Странные соседи

Ирина Шишковская, 2021

Перед вами сборник коротких рассказов, из тех, которые называют «житейскими историями». Отношения родителей и детей, супругов, соседей, все это вы могли наблюдать в своей жизни, когда-то слышать что-то подобное или читать.

Бумеранг

Надежда Сергеевна отлично слышала звонок, но трубку брать не хотела. Знала, что это Вика звонит. Попросила сына, чтобы он поставил на нее отдельную, отличную от всех, мелодию. Кирилл немного приподнял в изумлении брови, но просьбу матери выполнил. И такая предусмотрительность оказалась совершенно нелишней, Вика умудрялась позвонить настолько невовремя, как это не делал никто другой. Маша как-то раз застала Викин «перезвон» в телефоне Надежды Сергеевны, и сказала прямо, без обиняков, как только она умела:

— Мам, ну отключи телефон! Дай мне сюда, я поставлю тебе режим «не беспокоить»!

Но Надежда Сергеевна отказалась, могут же позвонить ее пациенты, нет, нельзя так делать. Она всегда брала трубку, когда звонили пациенты, всегда! Потому что она врач, а врач не может не ответить. Она и Вике первое время отвечала всегда. Но та звонила раз по двадцать за день, совершенно не считаясь с чужими жизнями.

— Она что, и своему отцу так звонила? — спросил Надежду Сергеевну муж. И это был чуть ли не первый раз, когда он вообще вспомнил о том, что у него был предшественник.

Надежда Сергеевна не знала. Она вообще мало что знала о жизни бывшего мужа, но, когда он умер, начала о многом догадываться. Например, о том, как живет их общая дочь Вика.

А жила Вика странной и беспечной жизнью молодой девушки, а ведь ей уже почти тридцать. Где-то когда-то училась, хотя в свое время Надежда Сергеевна предлагала помочь с поступлением, но бывший муж, как настоящий, принципиальный дурак, ответил ей, что нет, пускай ребенок поступает сам и добавил непойми к чему: «Она очень самостоятельная». Теперь Надежда Сергеевна видела, какая она «самостоятельная» — вся в своего отца.

Телефон продолжал трезвонить, и она вынуждена была ответить:

— Надя, привет! — Вика не называла ее мамой просто так, а только когда были нужны деньги. Получалось, что в этот раз звонила она не из-за них.

— Привет, дорогая. Я немного занята. Если вопрос не срочный, то давай попозже… — начала Надежда Сергеевна, но Вика ее просто не слушала и продолжала тараторить.

— Я звоню, звоню, а ты трубку не берешь. Я в магазин зашла и тут такая юбочка, мне очень идет.

Надежда Сергеевна уцепилась за эту фразу:

— Тебе деньги нужны?

Она переводила Вике в начале каждого месяца сумму, которой по всем расчетам должно было бы хватать ей на жизнь, но Вика умудрялась выпросить у матери еще почти столько же. О дополнительных переводах муж не знал, он бы не одобрил. Он вообще не одобрял их с Викой отношения:

— Тебе не кажется, что пора дать девочке вырасти? — спросил он Надежду Сергеевну, когда увидел по банковской выписке сколько та перевела в течении месяца. После этого Надежда Сергеевна открыла еще одну карточку, доступ к которой мужу не давала.

Вику испортил отец. Вначале он решил, что при разводе дочь должна остаться с ним. И с иудиным лицемерием, глядя Надежде Сергеевне прямо в глаза, за ее спиной смог представить все дочери в таком свете, что на суде она четко и категорично сказала:

— Хочу жить с папой!

Надежда Сергеевна билась как могла: подала на апелляцию, сменила адвоката на вроде бы способного что-то сделать, но все было впустую. И тогда она разозлилась и решила, что нет, хватит. И новый муж ее поддержал:

— Надя, она — отрезанный ломоть, — сказал он, и Надежда Сергеевна внутренне содрогнулась, представляя себе, что ее доченька больше не человек, а какая-то горбушка хлеба.

— Алименты от тебя нам не нужны! — объявил нищий и гордый бывший муж, но Надежда Сергеевна сама слала ему деньги. Первые несколько переводов вернулись, а потом возвращаться перестали.

Вика не слышала ее вопроса и тарахтела без умолку, рассказывая, что уж купила и юбку, и две новые блузки. Зачем ей столько вещей было непонятно.

— Вика, может тебе помочь с работой? — спросила она после похорон ее отца.

Вика тогда уставилась на нее с непониманием:

— Какой работой? Папа ведь работает!

— Надя, а ты не думаешь, что ей надо голову проверить? — спросил муж у Надежды Сергеевны, а она слишком поспешно ответила:

— Вадим, не забывай, что я сама врач. Да, это не моя специальность, но я психиатрию изучала. Все с ней в порядке!

— Ну как знаешь, — ответил он.

Надежда Сергеевна все равно не была специалистом в этой области, потому все-таки решила показать Вику кому надо.

— Сеня, будь другом, выручи, посмотри на одну мою родственницу, — попросила она бывшего однокурсника, а ныне одного из светил психиатрии. Сеня не отказал, и на Вику посмотрел. Причем так, что Вика даже не догадалась, что на нее «смотрят».

— Что скажешь? — с внутренним страхом спросила она потом.

— Ну что тебе сказать? Это не мой профиль. Раньше такое ремнем лечили, а теперь уже нельзя, да и поздно.

— Так она здорова? — не унималась Надежда Сергеевна, — понимаешь, она странно себя ведет.

— Да на ней пахать можно! — цинично подытожил Сеня.

И Надежде Сергеевне сразу стало легче. Значит все с Викой в порядке, просто разбаловал ее отец, вырастил свою точную копию. Вырастил и умер, и повесил плод своего воспитания на Надежду Сергеевну. Какой же он эгоист! Вот был таким при жизни и таким же остался после смерти!

Когда они только поженились, то как-то решилось само собой, что он будет делать карьеру, а Надя просто работать. «Зачем женщине карьера?!», казалось совершенно искренне говорила она, вначале повторяя за мужем, а потом и сама, незаметно для себя, в это поверила. Потому он учился, затем еще учился, а потом долго, очень долго защищался. Надя же работала, работала и работала, и однажды от всего этого упала в обморок прямо во время своего дежурства.

— Куликова, — сказал тогда зав отделением, — да я вас уволить после такого могу!

Но не уволил. А когда ушел в фармацевтику, забрал ее с собой. Дома наконец-то появились деньги. Муж презрительно кривил рот:

— Вот стоило из-за такого заканчивать медицинский? — и добавлял, совершенно не щадя ее чувств, — только место чужое занимала.

Надежда глотала обиду, но Вика росла, и ей нужна была мать не на бесконечных дежурствах и подработках, а дома после пяти. И как бы Надежде не хотелось заниматься тем, что она на самом деле любила, но пришлось наступить на горло своей мечте. И тут бывший зав отделением и ее нынешний начальник вдруг начал проявлять внимание, как говорят интеллигентные люди, ну или по-простому — ухлестывать стал за Надей. Может он и раньше пытался, но тогда ей, спавшей по пару часов в сутки, было совершенно не до того.

Первое, что он сказал, когда их отношения все-таки перестали быть сугубо деловыми, заставило Надежду заплакать:

— Может ты бы хотела вернуться в медицину? Я тебя поддержу.

Вика отказалась наотрез тогда приходить к ним в гости. Надежда первое время ездила к ней сама, стояла под окнами подъезда под любопытными и осуждающими взглядами бывших соседок. Привозила очередной подарок, а Вика все не выходила. Или выходила, брала подарок, крутила в руках, а потом совала обратно:

— У нас все есть! — заявляла гордо. В голосе слышались интонации ее отца, это он научил ее так говорить!

Однажды Надежда собралась уже было, взяла очередную «Барби», а потом глянула на себя мельком в зеркало и увидела там жалкую, унижающуюся женщину. Ради чего она это делает?

«Все! Отрезанный ломоть!», сказала она себе тогда и больше никогда в тот дом не ездила. И не звонила дочери почти неделю. Не могла себя заставить. Вика позвонила сама:

— Ты куда пропала? — спросила она обиженно.

— Я никуда не пропала, — Надежда постаралась ответить ровным тоном, — если ты захочешь, ты всегда сама можешь к нам приехать.

— Вот еще! — фыркнула Вика.

Надежда Сергеевна удивилась, когда услышала ее голос в трубке спустя столько лет. У бывшего был ее номер мобильного, так, на всякий случай. Вот случай и представился.

— Мама, папа умер, мне нужны деньги! — сказала ей Вика.

Надежда Сергеевна тогда все организовала, все устроила: похороны, поминки, даже не поленилась и обзвонила всех их бывших однокурсников, многие из которых и слышать не хотели о Куликове, настолько он был мерзкий тип, умудрился рассориться со всеми.

— Ты меня, Надя, извини, но твой Куликов — еще та заноза в заднице, — так ей и сказал Володька Пименов, когда она бегала хлопотать за тогда еще не бывшего мужа, умудрившегося вылететь с треском из университетской больницы и оказавшегося в районной поликлинике. С кандидатской! Да, Надя написала, но он же смог защитить. И этот человек говорил ей, что она занимает чужое место!

Сама она успела карьеру наверстать, хотя и позже всех стартанула. Теперь главный врач роддома, и какого роддома! И защитилась, и двоих детей вырастила! Все, что ей обещал нынешний муж, все у нее получилось. Все, как она хотела. Можно даже сказать, что она была бы абсолютно счастлива, если бы не Вика.

— Вика, Вика, Вика! — проговорила она вслух.

— Ну хотя бы не наркоманка или чего похуже, — прокомментировал муж Надежды Сергеевны, когда Вика наконец-то побывала у них дома. Уже после смерти своего отца. Вела себя странно: встала во время обеда, вышла из-за стола и пошла бродить по комнатам, разглядывая и трогая все подряд, как это делают маленькие дети. Заходила в комнаты к Кириллу и Маше, без стука, без спроса. Даже Надежда Сергеевна такого себе не позволяла! Но все сдержались и промолчали. А потом вообще заявила так, вроде бы она не взрослая женщина, а невоспитанный ребенок:

— Мне тут не нравится!

Маша фыркнула, Кирилл поднял брови. Когда Вика уехала к себе на вызванном Надеждой Сергеевной такси, Маша сказала:

— Мам, а она точно не дурочка? — и засмеялась.

Отец ее осадил:

— Не говори так! Маме это неприятно!

Надежде Сергеевне и правда было неприятно. Зря она Вику тогда пригласила, теперь та даже повода не искала, приходила к ним когда хотела. Мужу это быстро надоело, и он решил съехать на дачу:

— Все равно скоро лето, — объяснил он Надежде Сергеевне свое решение, но она то знала, что дело в Вике. Маша переехала к своему парню, а Кирилл целыми днями сидел у себя в комнате. Надежда Сергеевна приезжала вечером в опустевшую квартиру, ей хотелось отдохнуть, но теперь часто она заставала там Вику.

— Мама, я же не могу ее не пускать, — объяснил ей Кирилл, — она вроде бы сестра мне.

— Я прошу, просто не открывай ей дверь! — не выдержала Надежда Сергеевна.

— Ну так она стоит, трезвонит в звонок так, что скоро соседи полицию вызовут.

Соседи и вызвали полицию, Кирилл как в воду глядел. Они уехали в те выходные все вместе на дачу, а Вика пришла, звонила в дверь, потом начала стучать, кричать, чтобы ей открыли.

Когда Надежда Сергеевна примчалась срочно в город, то весь дом знал, что это ее дочь. И муж ей сказал тогда, аккуратно подбирая слова:

— Надя, надо с этим что-то решать, так дальше продолжаться не может. Она ведет себя ненормально.

— Семен мне сказал… — начала оправдываться Надежда Сергеевна, но муж тут же перебил ее:

— Мало ли что Семен сказал! Ее должен посмотреть консилиум! Я договорюсь.

И договорился. Диагноз был предсказуем — шизофрения.

— Хорошо, что обратились, — сказала женщина-врач, сухая и жесткая, как ее накрахмаленный белоснежный халат, — плохо, что поздно.

Потом посмотрела еще раз в документы:

— Куликова Виктория Николаевна? Что-то знакомое, но вспомнить не могу.

Надежда Сергеевна услужливо подсказала:

— Ее отец, Куликов Николай Иванович, был врач.

— Нет, не поэтому, — ответила та, — не вспомню. Ну да ладно!

Позже нашлась карточка Вики, которую почему-то в свое время не передали во взрослое отделение. Надежде Сергеевне дали почитать ее, конечно же из уважения и потому что она сама врач, иначе — нет, не положено.

Первый приступ у Вики случился именно тогда, когда Надежда Сергеевна приняла решение больше не звонить и приезжать к ней.

— Это не твоя вина, — объяснил ей муж, когда она осознала этот факт и рыдала полдня, не преставая, — на ровном месте такое не происходит. В ней всегда это было, просто удачно купировалось.

— А чья?! Чья?! — кричала ему на это Надежда Сергеевна.

— Ничья.