Место, где я умру. В четверг четвертого числа в четыре четверти часа

Ирина Мутовчийская

Писатель всегда не доволен своим творчеством! У меня тоже такое отношение к своим книгам. Однако с этой книгой вдруг случилось волшебство. Открыв файл с книгой, я заставила себя перестать думать о стиле книге и ошибках, перестала думать о себе как об авторе этой книги и вдруг… зачиталась. Может быть это случилось потому, что в основе сюжета лежит история о реальном человеке.

В четверг четвертого числа

Стою в очереди. Нет, не за едой. Очередь к шаманке. Все хотят знать, что впереди. А я хочу узнать то, что сзади. Я кое-что забыла. Надо проверить.

— Почему не хочешь открыть эту дверь? — шаманка улыбается мне, но её вопрос режет сердце ножом.

— Какую дверь? — переспрашиваю я, хотя отлично знаю ответ.

— Сама знаешь. — шаманка встаёт со своего места, огибает стол и идёт ко мне. Улыбка шаманки все такая же лучезарная, но меня пробирает озноб, — отвечай, или уходи вон!

— Эта дверь каждый раз меняется, мне страшно даже дотронуться до неё! — кричу я в лицо шаманки, убыстряя темп речи, — Впрочем, дверь уже не снится. Я уже год не вижу её во сне.

— Это плохо, — медленно говорит шаманка, меняя темп беседы и берет меня за плечи, — говоря языком медицины, это как онкология на последней стадии. Вот почему все так плохо у тебя.

Ты должна идти к двери, должна бояться до холодного пота, но идти. А ты решила забыть?

— Но там за дверью ужас!

— Ужас в твоих бровях, милая! — шаманка ласково проводит по моему лицу пальцем, — ты, когда была у косметолога в последний раз? Твои брови неприлично густые, из-за них у тебя суровый и не приступный вид, а мужчины любят доступных женщин! Дать визитку косметолога? Не дорого берет, но делает хорошо! Моя сестра, кстати!

— О чем вы? — я попятилась, — Не дам брови стричь, они моя гордость!

— Ну, вот, ты и расслабилась! — шаманка снова усадила меня в красное кресло, — а теперь давай поговорим! Твоя макушка-плохая заслонка, она пропускает твою энергию. Ты знаешь это?

Я задумалась, знала ли я про макушку — заслонку? Нет, и знать не хотела. Я хотела просто вспомнить, но шаманка не хотела мне помочь. Что же… Я резко поднялась.

— Простите, я пойду! — разговоры о сглазах, энергетических вампирах и прочей нечистой чепухе наводили на меня тоску и ужас.

— Да, — шаманка перестала улыбаться, — иди, иди деточка! Но, если уйдёшь сейчас, больше не сможешь переступить этот порог, а помощь понадобится очень скоро. Даже точный срок могу сказать. — шаманка оттянула моё веко и внимательно оглядела мой глаз, — прибежишь снова сюда через четыре дня. Это будет четверг, четвёртое число. Смерть заденет тебя крылом, но не заберёт в этот раз. Это будет репетицией.

— Я хотела только вспомнить! — закричала я в красивое лицо, — вспомнить, понимаете, вспомнить! Шагнуть назад! А вы тащите меня вперёд, в четверг четвёртого числа!

— В четверг четвёртого числа, в четыре четверти часа четыре маленьких чумазеньких чертенка чертили чёрными чернилами чертёж. Чрезвычайно чисто! — шаманка села за стол и стала декламировать скороговорку. Она говорила и тут же записывала то, что говорит.

— Вы, что, совсем? — я хотела сказать, что у шаманки не все дома. Но поняла, что не стоит подчёркивать очевидный факт. И так было ясно, что она не нормальная. — Да почему я все это слушаю?

— Вот, посмотри что получилось! — шаманка бросила мне под нос рисунок. Оказывается, это были не записи, а рисунок. — И хватит уже орать! Ещё раз крикнешь, выгоню, и теперь уже насовсем!

Я все ещё была в досаде, но возразить не посмела. Бросив рисунок мне почти в лицо, шаманка отошла в сторону и стала варить что-то в странно изогнутой красной кастрюльке.

На рисунке была та дверь, а на двери висел календарь. Четвёртый четверг того года был обведен чёрным карандашом. Я смотрела на рисунок, рисунок всматривался в меня. Нашу идиллию прервала шаманка.

— На, выпей, — она придвинула ко мне большую кружку. — Не бойся, это сладкое питье. Нужно выпить все, горькое — на самом дне. Оно осело и не поднимается наверх. Поэтому, когда выпьешь сладкое, выпей обязательно то, что выпало в осадок.

Чего молчишь? Не хочешь пить?

— Я боюсь! — голос мой вдруг пропал и я шептала, пытаясь объяснить шаманке, что хочу уйти сейчас же, но в то же время не могу.

— Не бойся! Я гарантирую результат! Ты деньги наличными за мой сеанс уплатила, или переводом?

— Наличными. Мелочью, как вы и говорили по телефону. По всем родственникам мелочь собирала. Еле набрала.

— Молодчинка! Я в тебе не ошиблась. Ну вот, я тебя похвалила, а ты давай теперь пей!

Обреченно вздохнув, я, тем не менее, поднесла кружку ко рту. Пахло восхитительно! Я выпила напиток в три глотка, несмотря на то, что напиток был очень горячим.

Я выпила, конечно, и то, что было на дне.

Всё это время шаманка сидела напротив меня и внимательно смотрела.

От того, что напиток был горячим, а на мне было три кофты, одетые одна на другую, это тоже было кстати одним из условий визита к шаманке, я раскраснелась, потому что мне было жарко. Ну… И все. Это были все изменения. Шаманка ещё несколько минут подождала неведомо чего, а потом сказала

— Плохо. Не подействовало. Спать не хочешь?

— Нет. А что, надо?

— Нет, уже не надо.

— А что тогда?

— Ты… Проблемная, оказывается! Знала бы, не бралась за твоё дело!

— Простите! — мой голос сел ещё больше, и звучал как комариный писк.

— Что же, — шаманка вытащила смартфон и стала что-то искать там, — отступать поздно. А, вот нашла, будем петь караоке!

— Что?

— Подожди, блютус включу, надо, чтобы звук шёл из колонки!

— Что вы сейчас сказали? Петь?

— Да. Ты же любишь петь, вот, ты указала это в анкете!

— Но… Это странно! И я не могу, у меня голос сел.

— Да, так и есть. Твой голос пропал, но это же не в первый раз? Ты указала в анкете, что он пропадает у тебя периодически, раз в три месяца, а ещё тебя все время мучает кашель, да?

— Врач сказал, что это не от простуды, а что-то психологическое!

— Так, нашла! Песни из любимых кинофильмов! Готова? Будем петь!

— А как же соседи?

— Волнуйся за себя!

— Но…

Грохот музыки заглушил моё слабое восклицание. Шаманка тоже пела, правда, так как пели мы без микрофона, нас почти не было слышно. Спев песен шесть, а может восемь, шаманка выключила музыку. После песенного марафона, тишина была такой тёплой! Или это был пар от супа, который поставила передо мной шаманка?

— Ну ка, скажи что-нибудь?

— Что… Сказать?

— Порядок! — шаманка засмеялась, — голос вернулся! Больше он не исчезнет никогда! Даже при самой тяжёлой простуде, ты сможешь говорить нормально!

— Да?

— Караганда! Суп давай ешь! Попробуем ещё раз! Сразу скажу, суп очень-очень горький! Но, надо съесть все до капли! Будет кашель, кашляй, но ешь!

Вкус у супа был горло раздирающий. Но я съела все. На донышке не осталось ничего!

Последние капли супа я доедала как в тумане, спать захотелось сразу, это было как удар молнии!

Шаманка отвела меня к горе тряпок, которые лежали на полу и велела опустится на них и лечь. Я попыталась сказать, что не буду тут спать, но отключилась.

Проснулась я от того, что шаманка велела снять первую кофту. Руки не слушались, но я справилась и опять провалилась в сон. Меня будили ещё дважды. Когда кофты, которые были тяжелы как гири, покинули моё тело, я почувствовала небывалую лёгкость и заснула спокойно и крепко.

Когда я проснулась, то оказалось, что стою около двери. Мои пальцы были на ручке, осталось только повернуть. Я знала, что сегодня четвёртое, календарь на двери был изрисован. Мало того, что четверг четвертого был подчеркнут, так ещё на полях календаря были разбросаны четвёрки — это нарисовано было моей рукой. Это рисовала я. Я узнала свой почерк. У меня есть такая привычка до сих пор, когда я думаю над чем-то, то рисую каракули на любом листке бумаги.

Я прислушалась. За дверью шла какая-то жизнь, плакал младенец, кто-то разговаривал на повышенных тонах, бубнил телевизор, разговаривало радио. Да, за дверью шла чья-то повседневная жизнь, но почему же я тогда медлила, и не решалась повернуть ручку?

Пока я тянула время, за дверью стихли все звуки. Я обернулась. Я была в пустом и тёмном помещении. Огромный зал тонул в полумраке. Большие окна, закрытые шторами, давали немного света, но его было недостаточно, чтобы разглядеть весь зал. Зал был так огромен, что я не могла охватить его взглядом, там, где мой взгляд был бессилен, клубилась тьма. Ужас снова запустил в меня свои щупальца! Неожиданно ручка на двери стала поворачиваться сама по себе, кто-то пытался выйти из комнаты. Я не хотела видеть того, кто стоит сейчас за дверью. Я не желала видеть его, но у меня не было выхода. К горлу подкатила тошнота. Меня стало рвать. Мой желудок был пуст, а позывы продолжались! Мышцы пресса болели, голова закружилась. Я удержалась, чтобы не упасть! Неожиданно за дверью во все горло заплакал младенец! Ручка двери стала вращаться снова. Я кинулась к двери и зажала ручку двери в кулаке. Я держала дверную ручку изо всех сил, но кто-то с силой её поворачивал на другой стороне двери!

Конец ознакомительного фрагмента.