Калабрийский Король

Иса Белль, 2023

АМЕЛИЯ Со дня нашей помолвки прошёл практически год. Многие ожидали, что к этому времени у нас уже появится ребёнок, потому что для этого Мартин Риверо и Джузеппе Теста поженили своих наследников. Им нужно было продолжение. Наш с Сантьяго ребёнок означал бы нерушимый союз между двумя семьями. Я была согласна на это, потому что меня никто не спрашивал. САНТЬЯГО Амелия хотела, чтобы я трахнул её, исполняя супружеский долг, ради которого, как она думала, всё это было устроено. А мне хотелось её за совместными завтраками, хотелось слушать, как она читает свои книжки, пока я засыпаю на её коленях, хотелось чувствовать, как её теплая щека прижимается к моей спине, а руки крепко держатся за мой торс, пока я везу нас на своём байке на её любимый пляж, чтобы побыть вдвоём вдали от людей, как она это любит. Так что пока я не имел то, чего хотел, Амелия теряла возможность получить оргазм, заставивший её понять, что её место на этой Земле было разделено со мной. Всё честно: нет любви – нет секса.

Глава 7

Папа с напряжённым выражением лица сидел напротив меня. Очки сползли вниз по его ровному носу и он внимательно читал то, что я передал ему — огромная стопка бумаг с информацией на одну из самых влиятельных семей Италии и то, почему Ндрангете был выгоден мой брак с единственной дочерью Джузеппе Теста.

Всё это требовалось не отцу, а синдикату. Он принимал любой мой выбор. Но мы не могли пустить в наше общество чужаков без особых причин для этого, поэтому брак и то, что бизнес получит от него было тем, что оставит меня и папу без лишних вопросов по поводу того, почему я не мог выбрать себе кого-то из нашего круга и наконец перестать так желать сделать единственную наследницу сельскохозяйственной империи своей женщиной.

— Почему именно эта девочка? — спросил мужчина, снимая очки и любопытно загоняя меня в угол своими карими глазами.

Никому не было известно. Один лишь я знал причины своей одержимости. Это чувство росло вместе со мной, пока я терпеливо ждал, когда придёт время, чтобы начать действовать.

Мне не хотелось загонять её в рамки. И я был достаточно терпелив, чтобы после она не стала винить меня в том, что я забрал у неё возможность учиться, хотя она проходила домашнее обучение, и быть свободной, хотя она также выбирала клетку вроде своей фермы, за периметр которой практически не выходила.

Жизнь, что у неё была сейчас, была более ущемленной, чем когда-либо будет со мной.

— Кому-то же из нас должны нравиться женщины, — отшучиваясь, ответил я.

Отец свёл брови и кинул очки на стол, изо всех сил пытаясь включить свой рабочий хмурый вид. Но считанные секунды спустя его губы всё же не выдержали и растянулись в широкой улыбке.

Мартин Риверо любил людей.

И я шутил. Женщины нравились ему. Реже, но всё же.

— Мне нужно было пороть тебя.

Я резко выдохнул, смеясь.

— Оставь свои извращения для «друзей».

Папа цыкнул и покачал головой.

— Молчу, — выставив ладони перед собой и откидываясь на спинку кресла, протяжно ответил я.

Он не скрывал этого, но и не распространялся. Быть таким, как мой отец было нормально, только большинство из наших людей всё ещё оставались традиционалистами и не принимали никого, кто хоть как-то отличался от принятых ими норм.

Хотя иногда в наш дом всё же заглядывали Солдаты Калабрийцы и они ужасно пугались каждый раз, когда встречали меня на кухне посреди ночи. Им было страшно быть пойманными. Но наша вилла была большой и папа всегда предупреждал меня, когда у него были «гости». Этим ребятам было не о чем беспокоиться.

Вопреки своей болтливости, я умел держать секреты. Люди могли на меня положиться.

— Почему? — поинтересовался отец.

— Что?

Я сложил руки на груди и делал вид, будто не понимал его.

— Почему она? — добавил он.

— Потому что я так хочу? — выгнув бровь, просто и без подробностей ответил я.

— Сантьяго, — строже произнёс мужчина передо мной.

— Что? — я улыбнулся. — Раньше моего «хочу» было достаточно.

— Раньше, когда ты был ребёнком.

А теперь через пару дней мне исполнится двадцать один. И кажется, я уже начинал чувствовать боль в коленных чашечках.

Мне было любопытно: это признак старости или того, что мне нужно было научиться держать себя в руках и переставать падать на колени при виде фотографий Амелии? Эта девушка не вела социальные сети и всё, чем я мог довольствоваться — снимки от папарацций с её выходов в свет вместе с родителями.

На одном из них она пытается ударить фотографа своей книгой, её лицо выдаёт гнев и она скалится, как разъярённая антилопа — моё любимое.

Я почувствовал, как вновь начал забываться, думая о ней, а уголки моих губ медленно стали подниматься вверх, выдавая довольное выражение лица, пока папа всё ещё глазел на меня.

— Конечно, если ты хочешь, я могу вновь начать вламываться в твою комнату и просить укачивать меня, — предложил я. — Только боюсь тогда тебе придётся отменить все свои планы на ночь, потому что двухметровый, загорелый, полуголый, молодой парень, — не унимаясь, перечислял свои достоинства я, — займёт место на кровати рядом с тобой.

Папа взял в руки ранее брошенные на стол очки и продолжил слушать меня.

— Хотя… — я задумался. — Разве что-то изменится?

Он довольно усмехнулся, наклонился и открыл полку справа от себя, но вместо того, чтобы убрать туда их, достал небольшой кожаный ремень.

Мои брови подскочили вверх.

— Откуда это здесь? — шокировано поинтересовался я.

— Приготовил для тебя.

Я мигом встал со своего места и смеясь, стал пятиться назад. Отец же в это время начал играться вещицей в своих руках.

— Ну же, иди сюда, — он поманил меня к себе.

Я покачал головой, продолжая отходить назад.

— Может в следующий раз? — нервно хихикая, предложил я.

Папа встал со своего места и успел сделать пару шагов навстречу ко мне, после чего я резко развернулся и быстрым шагом, чуть ли не бежав, скрылся от него.

— Извращенец! — напоследок выкрикнул я, когда мой смех эхом начал распространяться по коридору.

— Не возвращайся до полуночи! — с нотками безудержного веселья послышался голос отца.

— Есть, сэр!

Мой папа был красивым мужчиной. Если бы я не знал его, то никогда бы не поверил, что этот светловолосый мачо готовился отпраздновать пятидесятилетие в следующем году. По форме он в разы превосходил меня. И по опыту. Во всём.

Я стремился стать похожим на него, хотя он никогда не просил меня об этом. Всё, что я слышал от него, когда был маленьким это: «Не смей позволять людям говорить, что с тобой что-то не так, Сантьяго. Нет никого, кого бы я любил больше тебя. Нет никого, кого бы я защищал яростнее тебя. И нет никого, кто бы смог заменить тебя для меня».

Он восполнял любовь обоих родителей внутри моего сердца, поэтому я давно перестал чувствовать нужду во встрече со своей матерью. Хотя меня всё ещё интересовало её происхождение.

Я снял рубашку с перил и перекинул её через плечо. Закатное солнце забило в глаза через окна второго этажа и я поморщился, думая, чем именно мог бы заняться этой ночью один.

Интересно, чем была занята она?

Амелия.

Я не знаю, почему ушёл от вопроса отца. Возможно, меня пугала мысль о том, что он подумает, что я сошёл с ума. Прошло столько лет, а я всё ещё продолжал жить с мыслями о ещё одной встрече с ней.

Но папа был не менее сумасшедшим, чем я.

Или я пошёл в мать?

***

— Что значит её нет? — скрипя зубами, переспросил я, сжимая телефон между плечом и ухом, склонившись над монитором, продолжая отслеживать скачки и падения процентов в программе сегодняшних ставок.

— Вы сказали беспрекословно выполнять все её приказы…

— Но не позволять ей водить себя за нос!

— Она…

Я бросил трубку и отшвырнул телефон в сторону, не собираясь слушать его оправдания. И где мне теперь искать её? На пляж она не сунется, зная, что в скором времени мне доложат о её побеге и я, по её мнению, первым делом решу заглянуть туда. Дома, пока в нём были ребята, она тоже появляться не хотела. Поэтому единственное, что мне оставалось, это кататься по городу в поисках леди на велосипеде.

Мы вернулись в порт сегодняшним утром и я попросил Кристиана немного задержать Амелию в его машине, а сам отправился на другой конец города на своей, чтобы успеть сделать её утро привычным, не испортив весь последующий день.

После каждый занялся своим делом и я оставил одного солдата неподалёку на случай, если она решит выбраться из дома, потому что меня рядом уже не будет.

— Что-то случилось? — спросил меня Антонио, сняв наушники и на секунду отвлекаясь от просмотра камер.

Я покачал головой, глубоко вздыхая, надеясь на то, что я найду свою жену раньше, чем это сделает Триада или кто-либо другой.

— Если не считать того, что я женат на непрекращающейся проблеме — ничего.

— Женщины, — вздохнул он, возвращая свой взгляд обратно к компьютеру перед собой.

Нет, женщина. Одна. Пылкая и непослушная. Сама себе на уме. Никто и близко не походил на неё. Не то, чтобы я сравнивал. Но даже так, за всю свою жизнь я не встретил никого, кто бы смог напомнить мне её. Только она. Единственная.

— Сантьяго…

— Что?

— Подойди сюда.

Я молча кивнул другому парню, сидящему в углу слева от меня, чтобы он подошёл и продолжил следить за постоянно меняющимися числами, а сам направился к Антонио, который начал раздражённо трясти ногой под столом.

— Опять.

Мои глаза упали на его монитор и я заметил черное пятно вместо пятьдесят четвертого сектора, что означало, что кто-то отключил камеру в тот момент, когда он отвлёкся на меня. Ближайшие сектора были перевёрнуты вверх тормашками, смотря в потолок, черт возьми.

— Я проверю, — сказал я, снимая кобуру с пистолетом со спинки кресла.

— Не наводи шум. Скачки начнутся через двадцать минут. Если ты напугаешь лошадей, всё пойдёт против нас.

Я прекрасно знал это, поэтому закрепил глушитель, вылетая из комнаты и бегом спускаясь вниз по винтовой лестнице. В голове в это время выстраивалась общая картина помещений. Сектор за сектором, отслеживающийся камерами наблюдения, пока не дошёл до нужного мне.

Конюшня.

Обе руки вытянулись вперёд, держа пистолет и ища цель, но я не собирался стрелять, пока, «он» не вынудит меня. Антонио был прав, сейчас было не время, только стоило, наконец, поймать грёбаного воришку, возомнившего из себя спасителя.

Тень проскользнула за углом и я остановился, прислушиваясь к ней.

— Тише, — прошептал голос.

Лошадь громко заржала, ослушиваясь, и… девушка зарычала ей в ответ.

— Ты что хочешь остаться здесь? — негодующе спросила она.

Я улыбнулся.

Довольно забавно. Незнакомка разговаривала с ней, будто та могла и на самом деле ответить.

— Нет? Тогда будь тише, иначе нас поймают. Идём.

Тень стала отдаляться, собираясь украсть ещё одну лошадь прямо перед началом скачек, но я вышел из своего укрытия, чтобы остановить наглую воришку.

Только увидев того, кто держал поводья, медленно и аккуратно двигаясь к выходу, опустил оружие, замирая на своём месте.

Алебастровое платье спускалось почти до пят девушки, коричневый кожаный ремень затягивался на её талии, а молочно-шоколадные локоны, украшенные блестящими заколками, были слегка непривычно волнистыми, и всё это впридачу к моей прекрасной жене Амелии — воровке лошадей и моего сердца.

Она не заметила моё присутствие позади себя и продолжила идти дальше, мельком поглядывая по сторонам. Девушка поднимала голову, на всякий случай ища новые камеры, которых здесь ещё не было, потому что от всех имеющихся она уже заранее избавилась. Она знала это место настолько хорошо, что не глядя под ноги, переступила через штырь торчащий в земле.

Чёрт её возьми.

Я собирался вспомнить точное количество пропавших лошадей, но мои глаза опустились к голым ступням Амелии, когда она начала передвигаться на носочках, стараясь не издавать лишних звуков.

— Где твоя обувь? — заявляя о своём присутствии, подал голос я.

Девушка резко остановилась, её спина выпрямилась и она застыла, словно статуя. Может она думала, что сможет сделать вид, будто её присутствие почудилось мне, или обладала даром невидимки, но я всё ещё смотрел на кружевные рюши, украшающие её.

— Я уже поймал тебя, Zorra, тебе не сбежать.

Только я в который раз ошибался с ней. Вместо того, чтобы признать поражение и повернуться ко мне, Амелия сорвалась со своего места. Сено вылетело из под её ног и практически врезалось в моё лицо, когда она вместе с лошадью мигом исчезли за углом конюшни.

Но я не собирался просто так отпускать её.

— Скорее! — прокричала она.

Сердце забилось быстрее. Я кинулся в погоню.

Как бы хорошо Амелия не знала это место, я знал его ещё лучше. Я был здесь, когда ипподром только строился. Папа таскал меня с собой на важные встречи, проверки, и я даже поучаствовал в его открытии, разрезав ленту. Ещё пару раз он угрожал кому-то забетонировать их тела в момент закладывания «коробки», но я больше не видел этих людей. Вероятно, они всё-таки договорились.

Или прямо сейчас я бежал по их костям. Как бы то ни было, это мало волновало меня.

Я пересёк стойло и оббежал конюшню с другой стороны, давая своей жене поверить, что она снова утёрла мне нос, а затем оказался прямо перед ней в тот момент, когда она напоследок оглянулась назад, чтобы увидеть меня.

Наши тела ударились друг об друга и Амелия полетала назад, но мои руки быстро оказались на её талии, прижимая её к себе.

Её грудь тяжело вздымалась то ли из-за страха быть пойманной, то ли…

— Что такое? — улыбнулся я. — Не научилась проигрывать?

Ладони девушки ударились о мою грудь, отталкивая меня от себя, и я сделал шаг назад, неохотно освобождая её. Амелия была разъярена. Её лицо покраснело, редкие веснушки засияли ярче от лучей солнца, падающих на них, а брови нахмурились, превращая её в злого Бемби.

Вместо ответа мне она снова промолчала, но ухватилась за, потерянные несколько секунд назад, поводья, наверняка, планируя новый побег.

— Ты никуда не пойдёшь, — предупредил я, кладя руку на лоб лошади.

Она брыкнула головой, давая мне знак, что моё прикосновение было неприятно ей, но прежде, чем я успел убрать ладонь, Амелия скинула её.

— Сдашь меня полиции?

Я прищурился, глядя в её золотисто-песочные глаза за мгновение до того, как она закатила их, получив мой ответ:

— О, у меня есть более интересный вид наказания для тебя.

Девушка сжала поводья в кулаке и громко затопала на месте. Не видел, чтобы кто-то злился милее её. Она оттолкнула меня назад, повернулась спиной и стала ласково поглаживать лошадь по лбу. Та прикрыла веки, едва почувствовав её прикосновение.

Почему животное доверяло ей? Как часто Амелия тайком прокрадывалась сюда, навещая своих четвероногих друзей?

— Я не брошу тебя, Альма, — снова тихо, чтобы я не расслышал, прошептала она.

Я молча наблюдал за ними, пока они делали вид, будто меня здесь и вовсе не было, а затем мои глаза спустились ниже и я снова столкнулся с голыми ступнями девушки.

— Где твоя обувь? — повторил я.

Амелия ненавистно покосилась на меня.

— За углом.

Я быстро глянул туда. Отходить от неё на расстоянии пяти метров было небезопасно, но я всё же стал медленно пятиться назад, продолжая безотрывно следить за ней. Только заглянув за угол, встретился с пустотой.

— Здесь ничего нет.

— Как нет?! — воскликнула Амелия.

Она отпустила поводья и на носочках подбежала ко мне. Её лицо выдавало неподдельное удивление, что значило, что кто-то правда украл её обувь.

Зачем она вообще разулась?

— Ничего страшного, — вздохнул я.

Девушка уже обернулась в мою сторону, чтобы в очередной раз ударить или накричать на меня, но я быстро нагнулся, перехватывая её, и закинул себе на плечо. Моя рука обняла её за бёдра, удерживая на месте, когда она начала брыкаться.

Женские ладони стали наносить удары по моей заднице и я улыбнулся, идя обратно к лошади.

— Я знал, что она тебе нравится, но чтобы настолько, — зля её ещё больше, пошутил я.

И как только слова слетели с моих губ, кулак Амелии ударился о мою поясницу. Я со стоном выгнулся, но не отпустил её.

У моей девочки был хороший удар.

Мы подошли к боку Альмы, которая смотрела на меня недоверчивым взглядом, и я скинул Амелию со своего плеча, усаживая её на лошади. Девушка смахнула волосы, упавшие на лицо, и грозно посмотрела на меня.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь наказать тебя.

Амелия перекинула ногу через туловище Альмы и положила руки по обе стороны от её гривы, держась и успокаивая лошадь своими прикосновениями. А я ухватился за поводья и начал шагать вперёд, собираясь убраться с ипподрома до начала скачек. Но прежде, свободной рукой вытащил телефон из кармана, нашёл в контактах знакомый номер и нажал на него.

— Она не вернётся на скачки, — смотря на меня сверху вниз, пригрозила Амелия.

— Не вернётся, — подтвердил я, набирая сообщение.

Я практически слышал её мысли, когда она нахмурилась, пытаясь предположить мои дальнейшие действия, но так ничего и не придумав, спросила:

— Тогда куда ты нас ведёшь?