Инстинкт жертвы

Ирэна Берн (2024)

У Леона случилось самое страшное — его дочь Лера не вернулась домой после занятий. Девочку искал весь город, но обнаружили только одну красную варежку, а сам ребенок бесследно пропал. Подруга Леона Александра Герц хочет помочь ему справиться с потерей, но все следы преступления ведут к бывшей жене Леона и матери Леры — Зое, которая после сильнейшего нервного перенапряжения оказалась в психиатрической больнице, где работает опытный психотерапевт Александра Герц… «Расследование исчезновения ребенка запускает целую череду событий и вскрывает тайны прошлого. Оторваться невозможно!» — Писательница Александра Райт, лауреат премии «Русский детектив» От автора бестселлера «Пациент всегда прав» писательницы-криминалиста Ирэны Берн. Новый запутанный отечественный триллер про тайны прошлого.

Глава 22

Понедельник. Саша с раннего утра уже была на работе и читала личные медицинские карты первых пациентов. С клиникой отца, в которой она до сих пор оставалась главной, можно было даже не сравнивать. Буйных там никогда не было.

Здесь же было два отделения. Первое — для душевнобольных, попавших сюда через добровольное согласие, и второе — для пациентов, которых лечат принудительно.

Саша работала в первом. Не потому, что ей неинтересны тяжелые случаи, как раз таки наоборот. Те, кто попадал во второе, довольствовались симптоматическим лечением сильнейшими препаратами, ограничивающими рецепторы, отвечающие за психоз. С такими было невозможно разговаривать, основное время нужно было наблюдать за их состоянием и назначать препараты в нужной для каждого из них дозировке. Во втором отделении царил туман спутанного рассудка, стелющийся по кафельному полу вдоль ножек неподъемных кроватей. Сюда не попадали просто так. И днем, и ночью облако больного тумана рисовало в головах пациентов картины, которые здоровому человеку не снятся даже во снах.

Больных здесь держали до определенного времени, пока не пройдет острая стадия, затем переводили, если это было возможно, в первое отделение. Тогда и наступало время для нее — главного врача-психотерапевта Александры Герц.

Одной из таких пациентов была Аида. Ее личное дело заинтересовало Сашу в первую очередь.

Оказывается, Аида в этом месте уже восемь лет, при этом ее медицинская карта гуляла из первого во второе отделение и обратно.

Несколько дней назад женщину снова перевели сюда из второго. Это выглядело странно.

«Выходит, человеку не могут помочь?» — думала Саша и уже отмечала в своем календаре день и время беседы с ней. «Надо разобраться».

Она открыла карту с самого начала. На первом листе вшит лист с так называемой биографической лестницей, где в четырех колонках, начиная от первого года ее жизни, были прописаны все важные жизненные события, физические и психические заболевания. За свою жизнь этой женщине пришлось пережить немало: смерть матери, повлекшая за собой кожные болячки на нервной почве, низкая социальная адаптация в школе, предательство близкого человека, подтолкнувшее на суицид, наркотики, долги, венерические заболевания и в финале — смерть любимой бабушки, которая привела ее в этот новый для нее дом.

Тощая, ссутулившаяся женщина сорока двух лет сидела напротив, опустив голову. Ее тонкие руки были сцеплены в пальцах и просунуты между ног.

Аида Саше показалась какой-то знакомой и родной. Будто ее внутренний ребенок, который никогда не выходил наружу, вышел поговорить с ней.

— Аида, я знаю, что вы здесь довольно долго. Давайте познакомимся.

Аида молчала.

— Теперь я ваш лечащий врач. Меня зовут Александра Герц. Я попробую помочь вам.

Аида продолжала молчать, она лишь приподняла осунувшееся лицо и одарила Сашу сухим отсутствующим взглядом серых глаз. Саша пыталась уловить его, поймать, зацепиться, но взгляд проходил сквозь нее.

— Аида. — Саша попробовала восстановить ее хорошее отношение к психологу и уже утвердительно произнесла: — Я помогу вам.

— Нет, — тонкий, с легкой хрипотцой голос произнес это слово несколько игриво, — я не хочу.

— А чего хотите?

— Ничего.

Аида говорила уверенно, так, будто ее не волнует собственное состояние и пребывание в этом месте. Более того, она хотела остаться здесь.

— Вы впервые за восемь лет покинули больницу со стойким и значительным улучшением, но вернулись почти сразу во второе отделение. Это написано в вашей карте. Что произошло с вами там? — Она кинула взгляд на окно, за которым полуразвалившийся снеговик вновь заметало снегом.

— Ничего. — Она опустила голову и вот-вот готова была заплакать.

— Хорошо. Тогда на сегодня это все.

Несоразмерно лицу длинные губы Аиды внезапно вытянулись и изогнулись в улыбке. Глаза заблестели. Она не ожидала такой короткой беседы.

— Все? Правда можно идти?

— Конечно. — Саша улыбнулась.

— Сейчас? Прямо сейчас? — Она начала слегка подпрыгивать.

— Аида, когда будете готовы, вы сможете снова прийти ко мне.

Аида встала и на своих хрупких хрустальных ногах вышла за дверь.

Саша развернулась в кресле к окну. Из-за резко усилившегося снегопада было не разглядеть снеговика.

Она услышала стук в дверь. Только бы не Печорский.

— Можно? — в дверях стояла Аида и широко улыбалась.

— Конечно, проходите.

Саша догадывалась, что здесь держит Аиду. Она чувствовала, что ей так удобнее справляться со своими страданиями. У этой женщины никого не было, поэтому существование за пределами больницы наводило страх. Она просто привыкла.

Аида села на стул и молча хлопала глазами.

— Вы хотели продолжить?

— Да. — Она выпрямила спину и расправила плечи.

— Хорошо. Как вам здесь, Аида?

— Хорошо.

— Вы чувствуете себя здесь… как дома?

— Наверное, — она пожала плечами. Улыбка резко искривилась, а подбородок затрясся.

Аида — птенец, выращенный врачами-психиатрами, которого постоянно толкают к краю, заставляя расправить крылья и лететь. Но куда… она не знала. И этот птенец, насильно скинутый из гнезда, прижав к себе связанные крылья, каждый раз летел камнем вниз в носилки врачей, которые, несомненно, снова его спасали.

— Я выпишу вам другой препарат. Будете принимать три раза в день.

Аида молча закивала в знак согласия. Слез не было, но лицо было искажено в гримасе вечного несчастья.

— Вы принимаете препарат, который вам назначали?

Аида плотно прижала руки к своему телу и начала нервно гладить себя по плечам.

— Скажите честно. Я не буду вас осуждать.

— Они опять назначат уколы. Потом опять выпишут. И потом опять. Опять. Опять. Опять потом уколы. Потом выпишут. И назначат уколы. — Она повторяла одни и те же слова и начала расчесывать ноги.

— Ваш врач теперь я. — Саша говорила предельно мягко, снова пыталась поймать ее взгляд. — Все назначения буду делать я.

Взгляд Аиды бегал по стенам кабинета, дыхание стало неровным.

«Вам больше не требуется лечение, вы молодец, вас ждет хорошее, а главное — здоровое будущее, помните об этом», — эти слова звучали для Аиды всегда устрашающе, и ее тонко настроенное врачами сознание вновь поглощал плотный туман.

Восемь лет назад человек бежал от страха, оставив его за спиной, а излечившись, обрел страх вернуться назад.

Саша взяла ее за запястье.

— Посмотрите на меня. Аида. Посмотрите на меня!

Начинались всхлипывания. Вот-вот будет приступ.

— Я не отправлю вас домой! Обещаю! — Она сильнее сжала ее запястье.

Аида начала дышать ровнее.

— Посмотрите на меня, — уже спокойно произнесла Саша почти шепотом: — Я не выпишу вас.

Саша поймала себя на мысли, что раньше в ее отношениях к пациентам чувство сострадания, жалости или милосердия не имело места. С каждым законченным случаем она всегда лишь удовлетворяла амбиции, утверждаясь в своем профессионализме. То, что произошло сейчас, настораживало.

«Профессионал не может отвлекаться на какие-то чувства или эмоции!» — снова слова отца звучали в ее голове.

Но она хотела помочь Аиде не как врач, а как человек…