Проклятие жизни и любви. Книга третья

Ирина Лымаренко

Жизнь продолжается даже после того, как уничтожен самый главный враг. Совершеннолетие Виктории не за горами, а, значит, ей предстоит сделать самый важный выбор в своей жизни. Но как это сделать, если на пути встречается столько препятствий, сбивающих с толку, сверхъестественные силы в буквальном смысле объявили «войну», а над семьей вновь нависла угроза?

© Ирина Лымаренко, 2023

ISBN 978-5-0060-4620-7 (т. 3)

ISBN 978-5-0056-1097-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Продолжение истории о сверхъестественном мире, но уже от лица дочери Ирины — Виктории.

Жизнь продолжается даже после того, как уничтожен самый главный враг. Совершеннолетие Виктории не за горами, а, значит, ей предстоит сделать самый важный выбор в своей жизни. Но как это сделать, если на пути встречается столько препятствий, сбивающих с толку, сверхъестественные силы в буквальном смысле объявили «войну», а над семьей вновь нависла угроза?

Часть 1

ГЛАВА 1: «НОВАЯ ИСТОРИЯ»

Меня зовут Виктория Линкс, и, так получилось, что я заключаю в себе сразу три сущности: ведьма, вампир и демон. Мама моя — Ирина, потомственная салемская ведьма, когда-то победившая самую страшную нечисть подземного мира, а отец — Адриан, отчасти демон и отчасти вампир, имеющий почетный титул «Хозяина Тьмы». Сказать, что я обычный человек, будет изрядно трудно, хоть и живу я среди обычных людей, даже не подозревающих о существовании сверхъестественного мира. С первого взгляда кажется, что я обычная девушка — кареглазая, русоволосая, с уникально симпатичной мордашкой, но внутри меня кроется потаенный зверь.

Мой лучший друг и соратник — Леон, потомственный ведьмак, телепорт и просто хороший человек.

Наша история началась очень давно и закончится еще не скоро. А пока мы просто ученики «Московского экономического колледжа №8», с обычным студенческим образом жизни, проживающие в общежитии.

— Доброе утро, Вики, — сказал Леон, войдя в мою комнату без стука.

В этом общежитии было два блока — подразделение: мальчики и девочки. Но нам повезло, ведь комната Леона была последней по коридору мальчиков, а моя комната — первой по коридору девочек. Поэтому, мы жили через стенку.

— Доброе, Леон. Нам к какой паре сегодня? — спросила я и мигом поднялась с кровати.

— Ко второй.

— Так, — я посмотрела на часы, — значит, у меня еще есть время.

— На что? — Леон взглянул на меня с любопытством.

— Голову помыть хочу, — я завязала волосы в тугой хвост и улыбнулась.

— Слушайте, дайте поспать, — проворчала моя соседка по комнате Ева. — Вам ко второй паре, а мне аж к четвертой.

Она завернулась в одеяло с головой и отвернулась к стенке. Я приложила палец к губам, и Леон поспешно покинул комнату.

Ева — хороший друг, но со специфическим характером. Она, несмотря ни на что, всегда готова прийти на помощь, но и взамен требует порой с лихвой. Рыжая по натуре, но пытается закрасить свой цвет волос, сменяя его на яркий блонд. Большие зеленые глаза и пухлые губы — симпатичная особа, упряма, но отходчива. В этом и есть вся Ева.

Я умылась, помыла голову, накрасилась и стала собирать рюкзак в университет. Две пары сегодня, а завтра воскресенье — выходной день. На завтра у нас с Леоном уже запланирован поход в кинотеатр на новый фильм ужасов.

Я очень часто задумываюсь о том, что совсем скоро мой день рождения, и мне исполнится восемнадцать лет. Но волнительно вовсе не потому, что это дата моего совершеннолетия, а потому что я должна буду возглавить подземный мир. Подземный мир — это наш второй дом, где мой папа считается «Хозяином Тьмы», а мама — «Хозяйкой Тьмы». И после того, как мне исполнится восемнадцать лет, мы с Леоном должны будем перенять эти титулы на себя. Леон согласился сразу же, а вот я колеблюсь с выбором и по сей день. Это большая ответственность, вечные проблемы кланов, эти вампиры, демоны и оборотни — никем непримиримые между собой существа, а еще придется совмещать все это с семейными передрягами. Но, с другой стороны, я единственная наследница, и передавать такой титул кому попало не хотим ни я, ни папа. Нужно решаться, ведь до моего дня рождения осталось всего каких-то четыре месяца.

Я взяла рюкзак и вышла из комнаты. Леон уже стоял за дверью.

— Ты чего такая задумчивая?

— Опять вспомнила про свое совершеннолетие и про… — и я осеклась.

— Я понял. Да забудь ты пока. Четыре месяца еще у нас есть, — и он закинул руку мне на плечо. — Главное для нас сейчас — закончить колледж. А дальше будет легче: и в магической жизни, и в отношениях с родителями.

Да, отношения с родителями были сейчас довольно напряженными: мама, после того как обратилась в вампира, постоянно одержима голодом и жаждой человеческой крови. Папа пытается ей помочь, но все тщетно, и поэтому, чтобы не создавать мне проблем, они скрываются где-то в Европе и почти не появляются. Зато Том — мамин давний ухажер, стал мне хорошим другом, который вечно вытаскивает нас с Леоном из всяких перепалок со сверхъестественными существами. В отличие от своего брата-близнеца Билла, Том просто пользуется своими почти безграничными возможностями вампира, тогда как Билл изучает их историю и теоретические знания, почти не пользуясь силой на практике. Они оба когда-то давно были участниками знаменитой группы «Los-Angeles House», которой все же суждено было распасться, ведь вампиры не стареют, Биллу (солисту) и Тому (гитаристу) нельзя было больше показываться на всеобщее обозрение. Это непростое решение далось им с большим трудом, ведь музыка была образом их жизней. Ну и тетя — Талина, которая тоже не оставляет меня без присмотра: хоть она и говорит, что не выслеживает меня, но я-то знаю, что каждый мой шаг контролируется без всякого предупреждения. Вот такая у меня волшебная семейка.

Две пары математики в субботу — это жесть. И какие, я извиняюсь, ироды, составляют такое расписание? Еле высидев на скучной лекции профессора Суворова, мы с Леоном покинули аудиторию. Факультет «Экономики» это вам не шутки, ведь эти люди пытаются сделать из нас компетентных профессионалов, пусть пока и среднего звена. Но из нашей группы трудно кого-то представить работающим с бухгалтерским балансом, да и вообще, сидящим за компьютером.

Несмотря на то, что еще не стала «Хозяйкой Тьмы», я спускаюсь каждую неделю в подземный мир для проверки кланов и для встречи с отцом. И сегодня как раз тот день.

— Всем привет, — поздоровались мы с Леоном в один голос.

Мы вошли в большой зал, где обычно собирались помощники отца, которые отвечали за сохранение единства и равновесия в их мире во время его частого отсутствия.

— Здравствуй, Виктория, — ответил самый старший из всех помощников — Адамант. — Адриан сегодня не явится, к большому сожалению.

— Но почему?

— Возникли проблемы с… — и он остановился. В его карих глазах промелькнуло сочувствие.

Я поняла, в чем дело: это мама опять вышла из-под контроля, и, наверное, вновь вырезала целое поселение.

— Ничего, Адамант. Я привыкла. Я не видела ее уже больше года… — и я расстроенно опустила голову.

— Зато я здесь.

Я обернулась. В нескольких метрах от меня стоял Том. Я подбежала к нему и крепко обняла.

— Я соскучилась по тебе, — я посмотрела ему в глаза. — Она опять сорвалась?

— Виктория, это очень сложно. Лучше давай не будем об этом.

— Она моя мать, и я хочу знать все, — и я немного отстранилась от Тома.

Я была расстроена ее поведением, но и могла понять: это жуткое желание мне и самой приходится одолевать день ото дня, присутствуя на парах с обычными учениками — людьми.

Том опустил голову, устремив взгляд в пол. Он и сам сильно переживал за то, какой образ жизни приняла мама. Он очень хотел следовать за ней до конца, но именно из-за меня решил оставить это занятие, уступив место папе.

— Вики, Ирина беспощадна и ненасытна, — он говорил эти слова с большим трудом. — Она вышла за пределы всего разумного и неразумного. Ей стало мало человеческой крови, и она перешла на убийство своих.

Я округлила глаза и схватилась правой рукой за верхнюю пуговицу белой рубашки (часть формы колледжа). Страх буквально начал душить меня, не давая сделать глубокий вдох. Мы с мамой раньше связывались телепатически, но в последние полгода мне совсем не хотелось знать о ее поступках. Мне часто снились кошмары после связи с ней. И я просто не выдержала и прервала этот контакт. Все детали и факты из ее жизни мне рассказывал Том, и то, насколько я знала, он старался сильно смягчить удар.

— Скажи одно: ей что-то угрожает? Ведь она нарушила главное правило кланов — «не трогай своих».

— Твой отец смог все исправить и на этот раз…

— Ладно, — вдруг сказал Леон и подошел ко мне ближе, — хватит об этом. Главное, что все обошлось. Я уверен, что Адриан поможет ей справиться с этой жаждой. Как дела в подземном мире, Адамант? — и он перевел свой взгляд на блондинистого помощника.

— Подземный мир находится в негодовании и недопонимании. Кланы боятся того, что Хозяйка творит самосуд, — и он посмотрел на меня. — Извини, Виктория.

— Том, — сказала я громко, — как нам ее остановить?

— Единственный способ помочь ей, это попробовать достучаться до ее сердца. Так как, и я, и Адриан, давно утратили к себе ее доверие, помочь ей можешь только ты.

— Видимо, пора теперь и мне вмешаться во все эти дела.

Вернувшись в общежитие под вечер, мы с Леоном сразу же пошли в студенческую столовую. Завтрашний поход на долгожданный фильм пришлось отменить, ведь утром за нами заедет Том, и мы отправимся к моим родителям. Чтобы не возникло проблем из-за отсутствия в колледже, мы с Леоном взяли больничные, которые нам по знакомству сделал приятель Тома. Последний год в колледже был довольно тяжелым. Мы много занимались, особенно в последнее время, ведь итоговые экзамены были «не за горами».

— Что будешь есть? — спросил Леон, когда мы сели за стол.

— Чего-то у меня совсем нет аппетита… — я крутила мобильный телефон в руках, устремив взгляд в одну точку.

— Вики, может тогда поднимемся в твою комнату, и ты поешь томатного сока?

Томатным соком мы по-прежнему называли донорскую кровь из пакетов, которая поддерживала во мне вампирскую сущность.

— Не хочу. Я сегодня уже выпила столько, сколько было необходимо.

— Ты расстроилась из-за мамы? — он протянул руку к моей, но дотронуться не осмелился.

— Да, Леон, — и я посмотрела ему в глаза. — Вот почему она так поступает? Неужели эта жажда ей важнее собственной дочери?

— Вики, ты очень устала от всего этого и попыталась забыть, отключив телепатическую связь с мамой. Но тебе не кажется, что ты совершила тогда ошибку?

Я поняла, что он имел в виду. Полгода назад мама стала совсем неуправляемой, она показывала мне телепатически все, что происходило в ее жизни — начиная от постельных сцен, заканчивая кровавым месивом. И я не выдержала: я прервала с ней связь после очередного кошмара, посланного мне. Я закрылась от нее, ведь думала, что в тот момент мне нужна была помощь, заключающаяся в избавлении от этих кошмаров. Но Леон прав, помощь нужна была ей. Я должна была не бросить маму на произвол судьбы, а помочь ей преодолеть себя и свой голод. Что же я натворила?

— Вики? — Леон помахал рукой у меня перед лицом. — Ты чего?

— Ты прав, Леон. Это моя вина, что мама ввязалась во все это еще больше. Мы ее найдем, и я докажу всем, что еще не все потеряно….

В глазах парня я прочитала опасение и за мою жизнь. А я знала только одно: что бы не происходило сейчас в маминой голове, она ни за что не даст мне попасть в беду.

Воскресенье, утро, солнце. Как же мне хотелось, чтобы сегодня было пасмурно и сыро. Но на дворе апрель, и с неимоверной скоростью приближалось мое самое нелюбимое время года — лето. Собравшись в долгий путь, я вышла из своей комнаты и постучала в дверь комнаты Леона.

— Иду, иду, — послышалось бурчание.

Дверь открылась, и я увидела Леона с рюкзаком за спиной.

— Том уже внизу, ждет нас в машине, — проговорила я и накинула на плечи легкую куртку.

Мы спустились вниз, поздоровались с Томом и сели в машину.

— Путь предстоит нелегкий, ребята, — вдруг сказал Том и пристегнул ремень безопасности. — Я чувствую твою маму, Вики. И сейчас она в Австрии, в Вене.

— Значит, туда. Я просто обязана вернуть ей нормальную жизнь…

ГЛАВА 2: «ВЕРНИСЬ, МАМА»

Вена — старинный город с богатой историей и необычными достопримечательностями. Педаль газа до упора в пол: Том очень любит быструю и опасную езду. Весь день я сидела молча на заднем сидении автомобиля и смотрела в окно. Том и Леон же воодушевленно вели беседу, обсуждая финальные результаты прошедшей олимпиады.

Начало темнеть, но я по-прежнему хорошо видела прилегающие к дороге окрестности. Вампирское зрение — одно из самых полезных способностей вампира, ведь в любое время суток все видно, как под микроскопом. Через некоторое время мы свернули с главной дороги на проселочную тропу.

— Почему мы свернули? — спросила я, оглядываясь.

— Ночь переждем здесь, а утром отправимся к твоим родителям, — буднично ответил Том.

— Но почему? Я думала, что уже сегодня смогу ее увидеть…

— Адриан должен подготовить ее для встречи с тобой, Вики. Не перечь, пожалуйста.

Где-то в глубине души я понимала, что все это неспроста.

Том вышел из машины, Леон последовал за ним. Мне ничего не оставалось, как быть послушной девочкой.

Хостел у дороги — вот наше сегодняшнее место ночлега. Но это уж куда лучше, чем спать в машине, в которой я и так насиделась за день. Сняв одну комнату с тремя кроватями, мы поднялись на второй этаж.

«И как, интересно, папа собрался подготавливать маму ко встрече со мной? — думала я, лёжа на кровати. — Она же не интересовалась моей жизнью почти год. Неужели она действительно способна вспомнить про меня?»

— О чём думаешь? — прервал мои размышления Леон.

Он присел на край моей кровати.

— О маме, — ответила я честно. — Леон, а ведь я и сама не заметила, как стала почти сиротой…

Леон с большим удивлением посмотрел на меня.

— Ну, я не в прямом смысле, конечно. Просто я разом лишилась обоих родителей, лишилась их присутствия в своей жизни. Мама слетела с катушек, а отец… он пытается всё вернуть на свои места.

Леон придвинулся ближе и обнял меня.

Том был на кухне. Он разливал по бокалам донорскую кровь из пакетов и заказывал для нас с Леоном пиццу. Я знала, что он всё слышит. И ему почти так же больно, как и мне. Ведь моя мама — это любовь его жизни, которую он когда-то по глупости упустил. Но если бы все сложилось иначе, если бы мама не полюбила папу, возможно, меня бы и не было сейчас здесь. Но и проблем у них тогда было бы гораздо меньше. Хоть мама и папа очень редко интересовались в последнее время моей жизнью, зато Том был всегда рядом. Когда же он стал настолько близок мне? Этого я не понимала. Ведь поначалу, когда я была совсем маленькой, я ненавидела Тома. Я думала, что он специально рушит нашу семью из-за зависти. Но, как оказалось, папа внушал мне все это. Том — хороший друг, и теперь я убедилась в этом лично.

Я огляделась. Темно-синие обои сгущались надо мной, будто грозовые тучи, предвещая нечто неладное. Мнительность и тяга к нелепым негативным мыслям, видимо, передались мне от мамы. Леон, улегшись рядом, уже крепко спал, Том отменил заказ на пиццу и куда-то ушёл. А я не могла уснуть — поток мыслей возникал у меня в голове молниеносно, как только закрывала глаза. Да ещё настенные часы тикали настолько громко, что этот шум начал потихоньку выводить меня из себя. Да, может для обычных людей этот звук был едва заметен, но я слышала его вполне отчётливо: тик-так, тик-так.

Меня переполнял адреналин из-за гнетущих мыслей, и все чувства разом накалились до предела

— Хватит! — воскликнула я вслух и мигом вскочила с кровати, схватила часы и разбила их об пол.

От внезапного громкого шума проснулся Леон.

— Что ты творишь? — воскликнул он, потирая глаза руками.

Я стояла в центре комнаты, глаза почернели от злости. Я старалась изо всех сил взять себя в руки. В гостиничной комнате появился Том, и сразу же послышался хруст осколков под подошвой его ботинок. Он со строгостью посмотрел сначала на Леона, а потом на меня.

— Вики, в чём дело?

Эмоции остыли, туман в голове рассеялся, открывая вновь ясный взор.

— Простите, — только лишь вымолвила я и, присев, принялась собирать осколки с пола.

— Аккуратно, не поранься, — голос Тома звучал строго, но с нотками заботы между строк.

Убрав то, что натворила, я села на кровать и поджала под себя ноги.

— Виктория, — вдруг произнес Том. — Я говорил с Адрианом, и он сказал, что сейчас не лучшее время для встречи с мамой.

— Что? Но почему?

Я вновь поднялась на ноги, продолжая удивленно смотреть на Тома.

— Скажем так: она не может сейчас…

— А точнее, папа не хочет, чтобы я видела ее такой, да? — нормальный тон разговора сменился на крик.

— И это тоже, — не обращая внимания на мое почти истерическое состояние, ответил Том спокойно. — Вики, пойми, это все только ради тебя…

— Неправда! Если хотите сделать что-то ради меня, то позвольте мне помочь маме, позвольте мне вернуть ее.

— Адриан, да и я тоже, полагаем, что это уже почти невозможно.

Злость охватила меня полностью. В глазах и в подсознании вдруг сменилась картинка, и я поняла, что слышу голос мамы — телепатическая связь вновь возникла. Как бы это странно не звучало, но я в буквальном смысле была в голове мамы.

Вокруг все покрыто черным мраком, темнота и гробовая тишина. Меня будто поместили в другое измерение, изолировали от всего мира. Страх, страх, страх — повторялось только лишь одно единственное слово. Закрывая и открывая глаза, все время возникала одна и та же картинка — пустота и темнота.

Вновь вернувшись в реальность, я увидела перед собой лицо Тома с гримасой удивления.

— Где она?

— Кто?

— Где моя мама? — вновь задала вопрос я.

— Вики, что ты видела? — Леон встал и подошел ближе, но я не слышала его.

— Где сейчас моя мама? — повторила я более требовательно, сжав ладони в кулаки.

— Она пропала, Вики, — тихо ответил Том. — Мне это только что сообщил твой отец…

Ночь я провела, как в самом ужасном сне. Я была огорчена подлостью отца. Как он мог попытаться скрыть это от меня? Мне хотелось знать все: кто, почему и с какой целью похитил маму, что ее ждет… и, наконец, как давно это случилось?

Но Том сказал, что все ответы на мои вопросы даст папа. Завтра мы поедем к нему в дом — его временное убежище.

Как теперь смотреть в глаза отцу? Как бы сдержать себя от внезапных вспышек гнева? Как же мне теперь реагировать на то, что мама пропала? И, судя по тому, что я видела из ее мыслей, она не просто пропала: ее похитили.

— Приехали, — услышала я голос Тома.

Сейчас, когда «Хозяйка Тьмы» сошла с ума, обезумев от человеческой крови, когда «Хозяин Тьмы» занят ее возвращением, перемещаться в человеческом мире на значительные расстояния стало запрещено, во всяком случае, без особой на то необходимости. Или чтобы попасть в сам подземный мир. Поэтому все наши передвижения происходили на транспорте, то есть — на арендованной Томом машине.

Я посмотрела сначала на Тома, а потом на Леона. В моих глазах сейчас наверняка читалась явная растерянность, и это было именно так.

— Вики, пошли, — сказал Леон, заглядывая в окно задней двери автомобиля. — Адриан ждет.

— Я чувствую это, — прошипела я со злостью в голосе и покинула машину.

— Виктория, — вдруг начал Том, остановив меня за руку и повернув к себе лицом. — Адриан сейчас очень взволнован. Веди себя сдержанней, пожалуйста.

Я только кивнула.

Дом, в котором сейчас находился отец, выглядел достаточно современно, хоть и был небольших размеров: белые стены, деревянные створки окон, высаженные на балконе красивейшие цветы и красная черепица на крыше. Мы вошли в помещение. Бушующие внутри меня эмоции поостыли, когда я увидела отца. Он неподвижно сидел на диване, явно задумавшись о чём-то. О чём же он сейчас мог еще думать: только о маме. Нет, я не винила его в произошедшем… Я никого не винила, кроме себя самой.

— Адриан, — произнес Том, и Хозяин будто вернулся мыслями в этот мир.

Он встал с дивана, безмолвно подошел и крепко обнял меня. Я прижалась к нему в ответ, и вся злость, что еще недавно кипела во мне, испарилась. Как же давно я его просто не обнимала. Его специфический родной запах я почувствовала еще с порога. Ведь в детстве мы с отцом были особо близки, и я помню это.

— Папа, — наконец отстранившись, сказала я.

— Адриан, не появилось ли каких-нибудь новостей об Ирине? — спросил Том и сразу почувствовал некую неловкость.

Хозяин лишь отрицательно покачал головой. Я понимала сейчас чувства отца, как никто другой.

— Вокруг мамы лишь темнота и тишина, — тихо произнесла я, посмотрев на отца. — Папа, мама боится. Но самое страшное, что боится она вовсе не заточения, а своей жажды.

— В каком смысле, Вики? — спросил Леон, удивившись.

Я вновь чувствовала все, потому что снова впустила маму свое сознание.

— Она боится своей жажды, — продолжила я неохотно. — Она буквально из последних сил держится, чтобы не начать есть себя.

Последняя фраза далась мне очень тяжело, а стоящие вокруг родные пришли в шок после услышанного: папа поднял голову и посмотрел мне в глаза, Том выронил сумку из рук, но тут же поймал ее на лету, а Леон присел в стоящее позади него кресло.

— Чего? — Том заговорил первым.

— Да, Том. Я чувствую все, чувствую ее страх, ее жажду и голод. Но представляя то, как она может начать есть себя, мне невольно становится плохо.

— Тут любому станет плохо, только при одной мысли о таком, — признался Леон, слегка скривив лицо.

— Вики, — наконец заговорил отец. — Ты чувствуешь, где она может быть?

— К сожалению, нет…

Я закрыла глаза. В голове вновь появились мысли о вине — моей вине перед мамой. Я не должна была бросать ее. Я должна была помочь ей.

— Погрузись вновь в ее мысли, — вдруг сказал Том.

— Я сойду с ума, если еще раз почувствую этот сумасшедший голод.

— Ты должна, — согласился с Томом отец.

Вдруг у гитариста зазвонил сотовый телефон.

— Это Билл, — произнес Том и ответил брату: — Алло.

— Том, привет. Ты сейчас где?

Билл все еще продолжал изучение магической истории. Он гордился тем, что является вампиром, в отличие от своего брата, который, наоборот, воспринимал вампиризм, как должное. Первое время Билл все-таки пытался вывести их музыкальный коллектив из долгого застоя. Они вновь обрели популярность в мировых чартах с песнями, звучавшими по-русски. Но осознав, что коллектив из двух вампиров и двух людей не может тянуть столь высокую планку, Билл сдался, вновь заинтересовавшись вампиризмом, познавая все его скрытые возможности.

— Я в Вене, — ответил Том брату.

— Что? В Вене? Что ты там делаешь? — Билл говорил как-то торопливо. — А, впрочем, не важно. Я чего звоню — я нашел Ирину.

Все, кроме Леона, услышали, что произнес Билл. Я выхватила у Тома трубку.

— Билл, привет. Это Вики.

— Привет, Вики, — в смятении ответил Билл. — Прости, я не знал, что ты с Томом.

— Билл, это не важно, — я почти кричала и вдруг поняла, что вновь нарастает очередная вспышка гнева. — Где мама?

— Вики, отдай трубку Тому.

Я начинала закипать, глаза вновь почернели. Леон, заметив это, взял меня за руку и крепко сжал ее.

— Том, — произнес Билл, когда телефон вновь оказался у брата. — Ирина находится в плачевном состоянии.

— Где она? — нервы Тома тоже начинали сдавать.

— Ее похоронили заживо в «Fire».

«Fire» — что с английского означало «огонь» — было ужасным местом, куда сгоняли всю сверхъестественную провинившуюся нечисть. Это место походило на самый настоящий ад. Я вдруг вспомнила, как когда-то «Совет Тьмы» — главная троица подземного мира, которых мы уничтожили, заточили там отца, запретив ему видеться с семьей. Хоть мне тогда было всего около четырех лет, я помнила все до мелочей.

— Как ее могли похоронить заживо? — возмущался Том. — Кто мог это сделать?

— Мне сказали, что это было совершено по приказу Адаманта, — ответил Билл. Он говорил очень быстро, будто у него совсем не было времени. — Он решил, если убрать с прохода Ирину и Адриана, то ему удастся сместить Викторию и самому стать правителем подземного мира.

— С чего это вдруг? Разве такое может быть возможным? — воскликнул Том и пнул рядом стоящую сумку с вещами.

— Возможно, — вмешался папа. — Если нарушаешь главный закон — «не иди против своих», то можно лишиться трона.

— Но почему тогда это не коснулось «Совета Тьмы»? — спросил Леон, наконец поднявшись с кресла.

— Потому что тогда еще не было этого закона, — ответил отец, и его голос заметно дрогнул.

Я сидела безмолвно, погрузившись в свои воспоминания.

— Как это не было? — возмутился Том. — Всегда было правило — «не идти против своих».

— Том, — воскликнул папа громко. — Совет был единственным исключением из этого правила. Они решили, что должны обладать правом «идти против своих» в случае необходимости. А теперь и за это введено наказание.

— И кто же ввел это дурацкое правило? — проворчал Том, совершенно забыв, что на другом конце провода ждет Билл.

— Я, — только лишь ответил отец.

Том замолчал на несколько секунд.

— Билл, ты еще на связи?

— Да.

— А где именно сейчас Ирина, ты не знаешь?

— Надо отправляться в «Fire», Том, — произнес Билл серьезно. — Но только без Вики.

Весь разговор проходил без моего участия, но, когда было произнесено мое имя, я опомнилась.

— Я тоже иду, — сказала я и резко встала. — И это не обсуждается.

Отец посмотрел на меня встревоженным взглядом. Я слышала в мыслях его возмущения, но не придавала этому вид.

— Я буду там, прямо у входа, — тяжело вздохнув, произнес Билл и повесил трубку.

Я представляла, что придется пережить, как это будет трудно — видеть маму заживо закопанной, еще и отчаянно жаждущей крови. Больше всего я боялась, что она вцепится в своих: в Тома, в Билла или в Леона, который сказал, что тоже пойдет с нами. А ведь он еще человек.

ГЛАВА 3: «FIRE»

Когда мы вчетвером оказались в подземном мире, то не стали долго задерживаться в зале Совета, а сразу отправились ко входу в «Fire», где нас уже ожидал Билл. Как оказалось, меня ждал неожиданный сюрприз: рядом с Биллом стояла моя тетя — Талина. Я подбежала к ней и крепко обняла. Мы не виделись с тех пор, как я поступила в колледж. Тетя сначала была занята личной жизнью, а потом помогала отцу исправлять все совершенные мамой злодеяния.

— Талина, зачем ты здесь? — спросил вдруг папа.

— Я пришла, чтобы помочь сестре. Позвонил Билл и сообщил, что Адамант творит самосуд прямо у тебя под носом, Адриан.

— Не смей меня упрекать или винить, — процедил папа сквозь стиснутые зубы.

— Я и не упрекаю. Но вина также лежит и на тебе. Ты раскис, хотя обязан был положить все силы на исправление ошибок. Вики скоро должна будет пройти обряд, и этого не изменить. Разве что мы все-таки позволим Адаманту уничтожить нашу семью.

Тетя была права. Папа занимался не тем, чем надо было. Да и я забыла об обязанностях перед подземным миром и кланами, ушла с головой в человеческую жизнь и учебу. Мама всегда хотела, чтобы я вела человеческую жизнь, имела нормальных друзей, а не таких, которые убивают за то, чтобы выжить. И я сначала следовала этому, сама желала того же. Но, когда отец вновь пришел с напоминанием о обряде, о передаче бразды правления в мои руки и руки Леона, я поняла, что человеческая жизнь мне «не светит». Эти вечные склоки, вечные проблемы сверхъестественного происхождения будут преследовать меня бесконечно. Я такая, какая есть. Так получилось, что великая мощь собрана именно во мне. Но сначала нужно вернуть маму и поставить на место предателя Адаманта.

— Я прекрасно понимаю, что виноват, — произнес, наконец, папа. — И не надо мне постоянно об этом напоминать, — он виновато опустил голову.

— Папа, мы оба виноваты перед мамой, — сказала я и подошла ближе ко входу.

Размышления и разные эмоции не давали покоя. Мне нужно было собраться с мыслями и телом воедино. Но это едва удавалось. Леон заметил мое волнение.

— Ты в порядке?

— Да. Пошлите за мамой, — только лишь произнесла я.

Все последовали за мной. «Fire» — это нечто невообразимое. Демонический ад: угольно-черные стены, грунт хрустит под ногами, словно мы идем по человеческим костям. А это могло быть именно так. Я шла впереди. Справа был папа, а слева — Билл. Остальные позади. Все шли молча.

— Что-то подозрительно безлюдно, — прервал тишину Том.

— Некоторое время назад Адамант освободил всех, кто был заточен здесь, пообещав свободу в обмен на верную службу, — объяснил Билл.

— Откуда ты так много знаешь? — спросила Таня, насторожившись.

— Талина, даже спустя столько лет, я не перестаю изучать жизнь вампиров и подземного мира, — Билл посмотрел на нее. — Ты вот знала, что многие вампиры могут иметь потомство? Или знала о том, что в подземном мире есть еще одна тюрьма помимо «Fire»?

Таня с удивлением посмотрела на Билла и отрицательно помахала головой.

— Неужели это и правда так? — переспросил Том.

— Да, — коротко ответил брат. — Вампиризм имеет чуть ли не безграничные возможности. Просто нынешнее поколение не обращалось к корням совсем давно, и эти знания остались глубоко в прошлом…

— Ты знал об этом, Адриан? — Таня повернулась к нему лицом.

— Знал, но сейчас это невозможно, — Адриан понял, что всех заинтересовало именно первое утверждение Билла.

— Но когда-то было возможно, — продолжил за него солист.

Я шла прямо, изредка вслушиваясь в их обсуждения. Я боялась встречи с мамой, боялась, что я вроде такая могущественная и сильная, но вдруг не выдержу этого. Несколько лет назад Том сказал мне одну фразу, которая стала ныне для меня гимном по жизни: «У каждой проблемы есть правильное решение. И найти его ты сможешь только в своём сердце».

Ах, Том. Когда мама пропала, утоляя свою невыносимую жажду крови, именно он был рядом со мной, поддерживал и защищал. Он был моей опорой. Но даже он ни разу не сказал о том, что я должна вернуть маму, возобновив с ней телепатическую связь.

Оглядываясь по сторонам, я еще больше ужасалась от вида этого места. Как там мама? Я боялась ее жажды больше, чем заточения. Но также понимала, что ей нужна наша помощь, и мы не имеем права вновь бросать ее. Я снова вслушалась в разговор родных.

— Билл, ты имеешь хоть малейшее представление, где может находиться Ирина? — спросил Том и пнул лежавший под ногами камень.

Легко можно было определить, когда Том злится: все, встречающееся на пути у его ног, мигом улетало. У каждого из родных был свой способ выплеснуть гнев: у папы это проявлялось ударом кулака в стену или в другую поверхность, тетя всегда старалась держать себя в руках, но, когда срывалась, обычно произносила: «какого чёрта». Билл тоже был сдержанным, однако, и его можно было разозлить: при этом он не издавал никаких звуков, а просто тер руку об руку. Леон же, находясь будучи человеком, проявлял свой гнев и недовольство обычными словами-восклицаниями.

А маму всегда успокаивал телекинез. Никогда не забуду, как она перевернула весь дом, назвав этой перестановкой. Мама… Одновременно жажду встречи с ней и боюсь ее.

Продвигаясь дальше вглубь, мы все больше отдалялись от входа. Пустые камеры, безлюдная пещера и омраченный вид этого места опустошал сознание, подавляя всю оставшуюся радость и надежду. Я вновь настроилась на телепатическую связь с мамой. Ничего не изменилось: страх, жажда и гнев — вот чувства мамы в данный момент. Но сейчас я поняла, что все эти эмоции я чувствую не через телепатическую связь, не через картинку. Я чувствовала это через чтение мыслей. А это означало лишь одно: мама где-то рядом…

Я пошатнулась. Билл, стоявший рядом, подхватил меня за руку, помогая устоять на ногах.

— В чем дело, Вики? — папа мигом оказался около меня.

— Я слышу ее. Мама где-то здесь. Она рядом, — повторяла я, будто под гипнозом.

Том, Билл и папа стали рассматривать грунт под ногами.

— Правильно, — вдруг произнесла тетя. — Ее закопали не так давно, и это место должно быть визуально заметным.

Леон стоял рядом со мной, обняв за плечи. Он, как и я, просто наблюдал за тем, как остальные осматривают каждый сантиметр грунта «Fire». В моей голове вновь возникли возгласы мамы: они стали значительно громче и отчетливей. Зрачки принялись визуально осматривать окрестности, и мой взгляд поймал нечто, находившееся на стене: пятно выделялось среди другой поверхности, будто недавно отштукатуренный кусочек стены. Леон уловил мой пристальный взгляд и проследил его направление. Я же все стояла бездвижно и безмолвно.

— Адриан, — Леон обратился к папе, слегка повысив голос: видимо, его вдруг тоже резко одолело волнение. — Вики кое-что увидела, — и он указал рукой на пятно в стене.

— Талина, Том, Билл, — позвал их папа, и все четверо мигом оказались около находки.

Боже, внутри каждого из них появилось смятение, проскочили явные мысли о том, что маме — одичавшей и кровожадной — скорее всего, было бы лучше оставаться там, изолированной от внешнего мира. Она осушит себя, тем самым окончательно парализует, и больше не сможет причинить никому вреда.

Я не могла поверить в то, что все они, без исключения, задумались об этом. Злость и ярость взяли надо мной верх: я подошла к стене и стала бить по ней кулаками. Еще не застывший грунт испачкал руки и одежду, но я усердно продолжала действовать. Остановившись, я оглянулась. Неужели никто из родных не хочет мне помочь? В чем же все-таки дело? Да, я не знаю всего, что совершила мама за последний год, но она моя мать, и я должна ей помочь. Вновь повернувшись к стене, я с яростью ударила кулаком, и часть грунта осыпалась. Достав из кармана телефон, я включила фонарь и посветила внутрь образовавшейся в стене дыры.

Пусто! Как такое может быть? Папа, братья Стилуак, тетя и Леон медленно подошли ко мне и сами с любопытством заглянули в отверстие.

— Почему пусто? — спросила я с досадой. — Я чувствую ее. Она где-то здесь.

Я опустила руки и присела на корточки, медленно сползая по стенке. Билл подошел к отверстию в стене и стал что-то бормотать:

«Силы Тьмы, откройте то,

Что взгляду вовсе не подвластно,

Что до сих пор не знал никто,

И чьи деяния злосчастны».

Откуда-то вдруг возник темный дым, пеленой заполнивший все пространство в стене. А когда этот псевдотуман осел, нашему взору открылся деревянный, грубо отесанный гроб. Папа со злостью стал разбивать стену, и через несколько минут перед нами оказался гроб целиком. Он стоял неподвижно, будто прикованный чем-то к стене.

Том посмотрел на Билла, а следом на деревянный предмет. Билл подошел ближе и попытался открыть крышку гроба, но она была крепко прибита к каркасу. Вдруг изнутри послышался негромкий стук.

— Мама, — невольно воскликнула я, вскочила на ноги и резко махнула рукой.

Деревянная крышка разлетелась на осколки, и почти бездвижное тело мамы стало падать вперед. Папа мигом подбежал и поймал ее буквально на лету.

Этот кошмар никогда не забудется: руки мамы были искусаны до крови, кожа тела и лица посинела и отекла, и я очень удивилась, как она вообще смогла, находясь в таком состоянии, постучать в крышку. Папа не выпускал тело из рук, пристально рассматривая, но все же, спустя долгие секунд десять, медленно положил маму на пол. Ее глаза были слегка приоткрыты: я чувствовала ее слабость всем своим телом.

— Мама, — я присела на корточки и взяла ее за руку.

Мама дернулась, а после сжала мою руку крепче. Папа разжал ее и посмотрел на меня.

— Вики, сначала выберемся отсюда, а потом уже решим, как нам быть, — произнес он.

Я прочитала мысли каждого. Том смотрел на маму с искренним сожалением и желанием помочь, тетя отошла в сторону, ведь она, так же, как и я, не видела маму в нормальном состоянии с тех пор, как она обратилась. Билл стоял рядом, держа в руке пакет с донорской кровью, что сначала навело на меня страшные мысли: а вдруг мама выхватит его, осушит, а потом вновь отправится творить страшные злодеяния. Но ее тело оставалось неподвижным: видимо, мама действительно была слишком слаба. То, о чем думал папа, в данный момент мне было недоступно.

— Да, лучше бы нам отсюда побыстрее убраться, — произнес Том, прервав мои мысли.

Наконец мы переместились в дом, который папа снимал в Вене. Том помог отцу уложить маму на кровать. Мама была бледной, холодной, будто жизнь ее прекратилась совсем недавно. Отчасти, это так и было, ведь вампир, переставая питаться кровью, высыхает, жилы его отвердевают, по венам перестает бегать свежевыпитая кровь, и вампир превращается в обездвиженную мумию. Второй этап — это осушение. Если вампир не питался больше двух месяцев, то его кожа высыхает и трескается, начинают вылезать волосы, иногда клочьями. Из третьего этапа — голодание больше полугода — почти никто не выбирался. На третьем этапе наступает комическая смерть. Вампир все слышит, но не видит, не ощущает. Он становится трупом, обездвиженной фигурой, но все понимает где-то внутри себя. Мозг умирает последним, и, поэтому вампир еще так долго может находиться в сознании. Это страшная картина, которую, к счастью, мне не довелось видеть ни разу. Мама же находилась сейчас на первой стадии, так как мы смогли отыскать ее незамедлительно.

То ли дело демоны. У них все не так сложно. В их жилах течет их же кровь, но тела защищены магическим заклинанием. Именно поэтому демоны бессмертны. Они рождаются, растут, но только до определенного возраста, и после не стареют. Они, будто замирают в одном возрасте, обретая великое бессмертие, что ждало и меня.

— Я принес кровь, — сказал Билл, тем самым вернув меня в реальность.

— Вы уверены, что ей нужно ее давать? — вдруг задала вопрос тетя.

— Талина, Ирину нужно вернуть в сознание, — ответил папа, но в его голосе тоже звучало сомнение. — Иначе ее жизнь может быть в опасности.

— Я понимаю, но…

— Давайте, просто свяжем ее веревками, — перебил тетю Билл и достал из рюкзака плотную бечевку.

Я ошарашено смотрела на всех них, а после перевела взгляд на маму.

— Зачем? — спросил Том, так как у меня вновь от волнения пропал дар речи.

— Том, она опасна. Да, она наша родня, она наша кровь. Но жажда Ирины непредсказуема, — Биллу пришлось немного повысить голос.

— Да, Билл, ты прав, — вдруг произнес папа. — Давай сюда эту веревку.

Билл, отложив пакеты с донорской кровью, подошел ближе к кровати, все еще держа веревку в руке. Я всё безмолвно смотрела на то, как отец и Билл перевязали маме сначала ноги, потом руки, сделали несколько оборотов вокруг кровати, чтобы закрепить веревку на поясе, а после скрепили путы магическим заклинанием. Мне было очень жаль маму, но я понимала, что слова Билла были чистой правдой.

Когда два пакета с кровью были пустыми и оказались на полу, рядом с кроватью, я заметила, как кожа мамы стала интенсивно регенерироваться, укусы исчезали на глазах, большие отёки стали спадать, возвращая коже былую упругость.

Мама открыла глаза, и карие зрачки забегали в разные стороны. Она приподняла голову и оглянулась. Осматривая всех по очереди, она вдруг остановила свой взгляд на мне.

— Мама, — вырвалось у меня еле слышно.

Но она продолжала пристально вглядываться в мое лицо, не произнося ни слова. Папа и Том подошли ближе, а Билл, Леон и тетя, наоборот, сделали несколько шагов назад.

— Ирина, как ты? — спросил Том, слегка наклонившись.

Мама сильно зажмурила глаза, а когда вновь открыла, то ее зрачки почернели. Она стала дергаться и истошно кричать. В тот момент она была похожа на умалишённого больного, содержащегося в психиатрической лечебнице.

— Вы связали меня! — вдруг прокричала она. — Какое вы на это имеете право? Мне нужна кровь! Я «Хозяйка Тьмы»! Мне нужна ваша кровь!

В тот момент я поняла, как же прав оказался Билл. Мама находилась не в себе. Ее разум все еще заполоняло чувство голода. На это было нелегко смотреть…

Переведя взгляд на тетю, которая, закрыв руками лицо, стояла в самом дальнем углу, я подошла к ней.

— Как нам теперь быть?

Тетя убрала руки от лица, но продолжала молчать.

— Адриан, — вдруг начал Билл, — я думаю, ты и сам понимаешь, что мы не можем освободить Ирину. Поэтому, я предлагаю оставить ее связанной. Хотя бы до тех пор, пока она не придет в себя.

Папа лишь кивнул. Я понимала его боль, его моральное состояние, ведь чувствовала в тот момент то же самое. Мое сердце разрывалось от того, что я не могу помочь маме.

— Виктория, — сказал серьезно папа. — Не подходи к ней близко, она может навредить тебе.

Я отрешенно посмотрела в глаза отцу. Неужели мама настолько сильно впала в состояние забвения, что не понимает, что я ее дочь? Я смотрю ей в глаза и вижу пустоту, которая дополнена мыслями о голоде. Я зажмурилась, отошла в сторону и села в кожаное кресло. Леон наконец-то сдвинулся с места, подошел ко мне и присел на корточки.

— Вики, все будет хорошо. Они придумают, как ей помочь.

Но почему-то слова Леона совсем не внушали доверия. Я еще раз взглянула на родных, которые стояли вокруг кровати, на которой лежала моя мама. Невыносимо видеть ее такой. Будто это вовсе не она, будто ее подменили, а моя настоящая мама находится где-то в другом месте.

— Нет, Леон, — ответила я, потерев лоб. — Ничего уже не будет, как прежде. Мама теперь другая, и вряд ли есть такая сила, что вернет ей здравый рассудок.

— Не говори так, — произнес Том и подошел ко мне. — Это все та же Ирина, твоя мама… Просто она запуталась, забылась и немного… одичала.

Том пожал плечами в знак извинения за свои только что сказанные слова.

— Главное, не опускай руки, Вики. У каждой проблемы есть правильное решение. И найти его ты сможешь только в своем сердце. Не забывай об этом…

Прошло несколько дней, но маме не становилось лучше. Она все еще была привязана к кровати веревками, которые папа и Билл периодически подтягивали, так как мама, набравшись сил, сильно брыкалась. А защитное поле, не дававшее ей переместиться, сдерживало от побега. Порой она выкрикивала страшные слова, которые пугали меня до дрожи.

Я хотела, чтобы Леон вернулся в колледж, но он настоял на том, чтобы остаться. Он полагал, что без его поддержки мне станет хуже. И это было правдой. Да, со мной были отец и Том, Билл и тетя, но присутствие Леона было нечто другим. Только его слова по-настоящему заставляли меня поверить в лучшее.

Я заглянула в ту комнату, где лежала мама. Она не брыкалась, не кричала, просто смирно лежала на кровати, разглядывая потолок. В предыдущие дни я не осмеливалась войти к ней, но сейчас я перешагнула порог. Мама резко повернула голову в мою сторону, и мы встретились взглядами. По моей щеке потекла слеза.

— Вики? — спустя несколько секунд, вдруг произнесла мама.

— Ты узнала меня? — спросила я, не понимая своих чувств. Во мне боролось чувство радости с чувством растерянности. Но я поспешно подошла к кровати. — Мама, неужели ты пришла в себя?

Мама смотрела на меня тем взглядом, что когда-то был мне так дорог.

— Вики, подойди ближе, — проговорила она и попыталась протянуть ко мне руку, но тугая веревка не позволила ей этого сделать.

Мне стало жаль маму. Ее голод был суровым последствием смешивания разных сверхъестественных титулов. У меня было то же самое, но я родилась такой, в отличие от мамы.

Я понимала, что не могу освободить ее без позволения отца.

— Мама, как ты себя чувствуешь? — спросила я расстроенно.

— Вики, отвяжи меня, — вдруг проговорила мама.

— Я не могу…

— Вики, мне больно.

Я почувствовала, как подкатила волна слез, и первая из слезинок медленно покатилась по щеке. Будто под гипнозом, я наклонилась и дотронулась до тугих веревок на левой руке мамы и развязала их. После перешла на другую сторону. Мимо комнаты проходил Том. Увидев то, чем я занимаюсь, он воскликнул:

— Вики, нет! — он мигом оказался рядом и остановил меня. — Адриан, Талина, Би…

Но не успел он закончить, как мама схватила его за руку, заставив замолчать. Она пристально смотрела Тому в глаза, не отводя взгляда. Вокруг них образовалась еле заметная прозрачная пелена. После чего Том вдруг сам стал развязывать маме вторую руку.

Я поняла, в чем дело: их связь, которая когда-то возникла по неизвестным причинам, но которую они успешно заблокировали, вдруг вновь возобновилась. В комнату подоспели Билл и папа, тети с ними не было.

— Том? — окликнул его Билл, слегка нахмурившись.

Том повернулся к брату: его глаза были заполнены чернотой, как и у мамы, которая уже стояла позади него, полностью освободившись от веревок.

— Неужели мое одиночество закончится, — проговорила мама громко. — Да ведь, Том?

Том лишь положительно кивнул.

— К сожалению, так бывает: спасают того, кому лучше быть взаперти, — продолжила мама. — Но нет, это даже к лучшему. Том долгое время скрывался от меня. Он подозревал, что я могу подчинить его своей воле… Но он не может устоять на месте, когда малышке Виктории плохо и больно.

— Мама, — проговорила я и зажмурилась. — Только не он, прошу. Я не вынесу этого…

Открыв глаза, я увидела мамину ухмылку.

— Ох, Вики. Я так долго искала себе компанию. Я не могу оставить Тома с вами. И думаю, он сам не захочет остаться. Правда, Том?

— Да, Ирина. Я буду следовать за тобой хоть на край света.

Я смотрела на Тома и уже не видела того огонька в его глазах, что был еще совсем недавно. Его подчинили себе темные чары. И теперь мне предстоит пережить еще одну потерю. Несмотря на то, что мне уже почти восемнадцать лет, я все еще нуждаюсь в поддержке. Особенно родных мне людей.

— Ирина, оставь его разум в покое, — попытался воспротивиться Билл.

— Нет, нет, Билл, — ответила мама с издевкой. — Я не управляю его разумом, я лишь позволила ему сделать то, на что он сам не решался.

— Ирина, опомнись, — папа сделал пару шагов вперед. — Мы — твоя семья. Ты должна побороть свой голод, обуздать его. Ради нас, ради Вики, — и он посмотрел в мою сторону.

Мама тоже перевела взгляд на меня. Она смотрела с сожалением, печальная гримаса присутствовала на ее красивом лице. В моей голове пронеслись мысли: «Что если папе все же удалось достучаться до ее сердца…»

Но тут уголки маминых губ расплылись в широкой улыбке, за которой последовал громкий, почти истерический смех.

— Неужели вы действительно думали, что я растаю от столь «нежных» слов, — она издала короткий смешок и вновь стала серьезной. — Простите, но мы и так потеряли много времени, болтая с вами, — мама взяла Тома за руку. — И еще одно: лучше не ищите нас. Ваши жалкие попытки вернуть все на свои места вновь увенчаются неудачей. Я не хочу, чтобы меня спасали. Я наконец-то обрела свободу.

И они переместились. Билл дернулся вперед, чтобы переместиться за ними по следу, но папа его остановил.

— Не сейчас, — проговорил отец и указал в мою сторону.

Я упала на колени, поддавшись порыву слез. Меня раздирала боль. Том, я подвергла его опасности. Пытаясь спасти маму, я потеряла и Тома. Почему мама не хочет вернуться? Ее последняя фраза крутилась в голове, словно заевшая пластинка. Неужели свобода действий и выбора, свобода от всех правил и обязанностей дороже благополучия собственной дочери.

Папа подошел ближе и обнял меня. Он не проронил ни одного слова, ведь понимал, что слова сейчас лишние.

В комнате появилась тетя.

— Талина, где ты была? — громко спросил Билл. Злость сейчас выступила как результат отчаяния.

— Это не важно, — и она заметила, что кровать пуста. — А где Ира?

— Это не важно… — лишь повторил Билл.

Решив, что за сегодняшний день и так произошло много потрясений, я легла спать. Меня долго мучили надоедливые мысли, не давая попасть в мир снов. Я хотела побыстрее заснуть, забыть о том, что произошло, но не могла.

«Как же так. Почему мама так поступает со мной? За что мне выпала такая сложная доля?» — думала я, лежа в кровати.

Я понимала, что маме по жизни тоже досталось: она стала ведьмой не по своей воле. Ее и ее семью преследовали многие враги, мама несколько раз была на грани между жизнью и смертью, еле успевая спастись. Я жалела ее, ведь на ее долю тоже выпало немало. Но все равно, это не дает ей права отказываться от семьи, отказываться от меня. Сейчас она просто бежит от проблем, от возможных новых нападений. Ох, как же тяжело. Это как две стороны одной медали. Я и понимаю выбор мамы, и осуждаю его.

Я почувствовала, что Леон лег рядом и обнял меня. Ощутив его тепло, я расслабилась и наконец смогла уснуть.

ГЛАВА 4: «ТЕЛЕПАТИЧЕСКАЯ СВЯЗЬ»

Два дня все в доме не находили себе места: Билл переживал за Тома, ведь его голод может оказаться куда сильнее голода мамы. Ведь Том — жестокий вампир по натуре, и под влиянием негативных мыслей может натворить неисправимое. Папа и тетя пытались телепатически связаться с мамой, но ничего не выходило. До недавнего времени…

Я лежала на кровати, находясь в подавленном состоянии. Думала о той жизни, которая могла бы быть у меня без магии. В голове внезапно возник мамин голос, а после появилась и картинка: мама и Том. Я даже понять не успела, как погрузилась в мир телепатической связи: я будто оказалась в голове у мамы, будто видела то же, что и она. Параллельно этому я слышала, как Леон вошел в комнату, попытался меня разбудить, но ничего не вышло — я будто была уже вне своего тела. Леон позвал отца и Билла, они вместе старались разбудить меня, а я уже давно блуждала среди маминых мыслей.

Мама и Том стояли возле лесной чащи, окруженные хвойными деревьями. Они наблюдали за жителями небольшой деревни, пытаясь остаться незамеченными.

— Ирина, ты хочешь дождаться ночи? — спросил Том, вновь оглянувшись.

Мама посмотрела ему в глаза, и я заметила, что взгляд Тома все еще омрачен темнотой и злобой.

— Нападать днем будет не лучшим решением, — произнесла мама, обнажив белоснежные клыки. — Хоть я и очень голодна.

Том одобрительно кивнул и взял маму за руку. Она смотрела на него опустошенным взглядом, в нем не было ни любви, ни злости, ни ненависти — совершенно ничего. Раньше такой взгляд был редкостью для мамы, ведь она любила своих родных, любила папу и Тома, любила меня.

Они несколько часов подряд наблюдали за безмятежной жизнью деревенских жителей, которые даже не подозревали, что этот день для большинства из них окажется последним.

Начало темнеть, солнце опускалось вновь за горизонт, оставляя на поверхности земли лишь постепенно убывающие оранжевые лучи. И вот наступила ночь: опасное для людей и самое подходящее для вампиров время. Ведь в темноте вампиры чувствуют себя уверенней, им проще скрываться и охотиться. Ночь — это их время.

— Пора, — лишь проговорил Том, но мама его остановила.

— Нет, Том. Мы с тобой должны действовать сообща, — она даже не смотрела ему в глаза. — Используй нашу связь.

— Что у тебя в планах, Ирина?

— Нечто очень интересное, — мама протянула каждое слово и ядовито улыбнулась.

Я чувствовала ее радость от предвкушения того, что будет происходить дальше. Она считала себя сильной и неуязвимой, считала себя «Хозяйкой Тьмы», хоть раньше напрочь отрицала этот титул.

Вновь взглянув сквозь ветки на полосу деревянных домиков, в которых уже погас свет, мама жадно облизнулась. В ее мыслях проскочило нечто ужасное, чего я совсем не ожидала уловить: мама убивала не из-за того, что хотела есть, не из-за голода, она убивала ради удовольствия. Ей нравилось, когда невинные и слабые люди просили ее о пощаде, молили о спасении.

Я не хотела видеть это, но самовольно отклонить телепатическую связь была не в силах.

Подав сигнал Тому, мама медленно вышла из засады, в которой они провели долгие несколько часов, и бесшумно направилась к деревне. Том последовал за ней, изредка оглядываясь назад. Подойдя ближе к первому из домов, они оба остановились. Взламывать замок вампиру не было необходимости, и я поняла, что мама и Том попадают в дома посредством силы перемещения.

Том посмотрел на маму, та кивнула, и они оба растворились. Когда тьма рассеялась, то передо мной воцарилась такая картина: мама стоит около кровати пары пожилых людей, которые мирно спят в своей постели, и пристально сверлит их тела своим прожигающим взглядом. Том остался у двери, бормоча что-то себе под нос. Мама медленно подкрадывается к жертвам, наклоняется к их лицам и громко произносит:

— Ужин подан.

В ту же секунду люди открывают глаза и замирают в удивлении. Мужчина пытается встать, а женщина, схватив его за руку, начинает истошно кричать. И я поняла почему: мама показала свои клыки. Схватив женщину за горло, чтоб та перестала кричать, мама впивается зубами в ее шею, без стеснения издавая громкие звуки наслаждения.

Мужчине все-таки удается встать с кровати. Он смотрит в сторону двери и понимает, что выхода там нет: Том, почуяв запах крови, тоже обнажает свои белоснежные клыки. Бедный мужчина становится жертвой безысходности, тогда как его жена все еще брыкается в крепких объятиях моей мамы, истекая кровью. Голос женщины довольно ослабел, и уже не слышно столь громких душераздирающих криков, что раньше.

Пытаясь найти способ покинуть дом, мужчина смотрит в сторону окна. Том по-прежнему стоит на месте, не предпринимая никаких попыток остановить жертву. Старик быстро срывается с места, бежит к окну, но тут же отлетает обратно.

Теперь все встало на свои места в моей голове: то, что бормотал Том, как только вошел в дом, было не что иное, как заклинание создания защитного поля. Оно глушило все звуки, благодаря ему вокруг дома была все та же тишина. Ведь вампирам было не выгодно, чтобы в деревне поднялась паника среди жителей. Я очень удивилась сообразительности мамы, она продумала все до мелочей, чтобы ничто не смогло помешать ей насладиться этим ужасным зрелищем. В тот момент я очень испугалась той сущности мамы, что овладела ей, когда она стала вампиром.

На лице Тома проскакивает мимолетная улыбка, которая почти сразу вновь сменяется на безразличие. Мужчина, снова оказавшись на ногах, суматошно оглядывается по сторонам в поисках выхода. Но все пути перекрыты, все выходы заблокированы, и шансов на спасение с каждой секундой становится все меньше.

Бросив уже мертвое и обескровленное тело женщины на пол, мама посмотрела на Тома и взглядом указала на мужчину. Она хотела, чтобы Том сам расправился со второй жертвой. Мама села на кровать, на которой еще десять минут назад мирно спали эти люди, и стала наблюдать за происходящим.

Том медленно, но уверенно двигался в сторону жертвы. Мужчина вдруг упал на колени и взмолился о пощаде. Он плакал, кричал, громко читал молитвы, которые знал. Но Том продолжал держать курс к намеченной цели.

Наконец, подойдя почти впритык к мужчине, который до сих пор продолжал читать молитвы на спасение, только уже более тихим голосом, Том взял его за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Нет, он совершенно не хотел давать мужчине шанс на спасение, он просто растягивал удовольствие, тем самым еще больше забавляя маму.

Глаза Тома сверкнули, и он вцепился в шею своей жертвы клыками и буквально за несколько секунд опустошил его тело полностью. Мама поднялась с кровати, восторженно аплодируя. Со стороны мне казалось, что я наблюдаю за сумасшедшими, сбежавшими из дурдома и наконец оказавшимися на свободе. Только эти двое были куда опаснее, ведь оба — кровожадные вампиры.

Далее история повторялась: эта парочка убийц являлась в каждый дом и изощренно издевалась над проживавшими там людьми. Им не было никакой разницы, находились ли в доме дети, младенцы или же беременные женщины, они жестоко убивали всех, утоляя свою жажду крови.

Было невозможно на это смотреть. Я не хотела видеть все это, но не могла избавиться от связи с мамой. Также я не могла и зажмуриться, ведь, по сути, и так находилась вне тела. Мне приходилось просто безмолвно наблюдать за той кровавой резней, что устраивали родные.

Когда мама и Том покинули последний дом в деревне, мама оглянулась и прокричала:

— Том, мы сделали это! — она широко улыбалась, по очереди осматривая уже безлюдные дома. — Тебе понравилось?

Мама посмотрела на Тома, сменив сияющий взгляд на требовательный, и продолжила:

— Свобода — это нечто большее, чем просто чувство. Свобода дает мне право быть тем, кем я являюсь. И плевала я на их законы и правила.

Она еще раз взглянула на гитариста в поисках поддержки. Том, слегка улыбнувшись, подошел к ней ближе и, зажав в крепких объятиях, страстно поцеловал. Издавая нежные звуки наслаждения, мама вдруг прокусила зубами нижнюю губу Тома и стала пить его кровь. Вампир стоял бездвижно, даже не сопротивляясь.

— Ирина, послушай, — наконец отстранившись, произнес Том. — Мы с тобой сейчас действительно стали свободными. Но…

— Никаких «но», Том, — резко прервала его мама. — Мы свободны. И больше ничего.

Она устремила свой огненный взгляд прямо Тому в глаза. Ее мысли заполняла чернота. Том положительно кивнул и принялся за дело: взял канистру с бензином, что ожидала их в лесу, и со скоростью вампира распространил содержимое вокруг всех домов, остановившись вновь рядом с мамой. Достав из кармана зажигалку, Том хотел было бросить ее, но мама, остановив его, резко отобрала горящий предмет и бросила сама. Огонь стал быстро распространяться по территории деревни, буквально набрасываясь на каждый дом. В этот день еще одна деревня прекратила существование, и все из-за мамы. Выполнив то, что запланировали, Том и мама резко переместились.

Я открыла глаза и тут же села в кровати. Горящие языки пламени все еще пылали перед глазами. Леон сидел рядом и, как только я пришла в себя, крепко обнял.

— Не трогайте меня! Я не такая, как вы! — кричала я, еще не до конца понимая, что телепатическая связь прервалась.

Испугавшись за меня, Леон стал звать отца и Билла. Спустя мгновенье, папа уже был рядом.

— Тише, тише, — шептал он, крепко обняв меня.

Леон пересел на кресло, чтобы уступить место отцу. В комнате появился Билл.

— Что случилось? — спросил он, подходя к моей кровати.

— Виктория вернулась в сознание, но пока еще не пришла в себя, — объяснил Леон, посмотрев на солиста.

Билл бросил взволнованный взгляд на меня и подошел еще ближе. Отец немного ослабил хватку, а я смогла поднять голову и осмотреть каждого присутствующего в комнате.

— Вики, что с тобой произошло? — медленно спросил Билл, присев на корточки рядом со мной.

Убрав упавшие на лицо пряди волос, я перевела взгляд на Билла и произнесла:

— Мама заставила меня смотреть то, что они творят на пару с Томом, — на мгновенье я зажмурила глаза и сразу же вновь их открыла. — Она возобновила телепатическую связь и заблокировала мое сознание в ней.

Папа сидел неподвижно, все еще не выпуская мои руки из своих, Леон потер брови пальцами правой руки и тяжело вздохнул, а Билл встал, понимая, что его брат тоже перешел все границы. Я сжала папины руки крепче и, посмотрев на него сквозь слезы, произнесла:

— Папа, мы должны их остановить. Любой ценой…

ГЛАВА 5: «ЛОВУШКА ДЛЯ ДУШ»

Прошло еще два дня, а я все никак не могла выкинуть из головы то, что показывала мне мама. Отрывки из этих воспоминаний возникали довольно часто и внезапно, мешая спать по ночам. Просыпаясь в холодном поту, я часто дышала и не могла насытиться кислородом, будто перехватывало дыхание.

Я встала с кровати и прошла в гостиную. Папа и Билл сидели на диване и что-то активно обсуждали, тетя снова отсутствовала. Я не знала, где она пропадает, но она явно была занята важными делами. Леона тоже дома не оказалось.

— Доброе утро, — произнесла я, слегка потянувшись.

— Привет, Вики, — ответил папа, на мгновение бросив взгляд в мою сторону.

Я подошла к ним ближе, и Билл быстро прикрыл книгу, что лежала у него на коленках. Я мельком взглянула на обложку этой книги — такую видела впервые.

— О маме нет никаких вестей? — спросила я коротко, опустив голову.

Они оба отрицательно покачали головами. С одной стороны, это было хорошей новостью, ведь если мама вновь что-то натворила, то об этом говорил бы уже весь подземный мир. С другой стороны, если мама затаилась, то от нее можно ожидать нечто очень страшное.

Я пошла на кухню, продолжая ловить на себе провожающие взгляды родных. Подойдя к холодильнику, я достала несколько куриных яиц, а в небольшом шкафу смогла найти плоскую сковороду. Пожарив себе яичницу, я позавтракала. Чтобы утолить голод своей второй сущности, а именно — вампирской, я достала из холодильной камеры донорский пакет с кровью и осушила его. Совсем скоро мне исполнится восемнадцать лет, и мне придется бороться с еще одним голодом — демоническим.

Я посмотрела на часы: почти полдень. Как же хотелось вернуться в то время, когда мама была рядом, когда мы были одной семьей. И я была намерена сделать это, во что бы то ни стало. Я ответила Еве на смс, которое она прислала мне еще вчера, ведь наши с Леоном «каникулы» пришлось продлить еще на одну неделю, и встала из-за стола. Вновь вернувшись в гостиную и прервав папу и Билла, я уселась справа от отца и посмотрела на него.

— Папа, я хочу помочь, — проговорила я мягко.

— Вики, пойми, мама сейчас крайне опасна, — произнес Билл и положил руку мне на плечо.

Папа повернул голову в мою сторону, и по его взгляду я поняла, что он полностью согласен с Биллом. Мне невольно вспомнилось то время, когда папа был против братьев Стилуак, как он опекал меня от них, выставляя Тома и Билла врагами. Но это было так давно, что сейчас кажется: такого и вовсе не могло быть. Билл и Том стали частью нашей семьи, неотъемлемой частью нашей истории. Они всегда рядом, когда это нужно, помогают и будут стоять за каждого из нас горой.

Я очнулась от мыслей: папа все еще смотрел на меня, а Билл встал с дивана и стал ходить из стороны в сторону, заведя руки за спину.

— Папа, я понимаю твою тревогу, — продолжила я негромко. — Но и ты должен понять меня. Она моя мать, и она попала в беду. И, возможно, вновь по моей вине.

— Вики, ты здесь ни при чем, — ответил папа, мельком взглянув на Билла, который остановился.

— Адриан, в подземном мире что-то происходит, — произнес солист и посмотрел на пол.

— Это мама? — обеспокоенно спросила я.

— Нужно отправляться туда, — проигнорировав мой вопрос, продолжил Билл и вновь приблизился к дивану.

Отец взял меня за плечи и повернул к себе. Я читала в его взгляде беспокойство и любовь.

— Вики, ты должна остаться здесь, — проговорил он быстро и настойчиво. — Я сообщу тебе, когда все уляжется.

Я вскочила, освободившись от объятий отца.

— Нет! — я довольно сильно повысила голос. — Я пойду с вами! И это не обсуждается.

Честно, я сама не знала, боюсь ли я отправляться сейчас в подземный мир, готова ли я к новой встрече с мамой, которая, по сути, сейчас ею и не являлась. Ее материнская любовь «спала крепким сном» где-то глубоко внутри, заглушенная жаждой крови. Вампир в ней взял верх довольно давно, он сумел обуздать ее разум и сердце, заставив забыть все то хорошее, что когда-то было в ее жизни.

Папа медленно поднялся с дивана и протянул мне руку.

— Хорошо, я не буду больше тебя отговаривать, — проговорил он, чем изрядно удивил меня и Билла.

— Нам пора… — только лишь произнес Билл, и мы тут же переместились в подземный мир.

Оказавшись в подземном царстве, я огляделась. Зал Совета был просто неузнаваем. Все разгромлено и разбросано, стены в некоторых местах были «украшены» разной величины углублениями, будто здесь недавно происходило сражение. А в центре всего этого завала на коленях сидела мама. По ее лицу каплями стекала кровь, заметно испачкав русые волосы и потрепанную одежду. Рядом лежал Том, но он был без сознания. Зрачки мамы тоже теряли фокус, но она еще не была побеждена окончательно.

«Мама», — подумала я про себя и поняла, что по щеке покатилась первая слеза. Мне было настолько больно в душе, что никто бы не смог понять этой боли в тот момент. Не будь я тем, кем являлась, будь я обычным человеком, я бы не вынесла этого зрелища.

Папа застыл на месте, впрочем, как и Билл, безмолвно наблюдая за происходящим. Мама слабела с каждой секундой, ее руки уже опустились на пол, словно парализованные, взгляд помутнел еще сильнее. Но она вновь попыталась дернуться вперед, и это было большой ошибкой: последние силы ушли на это движение, и она упала на пол, больно ударившись головой.

От неожиданной боли внутри, я вскинула руки вверх и прикрыла лицо, крепко зажмурившись.

— Хозяин, нам удалось усмирить ослушавшихся, — произнес неожиданно кто-то.

Я медленно убрала руки от лица и увидела Брайна. Он был одним из помощников отца, часто появлялся в нашем доме в последние дни, но я даже и представить не могла, что они вместе затеяли.

— Хорошо, можешь быть свободен, — сказал папа медленно. — Дальше мы сами…

Только он договорил, Брайн тут же исчез.

Билл подошел ко мне и взял за руки.

— Вики, если хочешь, можешь вернуться домой, — его голос звучал с искренней заботой.

Я отрицательно покачала головой и неспешно подошла к маме. Зрелище не для слабонервных, я б сказала. Мама сильно исхудала, несмотря на свой бойкий вампирский аппетит; руки, словно две тростинки, бездвижно лежали на полу, рядом с головой; выпрямленные ноги слегка раскинуты в разные стороны, штаны на них испачканы и порваны. Видимо, сильно брыкалась, когда их с Томом схватили.

Том… Как обидно смотреть на того, кто стал тебе так же дорог, как родители. Он лежал на спине, в отличие от мамы. Его тело еще не успело потерять прежнюю форму, лишь лицо заметно помрачнело.

— Что теперь с ними будет, папа? — спросила я, не отрывая взгляда от бездвижных тел родных.

Отец подошел ближе, и я почувствовала его руку на своем правом плече.

— Вики, милая, — начал он. — Нам удалось лишь обезвредить их. И теперь предстоит найти способ вернуть твоей маме здравый рассудок.

— Ты найдешь этот способ, папа? — повернувшись и посмотрев ему в глаза, спросила я уже сквозь слезы.

— Обещаю, — ответил он и нежно провел своей рукой по моей щеке, смахивая слезы.

После того, как заперли маму и Тома в самых крепких клетках поземного мира, наложив при этом на них мощное силовое поле, мы вернулись в дом. Тетя уже была там.

— Адриан, я ничего не нашла, — сразу же проговорила она. Увидев мое заплаканное лицо, тетя подошла и крепко обняла меня. А потом осуждающе посмотрела на отца и Билла и продолжила: — И хватило же вам ума потащить ее с собой.

Внешне тетя выглядела очень молодо, ведь ее обратили совсем юной. Она напоминала старшую сестру, но никак не мою тетю. Но, когда она начинала разговор с кем бы то ни было, то сразу можно было понять, какой большой жизненный опыт у нее за спиной, что заметно разнилось с ее юной внешностью.

— Я сама захотела пойти, — призналась я, слегка приподняв голову. — Я хочу знать все, что касается мамы. И какой бы горькой эта правда не была, я приму ее, — я смахнула вновь выступившие слезы и шмыгнула носом. — Но сейчас я пойду к себе, мне нужно все обдумать.

Я стала поспешно уходить, а родные смотрели мне вслед, не начиная разговор до тех пор, пока я не скрылась у них из виду.

Я понимала, что сейчас они начнут беседу на очень важную тему, ведь в моем присутствии сделать этого тетя явно бы не позволила. Поэтому, усевшись на ступеньках, я стала подслушивать их разговор.

— Талина, нам просто необходимо найти способ до окончания полнолуния, ведь после этого чары, наложенные на твою сестру, утратят свою силу, — произнес Билл озлобленно.

— Той информации, которую я смогла раздобыть, не хватает, Билл, — расстроенно проговорила тетя, слегка повысив голос.

— Том тоже не сможет долго находиться в таком состоянии, — вмешался отец. — Вербена со временем может уничтожить его совсем.

«Так вот, как они смогли усмирить бушующих», — подумала я про себя, продолжая подслушивать.

Я понимала, что такого рода поведение было недопустимо. Но что оставалось делать, если родные старались все тщательно от меня скрывать. Тогда как я по-прежнему уверена, что ключ к возвращению мамы лежит где-то в моем сердце. Я вновь вслушалась.

— Билл, ты изучил все книги, что я принес вчера? — спросил папа.

— Да, и даже кое-что еще, что смог раздобыть сам. Но ничего значимого, к сожалению, не нашел. Нужно искать дальше, копать глубже, и в итоге мы сможем достичь желаемого.

— Тогда я не буду терять время, — проговорила тетя.

— Талина, стой, — воскликнул Билл вдруг (видимо, тетя переместилась). — Вот почему она никогда не дает договорить?

— Она не любит говорить, Билл, — ответил отец. — Она любит действовать.

Я поняла, что больше ничего интересного уже не услышу, поэтому медленно поднялась с лестницы и вошла в свою комнату.

Мне было очень обидно, что родные не считаются со мной. Да, я понимаю, что они стараются оберегать меня, хотят оградить от боли и мучений. Но ведь это мои испытания, уготовленные судьбой. Зачем забирать у меня то, с чем мне предназначено справиться самой?

Я села на кровать, пытаясь прогнать постоянно всплывающую в мыслях картинку лежащих на полу Зала Совета маму и Тома. Анализируя все, я пришла к выводу, что хватит мне уже сидеть и жалеть свои чувства. Я схватила телефон и стала набирать номер Леона, которого до сих пор не было дома.

— Алло, — ответил он на том конце провода.

— Леон, привет, — все еще расстроенным голосом проговорила я. — Ты где?

— Я вышел в магазин и застрял на пути домой. Здесь очень красиво, Вики, — его голос был бодр. — Тебе что-нибудь взять?

— Нет, спасибо. Возвращайся домой, нужно поговорить.

— Может, прогуляемся…

— Хорошо, пришли мне геолокацию. Я скоро буду. Только не говори ни о чем папе, — и я сбросила.

Получив координаты, я переместилась в безлюдное место. Леон оказался в парке, он сидел на скамейке и крепко сжимал телефон в руке. Той бодрости, что совсем недавно звучала в его голосе, уже и след простыл, а на смену ей пришла заметная напряженность. Я подошла ближе, и Леон тут же убрал телефон в карман.

— Что случилось, Вики?

Я задумчиво посмотрела на него и присела рядом.

— Маму и Тома наконец-то поймали… — начала я тихим голосом.

Леон обеспокоенно посмотрел на меня, а потом вновь отвел взгляд и хотел было что-то сказать, но я его перебила:

— Методы папы очень жестоки, Леон…

— По-другому их не сдержать, — только лишь ответил он.

— Тебе что-то известно? — внутри меня все еще бушевал коктейль эмоций.

Леон поднялся со скамейки и встал передо мной. Потом медленно присел на корточки, так, что его карие с отблеском глаза оказались почти напротив моих.

— Адриан звонил, Вики. Он переживает за тебя, ведь очень любит. Ты зря сегодня настояла на своем и отправилась с ним и Биллом в подземный мир. Так тяжело видеть свою родную маму в таком состоянии и положении. Я очень тебе сочувствую.

Он закончил, и я разрыдалась. Я больше не могла сдерживать этот порыв, эту бурю, что бушевала во мне, с каждой минутой становясь все сильнее и сильнее. Леон обнял меня за плечи и прижал к себе. Его неброский парфюм я ощутила сразу, ведь обладала избирательным обонянием.

— Не держи слезы в себе, — проговорил он заботливо. — Поплачь, хоть немного полегчает…

Я освободилась от его объятий и посмотрела в сторону. Высокие раскидистые ивы, уже вновь зеленые, стоят рядком возле дорожки, сделанной из средних размеров плитняка; темно-зеленые кусты разных фигур, тщательно выстриженные, почти до миллиметра, что не придерешься; небольшие беседки, крыши которых обвивает дикий плющ и какое-то неизвестное мне растение. Солнце светит ярко, пригревая землю и ее обитателей мягкими лучами.

«Здесь, действительно, очень красиво», — подумала я.

— Вики, мне нужно вернуться в колледж, и я решил, что завтра поеду туда, — вдруг начал Леон и виновато опустил голову. — Тебе намного проще с экзаменами, ведь ты схватываешь все «на лету». А мне нужно успеть подтянуть еще кое-какие предметы.

Леон все еще сидел на корточках передо мной и держал меня за руки.

«Какой же он все-таки хороший, — вновь подумала я про себя. — А ведь я несправедлива к нему. В последнее время, когда вновь начала контактировать с семьей, я совсем перестала уделять ему время. Мои мысли вечно заняты мамой и ее проблемами, а про Леона я забыла».

Я посмотрела Леону в глаза и тут же поймала на себе его заботливый взгляд.

— Леон, прости меня, — проговорила я негромко и вновь опустила голову. — Давай прогуляемся?

Леон положительно кивнул, выпрямился и протянул мне руку. Я поднялась со скамейки, вытерла все еще блестевшие на щеках слезы, и мы медленно и безмолвно пошли по дорожке.

Когда вернулись домой, было уже темно. Я была благодарна Леону, ведь он сумел отвлечь меня от дурных мыслей. В доме отца никого не оказалось.

— Интересно, где все? — проговорила я, заглянув в комнату папы.

— Не знаю, Вики. Возможно, они отправились в подземный мир.

Леон шел позади меня, все еще продолжая перечислять свои предположения. Мы вернулись в гостиную, я и села на диван. На столе лежала книга, которую утром держал в руках Билл. Я взяла ее, открыла первую страницу и стала внимательно читать. Леон сел рядом, закинул свою левую руку мне на плечи, слегка приобняв, и с любопытством заглянул в книгу.

— Виктория, — медленно проговорил Леон, с трудом оторвав пристальный взгляд от страницы ветхой книги, и взял меня за руку.

Я слегка вздрогнула, но посмотрела на него.

— Наверное, мне лучше пойти отдохнуть, — сказала я отрешенно. В голове уже блуждало просто невероятное количество назойливых мыслей, и главной из них была мысль о том, как бы тактично попросить Леона остаться здесь.

Я встала с дивана, отложив книгу в сторону, и посмотрела на Леона.

— Мне нужно побыть одной… — наконец сказала я. — Извини…

Леон лишь понимающе кивнул, сел удобнее и сам взял книгу в руки.

Я поднялась к себе в комнату. Я не хотела говорить Леону о том, что произошло в гостиной пару минут назад. Когда я открыла книгу на первой странице, то несколько слов в книге стали светиться, собираясь в предложения. Леон этого не видел, иначе его реакция была бы куда более оживленной.

Я села на кровать и тяжело вздохнула. Меня охватил страх, ведь все оказалось куда серьезней, чем я ожидала. Ложиться было крайне страшно, но именно это мне было необходимо сейчас сделать.

«Это мое личное испытание, и я должна справиться с ним… — подумала я про себя, мысленно подбадривая. — Ради мамы… все ради мамы…»

Я легла на кровать и с трудом заставила себя закрыть глаза. Мне предстояло сложное испытание, в котором я могу оказаться проигравшей.

«Мама, я прошу тебя, впусти меня в свои мысли, — стала шептать я. — Мама, впусти меня в свои мысли, я тебя умоляю».

Зрачки мои судорожно бегали в разные стороны под закрытыми веками, а разум попытался воспротивиться.

«Мама, впусти меня в свои мысли, не противься моей воле! — воскликнула я про себя и вдруг почувствовала, как падаю в пропасть: — Я спасу тебя, во что бы то ни стало…»

ГЛАВА 6: «ЧИСТОЕ СОЗНАНИЕ»

Появившаяся перед моими глазами картинка дала понять, что я в сознании мамы. Я видела то же, что видела в данный момент она: темные стены и потолок одной из камер подземного мира, длинные борозды на песчаном полу (оказалось, мама еще некоторое время сопротивлялась заклятию). Сейчас же она смирно лежала на мягкой кушетке, которую принес отец, и слегка стонала от беспомощности. Ее тело было парализовано, как и часть ее сознания. Вторая же часть сознания была сейчас в моей власти, но она упорно сопротивлялась.

Темная камера мне и самой была не по душе, и я решила, что для сеанса нам нужна более непринужденная обстановка. И первое, что пришло мне в голову, это песчаный пляж ее родного города Сочи. Солнце, мягкий и теплый песок, небольшие волны плавно подбираются к берегу, слегка шумя, и возвращаются обратно, гонимые потоком. И так до бесконечности…

Мама лежала на песке, слегка приоткрыв один глаз. Нет, она не ощущала слепящего света, не принимала ту теплоту, что дают солнце и песок, не слушала ни звуки моря, ни громкий шум чаек, ни даже меня.

Но я пришла сюда именно за тем, чтобы помочь маме. Я пришла говорить, пришла, чтобы достучаться до той части ее сознания, что крепко спала все это время, пришла, чтобы усмирить ее взбунтовавшуюся часть.

— Мама, — проговорила я, и мой голос показался эхом. — Ты должна выслушать меня. На этот раз тебе не удастся воспротивиться мне. Я сильнее, и ты это знаешь.

Мама усталым взглядом посмотрела в мои глаза, намекая на то, что ей и без того плохо. Но я не собиралась сдаваться. Ведь именно это было предписано мне посланием из книги: «игнорируй любые попытки сбить тебя с намеченной цели».

— Мне нужно, чтобы ты сейчас преодолела себя и села, — продолжила я. — Поверь мне, это не так сложно, как тебе кажется.

И вновь я ощутила на себе ее недоверчивый взгляд. Она слегка приподнялась, выражая мимикой лица то, с каким трудом ей это дается. Но, преодолев тяжесть и слабость тела, она все-таки приняла сидячее положение. Мама оскалилась и хотела было двинуться в мою сторону, но не смогла: я мысленно и сдерживала, и поддерживала ее. Мама никак не могла понять, что теперь именно она оказалась заперта в чужом сознании. В какой-то момент я даже почувствовала радость за то, что смогла заставить маму испытать то же, что совсем недавно пришлось испытать мне.

— Ты не сможешь причинить мне боль здесь, — проговорила я спокойно. — Мама, нам нужно побороть заклятие, что блуждает в твоей крови. Этот яд проник в твое сердце, и моя задача состоит в том, чтобы излечить тебя изнутри. Можешь не сопротивляться, это бесполезно. Ты в моей власти.

Мама с неким ехидством посмотрела на меня, а я знала, с чего нужно начинать, и поэтому продолжила:

— Мама, вспомни все с самого начала. Вспомни сейчас то время, когда ты только узнала о том, что в тебе зародилась новая жизнь — моя жизнь.

Мама вдруг замерла, в пустых стеклянных глазах промелькнул огонек надежды.

— Какие эмоции ты испытывала? Можешь не отвечать, ведь я и так знаю: сначала растерянность и, возможно, даже страх, но после лишь радость и счастье. Ты осознала, что внутри тебя находилось и росло твое продолжение, маленький человечек, за которого именно ты отныне будешь в ответе.

Я остановилась и оглянулась. Вокруг не было ни души, но это не удивительно, ведь мы находились в моем сознании, зачем нам там лишние. Море все так же заманчиво играло волнами, солнце одиноко светило на ярко-голубом безоблачном небе. Это место было безупречным. Я перевела взгляд на маму, которая сидела на песке, слегка согнувшись, и смотрела вниз.

— Ладно, хорошо. Вспомни тот день, когда я появилась на свет, — продолжила я, вновь сосредоточившись. — Я до сих пор могу с уверенностью сказать, что этот день был самым счастливым в твоей жизни. Хоть я и была мала в то время, но прекрасно помню рассказы всех моих родных об этом событии.

Я вновь сделала небольшую паузу. Мама не подняла головы, а я подсела к ней ближе. Но она отпрянула назад, вновь отдалившись от меня.

— Теперь вспомним мое детство, мама. Младенчество я, естественно, не помню. В моей памяти сохранились лишь некоторые детали, и тогда мне был уже почти год. Я не любила ходить и все время ползала. Мы с Леоном много играли в гостиной на ковре, любили баловаться и шалить. Я помню, как ты боялась моих сил. Ты всегда хотела, чтобы у меня было обычное детство, чтобы я бегала со своими сверстниками в детском саду, но ты не могла дать мне этого, ведь моя природа была иной. Ты злилась, много раз представляла, какой была бы наша жизнь без магии. Ты винила себя во всем случившемся: если б тогда ты осмелилась покончить с магическим миром навсегда, то твоя жизнь, да и моя, были бы намного проще. Но ты не виновата, мама…

Я вновь подсела к ней ближе, но на этот раз она не отодвинулась. Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Ее взгляд был по-прежнему пуст и мрачен. Но я не могла просто сдаться.

— Мама, твоя забота помогла мне стать такой, какая я есть сейчас. Именно ты вложила в меня свою душу, ты поддерживала меня, когда мне было плохо, ты помогала, когда мне было тяжело, ты обнимала, когда мне было одиноко и страшно. Ты защищала меня, несмотря ни на что. Ты даже отправилась туда, откуда, возможно, никогда не смогла бы выбраться. И все ради меня…

Я поняла, что больше не могу сдерживать себя. Слезы подступили, мгновенно застлав глаза. Зрение помутнело, и тут я почувствовала, что мама вытерла своей рукой слезу с моего лица. Я подняла голову и удивленно посмотрела на нее.

— Вики, — проговорила она вдруг.

Я поняла, что следую по правильному пути.

— Мама, ты должна вновь впустить любовь в свое сердце, ты должна бороться с тем злом, что проникло в него.

— Я устала бороться, Вики… На протяжении стольких лет я боролась за свою жизнь, за благополучие своей семьи, за счастье своей дочери. Я устала бороться…

— И поэтому ты решила спрятаться в этом эмоциональном коконе? Ты решила, что если станешь такой, как сейчас, то будет проще? Нет, мама! Все гораздо хуже: ты собственноручно обрекла меня на ту же жизнь, которой жила сама. Та же бесконечная борьба за благополучие семьи, ведь ты и есть моя семья. Я не могу смотреть на то, как ты, поддавшись заклятию, творишь беспредел, сея хаос и разруху в людском мире. Ты моя мать — ты мой пример!

Последние слова я произнесла особенно громко. Мама стала часто моргать, возможно, тоже пыталась сбить подступившие слезы. Мне нельзя было поддаваться эмоциям, но именно это и произошло сейчас. Я взяла себя в руки и вновь заговорила:

«Сердце черное, словно ночь,

Избавь от страшного яда кровь,

Заклятие уйдет бесследно прочь,

Вернув сознанию ясность вновь».

Я вспомнила, что именно прочитала в книге, которую мы с Леоном листали какое-то время назад. Текст, который был тайным посланием, гласил: «Открыть черное сердце можно только любовью. Заставь прочувствовать ее, и тебе откроется тайная дверь. Но будь осторожна, игнорируй любые попытки сбить тебя с намеченной цели. И когда ее сердце откроется, прочитай особые слова. Спаси ее, Вики».

Я открыла глаза и то, что увидела дальше, запомню на всю оставшуюся жизнь: тело мамы засветилось, ярче всего была точка, расположенная где-то в районе солнечного сплетения. Мама поднялась на несколько метров от земли, раскинув руки в разные стороны. Свет становился все ярче, и я уже не могла смотреть вверх. Я зажмурилась, в глазах потемнело. Потом снова вспышка света, и вновь темнота. Когда я попыталась открыть глаза, то поняла, что нахожусь в своей комнате, все еще лежа на кровати. Леон сидел рядом, крепко схватив меня за руку, папа стоял позади него, и его взгляд был довольно испуганным, Билл же, как обычно, стоял поодаль, около окна.

Я медленно осмотрела каждого, все еще не до конца понимая, где нахожусь и что произошло.

— Вики, как ты? — спросил папа с волнением.

Перед глазами все еще бегали белые точки от яркого света, и я попыталась их отмахнуть, но тщетно. Билл и Леон наблюдали за мной безмолвно.

— Где мама? — наконец спросила я.

— Вики, ты ничего не помнишь? — взволнованно проговорил Леон.

— Вы не понимаете, я спасла ее! — мне казалось, что я говорю слишком тихо, хотя я кричала во все горло. — Она вернулась! Она любит меня!

Леон отпрянул, уступив место папе, который крепко обнял меня.

— Вики, тебе снился плохой сон, — начал он неспешно. — И мы не могли разбудить тебя…

— А после ты стала светиться, — перебил отца Леон. — Ты поднялась на несколько метров вверх от кровати и через мгновенье рухнула на нее, будто кто-то резко вновь включил гравитацию. Но ты оставалась неподвижной, пока не открыла глаза.

Я не понимала, что все это означает. Я отчетливо помнила цель, к которой шла, но неужели я все-таки свернула и не дошла до конца. Я посмотрела на отца.

— Простите меня за это, — и я исчезла.

Я перенеслась в подземный мир, использовав прием, которому меня когда-то научил папа: исчезать, заметая следы. Они не найдут меня в ближайшие пять минут, а может и десять. У меня есть немного времени, чтобы проверить все. Я не могла сойти с ума. Нет! Только не сейчас…

Я шла мимо камер одной из тюрем подземного мира и заглядывала в каждую. Я видела, как выглядит камера мамы, но дело в том, что тут все камеры одного типа. Я заглянула сквозь металлические прутья и увидела Тома, бездвижно сидящего в углу.

— Том, — негромко позвала я его. Но он не отвечал.

Мне стало больно от того, что он находится в таком состоянии. Он стал мне хорошим другом, он единственный, кто интересовался моей жизнью в последние несколько лет.

— Том, — вновь позвала его я.

Том откинул голову назад, но так, что немного не рассчитал силу и слегка пробил затылком стену. По шее потекла алая кровь, но Том не мог поднять руку и закрыть рану — сил едва хватало, чтобы держать голову. Он сфокусировал свой взгляд на мне. Кровь продолжала течь, и я поняла, что он совсем ослаб.

— Вики, что происходит? — по слогам и очень медленно произнес Том. — Почему мы здесь?

Он часто сглатывал, но во рту пересохло, отчего он постоянно закашливался.

— Том, я все тебе объясню. Но сначала мне нужно найти маму, — проговорила я быстро. — Тебе придется еще немного потерпеть. Обещаю, я вернусь за тобой.

Я поплелась дальше, стараясь не задумываться ни о чем другом. Моя совесть говорила, что нужно вернуться к Тому и помочь ему, но мой разум кричал, что сначала необходимо найти маму.

Наконец-то я добралась до нужной камеры. Мама лежала на кушетке, на той же, что я видела в своем сознании: руки раскинуты в разные стороны, голова слегка свисает с края, как и правая нога.

— Мама! — не сдержавшись, воскликнула я.

Я стала трясти металлические прутья и замок, пытаясь их открыть. Но не получалось. Злость во мне набирала все новые обороты, и я, закрыв глаза, стала создавать сильный и довольно большой энергетический шар. Когда держать его в узде у меня уже не хватило сил, я направила заряд на металлическую дверь, и та мигом разлетелась на мелкие куски. Но мама даже никак не отреагировала на столь громкий шум.

Я быстро вошла, но почему-то остановилась.

«А вдруг она не вернулась в ясное сознание… вдруг она вновь причинит мне боль… вдруг вновь заставит страдать…»

Мне было очень страшно, мой взгляд все еще был прикован к маме. Руки судорожно тряслись, и я даже не могла понять, из-за чего больше: от внезапно охватившего страха или от большого размера энергетического шара. С трудом преодолев страх, я стала двигаться в сторону бездвижно лежащей на кушетке мамы. Когда я подошла настолько близко, что стало видно ее лицо, я обомлела: глаза ее были открыты и устремлены в одну точку.

Я мигом бросилась к маме, но она никак не отреагировала. Ее пустой взгляд все еще был накрепко прикован к темному потолку.

— Мама, — прошептала я, упав на колени и склонившись к ее голове. — Почему?

Я взяла ее за холодные руки и крепко сжала их. Слезы уже давно текли из моих глаз, медленно стекая по щекам и падая на мамины волосы. Я не могла отпустить ее, не могла позволить ей вновь бросить меня. Я еще крепче сжала ее ладони и закрыла глаза. В памяти мгновенно возникли лучшие моменты, связанные с мамой, мое детство, наш дом и лица всех родных. Я зажмурилась еще крепче, и из моих рук полился красный свет, мигом охвативший все тело мамы без остатка.

Я продолжала сидеть на коленях, горько плача и сжимая руки мамы, пока не услышала голос отца:

— Вики, остановись. Ты сделала все, что могла. Отпусти ее…

Он оттянул меня от мамы, и мое сознание тут же поглотила темнота.

Я не знаю, сколько прошло времени, но, когда я открыла глаза, то была уже не в подземном мире: я лежала в своей кровати. Голова довольно сильно болела, будто совсем недавно на ней кто-то яростно вымещал свою злость; руки и ноги ломило, как при сильной лихорадке. Я села в кровати, почувствовав легкое головокружение, и медленно оглянулась. За окном ночь, а пасмурная погода делала эту ночь более темной и ужасающей. В комнате горел ночник, верхний свет был выключен, а на тумбе рядом с кроватью лежал поднос с «томатным соком» и бутербродами.

Я попыталась встать, но тело меня не слушало. Оставаясь сидеть, я громко позвала отца. Но в комнату вошел не он.

— Том? — удивленно произнесла я, пристально смотря в его карие глаза.

— Привет, малышка Вики, — ответил он с нежностью в голосе.

Он подошел ближе, я протянула к нему руки и крепко вжалась в его тело.

— Ты в порядке? — спросил он, все еще не выпуская меня из своих объятий.

— Могу задать тебе тот же вопрос, — я слегка отклонилась и, увидев его широкую улыбку, тоже улыбнулась.

— Все хорошо, Вики. И это благодаря тебе…

Я чувствовала смятение и неуверенность в его словах до тех пор, пока в дверном проеме не появились мама и папа. Я потеряла дар речи: мама была свежа и бодра, в глазах, вместо недавнего страха и боли, вновь читались любовь и забота. Папа тоже слегка изменился: пропали задумчивость и отрешенность во взгляде, теперь на лице сияла милая улыбка.

Я сидела на кровати и оглядывала всех по очереди. Мама вошла в комнату, бросив мимолетный взгляд на отца и Тома. Они медленно кивнули и покинули комнату, предоставив нам с мамой время наедине, чтобы мы смогли поговорить.

Мама подошла ближе, присела на кровать и виновато опустила голову. Ей было трудно начать разговор, и я это чувствовала. Она корила себя за все, что произошло за последние годы. Она винила только себя. Но ведь она ни в чем не виновата, и теперь я это знала наверняка. Также я ошибочно винила во всем и себя. Но зачинщиком всех наших бед оказался совершенно другой человек.

— Мама, — проговорила негромко я, и она резко подняла голову. Теперь ее глаза больше не выглядели дикими, она была прежней, только вот кожа стала еще более бледной.

— Вики, я знаю, что мне не хватит и бессмертия, чтобы загладить вину перед тобой, — начала она все тем же виноватым тоном. — Нам об очень многом нужно поговорить, милая. Мне так много нужно тебе сказать. Ответь, ты готова меня выслушать?

— Всегда, мама…

Она продолжала пристально смотреть мне в глаза.

— Знаешь, а ведь я помню каждую мелочь, которую совершила, находясь под воздействием сил зла. Я заставляла страдать многих людей, я причиняла им боль, со злорадством издевалась и получала от их страданий некое удовольствие, — мама опустила голову. — Сейчас я даже вспоминать этого не хочу. Мне очень больно. Но это делала именно я.

— Ты была под действием тьмы, мама, — начала было я, но мама меня прервала:

— Вики, это меня не оправдывает. Я сдалась, я поддалась этому злу лишь потому, что устала от такой жизни. Я устала от проблем и забот, устала от постоянной борьбы. Но самое главное даже не в этом…

Мне стало очень любопытно. Я сидела на кровати, слегка наклонившись к маме. Мама же сидела ровно, бросая быстрые взгляды то на дверь в комнату, то на меня. Я понимала, что ей сейчас крайне обидно за то, что уже ничего нельзя исправить. Но ей нужно высказаться, и я была готова ее слушать.

— Я помню день своего обращения, — начала несмело мама. — Все произошло так быстро, что я даже не сразу поняла это. Но, когда открыла глаза, то почувствовала, будто моя сила смешалась с чем-то мне незнакомым. Ведьма внутри меня стала отталкивать вампира, стала сопротивляться ему. Но я смогла усмирить обоих, — мама остановилась и вновь посмотрела на дверь. Создавалось впечатление, что она не хотела, чтобы кто-то еще услышал ее рассказ. Я взяла ее за руку, мама слегка вздрогнула и продолжила: — Спустя несколько дней, я начала изучать информацию о вампирах в одной из библиотек поздемного мира и нашла там тот листок, что когда-то принесла с собой из «Врата Солнца». Вики, в тот день я узнала, что ведьмам тоже подвластно бессмертие. Мне необязательно было становиться вампиром, терять свои душу и человечность, чтобы быть всегда рядом с тобой. Достаточно было всего одного заклинания. Да, в этом варианте тоже были свои нюансы, но в тот момент меня полностью охватила злость. Я разозлилась настолько сильно, что отдалась во власть гневу.

— Мама, но ты стала такой из-за заклятия…

— Да, Вики, из-за заклятия. Ведь именно эта информация выбила у меня из-под ног почву.

— Нет, мама, — вновь возразила я. — На тебя наложили заклятие, очень сильное и сложное.

— Не понимаю тебя, Вики…

— Адамант предал нас, мама. И именно он наложил на тебя заклятие «черной души». А я сняла его, когда подчинила тебя своей воле.

— Адамант? — медленно повторила мама.

— Да, он захотел власти над подземным миром. Решил устранить всех по очереди. И начал с тебя…

В комнате образовалась тишина. Я сидела на кровати, уже свесив ноги с края, а мама встала и, взявшись руками за голову, стала ходить из стороны в сторону. Вдруг она резко подошла к двери, открыла ее и крикнула:

— Том, Адриан!

Через несколько секунд появились папа и Том, будто ждали, что их позовут.

— Ирина, все в порядке? — спросил папа взволнованно.

— Не совсем. Адриан, это Адамант наложил на меня заклятие.

Папа был очень удивлен, как и Том, ведь я еще не успела им рассказать об этом. Том подошел ко мне, ведь понял, кто поделился с мамой такой информацией.

— Вики, что ты видела?

Я округлила глаза от страха и медленно сглотнула. Во рту резко пересохло, а в желудке заурчало. Признаться честно, очень хотелось есть, но притронуться к еде, что до сих пор стояла на моей тумбочке, я не могла: нужно было сначала поговорить с мамой.

— Я лишь знаю, что это Адамант наложил на маму заклятие. Оно называется «черная душа». А как его снять, мне подсказала книга, которую Билл оставил в гостиной, на столе.

Я перевела отрешенный взгляд на маму и папу, которые стояли чуть поодаль от кровати.

— Нужно позвать Билла, — произнес папа.

— Он будет через несколько часов. Я с ним созванивался недавно, — ответил тут же Том.

— Хорошо. А пока тебе нужно поесть, Вики, — заботливо добавил отец.

Они втроем покинули мою комнату, а я принялась есть, пытаясь отогнать мысли о скором и, возможно, неизбежном сражении.

ГЛАВА 7: «ПРАВДА ИЗ ПРОШЛОГО»

Спустя несколько часов, в доме появился Билл. Его внешний вид заметно изменился: он тоже стал предпочитать черный цвет одежды. Черные кожаные штаны, футболка с большой белой надписью «Gucci», черное длинное пальто. Волосы его от корней по-прежнему были черные, но концы осветлены. Как-то непривычно было видеть его в этом образе, но ему очень идет.

Я спустилась в гостиную за несколько минут до появления Билла. Папа, мама, Том и тетя уже были там, обсуждая сложившуюся ситуацию.

Уже начинало светать: пробивались первые лучи солнца, слегка окрасив небо в бледно-голубой цвет. Леон, как и запланировал, улетел в Россию, обратно в колледж.

— Как бы иронично это не звучало, — начал Билл, — но борьба вновь свела нас вместе. Но на этот раз дело коснулось слишком личного. То воздействие, что оказывал Адамант на Ирину, было личной ненавистью. А двигало им сильное желание стать правителем подземного мира.

— Этого не будет, — со злостью проговорила тетя. — Этого предателя необходимо уничтожить. А Вики и Леону нужно принять уже наконец титулы, что по праву должны принадлежать им.

— Еще рано, Талина, — проговорил папа, будто почувствовав мое внутреннее возмущение. — У Вики есть еще несколько месяцев, чтобы подготовиться.

— Хорошо, — тетя села на диван. — Но с Адамантом нужно покончить сейчас!

Билл, который стоял возле лестницы вместе с Томом, сделал несколько шагов вперед. Том двинулся за ним, и они оба подошли к папе.

Мама сидела на диване, а я рядом с ней.

— Билл, как уничтожить Адаманта? — вдруг спросила мама, и ее голос звучал удивительно спокойно.

— Он обычный вампир, Ирина. Просто, один из древних.

Билл подошел к креслу, на котором лежал его небольшой кожаный рюкзак, и достал из него листок: страница из книги, вырванная и сложенная вдвое. Он развернул его и передал маме. Она с любопытством взяла его в руки и быстро пробежалась по тексту сосредоточенным взглядом.

— Что там? — проговорила тетя и выхватила листок у мамы из рук.

— Билл, но, если все так просто, почему Адамант настолько силен? — отрешенно спросила мама и посмотрела на вампира.

— Я не знаю, Ирина, — ответил Билл коротко.

Я понимала, что за всем этим кроется что-то еще. Но внутри чувствовала лишь тепло и радость, ведь к маме вернулось ясное сознание, она снова стала той, кем была и кем должна была быть все это время.

— Значит, сейчас у нас единственная проблема: найти этого предателя, верно? — произнесла тетя, вновь сложив листок из книги вдвое, по уже заломленным линиям.

— Верно, — ответил папа. — Но он умело прячется, использует самые сильные и сложные заклинания.

— Но он же не будет прятаться вечно, — воскликнул Том, который до этого молча слушал остальных. — Скорее всего, он уже знает, что нам удалось сломить его заклятие. Какой смысл тогда прятаться?

— Он боится, что его убьют, — ответил Билл брату.

— Конечно, убьют! Я же лично его и убью! — гневно проговорила тетя сквозь стиснутые зубы.

— Талина… — с небольшой ухмылкой сказал папа и повернулся ко мне: — Вики, ты должна остаться здесь.

Я только хотела возмутиться, как вдруг ответила мама:

— Адриан, мы не можем постоянно ее опекать. Вики должна понять, какая ответственность скоро ляжет на ее плечи. Я не говорю, что мы полностью откажемся от всего. Конечно, мы будем помогать ей, но Вики должна научиться принимать решения и сражаться с врагами самостоятельно.

Папа подошел к маме, взял ее за руку, посмотрел в глаза и сказал:

— Ирина, я согласен с каждым твоим словом. Но это очень тяжело. Она для меня еще так мала. Ей всего семнадцать лет.

— Адриан, моя племянница сильна, — проговорила тетя с неким восторгом. — Ты ее недооцениваешь.

— Вовсе нет…

Папа отпустил руку мамы, и я вдруг почувствовала волнение Тома. Его чувства никогда не остынут по отношению к маме, и теперь я была в этом полностью уверена.

Я посмотрела по сторонам: солнце уже совсем осветило улицы города, ветер, что еще недавно качал ветви деревьев, наконец оставил их в покое. Теперь лишь еле заметно покачивались зеленые листочки в дружном такте, задавая невидимый ритм. Мои размышления прервали слова Билла:

— Ирина, ты должна попытаться найти Адаманта.

— Почему именно она, Билл? — с любопытством и неким волнением спросил Том.

— Она сильней всех, Том, — коротко объяснил вампир и, повернувшись вновь к маме, добавил: — Ирина, сосредоточься на мести. Так будет проще.

Папа с удивлением посмотрел на Билла. Я чувствовала, что отец не ожидал, что Билл так быстро и легко обучится всему, что связано с магическим миром. Да, Билл стал очень «подкован» в плане информации и теории о вампиризме. А вот практики ему крайне не хватало. Но это было неудивительно, ведь он был самым молодым вампиром из нас.

Мама выпрямила спину, закрыла глаза и глубоко вдохнула. Я взяла ее за руку, ведь хотела, чтобы ее сила приумножилась с помощью моей. Легкая улыбка появилась на ее лице.

— Ирина, думай о мести, — произнес довольно строго Билл. — Иначе ничего не выйдет. Ты должна разбить заклинание, что скрывает Адаманта.

Мама впустила меня в свое сознание, и я чувствовала все ровно также, как и она сама. Воспоминания из последних, крайне тяжелых для нас обоих лет понеслись бурным потоком, создавая такой ком ненависти и мести, что от вспышки гнева, которая внезапно охватила маму, я чуть не выпустила ее руку из своей.

Папа с волнением приблизился, но Билл его остановил. Том скрестил руки, нервно перебирая пальцами края своей рубашки, тетя встала с дивана и отошла к окну.

Вспышка гнева рассеялась, и перед нами с мамой показался золотой забор, который был накрепко скован цепями и ромбообразным замком. Мама подошла к этому забору и с гневом ударила по золотым решеткам. Но они даже не содрогнулись. Я подошла к маме, с любовью посмотрела в ее темные глаза, а после перевела взгляд на забор. Я взялась левой рукой за металлические прутья, другой все еще держала мамину руку. Мама последовала моему примеру: схватилась правой рукой за решетки и вновь тряхнула их. Я мельком посмотрела на маму, медленно покачала головой в разные стороны и закрыла глаза. Мама тоже зажмурилась. А когда мы вновь открыли глаза, то стояли уже по другую сторону от забора. Оглянувшись, мама увидела, что замок на заборе сломан, а ворота, что еще секунду назад были совершенно неподатливы, сейчас дружелюбно распахнуты любому страннику. Мама расплылась в широкой улыбке, и наши сознания вернулись в телесные оболочки.

Мама медленно открыла глаза, я следом. Я все еще держала ее руку и ощущала радость, исходящую от ее тела. Гнев, ненависть, месть — все ушло. Остались лишь тепло и любовь.

— Как ты это сделала, Вики? — спросила мама, с большим удивлением смотря в мою сторону.

— Ты все сделала сама. Я лишь направила тебя…

Но наш разговор прервала громкая фраза, которую Билл и папа произнесли одновременно:

— Я чувствую его!

Совершенно не желая больше медлить, мы отправились в Берлин. Да, было большой неожиданностью, что Адамант прятался именно там. В малопосещаемой части города находился ничем не примечательный особняк, на который и было наложено защитное поле. Поспешно переместившись внутрь, я судорожно стала оглядываться по сторонам. Папа и мама мигом оказались под прицелом арбалета, тетю схватил один из стражников. Том и Билл все еще находились по разные стороны от меня, слегка вытянув руки, прикрывая меня от врагов. Адамант стоял напротив, пристально сверля меня взглядом.

— Вы очень долго решали мои задачки. Честно говоря, я ждал вас гораздо раньше, — проговорил Адамант и самоуверенно продолжил: — И ты еще называешь себя будущей правительницей подземного мира, Виктория… Как по мне, так ты обычная девчонка, каких в мире людей предостаточно. А я буду лучшим правителем за всю историю подземного мира.

Тетя попыталась было вырваться из хищных лап противника, но не получилось.

— Адамант, я знаю, чего ты хочешь, — начала я, немного выйдя вперед. Но Билл и Том вновь встали впереди, ведь оба пеклись о моей безопасности. А я отчего-то совершенно не боялась этого предателя. Я чувствовала ту силу, что была во мне с самого рождения. Эта сила с каждым годом обретала все большую мощь, и именно сейчас, когда я слышала угрозы от противника в свой адрес, когда мои родители оказались в плену у злых людей, я поняла, что стала намного сильнее.

— Милая Виктория, — продолжил Адамант совершенно спокойно. — Ты можешь не сомневаться в том, что я хочу власти. Но истинная причина кроется совершенно в другом.

Я не стала задавать лишних вопросов, ведь прекрасно понимала, что он и так выложит все сам. Так оно и оказалось.

— Видишь ли, твой отец когда-то перешел мне дорогу… — и он с ненавистью посмотрел в сторону папы.

— Я ничего не сделал тебе, Адамант, — ответил отец уверенно.

— Сделал, Адриан! Ты отнял у меня все! Я ненавижу тебя и «Совет Тьмы». Я столько лет был в тени, все выжидал подходящего момента, чтобы уничтожить их. Но я грезил не только мечтой покончить с Советом, я также хотел расквитаться и с тобой, Адриан. Ведь это именно ты много лет назад занял мое место в подземном мире, — Адамант замолчал и достал что-то из потайного кармана своего пальто. — Знакомо?

Он протянул вперед небольшую книжечку. Лицо папы вытянулось в гримасе удивления: он явно понял, что это такое.

— Ты? — все еще с большим удивлением спросил отец. — Ты был «Хозяином Тьмы» до меня?

— Да, Адриан. Я истинный «Хозяин Тьмы». Это мой титул! И ты отнял его у меня.

Папа тут же поймал на себе несколько осуждающих взглядов.

— Адамант, я не знал, что они сделали с предыдущим «Хозяином Тьмы». «Совет Тьмы» лишь поведал мне тогда, что ты предал их и скрылся из виду. И на освободившееся место они решили назначить меня.

— Плевать я хотел на то, что говорил «Совет Тьмы». Они уже никогда не смогут вернуться в этот мир. Я ждал столько лет, чтобы отомстить им, но вы уничтожили их. И тогда я понял, что должен отомстить тебе, Адриан. На протяжении всей твоей жизни я старался тебя погубить, наводил на тебя многих врагов. Но ты все преодолевал, благодаря своей миленькой жене. Я знал, что нужно избавиться от Ирины, и поэтому, выбрав подходящий момент ее слабости, навел на нее заклятие «черной души». Какова была моя радость, когда заклятие тут же принялось за разрушение ее души. Ирина вымоталась за свою человеческую жизнь, поэтому, когда она стала вампиром, ее чувства обострились в миллион раз, и она с легкостью поддалась заклятию. Это было мне на руку: ты отвлекся от дел в подземном мире, Виктория была занята своей человеческой жизнью, только Том и Билл вечно путались у меня под ногами. Но и их «сбросить с хвоста» не составило большого труда.

— И чего же ты сейчас хочешь? — спросила мама, дернувшись. Стражник тоже выступил вперед и прижал холодный металлический арбалет ко лбу мамы.

— Я хочу уничтожить вас, — равнодушным голосом проговорил Адамант.

— Нет! — воскликнула я.

Но Том и Билл вновь вышли вперед, перекрыв дорогу ко мне. Папа в одно мгновенье оказался рядом с мамой, сильно ударил по угрожающему арбалету и выбил его из рук стражника. Тетя резко схватила за шею того вампира, который еще несколько секунд назад сам удерживал ее, и, крепко сжав руку, стала душить противника, медленно отрывая его от земли.

— Ирина, быстро к Вики! — воскликнул папа и оглянулся.

Мама тут же оказалась рядом со мной, а Том и Билл наконец-то тоже смогли начать сражаться. Тетя, Том и Билл отбивались от атак стражи, а папа уверенно шел к главному противнику. Мама прижала меня к себе ближе, заставляя отвернуться, чтобы я не видела самую страшную часть сражения. И мне пришлось прижаться к груди мамы, а она сидела на коленях, обнимая меня и изредка то всхлипывая от неудач, то тихо радуясь маленьким победам.

Через некоторое время вдруг воцарилась полная тишина, и мама наконец позволила мне отпрянуть от нее. Я медленно оглянулась: Том стоял возле папы, его руки по локти были в крови, а в правой руке до сих пор находилась голова Адаманта, которую он брезгливо держал за волосы. Тетя стояла позади, держа в руках арбалет, который еще совсем недавно был нацелен на маму. Билл сидел около стены и тяжело дышал, видимо, ему было трудней всех, ведь он больше привык к интеллектуальным сражениям, нежели к физическим. Папа стремительно подошел к нам с мамой, открыв моему взгляду обезглавленное тело противника.

— Ирина, уведите вместе с Талиной Викторию, а мы пока разберемся тут со всем этим, — и он окинул быстрым взглядом комнату, которая буквально за несколько минут превратилась в кровавое поле боя.

Мама несколько раз подряд кивнула головой, после поспешно поднялась на ноги и протянула мне руку. Я встала, тетя подошла к нам, все еще держа арбалет в руке.

— А это лучше отдай мне, — проговорил папа и забрал у тети оружие. — Дома нам это не понадобится.

Тетя одновременно с возмущением и недовольством посмотрела на отца, но через мгновенье, сменив хмурое выражение лица на улыбчивое, схватила меня за руку, и мы втроем переместились.

Наконец-то враг был повержен, мама вернулась в семью, папе больше не нужно было следить за ней, и он возвратился к обязанностям «Хозяина Тьмы», чтобы успеть восстановить все до того, как я и Леон должны будем перенять управление подземным миром. Том и Билл согласились помочь отцу, поэтому довольно часто пропадали в подземном мире, впрочем, как и тетя.

Я сидела на кровати, поджав под себя ноги, и смотрела за открытое окно. Легкий ветерок залетал в комнату, медленным потоком затрагивал мои золотистые волосы, как бы играя в причудливую игру.

— Тук-тук, — проговорила мама. — Можно?

— Конечно, — я встала с кровати, подошла к ней и крепко обняла.

Как же мне этого не хватало все эти годы.

— Вики, я зашла спросить тебя кое о чем…

Я вновь села на кровать и с любопытством посмотрела в карие глаза мамы.

— Папа сказал, что ты поступила в колледж, доучилась до последнего курса, и в июне у тебя итоговые экзамены.

Я положительно кивнула головой.

— Мама, я вернусь в колледж через пару дней. Леон звонил мне вчера и сказал, что экзамены начнутся только через три недели. Я успею подготовиться, не волнуйся.

Мама мило улыбнулась и произнесла:

— Хорошо, Вики. Ты меня успокоила. Я всегда хотела, чтобы ты жила обычной жизнью, — она тяжело вздохнула. — Послушай, я вижу на твоем лице сомнение, когда речь заходит об обряде посвящения. Ответь честно, ты не хочешь принимать этот титул, верно?

Мама присела на край кровати и взяла меня за руки. Я опустила голову.

— Еще несколько недель назад я очень боялась дня своего совершеннолетия. Одна мысль о том, что мне придется вести за собой несколько больших кланов, наводила на меня ужас, — я подняла голову и увидела, как мама понимающе улыбалась. — Но сейчас мне не страшно, мама. Ты рядом, наша семья вновь воссоединилась, и теперь мне легче принять это, ведь вы поможете мне, в любой момент поддержите меня.

— Вики, родная. То, что ты станешь «Хозяйкой Тьмы», не говорит о том, что мы с папой совсем «отойдем от дел». Вас еще необходимо многому обучить, милая. А Леону еще предстоит сложный выбор: теперь, когда мы знаем, что бессмертие подвластно и ведьмам, то ему не обязательно становиться вампиром.

— Мам, я до сих пор не могу понять своих чувств к нему, — вдруг призналась я честно. — Он всю жизнь был рядом, был мне как старший брат. И я привыкла к нему. Я очень боюсь, что мои чувства не настоящие, а это лишь привычка. Он милый, добрый, ласковый. И я очень не хочу его обидеть.

— Вики, — мама провела рукой по моей щеке, так как по ней скатилась первая слезинка. — Не торопись, время обязательно расставит все по своим местам. Тебе всего-навсего скоро исполнится восемнадцать лет. Ты еще так молода. Пройдет время, и ты во всем разберешься. А после поймешь, что сегодня были зря пролитые слезы.

Я крепко обняла маму, медленно вдыхая аромат ее шелковистых волос.

Через несколько дней я отправилась в колледж. Леон встретил меня на пороге моей комнаты, и мы вышли прогуляться. Уже стремительно приближалось лето, на улице все позеленело и расцвело. В воздухе витали разные ароматы, небо над головой приняло ярко-голубой цвет, солнце теперь не просто светило, но еще и одаривало нас своим щедрым теплом.

Мы с Леоном шли рядом друг с другом, лишь изредка переглядываясь.

— Я рад, что все самое страшное осталось позади, — проговорил Леон, не сбавляя темп.

— Спасибо, я тоже, — ответила я, мельком взглянув на него.

Еще несколько минут мы шли безмолвно.

— Леон, ты говорил с папой после отъезда?

Он резко остановился и пристально посмотрел мне в глаза, отчего у меня задрожали коленки.

— Да, Вики. Я разговаривал с Адрианом, — ответил Леон, вновь отвернувшись. — Но я еще ничего не решил, если тебе это интересно.

— Леон, я думаю, что тебе лучше принять предложение мамы, — проговорила я робко. — Я полагаю, что и твоя мама будет тоже «за» такое решение. Оно наиболее правильное.

Леон вновь посмотрел на меня, но на этот раз его взгляд был полон гнева и раздраженности.

— А не кажется ли вам, что советы мне не нужны. Я сам решу, что для меня будет лучше! Надоело!

Он развернулся и стал поспешно уходить, бормоча что-то себе под нос.

— Леон, прости, — крикнула я ему вслед, но он не остановился.

Тяжело вздохнув, я медленно поплелась к общежитию.

«Ну вот, еще не хватало, чтобы мы поссорились, — думала я про себя, подходя к двери в свою комнату. — Леон, я же лишь хотела поддержать тебя. Ведь я не хочу, чтобы ты становился вампиром. Но ты упрям, и, если что-то уже решил, то ничто не изменит твоего решения».

Я вошла в свою комнату. Моя постель аккуратно заправлена, вещи, что я оставила, стоят на своих местах. А на соседней кровати сидит Ева. Мы с ней бок-о-бок прожили почти два года, но я так и не смогла открыть ей свою тайну. Да, она отличный человек, хорошая подруга, и я боялась вовсе не того, что она разболтает. Я боялась презрения. Люди с отвращением реагируют на все, что чуждо.

— Ну, привет! — проговорила приветливо Ева. — Вика, где ты была все это время?

Да, Ева, одна единственная, кто называет меня Вика.

— Леон молчит, просто отворачивается и уходит, — продолжила подруга с возмущением. — Давай, выкладывай. Это касается твоих родителей?

Я ей рассказывала о том, что у меня трудные отношения с родителями, но не во всех подробностях, естественно.

— Ева, мне казалось, что все было настолько плохо, но все обошлось, — ответила я. — Да, это касается родителей.

Ева встала с кровати, подошла ближе и крепко обняла меня.

— Ну, хорошо то, что хорошо заканчивается. Надеюсь, теперь ты не будешь грустить и отказываться от вечеринок и встреч?

— Я обещаю подумать, — и я широко улыбнулась подруге, а потом вновь задумалась.

— Что опять?

— Это касается Леона. Он волнуется по поводу экзаменов и стал очень замкнутым.

Ева с удивлением посмотрела на меня и проговорила:

— Стал замкнутым? Ты серьезно? Мне кажется, он всегда был таким. И тебя тянет за собой в мир угрюмых людей.

— Не говори так, — возразила я громко. — Ты его почти не знаешь.

Ева села на место, закинув ногу на ногу, и с укоризной посмотрела на меня. А я опустила голову.

— Вика, ты вечно проводишь время с этим Леоном. Ты уверена, что хорошо его знаешь?

«Ох, Ева, знала бы ты, насколько давно и хорошо я его знаю», — подумала я про себя.

— Он хороший человек, можешь не сомневаться, — ответила я, наконец осмелившись посмотреть подруге в глаза.

— Ну, — протянула Ева. — Раз ты так уверена, то не буду лезть в ваши дела, — она поднялась с кровати, взяла свой рюкзак и стала двигаться в сторону двери. — Ладно, мне нужно в библиотеку. Еще увидимся, — добавила она напоследок и покинула комнату.

Проводив Еву взглядом, я села на свою кровать. Мне вдруг вспомнился тот день, когда я только вошла в эту комнату и познакомилась с Евой. Это было почти два года назад, но мне кажется, что еще вчера. Очень быстро пролетело время. И вот, выпускной уже близко. Осталось совсем немного времени и до моего совершеннолетия. Но в восемнадцать лет я не только стану совершеннолетней по людским меркам, еще я обрету бессмертие и перестану взрослеть и стареть. Папа не знал, когда именно это должно произойти, но недавно Биллу удалось найти эту информацию. Восемнадцать лет — это рубеж между человеческой и сверхъестественной моими личностями. Именно поэтому, сила моя стала крепнуть с каждым днем все сильнее, магическая часть меня значительно превосходит человеческую, а после моего дня рождения совсем овладеет мной.

Что именно это означает, мне еще предстоит выяснить. Но сейчас для меня важной миссией является успешное окончание колледжа. Учиться дальше мне, естественно, не удастся. Но я и не жалуюсь. Я приняла то, кем являюсь. И мне больше не страшно.

ГЛАВА 8: «ПАУТИНА ЧУВСТВ»

Всю следующую неделю я готовилась к предстоящим экзаменам. Я была уверена, что все сдам, но не могла просто бездельничать, когда все мои сокурсники сидят с утра и до самого вечера в библиотеках. Леон до сих пор молчал и игнорировал меня. Но если мы все-таки оставались наедине, то он старался сделать все, чтобы между нами не завязался разговор. Я не хочу наседать или давить на него. По окончании колледжа, после сдачи всех экзаменов, все равно этот разговор будет неизбежен. Ему придется выбирать.

Сегодня первый экзамен по «Основам бухгалтерии». Довольно емкий материал, много вопросов и заданий. Но мне попался билет с легкими вопросами, тогда как Леону пришлось несладко. Он сдавал экзамен больше получаса, преподаватель никак не хотел оставлять его в покое. Но он справился и получил свои заслуженные девяносто четыре балла. Мне же поставили на балл ниже, но мой ответ занял каких-то пять с лишним минут.

Вернувшись в общежитие, я обнаружила там Еву, которая стояла возле зеркала, что висело на шкафу. Она наносила макияж, постоянно поправляя свои светлые волосы.

— Привет, — проговорила я, устало плюхнувшись на кровать.

— Привет, Вика, — Ева не отрывалась от нанесения туши на свои и без того длинные ресницы. — Ты же сегодня с нами?

Я с удивлением посмотрела на подругу.

— Вика, ну ты же обещала… — Ева опустила руки и закрутила тушь.

— Я тебя не понимаю.

— Ох, конечно. Ты же сама обещала, что пойдешь на вечеринку… Или я что-то путаю?

Ева пристально смотрела на меня, широко распахнув свои зеленые глаза.

— Вечеринка сегодня? — удивленно спросила я, и было заметно, что удивление мое совершенно неподдельно. — А я думала, что она будет после сдачи всех экзаменов.

— Вика, еще четыре экзамена впереди. Неужели ты думаешь, что мы будем ждать подходящего момента.

Ева убрала косметичку, открыла шкаф и стала перебирать наряды на вешалках.

— Вот! — вдруг воскликнула она и достала бледно-розовое платье, чуть выше колен, с довольно внушительным декольте, обшитым легким кружевом.

— Тебе очень пойдет это платье, — проговорила я сразу, чтобы задобрить подругу.

— Не-не-не… Это для тебя, — вдруг ответила Ева и упрямо стала двигаться в мою сторону.

Я не любила платья, очень редко их носила, ведь предпочитала более удобную одежду.

— Я не могу, прости.

Но Ева лишь подняла меня за руки с кровати, одарила строгим взглядом и протянула платье. Я сдалась, вновь присела и стала стягивать с себя форму колледжа. Ева стояла рядом и наблюдала за моими неспешными действиями, явно начиная нервничать. Когда я надела платье и встала, подруга схватилась руками за лицо и громко ахнула.

— Что? Не очень, правда? — спросила я, осматривая себя.

Ева взяла меня за руку и подвела к зеркалу. И там я увидела совсем другую себя: прямой фасон платья подчеркивал мою стройную фигуру, которую я привыкла прятать за свободными футболками и толстовками, тоненькие ножки красиво смотрелись из-под платья, и даже сверху все было гармонично, несмотря на довольно откровенный разрез.

— Ты прекрасна, — проговорила Ева, не сводя с меня глаз.

Мое стеснение пропало, в этом платье я почему-то чувствовала себя более уверенной.

Собравшись, мы покинули комнату и отправились по адресу, который дал Еве один знакомый. Я знала, что никто не сможет причинить мне зла, ведь я сама могу постоять за себя. Но мне нужно было присматривать еще и за Евой.

Оказавшись на пороге квартиры, которая находилась всего в нескольких станциях метро от нашего общежития, меня охватила паника. Та уверенность исчезла, а на смену ей пришел большой страх. Я ни разу не бывала на подобного рода вечеринках, не знала, как себя вести, но решила, что буду брать пример с окружающих. Обладая аналитическим складом ума, я без проблем смогла понять, как проходят такие мероприятия.

Ева уже как несколько минут стояла в компании парней, а я почувствовала, что вечеринки — это все же «не мое».

— Привет, — послышался сзади чей-то голос.

Я резко обернулась и случайно задела рукой стакан, что держал в руках парень. Содержимое с плеском вылилось на пол, слегка запачкав мою и его одежду.

— Прости, прости, — часто затараторила я. — Я не хотела, извини.

Но парень расплылся в широкой улыбке.

— Ничего, все в порядке. Меня зовут Максим, хотя мне больше нравится, когда меня называют Макс, — он поставил почти пустой стакан на стол и вновь посмотрел на меня.

Я стеснительно отвернулась.

— А меня зовут Виктория, но мне нравится, когда меня называют Вики, — ответила я, понимая, что мой ответ можно рассчитать и как легкий флирт.

Макс снова улыбнулся, а потом внезапно произнес:

— Я сейчас вернусь, возьму нам новую выпивку, — и он резко смешался с толпой.

«Вики, это что было? — проговорила я про себя с укоризной. — Ты что, заигрывала с незнакомцем?»

Макс вернулся довольно быстро и протянул мне картонный стакан. Я сделала глоток, но тут же сморщилась: стало как-то горько во рту, а в желудке я почувствовала резкое тепло.

— Что это? — заглядывая в стакан, спросила я.

— Виски с колой, — спокойно ответил Макс.

Я опять поморщилась и, вновь взглянув на стакан, покрутила его в руке. Макс продолжал стоять безмолвно, не отрывая глаз от меня.

— Вики, ты что, никогда не пила алкоголь? — наконец произнес он взволнованно, но в его голосе не прозвучало не капли укоризны, скорее, больше было удивления.

Я отрицательно покачала головой и отвела взгляд. Отчего-то резко стало неловко, хотя я прекрасно понимала, что ничего зазорного я не совершила.

— Ты интересная девушка, — проговорил Макс, слегка приблизившись, ведь заиграла громкая музыка. Но он же не знал о том, кто я. Я и так слышала все, даже если он это и вовсе не произносил.

— И чем же это я интересная? — спросила я, вновь глотнув из картонного стакана. На этот раз горького вкуса почти не было, но все то же знакомое тепло в животе.

— По крайней мере в том, что никогда не пила алкоголь, и, я могу предположить, что ты никогда не была на подобных вечеринках.

Я посмотрела Максу в глаза, но снова ни капли укоризны: все те же удивление и любопытство.

— Да, ты прав. Но разве это плохо?

— Нет, нет. Я и не говорил, что это плохо… Просто, как-то странно. Раз ты оканчиваешь колледж, тебе должно быть восемнадцать лет или около того.

— Верно, около того, — ответила я, слегка улыбнувшись. — А сколько лет тебе? В колледже я тебя ни разу не встречала.

— Да, я не учусь в вашем колледже.

— Прости, тогда почему ты здесь? — спросила я и сразу же опустила голову.

Макс издал еле слышный смешок.

— Я брат Ника. Это его вечеринка.

— Никита твой родной брат?

Теперь я сильно удивилась. Никита — это мой однокурсник, и мы довольно неплохо общались с ним. Но я ни разу не видела его брата и даже не знала о его существовании. А еще, Никита — сосед по комнате Леона.

— Нет, мы сводные. У нас одна мать.

Я еще раз посмотрела на Макса. Он довольно крепкий парень, широкоплечий, относительно высокий, со странного цвета глазами: радужка зрачка имела темно-серый цвет, тогда как сам зрачок — свело-голубой. Его короткостриженые темно-русые волосы были слегка зачесаны назад. Одет он был во все черное, но одежду нельзя было отнести к какому-то определенному стилю, будто у него был какой-то свой собственный стиль.

Я настолько засмотрелась на Макса, что не заметила, как он с ехидством улыбается.

— В чем дело? — спросила я резко, а потом остановилась и слегка стукнула себя кулаком по лбу. — Я сейчас глупо выглядела, правда?

— Не говори так, ты прекрасна.

Этими словами он заставил меня смутиться. Прядь моих волос упала на лицо. Я хотела было поправить, но Макс опередил меня и заложил эту прядь мне за ухо. Мне стало очень неловко, хотя внутри что-то вдруг поднялось и резко опустилось.

— Прости, мне пора, — произнесла я, сама от себя такого не ожидая.

Я круто развернулась и хотела было уйти, как Макс вдруг взял меня за руку и остановил.

— Вики, — начал он, и я обернулась.

Было крайне сложно сдержаться, чтоб не переборщить с размахом, ведь во мне бушевали магические силы сразу трех существ. Да еще и это странное чувство внизу живота. Но я смогла сконцентрироваться.

— Всего один танец, — продолжил Макс.

В голове было много шума и чужих мыслей, что я даже не заметила, как заиграла медленная музыка. Я неспешно кивнула и освободила свою руку от его хватки. Он отпустил, но после подошел ближе, мягко взял меня за талию и плавно прижал к себе. Мне ничего не оставалось, как взяться за его плечо. После он взял мою свободную руку, и я вновь почувствовала его тепло.

Мы танцевали, а я старалась отвести взгляд. Я чувствовала себя очень неловко, ведь никогда со мной еще не происходило такого.

— Вики, можно спросить? — произнес Макс, не отрываясь от танца.

Я лишь коротко кивнула.

— У тебя есть парень?

Я почувствовала, как к щекам начала приливаться кровь. Леон… а ведь я даже не пригласила его сюда, не сообщила о том, что иду на вечеринку. А сейчас стою на танцполе, в объятиях малознакомого парня и новых чувств от выпитого впервые алкоголя.

Честно признаться, я и сама не понимала своих чувств к Леону. Мы все детство провели вместе, и я не знаю, как быть без него. Возможно, это всего лишь привычка, а не любовь.

«Если я сейчас скажу ему, что у меня есть парень, то он развернется и уйдет. А если я скажу, что у меня нет парня, то, возможно, смогу получить от него еще несколько комплиментов в свой адрес», — подумала я про себя, а потом осеклась. — «Боже, какие мысли возникают в моей голове из-за этого алкоголя», — поругала я себя.

Макс все еще пристально смотрел на меня, не отрывая взгляда: он ждал ответ на свой вопрос.

— У меня… есть человек, которым я дорожу, — ответила я, вновь пряча глаза.

Но Макс нежно взял меня за подбородок и заставил посмотреть ему в лицо. Несколько секунд были просто странными: он безмолвно смотрел в мои глаза, жадно впиваясь взглядом, будто искал в их глубине ответы на свои вопросы. Я невольно сжала сильнее его плечо, и он тоже опомнился.

— Вика? — послышался голос Евы.

Я поняла, что медленный танец уже закончился, а я и Макс все еще стоим в обнимку на танцполе, окруженные однокурсниками и друзьями из параллели.

Ева с неким волнением смотрела на меня, а я растерянно осматривала всех.

Отпустив руку Макса, я поспешно стала двигаться к выходу, жалея о том, что не могу сейчас воспользоваться своей сверхъестественной силой.

— Вика, — кричала мне вслед Ева, но я ее не слышала: голову заполняли другие мысли. — Вика, да подожди же ты!

Ева все-таки смогла меня догнать, и я остановилась у лифта.

— Чего?! — на эмоциях я стала повышать голос. — Я знала, что это плохая затея! С самого начала я это знала. Никогда не ходила на вечеринки и нечего было туда соваться! Я все испортила… все испортила…

— Вика, Вика, — Ева боялась подходить ближе, ведь я активно размахивала руками. — Да успокойся же ты. И объясни мне, что произошло.

От злости я сама не поняла, как потеряла контроль: глаза стали черными. И Ева заметила это.

— Вика, твои глаза, — проговорила она с еще большей тревожностью.

Я лишь отвернулась. Из квартиры вышел Макс и медленно направился в нашу сторону. Ева все еще с испугом смотрела на меня, а я боялась повернуть голову в ее сторону, ведь не могла понять, успокоилась я или же еще нет.

— Вики, прости, я чем-то обидел тебя? — вдруг произнес Макс.

Мне хотелось лишь одного: поскорее покинуть это место. Эмоции зашкаливали, и я уже не могла побороть этот стремительный поток. Одно неверное слово, одно неверное движение, и я пожалею еще больше о том, что пришла сюда.

— Все в порядке. Мне нужно идти, — проговорила я с удивительным спокойствием.

Макс и Ева стояли там же, а я, резко развернувшись к лифту, стала часто стучать по кнопке вызова. Наконец, дверь открылась, и я поспешно вошла внутрь. Нажав на кнопку первого этажа, я выдохнула, и дверцы стали закрываться. Но в последнюю секунду Макс сумел тоже войти в лифт, и дверь с небольшим хлопком закрылась за ним.

Сердце мое, казалось, «упало в пятки», ноги и руки задрожали, пробежал мороз по спине.

Я посмотрела на Макса, он стоял напротив и не сводил с меня взгляда. Он настойчивый, ничего не поделаешь.

— Вики, прости, — начал Макс несмело. — Я не хотел ставить тебя в неловкое положение.

Мне срочно нужно было покинуть лифт, ведь эмоции уже почти перекатили через край. Я обошла Макса и подошла ближе к дверце кабины, ведь по моим подсчетам через два этажа она должна открыться. Макс обернулся, нажал на какую-то кнопку: лифт резко дернулся и остановился. Я вновь развернулась в его сторону и с гневом посмотрела ему в глаза.

— Вики, я не дам тебе уйти, пока мы не поговорим, — произнес Макс уже каким-то другим голосом: настойчивым и уже совсем не нежным. — Прошу, не уходи. Давай вернемся, и ты выслушаешь меня.

— Я не хочу возвращаться туда. Слишком много любопытных глаз.

— Хорошо, давай поговорим на улице.

Я коротко кивнула.

— Я позволю лифту поехать только тогда, когда ты пообещаешь мне, что не уйдешь и выслушаешь меня, — вдруг продолжил Макс и пронзил меня еще одним сверлящим взглядом.

— Хорошо, я обещаю.

Макс победно улыбнулся, нажал кнопку, и лифт, вновь дернувшись, поехал. Я покинула кабину первой, Макс поспешно вышел следом. Он поравнялся со мной и повернул голову в мою сторону, но я даже не взглянула на него.

«Вот упрямая», — подумал он про себя. Я невольно уловила эти мысли и еле заметно улыбнулась.

Мы постепенно отошли сначала от подъезда, потом от дома. Я все продолжала упрямо идти вперед, но тут Макс остановил меня за руку.

— Подожди, — произнес он раздраженно. — Нам не обязательно уходить на край света, чтобы проговорить. Согласна? Давай присядем в той беседке?

Я подняла голову и посмотрела туда, куда указывала рука Макса. Не произнеся ни слова, я направилась в сторону беседки, и Макс был вынужден отпустить мою руку и пойти следом.

В голове было множество запутанных мыслей. Я никогда не общалась так близко с парнями, если не считать Леона. Я никогда не испытывала таких эмоций, которые кружили голову, никогда не сближалась ни с одним парнем настолько, как позволила это Максу.

— Вики, — произнес он, когда мы достигли цели, и я села на скамейку, вновь отвернувшись. — Я еще раз хочу извиниться за то, что сделал. Хотя, если честно, до сих пор не могу понять, в чем моя вина. Но я не хочу, чтобы ты обижалась на меня.

Он продолжал говорить, оправдываться.

«А ведь я сама не знаю, в чем он виноват… — вновь задумалась я про себя. — Это я виновата. В том, что никогда не касалась этой темы. А, коснувшись, испугалась. Но чего я испугалась? Я же сильная, могущественная, почти непобедимая… Но это странное чувство смогло побороть меня, оно сломило мое могущество».

— Вики, ты меня слушаешь? — спросил Макс, приблизившись.

— Да…

— Так ответь на мой вопрос.

— На какой?

Макс нахмурился, а потом прищурился. Я смотрела на него своими карими глазами, часто моргая, ведь никак не могла успокоиться.

— Ты что-то чувствуешь по отношению к тому человеку, которым дорожишь?

Я поняла, что пропустила много интересного, пока плутала в лабиринтах своих мыслей.

— Это личное, Макс, — наконец ответила я, но почему-то продолжила: — Мы с ним с самого детства вместе, поддерживаем друг друга, помогаем, когда одному из нас плохо. Сейчас мы преодолеваем разногласия и не общаемся уже несколько дней, но мне очень его не хватает. У нас долгая история, и все очень запутанно. Я не понимаю своих чувств к нему, но он дорог мне.

Макс подошел еще ближе и присел рядом со мной. Я хотела немного отодвинуться, но он не позволил, приобняв за талию и притянув к себе.

— А сейчас ты чувствуешь то же самое? — вновь спросил Макс, и его голос снова обрел нотки нежности.

Я знала точный ответ на этот вопрос, но не могла сказать правду. Не знаю, почему мне было тяжело и, даже можно сказать, неловко от того, что бушевало внутри меня. Это чувство было ново для меня, и оно пугало больше всего — неизведанное.

— Нет, сейчас я чувствую лишь злость. Злость на себя за то, что согласилась пойти на эту вечеринку.

— Тогда мы бы не узнали друг друга. Я бы многое потерял.

Макс все еще прижимал меня одной рукой к себе. Я чувствовала его тепло.

— Чего ты хочешь, Макс? — резко спросила я, отклонившись от него.

Макс убрал руки и встал.

— Вики, ты какая-то особенная. Мне хочется узнать тебя получше, хочется сейчас остаться рядом.

— Прости, но это невозможно, — произнесла я довольно грубо. — Мы принадлежим разным мирам.

Я тут же замолчала, ведь и так ляпнула лишнее. Макс смотрел на меня, а я резко развернулась и стала уходить. Все внутри просило о том, чтобы он догнал меня, чтобы остановил, как тогда, у лифта. Но он развернулся в другую сторону и пошел туда, откуда мы недавно пришли.

Я ускорила шаг, перешла почти на вампирскую скорость, ведь улица была пуста, а мне было так трудно сдерживать свои эмоции и мысли. Я зашла за небольшой ларек, что стоял возле дороги, присела на корточки и расплакалась.

— Вики? — послышался голос.

Я подняла голову, вытерла слезы, что беспросветно застилали глаза, и посмотрела вперед.

— Том?

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, быстро подойдя ближе.

Он снял свою длинную куртку и накинул мне на плечи. Но он не знал, что внутри меня все горит от злости.

— Я была на вечеринке, — ответила я, все еще продолжая вытирать назойливые слезы, которые не хотели останавливаться. — А что ты здесь делаешь? Как ты узнал, что я тут? Что-то случилось с родителями?

Я стала задавать слишком много вопросов. Том обнял меня и прижал к себе. Свет фонаря, что стоял неподалеку, падал на лицо гитариста, отражая его явное недоумение.

— Я пришел сюда, потому что ты меня позвала, Вики, — ответил Том.

Я с удивлением посмотрела в его глаза: все тот же огонек, что я видела на протяжении стольких лет. Его забота обо мне была совершенно необъяснимой, но я и не хотела знать, почему он так трепетно относится ко мне. Мне было хорошо рядом с ним. С ним я чувствую себя под особой защитой.

— Что произошло? Ты можешь рассказать мне все…

Я часто закивала и вытерла слезы. Том обнял меня крепче, и мы переместились в его квартиру в Москве.

Я села на диван и еще сильнее закуталась в куртку Тома. От нее исходил приятный аромат парфюма. Он любил «дорогие и стойкие» запахи. Том принес из спальни мягкий плед и, не произнеся ни слова, отправился на кухню. Спустя несколько минут, он вернулся с кружкой чая в руках и заботливо передал ее мне. Он стал вампиром, когда ему было всего около двадцати пяти лет. И сейчас мы выглядели почти как ровесники. В то время как я росла, Том оставался прежним, лишь небольшие изменения во внешности помогали ему хоть немного скрывать свою сущность.

Том сел рядом и посмотрел на меня с неким упрямством.

— Том, мне действительно нужен твой совет и твоя помощь, — начала я наконец. — Но я не звала тебя нарочно. Видимо, это сработало по инстинкту. Извини.

— Тебе не за что извиняться…

И действительно, с Томом мне было проще поговорить, чем с папой или мамой, я могла раскрыться ему, не стесняясь ничего. Он для меня, как старший брат, который защитит и выслушает, а если нужно и заступится.

— Я была на вечеринке с подругой. Я обещала ей, что схожу, ведь на протяжении всей учебы я ей отказывала в этом. Мы пришли, и сначала все было хорошо. Пока не появился он — Макс, — я посмотрела на реакцию Тома, но выражение его лица не капли не изменилось. — Он принес с собой картонный стаканчик, как позже оказалось, с виски и колой. Возможно, я выпила слишком много для первого раза. Внутри все сжалось, и мне захотелось уйти. Но Макс остановил меня и пригласил на медленный танец. Мы танцевали, говорили… и даже не заметили, как музыка закончилась, и все смотрят на нас. Я поспешно взяла свои вещи и ушла. Но Макс слишком настойчив, Том. Он пошел следом, да еще и Ева… Она видела меня… видела перемену в цвете моих глаз…

Я уткнулась Тому в плечо и вновь заплакала.

— Вики, ну прекрати, — вдруг произнес Том, взял меня за плечи, слегка отодвинул от себя и посмотрел мне в глаза. — Где та боевая девушка, которая спасла мать от сильного заклятия? Куда делась та Вики, которая рвалась в бой, даже не спрашивая ничьего одобрения?

— Том, это другое. Это было куда проще, чем разговор с Максом.

— Вы говорили? Наедине?

Том слегка напрягся, что это стало заметно.

— Да. Я же говорю, он очень настойчив.

Теперь же вампир расплылся в миловидной улыбке.

— Чего? — спросила я недовольно.

— Малышка Вики влюбилась…

Я расширила глаза, не понимая, от чего больше — от удивления или от страха.

— Тебе понравился этот парень, признайся в этом себе для начала. А после поймешь все, что происходило за этот вечер.

— Нет же! — воскликнула я. — Он назойливый, настойчивый, любопытный. Он говорит все прямо, не думая о чувствах собеседника.

Но Том лишь продолжал все шире улыбаться.

— Да прекрати же ты лыбиться! — вновь гневно воскликнула я и вскочила с дивана.

Том тоже встал, подошел впритык и взял меня за руки. Я посмотрела ему в глаза: он все еще улыбался. Том одной рукой взял меня за талию, а второй крепко сжал мою правую руку. Он стал двигаться в тишине, словно танцует под какую-то медленную мелодию.

— Скажи мне, что ты чувствовала, когда также танцевала с этим парнем? Ощущала ли ты прилив нежности внизу живота? Чувствовала ли свое учащенное сердцебиение? Наслаждалась ли его прикосновениями? Ощущала ли тепло его рук, чувствовала ли незаметные глазу вибрации?

Я остановилась, вновь посмотрела Тому в глаза и вдруг увидела в них лицо Макса. От этого меня пошатнуло, но Том держал меня слишком крепко.

— Это и есть любовь? — спросила я тихо.

Том вновь улыбнулся и медленно кивнул.

— Но не спеши с выводами, Вики. У тебя не было других отношений, ты с легкостью можешь перепутать любовь с влюбленностью. Для того чтобы понять свои истинные чувства, одной встречи мало.

Том вновь посадил меня на диван. Я устремила свой задумчивый взгляд в одну точку на полу, продолжая вспоминать все, что произошло за этот вечер, понимая, что теперь все выглядит совсем в другом свете. Я бы многое хотела сейчас досказать Максу, многое изменить и исправить.

— Виски будешь? — с усмешкой спросил Том.

Я опомнилась и улыбнулась.

— Нет, спасибо. На сегодня с меня хватит и того, что уже выпила.

Том вышел на кухню. Я прилегла на диван, положила голову на подлокотник и, плотно укрыв ноги пледом, вжалась в теплую куртку Тома. Его стойкий парфюм вновь ударил в нос. Я обняла себя за плечи, закрыла глаза и, сама не поняла, как быстро погрузилась в мир снов.

Утром сильно болела голова, возможно, от стресса и выпитого накануне алкоголя. Непривычная ломота в теле была невыносимой. Я чувствовала себя подавленной.

— Доброе утро, — проговорил Том, садясь рядом и убирая прядь волос с моего лица. — Как ты?

Я медленно села, отчего слегка закружилась голова.

— Не очень. Голова болит, тело ломит.

— Это похмелье, — весело сказал Том. — Помню то время, когда просыпался с этим чувством каждый день. Но, став вампиром, я перестал ощущать похмелье. И это еще один плюс вампиризма, — он коротко посмеялся.

— Я тоже вампир, но мне все равно плохо.

— Я знаю, — Том протянул мне стакан, наполненный кровью. — Выпей, станет легче.

Я взяла стакан и медленно стала делать глоток за глотком. И действительно, головокружение прошло сразу же, а боль уходила постепенно.

Том заботливо заказал мне на завтрак пиццу и молочный коктейль. Я села за стол на кухне и принялась есть. Платье, в котором я вчера была на вечеринке, слегка помялось.

— Приятного аппетита, — произнес Том, войдя на кухню.

— Спасибо, — ответила я с набитым ртом. — Очень вкусно.

— Один мой знакомый — известный итальянский повар. Он приготовил пиццу по какому-то специальному рецепту.

— Эта пицца из Италии? — я сильно удивилась, что Том так заморочился с завтраком.

— Я хотел сделать тебе приятное, раз уж ты вспомнила и обо мне.

— Том, я никогда не забывала о тебе. Ты очень дорог мне.

Он самодовольно улыбнулся, сел за стол и тоже взял кусочек пиццы.

— Блин, а вот и недостаток вампиризма — я совсем не ощущаю вкуса, — он положил откушенный кусок обратно в коробку и взял в руку стакан, наполненный кровью. — Это куда лучше…

— Видимо, мне действительно повезло, что я, являясь вампиром, могу испытывать все человеческие чувства, — проговорила я, беря еще один кусок пиццы. — Очень вкусно.

Том допил кровь из стакана и оставил его на столе.

— Как там Леон?

— Том, мы с Леоном поругались, как только я вернулась в колледж. Он очень отдалился в последнее время от меня, стал замкнутым. Я понимаю, что на него давит груз ответственности перед предстоящим выбором. Но это не повод отдаляться, — я виновато опустила голову. — Из-за Леона эта ситуация с Максом меня напрягает еще больше. Я не понимаю, что чувствую по отношению к Леону. Он мой друг, я очень им дорожу. Но теперь понимаю, что это лишь привычка. Я привыкла, что мы с самого детства вместе. Но это не то чувство… — я расстроенно посмотрела на Тома. — Я очень плохая, верно?

— Нет, Вики, — ответил Том, но остановился. — Честно, твои слова прозвучали, как отголоски из прошлого. Однажды подобное мне сказала Ирина. Но я не смог принять это. Я продолжал бороться за нее, несмотря на эти слова. Трудно быть другом тому, кого любишь. Надеюсь, Леон тоже всего лишь просто привязан к тебе, как другу из детства, ведь иначе этим ты ранишь его очень больно.

Я отложила кусок пиццы и задумалась.

— Ну вот, испортил тебе аппетит своими высказываниями, — проговорил Том, взял откушенный кусок пиццы и протянул мне. — Доешь, прошу.

Я улыбнулась, приняла кусок и быстро съела его. Пицца действительно была очень вкусной и ароматной.

— Как мама и папа? Ты виделся с ними?

— Да, пару дней назад я был в подземном мире. Адриан до сих пор подготавливает все для церемонии, Ирина пытается восстановить все, что разрушила за несколько прошедших лет. А ты готова принять титул «Хозяйки Тьмы»?

— Теперь это трудное решение для меня. Еще вчера утром я бы без сомнения ответила, что полностью готова, и меня ничего не держит в людском мире. Но вечером я встречаю Макса, который полностью переворачивает мой внутренний мир. Том, я не знаю, что мне теперь делать…

— Вики, выбор трудный, но ты найдешь нужный выход. Я уверен.

— Ты думаешь, что мне нужно еще раз встретиться с Максом?

— Вики! Зачем?! Я бы и так сказал свое мнение… Не обязательно лезть в мою голову.

— Прости…

— Да, вам нужно встретиться, но не для того, чтобы продолжить общение. А для того, чтобы понять свои истинные чувства. Если при встрече с ним твое сердце будет биться так же, как вчера вечером, то можно попробовать сблизиться. Вики, только не торопись… ну… в этом плане…

— Я поняла тебя, Том. Я и не собиралась заходить настолько далеко. Ты прав, мне нужно разобраться в своих чувствах, пока я не приняла на себя столь большую ответственность, — я поспешно встала из-за стола. — Извини, но мне пора.

— Я провожу, — Том тоже встал и последовал за мной.

Я быстро обулась, взяла свою сумочку, положила телефон в карман пальто и еще раз посмотрела на Тома.

— Спасибо, — я поцеловала его в щеку.

— Вики, — Том взял меня за плечи. — Я всегда рядом, помни это. В любое время дня и ночи я готов тебя выслушать и поддержать.

— Я знаю. Еще раз спасибо.

— Удачи на экзаменах.

Я улыбнулась, круто развернулась и покинула квартиру Тома. До общежития оставалось всего несколько станций на метро и минут десять пешком. Уже позднее утро, почти обед, и улицы переполнены людьми, поэтому сократить путь до общежития мне не удалось.

Я вошла в свою комнату и сразу оглянулась. Ева сидела у окна и наносила макияж. Услышав скрип двери, она резко обернулась.

— Где ты была? — она встала и подошла ко мне. — Я так волновалась после твоего ухода. Кстати, Макс тоже больше не вернулся. Вы были вместе?

— Нет, — ответила я строго и села на свою кровать, чтобы снять туфли. — Сегодня я осталась у Тома.

— У брата значит отсиделась…

— Что значит — отсиделась?

— Вики, я же видела вчера, как Макс буквально впивался в тебя своим взглядом. Ты ему очень понравилась, это было заметно. А вот от тебя весь вечер веяло холодом и злобой. Он милый парень, и, думаю, заслуживает хотя бы шанса…

Я сняла туфли, прошла к шкафу, достала из него свою привычную одежду (джинсы и толстовка) и вернулась к кровати. Только когда переоделась, я вновь заговорила:

— Я многое поняла за вчерашний вечер, Ева, — я достала из тумбочки средство для снятия макияжа. — И скажу только одно: у тебя нет номера Макса?

Ева расширила глаза от удивления и слегка приоткрыла рот.

— Есть, но…

— Вот и славно, — прервала я ее. — Напиши его, пожалуйста, на бумаге и оставь на моей тумбочке. Спасибо, — и я вошла в ванную комнату.

Не очень хотелось повторять вчерашний разговор с Томом, ведь я уверена, что Ева будет говорить мне то же самое. Я уже решила для себя, что сначала нужно разобраться в своих чувствах по отношению к Максу, а потом уже поговорить с Леоном, если придется, то насильно.

«А если я себе вообразила, что понравилась Максу? — подумала я про себя с испугом. — Вдруг он просто был так нежен со мной из вежливости… Бедная девушка впервые пришла на вечеринку… А что если он решил просто воспользоваться тем, что я „новичок“… Много фильмов видела с таким сюжетом, когда парень проявляет внимание к девушке из-за какого-нибудь нелепого спора, или просто — для собственной забавы…»

Мысли поедали меня, не давая рассуждать трезво.

«Вики, Ева тоже вчера была на этой вечеринке, и она говорит, что заметила симпатию Макса, — продолжила рассуждать я, глядя на свое отражение в зеркале. — А это означает, что я понравилась Максу, но вот только — какие у него намерения в мой адрес? Вот пойду и узнаю все. Ненавижу неопределенность!»

Я сменила вчерашний яркий макияж на легкий. И сразу стало как-то спокойней.

Когда я вышла из ванной, то Евы уже не было в комнате, а на тумбочке лежала записка с номером телефона, а внизу приписано: «Удачи. Вечером мне все подробно расскажешь».

Я невольно улыбнулась, села на кровать, взяла телефон и набрала номер. В трубке послышались длинные гудки.

— Алло, — тихо ответил Макс. — Кто это? Номер не записан.

— Привет. Это Вики…

Макс почему-то молчал. Это неловкое молчание длилось еще несколько секунд.

— Прости, что беспокою тебя. Твой номер мне дала Ева, — волнение набегало на меня, как прибрежные волны: то сильней, то слабей. — Макс, нам нужно поговорить. Точнее, мне нужно тебе кое-что сказать.

— Вики, я уже уехал. Но мы можем поговорить по телефону, если ты хочешь.

Я закусила нижнюю губу. Слезы вновь наворачивались на глаза, но мне нельзя было показывать свою слабость.

— Вики? Ты еще здесь?

— Да. Точнее, прости, что потревожила тебя. Пока, Макс.

Я сбросила звонок и бросила телефон на кровать. Мне хотелось разрыдаться, но не потому, что Макс уехал, а потому, что я так и не узнаю правду о своих чувствах. Эта неизвестность останется со мной на всю жизнь.

Я вышла на улицу, решив, что свежий воздух пойдет мне на пользу. Воткнув в уши наушники, я неспешно шла по территории студенческого городка. Легкий ветерок трепал мои волосы, солнце светило так, что слепило глаза. Возможно, мои чувства просто обострились после разговора с Максом, ведь я действительно очень расстроилась. Мне хотелось убежать в сумрак подземного мира и спрятаться там от всего, что связывает меня с миром людей. Но не могла, пока не могла, ведь впереди еще несколько экзаменов.

Прогулявшись, я вернулась в свою комнату в общежитии и, взяв тетрадь по «Мировой экономике», улеглась на кровать. В мыслях было много чего, и, казалось, что в моей голове совсем не осталось места для мировой экономики.

Примерно полчаса я перелистывала страницы в тетради, вчитываясь почти в каждое слово, ведь никак не могла собраться с мыслями. В конечном итоге, я сдалась, положила тетрадь на тумбочку и крепко уснула.

Утро следующего дня действительно выдалось слишком сумбурным. Экзамен начинался в одиннадцать часов, в уже давно знакомом нам конференц-зале. Когда я вошла внутрь, то сразу же заметила Леона, сидящего в последнем ряду. Он непрерывно смотрел в тетрадь, бегло читая. Никита сидел рядом с ним, и я вновь невольно вспомнила о Максе.

«Возможно, Никита уже рассказал Леону то, что произошло на вечеринке, — думала я про себя. — Блин, нужно объясниться с ним сегодня. Но сначала необходимо сдать этот экзамен».

Я села на свободный стул, ближе к выходу, и стала пристально следить за преподавателем. Он раскладывал билеты на своем столе. Хотелось поскорее уйти из этого помещения, так как, мне показалось, что стены начали сдвигаться. Было очень тяжело дышать, мысли вновь затуманились. Но, собрав их воедино, я решила, что первой пойду отвечать.

Когда экзамен был позади, я пулей вылетела на улицу и стала часто и глубоко дышать. Никогда не помнила за собой столь тревожного состояния. И не понимала, что могло послужить тому причиной. Я присела на бетонные лестницы и схватилась за голову.

— Ты в порядке? — вдруг услышала я голос позади себя.

Я обернулась: Леон вышел из здания колледжа и шел по направлению ко мне.

— Да, все нормально, — ответила я, делая глубокий вдох.

— Вики, я знаю тебя довольно хорошо: ты не станешь так волноваться из-за экзамена по мировой экономике. А, значит, что-то с тобой не так, — он подошел довольно близко и присел рядом.

— Леон, ты не разговаривал со мной больше недели, — обижено проговорила я, прикрыв лицо руками. — С чего вдруг сейчас такая забота?

Я подняла голову, убрала руки от лица и наконец осмелилась взглянуть ему в глаза. Из его взгляда я поняла: он ничего не знает о том, что произошло на вечеринке.

Леон присел рядом, но отвернулся.

— Я знаю, что был резок. Я отдалился от тебя. Но мне нужно было время обдумать все наедине с самим собой.

— Леон, послушай. Я тоже много думала о нас, о том, кем мы все-таки являемся друг другу. И я поняла, что сильно привязана к тебе: и мыслями, и душой… — я бросила в его сторону любопытный взгляд. — Но не сердцем. Мне тяжело говорить об этом, но я думаю, что ты был прав, когда решил дать нам побыть наедине с самими собой.

Леон повернулся, и в его глазах я увидела застывшие слезы.

— Я имел в виду совсем не это… — проговорил он, промокнув глаза воротником кофты. — Но, если ты хочешь, как говорится, «взять паузу» в наших отношениях, то я не могу быть против. Возможно, это и к лучшему, — и он быстро поднялся на ноги.

— Прости, — негромко ответила я. — Я очень хочу поговорить с тобой по душам, но боюсь обидеть.

— Ничего меня уже не ранит больше, чем твои слова, Вики, — произнес холодно Леон и поспешно ушел.

Я просто смотрела ему вслед. Мне хотелось многое сказать, но я оставалась сидеть на крыльце колледжа и продолжала безмолвно смотреть вперед, пока фигура Леона совсем не скрылась из виду.

ГЛАВА 9: «ВЫПУСКНОЙ»

Наконец-то последний экзамен позади. Аттестация закончена, дипломы готовы, и впереди нас ждет вручение, а после — выпускной.

Это утро было добрым. Хоть и совсем не хотелось расставаться с жизнью в колледже, но на моей судьбе написано иное, чем обычная человеческая жизнь. Опомнившись от назойливых мыслей, я тяжело вздохнула. Ева еще спала. Я тихо подошла к ее кровати и стала аккуратно будить подругу.

— Ева, сегодня у нас очень важный день. Вставай, — проговорила я.

Ева резко открыла глаза.

— Вика, — воскликнула вдруг она. — У нас же сегодня выпускной.

Подруга вскочила с кровати и подбежала к зеркалу.

— Ох, синяки под глазами все-таки остались, — с горечью в голосе сказала Ева. — Я сегодня так плохо спала. — Она повернулась ко мне и добавила: — Вика, я завидую тебе. У тебя такая гладкая и упругая кожа, без единого изъяна.

Я лишь натянуто улыбнулась. Ведь не могла же я сказать, что своей «фарфоровой» кожей обязана вампиризму.

На вручение мы пошли одетые по форме колледжа. При входе в зал нам выдали длинные черные мантии с шапочками выпускников. Все прошло довольно быстро, и вот диплом о среднем профессиональном образовании у меня в руках. Хоть я с легкостью могла закончить колледж с красным дипломом, но решила не выделяться. У нас в группе много кто учился хорошо, но, тем не менее, не было ни одного отличника.

Мы с Евой вернулись в общежитие, чтобы подготовиться к выпускному вечеру.

— Вика, ты что наденешь? — спросила Ева с любопытством, снимая форму.

Я села на кровать и посмотрела на подругу. Она была такой счастливой, такой энергичной, и мне не хотелось портить ее настроение. Но мое состояние было противоположным. В голове все еще настойчиво возникали мысли о Максе, которые я была не в силах прогнать. Видимо, Том был прав, что этот парень запал мне в душу.

— Ау, — проговорила Ева громче. — Игнорировать меня решила?

— А, нет, — ответила я растерянно. — Мое платье для выпускного уже давно висит в шкафу: подарок Тома.

— Тома? — удивилась подруга. — Брат выбирал тебе платье на выпускной вечер… Все ясно, ничего хорошего тогда от этого не жди.

Я вздохнула, встала с кровати, подошла к шкафу и достала платье. Оно висело на вешалке и было в фирменном чехле.

— Сейчас ты увидишь, что именно принес мне Том, — ответила я с ухмылкой в голосе. — И поверь мне, ты будешь приятно удивлена.

Ева лишь коротко улыбнулась. Она взяла с тумбочки косметичку и направилась в сторону ванной комнаты.

— Удиви меня, когда я вернусь, — и с этими словами она скрылась за дверью.

Я достала платье из чехла и еще раз осмотрела. Я доставала его уже не в первый раз, тщательно осматривала и до сих пор не могла поверить в то, что его мне действительно выбрал Том. Оно было одновременно скромным и откровенным, загадочным и слегка вульгарным. Я так ни разу не осмелилась примерить его, но почему-то знала, что оно будет смотреться на мне идеально, будет подчеркивать то, что нужно подчеркнуть, и будет скрывать то, что нужно скрыть.

Аккуратно надев его, я подошла к зеркалу и увидела свое отражение.

Платье действительно было идеальным: верхняя часть, включая рукава, была из мелкой сетки, которая местами покрыта красивым узором из черного бархата. Сквозь эту сетку виднелась моя мягкая, бледная кожа. Декольте довольно глубокое, хоть и не совсем откровенное и вызывающее. Нижняя часть платья из легкого черного материала, плавно струящегося до самого пола и оставляющего небольшой шлейф. Черный цвет придавал мне неописуемую элегантность. Но вся прелесть нижней части платья состояла в высоком разрезе справа, который открывал ногу до середины бедра.

Босоножки, что Том прислал с курьером на днях, имели шпильку в двенадцать сантиметров, к чему я совсем не привыкла. Но они просто идеально гармонировали с платьем. Даже без прически и макияжа я была превосходна.

Я все еще стояла перед зеркалом, когда Ева вышла из ванной комнаты. Ее громкие восклицания, наверное, были слышны на весь этаж.

— Вика, ты просто… просто… — она подошла ближе и стала меня щупать, будто не верила своим глазам. — Я просто все слова забыла… Ты… ты прекрасна…

— Ты так думаешь? — еще раз посмотрев на свое отражение, спросила я специально, чтобы разжечь в подруге еще больший огонь восторга.

— Ты была права, когда говорила, что я буду в шоке, — призналась Ева. — Боже, и это тебе подарил брат? — еще раз переспросила она, вспомнив об этом, и выражение ее лица сменилось с большой радости на искреннее удивление.

Я лишь часто закивала головой, широко улыбаясь.

— Ладно, — проговорила Ева и достала из шкафа свое платье. — Теперь ты должна оценить мой наряд.

— Хорошо, — ответила я и повернулась к подруге. — А после поможем друг другу с прическами и примемся за макияж.

— Договорились.

Ева быстро надела свое платье. И, если честно, оно выглядело немного скромным, что я на мгновенье не поверила в то, что Ева действительно пойдет именно в нем. Мягкий корсет, который усыпан блестящими стразами, плотно облегает тонкую талию подруги, к корсету пришит подол из легкой ткани, а сверху него сеточка. Платье полностью серебряного цвета, а туфли Ева выбрала белые, с открытым носом.

Ева вновь подошла к зеркалу и посмотрелась в него.

— Слушай, — начала я вновь, — мне кажется, сегодня ни у кого не останется шансов превзойти нас, подруга.

— От кого же я это слышу! — возмутилась Ева громко. — Не ты ли у нас именно та девушка, которая не любит всеобщего внимания к своей персоне…

— Сегодня можно немного отойти от своих жестких рамок поведения, — пошутила я, но в глазах подруги загорелся озорной огонек.

Спустя час мы были готовы. Я не хотела собирать волосы наверх, поэтому лишь слегка подкрутила пряди и оставила распущенными. А Ева, наоборот, сделала высокую прическу, на которую нанесла довольно много лака. Мой макияж был темным, что прекрасно гармонировало с цветом платья.

Ева присела на кровать, чтобы обуться. Я заканчивала с макияжем. Вдруг у подруги пропищал телефон. Она быстро схватила его и открыла сообщение.

— О, это Ник, — проговорила Ева и резко встала. — Я сейчас вернусь.

Не успела я и слово сказать, как подруга уже покинула комнату. Убрав тушь в косметичку, а косметичку в тумбочку, я села на кровать, чтобы надеть босоножки. Обувшись, я вновь подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение.

— Ты очень красивая… — вдруг услышала я знакомый голос за спиной и резко обернулась.

Передо мной стояли мама и папа.

— Извини, что не пришли раньше, — продолжил папа негромко. — Твоя подруга редко оставляет тебя одну.

— Ну, это и ее комната, — ответила я и улыбнулась.

Папа и мама подошли ближе и обняли меня. Вновь немного отстранившись, мама протянула мне небольшую квадратную коробочку.

— Это тебе, моя родная, — проговорила она. — От нас с папой. Думаю, этот подарок поможет завершить твой идеальный образ.

Я открыла коробочку: блестящее колье и длинные серьги. Моему восхищению не было предела. Поцеловав обоих в щеки, я достала серьги и надела их. Они оказались длиннее, чем я подумала: почти касались плеч. Мама взяла в руки колье, а я повернулась к ней спиной и приподняла свои вьющиеся локоны.

— Очень красиво, — проговорила я с восхищением и провела рукой по выпирающим драгоценным камням.

Я вновь повернулась к родителям.

— Я так рада, что вы пришли ко мне в этот день…

— Милая, мы не могли не прийти, — ответила мама и взяла меня руками за плечи. — Будь осторожна.

— Хорошо.

Она вновь притянула меня к себе и крепко обняла. Папа стоял рядом, его лицо выражало беспокойство и заботу.

— Ладно, Ирина, — проговорил он, взяв маму за локоть. — Ее подруга сейчас вернется, — папа посмотрел на меня и продолжил: — Вики, помни, что тебе сказала мама.

И они оба исчезли. В комнату вошла Ева и мельком посмотрела на меня.

— Ого, ничего себе, — проговорила она восторженно. — Какое красиво колье.

— Да, представляешь, пока тебя не было, приходил курьер и принес вот эту коробочку, — я взяла ее со стола и показала подруге. — Это от мамы и папы…

Ева положительно кивнула головой.

— Ладно, пошли, а то опоздаем…

Мы взяли сумочки и поспешно вышли из комнаты.

Для выпускного вечера был забронирован банкетный зал «LA PINO EVENT HALL», который находится в центре Москвы. Добравшись туда на такси, в сопровождении Ника, мы сфотографировались у входа и прошли внутрь. Вежливый официант показал нам наши места.

— Ник, а где Леон? — спросила я, снимая болеро и вешая его на спинку стула. — Неужели, он отказался приехать?

— Он будет позже, — ответил друг и уселся за стол.

Я тут же уловила пристальный взгляд Евы на себе, и мы обе присели.

Банкетный зал был просто шикарен: все в бело-серебряном стиле, большие круглые столы из белого дерева, мягкие стулья, блестящий кафельный пол. С потолка свисали серебряные нити, и, если смотреть снизу, то можно было заметить, как каждая отдельная нить, соприкасаясь с соседней, собиралась в необычные узоры и завитки. Танцплощадка тоже довольно просторная и современная.

На столе стояло много тарелок разных форм и содержания: сырная и мясная нарезка, овощи, нарезанные оригинальным способом, зелень, соленая рыба, бутерброды с красной и черной икрой. От такого разнообразия у меня разыгрался аппетит.

— Горячее будет немного позже, когда прибудут все гости мероприятия, — произнес рядом стоящий официант, заметивший мой пристальный взгляд.

— Спасибо, — смущенно ответила я и сделала глоток воды из стакана.

Столы все больше и больше заполнялись, на заднем фоне играла какая-то оживленная музыка, и мне становилось скучно сидеть на одном месте.

— Ева, я выйду на улицу, — проговорила я, поднимаясь со стула и хватая свое болеро.

Подруга даже не успела ничего ответить, как я уже отошла от столика и покинула банкетный зал. На улице было тоже как-то необычайно душно, несмотря на то что только июнь. Я отошла в сторону от входа и глубоко вздохнула. Мне стало тревожно, как только мы вышли из такси. Уж не знаю, что послужило тому причиной, но на моей душе сейчас очень неспокойно.

Постояв немного на улице, я все же вернулась в душный банкетный зал. Все столики были уже заняты, и я поспешно села на свое место.

— Ну как? Стало легче? — спросила взволнованно Ева, слегка придвинувшись ко мне ближе.

— Да, спасибо, — ответила я несвязно.

— Вика, тебе звонили, — вдруг проговорил Ник.

— Спасибо, — я взяла свою сумочку и достала мобильный телефон.

Разблокировав, я открыла журнал звонков и очень удивилась: мне звонил Том. Я нажала на кнопку вызова и следом послышались гудки.

— Алло, Вики, — произнес Том с радостью в голосе. — Привет, выпускница.

Я невольно улыбнулась.

— Привет.

— Поздравляю тебя с окончанием колледжа, — продолжил он. На заднем фоне играла какая-то музыка, и я не сразу догадалась, что Том тоже здесь.

— Спасибо. Ты ведь где-то рядом?

— Да, стою на улице, возле входа.

— Я сейчас выйду.

Ева вновь посмотрела на меня с недоверием.

— Это брат, — проговорила я, будто оправдываясь в чем-то, и повернула экран мобильника к подруге.

Ева улыбнулась, но ничего не сказала.

Вновь оказавшись на улице, я задумалась, что вряд ли выдержу еще и танцы на таких каблуках. Тонкие стяжки босоножек впивались мне в ноги при каждом шаге, создавая неприятные ощущения. Том стоял возле автомобильной парковки, засунув руки в карманы брюк. Я помахала ему рукой.

— Ты очень красивая, Вики, — проговорил он, когда я подошла довольно близко.

— Тебе спасибо, ты идеально подобрал мне наряд, — я смущенно улыбнулась, а Том крепко обнял меня.

Уже сильно стемнело, сумерки погружали город во все большую темноту. Откуда-то взялся небольшой ветерок, которого не было еще несколько минут назад, но он был приятным и теплым.

Том отстранился, вновь погрузил руки до середины кистей в карманы и еще раз осмотрел меня.

— Это ожерелье очень хорошо подошло к платью… Как и серьги, — добавил он.

— Подарок мамы и папы, — ответила я, вновь притронувшись к серьгам.

— Я так и думал. Ирина знает толк в украшениях.

Несколько секунд мы молчали и просто смотрели друг на друга.

— Вики?

Я обернулась и обомлела — передо мной стоял Макс в смокинге и с красной розой в руках. Я бросила мимолетный взгляд на Тома, и, казалось, он догадался, кто это был.

— Макс? — удивленно спросила я, при этом почему-то отшагнув назад. — Почему ты здесь?

— Ник позвал, — коротко ответил парень, все еще не решаясь подойти.

Я обернулась на Тома и, после того как он кивнул, я произнесла:

— Знакомься, это мой брат — Том.

Том вышел вперед, встал передо мной и протянул ему руку. Макс нерешительно протянул свою руку и крепко пожал руку Тома.

— Брат? — вдруг переспросил Макс. — Приятно познакомиться.

Макс улыбнулся, и Том натянуло улыбнулся в ответ. После он повернулся ко мне лицом и произнес:

— Будь осторожна, Вики.

— Хорошо, Том, — ответила я и подошла к Максу.

Том сел в свою машину, включил фары дальнего света и достал смартфон.

— Пошли внутрь, — вновь бросив мимолетный взгляд в сторону Тома, проговорил Макс и взял меня за руку. Я тут же почувствовала приятное тепло его рук и поймала себя на мысли, что очень рада его внезапному появлению.

Мы прошли в банкетный зал и подошли к нашему столику. На лице Евы не появилось ни капли удивления, и я, сопоставив все факты, догадалась, зачем она сегодня выходила к Нику.

— Кстати, это тебе, — произнес Макс, когда я уже села, и протянул мне красную розу.

— Спасибо, — я почувствовала, как мои щеки наливаются краской.

Тамада все также громко говорил в микрофон, приглашая выпускников на разные конкурсы. Изредка включали музыку, и мы с Евой шли танцевать, так как, по сути, только из-за этого сюда и пришли. Парни сидели за столом, что-то живо обсуждая, пока мы находились на танцплощадке, окруженные своими сокурсниками и сокурсницами.

Я изредка смотрела в сторону входа, и Ева заметила это. Мы танцевали друг напротив друга, и подруга, сделав всего шаг, оказалась прям рядом со мной.

Конец ознакомительного фрагмента.