно. Катана же осталась у вас. Раз вы не передали её наследнику, значит, вы его не нашли!

— Вылитый Шерлок Холмс! — восхитился дед.

— Какой там Шерлок Холмс! — махнул рукой Стас. — Мы пока только совершенствуемся.

— Совершенствуетесь в чём? — заинтересовался Иван Павлович.

— В разгадывании всяких тайн, — пояснил Ника.

— Мы — сыщики, — добавил Алик. — И если вам вдруг понадобится наша помощь — пожалуйста, в любое время!