Электрический Дракон

Иса Белль (2024)

ТАЛИЯ:В какой-то момент, тогда в подвале, мне показалось, что мы были похожи. Совсем немного. Но похожи. Несмотря на то, что его глаза были залиты кровью, я видела в них блеск, когда он говорил со мной. Нам было интересно друг с другом. Только… что могло быть общего у Призрачной Наследницы и пленника её семьи?Как оказалось, больше, чем я была способна отпустить, чтобы навсегда попрощаться с воспоминаниями о нём.ДЭНИЕЛ:Так или иначе, все мы хотим одного и того же — свободы.В словах и действиях. Дома и на улице. В своей собственной голове.Я всегда чувствовал себя свободным.Во власти отца.В той комнате.После неё.Ничто не могло заставить меня почувствовать себя запертым в клетке.А потом появилась она.

Глава 3

Месяц спустя…

В моей жизни произошло достаточно безвыходных ситуаций, научивших меня брать ответственность и находить пути разрешения. Однако, происходящее последний месяц ежедневно вызывало желание непременно начать биться головой об стену, потому что я не знал, что мне делать с тем, что я стал властен над жизнью Наследницы Ндрангеты.

Талия Нери утратила свою самостоятельность.

Девушка не могла пройти и пары метров без помощи, хотя любое её движение уже было заслугой нашей работы на протяжении четырёх недель с тех пор, как она очнулась. Перестала есть через трубочку, но не могла держать в руках ложку. Дышала без маски, однако у неё всё ещё перехватывало дыхание каждый раз, когда я входил в палату.

И тому причиной была отнюдь не ниоткуда взявшаяся влюблённость.

Она меня боялась.

Будучи отрезанной от внешнего мира на вражеской территории, невозможно испытывать что-либо иное.

Большую часть времени я просто наблюдал за её реабилитацией, потому что Талия каменела, едва я прикасался к ней. Но мне всё равно приходилось делать это, несмотря на её панический страх моего присутствия, потому что Док мог спускаться к ней лишь в перерывы от своей основной работы.

С его помощью она научилась заново сидеть, вставать и… на этом пока всё.

Одна из санитарок, что присматривала за Талией всё время, пока она находилась в коме, ухаживала за ней и сейчас. Однако, скоро её работа должна будет закончиться. Я надеялся на это. Только не переживал, что кто-то узнает о том, что всё это время происходило в этих стенах.

На это было несколько причин:

А — немота.

Б — отчаянная необходимость в деньгах.

Американка азиатского происхождения с оравой детей и внуков, не способных самостоятельно прокормить себя, была вынуждена работать, чтобы не дать своей семье пойти ко дну.

Она понимала, кто я такой и что будет, если кому-то за периметром станет известно о Талии.

Никто не тронет её внуков и дочерей, но сыновьям придётся заплатить по долгам, что Каморра простили им. Помимо денег я дал ей слово, что мои люди больше не пустят их на территорию, охраняемую синдикатом, и все развлечения перестанут быть доступны им.

За годы нашей совместной работы обещания обеих сторон не были нарушены.

Я опёрся локтями о бёдра, удерживая медленно пламенеющий косяк между зубами. Пространство перед моими глазами плавно расплывалось, пока дым всё больше и больше наполнял лёгкие.

Задний двор открывал вид на пустую асфальтированную парковку, полнолуние и туман, нарастающий на горизонте.

Сегодня я останусь ночевать здесь — в больнице, в палате Талии — чтобы быть с ней на случай, если её состояние ухудшится.

Она делала небольшие успехи, но всё ещё не пускала никого в свою голову и существовала в апатичном состоянии, едва находя в себе силы, чтобы подняться с кровати с помощью кого-то.

Я закрыл глаза, выпуская изо рта облако дыма, и закинул голову назад, пытаясь понять, как должен буду действовать дальше, когда Талия придёт в себя и захочет расплатиться со мной за то, к чему её привела «другая сторона».

Если бы той ночью она не покинула свою помолвку, чтобы втайне от всех пересечь границу, то сейчас бы уже была замужем за Домиником Де Сантис.

Одна только мысль об этом заставляла меня…

— Когда ты в последний раз спал?

Голос не дал мне закончить кровавое представление, вспыхнувшее в моём подсознании. Но я знал, чем оно закончится, так как сталкивался с этой фантазией далеко не в первой.

Смертью.

Но не моей или Талии.

А всех, кто разделял желание запереть её в клетке.

Веки, налившиеся свинцом, было тяжело поднять, но я всё же сделал это и посмотрел на Дока, устроившегося на скамейке рядом.

Он переоделся в свою обычную одежду и стал похож на среднестатистического мужчину, работающего в больнице за нашими спинами. Светлые волосы средней длины были собраны в низкий хвост, а шрам на лбу хоть и привлекал к себе нежеланное внимание, но не вызывал подозрений. Не знай я его с младенчества, никогда бы не подумал, что он был частью Каморры больше, чем я себя помнил.

Мы не ставили на своих людях клеймо-татуировку, поэтому кому угодно из вне было невозможно узнать Каморриста в толпе. Нам же в свою очередь приходилось знать в лицо каждого.

Когда синдикат только начинал заниматься продажей человеческих органов, Док был всего-навсего студентом медицинского колледжа, ещё не понимающим во что он ввязывается. И с кем именно.

Я знал историю исключительно из его уст, но несмотря на это, никогда не слышал, чтобы он оправдывался за работу на Главу.

Возможность покинуть Каморру была предоставлена каждому из нас — умри и освободись.

И всё же спустя несколько десятков лет Док или, как его называли в узком кругу, — Джей Ди (инициалы — G. D.) смог отойти от дел, не попрощавшись при этом с жизнью.

Неро дал ему такую возможность за пособничество в убийстве Главы, частью которой в своё время — шесть лет назад — были наши отцы. Хотя мне было известно, что он сделал это не из-за особой любви к нам. На то у него имелись свои причины. Однако из числа тех, кто грезил о свержении, только Док рискнул своей головой, чтобы помочь.

С тех пор он поддерживал нас и крайне редко принимал у себя наших людей, когда они находились между жизнью и смертью, но никогда более.

Пока я не втянул его в дело с Талией.

После того, как мы с Неро, захватив Главу, сразу же разобрались с теми, кто занимался убийством людей с целью получения их органов, налаженная десятилетиями связь Каморры с местными больницами была уничтожена. Но даже несмотря на это, у нас никогда не было целых купленных этажей в них, как у Ндрангеты. Солдат залечивали на дому, а операции проводили там же, где ранее разбирали несчастных на части, как скот.

Поэтому я не мог просто взять и отвезти Талию в ближайшую из больниц, где бы вместо того, чтобы спасать её, стали задавать вопросы и распускать слухи, которые уже в эту же ночь дошли бы до Калифорнии и отца семейства Нери.

Но у нас был Джей Ди — единственный из состава ублюдков, оставшийся в живых, который имел связи и власть на территории здравоохранения.

Будучи солдатом Каморры, Док продолжил работать в больнице и к своим годам смог дорасти до главного врача, поэтому у него вышло устроить девушку в одном из подвальных помещений, в которых раньше он отнимал жизни, а не поддерживал их.

— Твоя смена уже закончилась?

В дни, когда ему выпадали ночные дежурства, он следил за Талией, а я работал. И так по кругу мы сменяли друг друга на протяжении всего месяца.

— Когда ты в последний раз спал? — снова повторил он, не ведясь на мою попытку перевести тему.

— Вчера.

Или позавчера.

Я отвернулся от него, делая ещё одну глубокую затяжку.

— Тебе необязательно быть здесь каждый день. Я слежу за ней.

— Этого недостаточно.

Восстановление Талии проходило медленно. Не помогало и то, что она всё ещё не доверяла мне. Девушка нехотя позволяла прикасаться к ней, когда рядом не оказывалось Дока, но всякий раз, когда между нами возникал зрительный контакт, я замечал волну подозрения, глубоко бушующую в ней.

На её месте я бы вёл себя точно так же.

Поэтому делал всё — даже то, что перечёркивало мою жизнь за пределами её палаты — чтобы она поверила, что находилась в безопасности здесь со мной.

Телефон разрывался от непрочитанных сообщений и пропущенных звонков. Я не забыл о своей работе, но членов моей семьи тревожил факт того, где я выполнял её.

В тот день, когда Док доложил мне о том, что девушка пришла в себя, я сорвался из Лас-Вегаса и пересёк расстояние в триста шестьдесят миль за пять часов, не тратя ни минуты на то, чтобы объясниться перед Деметрио и Арабеллой.

Они знали, что Талия была здесь.

И то, что я больше не оставлю её одну на территории, часть населения которой могла воспользоваться ей в свои целях, узнав в ней потерянную Наследницу.

Рино.

Мы не появлялись здесь в одиночку. И во всех приграничных городках тоже.

Со дня пришествия новой Главы и по сей день среди нас всё ещё были те, кто отказывались подчиняться и примыкали к сопротивлению. В большинстве своём это были ублюдки, поддерживающие режим наших отцов, и их сыновья, которые и шагу без них ступить не могли.

Они удерживали в своих руках власть, но она была ничтожна по сравнению с той, что принадлежала нам.

И единственная причина, по которой мы позволяли им дышать на нашей территории заключалась в Неро.

Он что-то задумал, а задуманное им не поддавалось обсуждению. Поэтому всё, что оставалось Деметрио и Арабелле это открыть в себе новое качество — терпение, а мне — продолжать думать холодной головой своего брата, когда я жаждал безумия.

— Осмелюсь напомнить, что ты дал мне это, — я стряхнул пепел парой ударов указательного пальца и вновь затянулся.

— Ты перестал спать и начал терять сознание посреди дня, — напомнил Джей Ди.

— Ничего не изменилось.

— Ты повзрослел, Дэниел.

Каждый раз, когда кто-то напоминал мне об этом, я хотел закатить глаза, как делал это, будучи подростком, вызывающим протест каждым своим действием.

Только Неро умел считывать моё непреодолимое желание, поэтому хватал меня за веки до того, как я тяжело и недовольно вздыхал, после чего тянул их вверх, чтобы продолжать смотреть в мои тёмно-карие зрачки.

Но если с ним всё в конце концов переводилось в шутку, Док говорил со мной строго.

Как отец с сыном.

Он многому меня научил, и я получил от него не только большую часть своих знаний, но и заботу, за которую был признателен. Однако он не верил мне, считая, что её извращённая версия со временем стала губительна для меня.

Так оно и было. И я был благодарен именно за это.

Ему было известно о произошедшем восемнадцать лет тому назад, поэтому, когда в четырнадцать я стал мучиться от кошмаров, после того, как отец нашёл для меня мою первую женщину и заставил совокупиться с ней, Док не придумал ничего лучше, как замедлить работу нейронов в моём мозгу.

Марихуана активизировала каннабиноидные рецепторы в гиппокампе и повлияла на ухудшение памяти.

Мне пришлось пожертвовать некоторыми новыми воспоминаниями, чтобы избавиться от старых. Или, как минимум, притупить их. До поры до времени.

Однако за десять лет я успел пристраститься к свободе и отсутствию снов, чтобы в один день беспричинно отказаться от привилегии.

Но Док не собирался меня слышать.

— Выкинь это! — сигарета упала в небольшую, не высохшую после дождя лужу у наших ног, когда его рука с силой ударилась о мою. — Продолжишь в том же духе, Дэниел, и я стану качать эту девочку опиумом. Достаточно большая мотивация?

Мне не нравилось, что он понимал, как важно для меня было сохранить её.

Даже не для себя. Для неё самой.

Опиум значительно снизит боль в теле Талии, но быстро введёт её в зависимость.

Я контролировал ситуацию.

Ей же сейчас это было не под силу.

— Ты даже не заметишь, — угрожающе добавил Док.

Одной из причин, по которой я накуривался было расслабление.

Чаще всего я делал это перед сном в конце тех дней, когда наведывался с Деметрио не в самые приятные для наших глаз места и понимал, что не засну, пока не перестану думать, а мой мозг отказывался дисфункционировать.

Но сейчас эйфория, протекающая по венам, не могла справиться со злостью расщепляющей её.

— Я много учился, — напомнил ему, сквозь плотно сжатые зубы.

Постоянные нагрузки на мозг не дали мне превратиться в зомби.

К тому же мне была известна мера дозировки, при которой я получал желаемый результат, но не терял связь с самим собой, поэтому ни при каких обстоятельствах не превышал её.

— Когда мне было слегка за двадцать, я тоже думал, что умнее всех остальных, Дэниел.

В моей голове промелькнуло воспоминание, когда Док впервые назвал меня маленьким гением.

Я был рад знать, что моими успехами гордятся.

Особенно после всех слов отца, услышанных мною в шесть и продолжающих крутится в голове, пока я не пустил пулю в его лоб.

— Ты знаешь, чем это закончилось.

Я кивнул.

Он лишился всего.

— Хочешь так же?

Разумеется, нет.

Но у меня и не было того, чем когда-то обладал он.

Талия не была всем.

… так ведь?

— Я позабочусь о ней, — попытался уверить меня Док, — а ты пока…

— Этого недостаточно! — разъярённо повторил я, вскакивая со своего места.

Раздражение импульсами отдавалось в каждой клеточке моего тела. Я сцепил пальцы за шее и отошёл подальше от Джей Ди, чтобы не ударить его в порыве злости, расхаживая из стороны в сторону с высоко поднятой головой и глазами прикованными к полной луне.

Талии нужен был кто-то, кто понимал её.

Несмотря на то, что ей ничего здесь не угрожало, она думала иначе, а я как никто другой был знаком с чувством растерянности и страха.

Только я был там, где никто меня не защитил.

С ней ничего такого не произойдёт.

— Она может никогда не вернуться к прежней жизни из-за меня… — признался, отчасти надеясь, что Док не расслышит меня.

— О чём ты говоришь? — мужчина подозрительно прищурился, когда я повернулся к нему лицом. — Это ты позвал её на «другую сторону»?

Я покачал головой, шумно выдохнув.

Талия никогда бы не приняла приглашение.

Она знала, чем ей грозило присутствие здесь, потому что видела, что один из её братьев сделал со мной, только потому что наши синдикаты враждовали между собой, когда мы никогда не были врагами. И поэтому…

— Я не звал её.

Но не подумал, что в пятнадцатилетнем подростке найдётся столько храбрости, когда…

— Я напугал её.

Док стал выглядеть так, будто ему самому резко понадобился косяк и он был готов попросить меня поделиться с ним.

— Она не должна была решиться, — я всё ещё не мог свыкнуться с мыслью, что она пошла на это. — Никто в здравом уме не решился бы.

Но я отдал Талии то, что было дорого мне на случай, если недооценил то, в какой крайности она жила.

Чтобы никто не тронул её, если она появится здесь и станет искать меня.

— Никто? — переспросил он, понимая, что я не договариваю.

— Никто, не похожий на нас.

Талия была всем, по чему я скучал.

Она — безрассудство, из крайности в крайность, полная потеря контроля.

Все же я до последнего надеялся, что мне показалось.

На то было много причин.

И всё же ни одна из них не оказалась весомее родства наших душ.

Док внимательно следил за мной, всё время пока я думал о ней, и в конце концов на его лицо показалось осознание, которым не обладал даже я сам.

— Послушай меня, — он поднялся со скамьи и положил руку на моё плечо, крепко сжимая его. — Если ты хочешь, чтобы эта девочка вернулась к жизни. Вернулась к тебе, — добавил, намекая на то, чего нет и не было. — Она должна понимать, к чему приведёт её борьба.

Я мог предложить Талии всё, чего она когда-либо хотела.

Но… хотела ли она этого со мной?

— Она должна желать возродиться, иначе ничего не выйдет, Дэниел.

Как бы сильно я не жаждал чего-либо в отношении этой девушки, всё зависело только от неё.

Я посмотрел за спину мужчины — на дверь ведущую к чёрным ходам больницы, где в конце одного из коридоров меня ждала спящая Талия.

— Что ждёт её за этими стенами?

***

Страх.

Как бы сильно ты не пытался убедить себя в обратном, невозможно быть свободным, чувствуя его.

Поэтому с тех пор, как Талия заявилась на территорию Каморры, я потерял свою свободу, потому что страх потери её поглотил меня.

Это не должно было ощущаться так правильно.

Но было именно так.

Я всегда боролся за то, чтобы быть властным над самим собой, а теперь девушка, едва научившаяся дышать, сама того не подозревая, душила меня.

И мне хотелось задохнуться. Только ей.

Талия лежала в постели лицом ко входу, длинные иссиня-черные волосы разлетелись по подушке, а худощавые плечи слабо поднимались и опускались при умиротворённом дыхании.

Не думал, что когда-то буду так сильно рад видеть, как кто-то просто-напросто использует свои лёгкие по назначению.

Свет, который отражала луна, падал на Талию и заставлял её светиться во тьме. Мне не хотелось упустить из виду ни секунды этого зрелища.

Самая красивая девушка из всех существующих.

С самой трагичной судьбой из когда-либо предначертанных.

Я прислонился виском к стене, глядя на неё.

Так и заснул.