Мышка для босса

Ирина Лисовская, 2019

Оказаться не в том месте и не в то время – это про меня. Пережить позорное унижение? Окей. Справлюсь. С кем не бывает… Но оказалось всё намного хуже, чем я предполагала. Мой босс – дерзкий и циничный человек, он всегда добивается того, чего хочет, любыми методами. И как по закону жанра, именно я привлекла его внимание… Теперь я для него лишь очередная игрушка. Но что если вдруг в правила нашей игры вмешаются две красные полоски? Что тогда, Босс?!

Глава 3

Я не могла найти себе места: постоянно ворочалась на кресле, глядела по сторонам и не могла сосредоточиться на работе. До сих пор эмоции кипели внутри, как не выключенный чайник, и ничего с этим не поделаешь. Начальница изредка посматривала на меня, хмыкала, но ничего не говорила. Она страдала от похмелья и предпочитала, чтобы сегодня от нее все отстали. Окей, так даже лучше.

На ее столе зазвонил телефон, она взяла трубку, внимательно выслушала, повесила обратно. Глянула на меня с удивлением, я нервно облизнулась, предчувствуя беду.

— Цветочек мой, — Валерия Николаевна сняла очки и продолжила, — что ты уже натворила? Тебя вызывает сам… — она подняла указательный палец вверх, но не произнесла имени.

Когда начальница так говорила, всегда имела в виду Артёмова. Так уж повелось в нашем отделе, никто не любил называть, как они выражаются, черта по имени. Плохо дело! Неужели мужик мог поступить настолько низко и нажаловался руководству? Ну, нахамила чуток, по делу ж. Вот козел! Другой причины, чтобы меня вызывало руководство компании, нет. Остается только это.

— Понятия не имею.

— Что ж, удачи. Иди на пятнадцатый этаж, прямиком к Артёмову.

Когда я вышла, мне или почудилось, или Валерия Николаевна сказала: «Земля тебе пухом». Тьфу, тьфу, тьфу! Нет, явно моя бурно разыгравшаяся фантазия.

Как раз, пока поднималась, было время обдумать оправдание. Знать бы наверняка, что стукач Оскар рассказал на самом деле. Может, он наврал с три короба, а мне теперь краснеть перед Артёмовым. Я твердо решила идти до конца и отрицать любые притязания в мой адрес. В конце концов, если в этой кампании кадровые вопросы решаются подобным путем, то грош цена такой работе. И плевать, насколько тяжело мне досталось место. Пусть буду получать в два раза меньше, зато спать стану спокойно.

Выйдя из лифта, пошла по длинному, застеленному ковром коридору и крутила головой в поисках нужного мне кабинета. Впереди заметила арку, вниз вела пара ступенек, туда и пошла.

Ага, вот и дверь, на которой красуется табличка Артёмов О. Н. заместитель генерального директора. Помещение секретаря, где я оказалась, намного больше нашего с Валерией Николаевной кабинета, невероятно светлое, с панорамными окнами. Вид из них, фактически на высоте птичьего полета, завораживал. Рядом располагались другие высотки, и весь город — как на ладони. Казалось, подойди к окну поближе, и от высоты закружится голова!

— Эй, ты заблудилась? — небрежно поинтересовалась у меня блондинка.

О… Я уже и забыла, зачем пришла. Девушка глядела на меня с отвращением, словно мне здесь не место и, по сути, она была права. Вся эта роскошь не по мне. Даже секретарша выглядела так, словно только что сошла с обложки дорого глянцевого журнала. Профессиональный макияж, ярко накрашенные красные губы, дорогостоящая одежда — все под стать директора.

— Эй, оглохла, что ли? Шагай отсюда.

М-да. А вот с уважением у нее явные проблемы. Хотя, в какой-то степени ее понять можно. Вдруг у секретаря обязанности такие — отгонять от Артёмова всяких там зевак?

— Меня вызвали.

Ого, а в глазах у нее явно линзы! Не может быть такого натурального, кристально чистого голубого цвета. Пафосно и очень круто.

— Власова?

Девушка дождалась от меня кивка и только потом встала из-за стола. Мама дорогая… Мало того, что у нее ноги от ушей, так еще и на каблуках ходит. Это ж какой у нее рост, метр восемьдесят? Я со своим метр шестьдесят пять просто нервно курю в сторонке. Да и высокие шпильки с платьями или юбками не по мне. А вот брючный костюмчик и удобный, низкий каблук — то, что надо.

— Стой тут, сейчас доложу.

Вот и все. Я чувствовала себя не в своей тарелке, но не нервничала, ведь правда, как ни крути, на моей стороне.

— Заходи.

Блондинка широко раскрыла предо мной дверь, и не оставалось ничего иного, как войти. Кабинет был оформлен в черно-белых тонах, слева — огромный аквариум с одной единственной рыбой. Справа — белоснежный диван и по бокам два черных кресла. Ровно по центру кабинета сидел босс, спиной ко мне, и казалось, глядел в панорамное окно. Я заламывала пальцы на руках в нерешительности. Прошла ровно половину пути до массивного стола и решила дать о себе знать:

— Здравствуйте.

Артёмов не спешил поворачиваться ко мне лицом, но не общаться же с его затылком. Как-то все… неудобно. Вообще, стоять в обуви на ковре для меня дикость, но ничего с этим не поделать. Вероятно, уборщица потом вычистит его в конце рабочего дня, и он снова засияет.

Молчание длилось слишком долго, ставя меня и без того в неудобное положение. Хоть бы сказал что-то или спросил! А то стою тут, как нашкодивший ребенок в садике перед воспитательницей.

— Простите, я, эм… Мария Власова.

Черт, что несу? Естественно, он знает, как меня зовут, ведь секретарша доложила только что! Я просто растерялась, не каждый день вызывает на ковер руководство компании.

— Знаю, — терпеливо отозвался мужчина.

Голос оказался до боли знаком, но я никак не могла понять, кому он принадлежит.

— Подходи ближе, не стесняйся.

Я оторопела и отрицательно качнула головой, отказываясь верить догадкам. О нет, так не бывает! Не может тот козел из лифта вдруг оказаться одним из хозяев компании. А ведь инициалы на табличке, черт возьми, совпадают!

Мужчина медленно обернулся, на его лице застыла коварная усмешка, прям как у того Чеширского кота из мультика. Прекрасно. Просто великолепно. Только я, похоже, умею влипать в разные передряги, где одна хуже другой. Но сейчас превзошла саму себя — нахамила бигбоссу и, скорее всего, стою на пороге увольнения, с волчьим билетом.

Я видела по хитрым и наглым глазам — он ждал от меня чего-то. Извинений или оправданий, уж не знаю точно. А что сказать? У меня попросту пропал дар речи от такой подставы.

— Если думаете, что теперь я стану извиняться за свое резкое поведение в лифте, то напрасно.

Мужчина тихо хохотнул и продолжил сверлить меня ледяным взглядом, проникая прямо в душу. Я так и чувствовала, как цепкие морозные пальцы бесцеремонно лезут туда и перебирают каждую тайну, каждую эмоцию в надежде разгадать секрет. А какую тайну хранишь ты? Ведь не зря показалось еще там, в туалете, что мужчина меня наказывал минетом, хотя мы виделись впервые в жизни!

— Хочешь потерять место? — спросил он с интересом.

Оскар Никодимович встал и подошел поближе, уселся на край стола. Я всеми силами старалась держаться уверено и стойко, но с каждой пройденной секундой это становилось нереально. В нем будто была заложена жесткая аура, заставляющая людей склонять головы и беспрекословно подчиняться. И я не исключение.

— Не хочу, — нашла в себе силы ответить. — Вы сами ставите меня в жесткие рамки. Я скорее предпочту уйти из компании, чем наступать на собственное горло и позориться. Нравится, когда люди унижаются перед вами за кусок мяса? Практикуйте это на других, они с радостью подчинятся.

Пока говорила, сильно вспотела, пришлось вытереть ладони о штаны, что не скрылось от внимательного взгляда мужчины. Он выгнул бровь, кивнул с широкой улыбкой на лице, словно уже победил в схватке. Естественно, мне было не по себе в эту минуту, я как овечка, пойманная волком. Стою, дрожу и думаю: съест или надкусит? Чтоб ты подавился, козел!

— Непрогибаемая, значит, — мне так показалось, что его возбуждает сопротивление, он аж весь светился, как начищенный самовар. — У меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

— Какое?

Подвох был настолько очевиден, что тут даже к гадалке не ходи. Я уже заранее понимала, что откажу ему в любом случае. Но какие последствия ждут — это уже другой вопрос.

— Будешь моей любовницей ровно столько, пока окончательно не надоешь.

Я расхохоталась, полагая, что мужчина сначала решил пошутить. Любовницей! Кому скажу — не поверят. Смеялась не долго, решительный взгляд и поджатые губы вовремя поставили меня на место. Мамочки, он не шутит. На смену веселью пришло негодование, а следом — глубокий шок. Да… блин! Как он смеет предлагать мне подобные вещи?! Немыслимо просто.

— Вы, верно, шутите, — решила уточнить для начала, уж слишком противоречивой оказалась ситуация. Хотя на языке уже крутились совсем иные слова для босса.

— Детка, я никогда не шучу. И если сказал, что будешь моей, значит…

— Ни. За. Что! — перебила, чеканя каждое слово.

Адреналин хлынул в кровь, я почувствовала неожиданный прилив сил и желание залепить Оскару звонкую пощечину. Чудом сдержалась. Это уже слишком грязно. Он что думает, раз однажды каким-то чудом вынудил меня делать ему минет, так теперь буду на все согласна?

— А с моста не спрыгнуть? — съязвила, когда пауза затянулась, он все ждал согласия. Перетопчишься, индюк недоделанный!

— Лучше подумай дважды, прежде чем отказывать. Я всегда получаю то, что желаю. А на данный момент я возжелал тебя, — цинично высказался мужчина и поднялся на ноги, сделал шаг вперед. Пришлось отступить.

— Да пошел ты! — высказалась в сердцах. — Уж лучше увольнение, чем…

Оскар не дал мне закончить мысль, приблизился вплотную, приподнял подбородок вверх большим и указательным пальцами, принуждая смотреть ему в глаза. Почему мне показалось, что они горят от… возбуждения?!

— Увольнение? Это слишком просто. Я уничтожу тебя, растопчу как букашку и заставлю приползти на коленях обратно. Ты еще будешь умолять меня, а я подумаю, делать ли снова щедрое предложение.

Говорил он свирепо и непоколебимо, пугая до дрожи. Сердце от паники ухнуло в пятки, а из-за горького кома в горле не смогла сразу ответить. Угроза исходила такая, что я почувствовала ее каждой клеточкой, она буквально витала в воздухе и отравляла его ядом. Пульс зашкалил, но мне необходимо было сказать хоть что-то, а не уходить поверженной:

— Вы не посмеете, — голос дрогнул. — Я заявлю в полицию, поскольку…

— Желаю удачи, а теперь пошла вон. Даю тебе срок до завтра, хорошенько подумай.

Я вышла из кабинета и пошла на ватных ногах, перед глазами плыла картинка и, кажется, только что задела кого-то плечом. Плевать. В ушах до сих пор стояла та угроза, мешающая мне нормально дышать: «Я уничтожу тебя, растопчу как букашку и заставлю приползти на коленях обратно. Ты еще будешь умолять меня…».

***

Оскар ощутил медовый привкус победы на губах, хотя дело еще не закончено. Он до сих пор был взбудоражен до мурашек по коже от того, как изыскано Мышка давала ему отпор. Внешне казалось, что ничего ее не пугает, но мужчина видел панику в серых глазах и то, как она терла ладони об одежду…

Честно говоря, он и не ожидал, что будет легко сломить девчонку, тогда попросту Мышка потеряла бы для него всяческий интерес. Все дело заключалось именно в неподчинении и странном слове «нет». Оскар не часто в своей жизни слышал отказ, а уж когда такое происходило, буквально из кожи вон выпрыгивал, чтобы заполучить желаемое. В конечном итоге, получал. Вот и сейчас лишь вопрос времени, когда Мышка сдастся.

Он уселся обратно за стол и собрался сделать важный звонок, как в кабинет с тройным стуком вошел Борис. Это было у них кодовое «слово», чтобы обозначить себя.

— Дружище, ты не вовремя.

Оскар ненавидел промедление, сейчас каждая минута на счет. Чем раньше он позвонит, тем скорее получит информацию.

— Я только что столкнулся в коридоре с той девушкой, Машей, — ему показалось, что в голосе друга слышался упрек.

— И? Борь, без нотаций, ты мне не чертова мамочка, уж прости.

Его бесило, что некто, пусть и лучший друг, пытается диктовать правила поведения. Моралист тут нашелся, да Артёмов сам себе хозяин!

— Ты видел, в каком подавленном состоянии она была? Что бы ты ни делал, умоляю, прекрати. Найди другую жертву, которая на самом деле будет этого хотеть. Вон хотя бы Марину.

— Слушай, — он понимал, что сейчас наступит на больную мозоль, но не мог иначе: — Я же не лезу к тебе с требованием полностью вычеркнуть из своей жизни Камилу. Думаешь, не знаю, что ты снова попал на ее удочку и простил все грешки, принял обратно?

Другу нечего было ответить, потому что правда всегда бьет слишком больно. Да, он далеко не ангел, но в советах тех, кто сам не может привести свою жизнь в порядок, не нуждается.

— Когда же ты стал такой редкостной сволочью, друг? — риторически спросил Боря и бросил на стол папку. — Документы на подпись.

Зам больше ничего не сказал, повернулся к нему спиной и подошел к двери.

— Ты прекрасно знаешь, когда.

Борис даже не обернулся, но Оскар знал, что друг отходчивый, и уже через пару часов они снова зароют топор войны в каком-нибудь баре за стаканом виски.

Так не вовремя проснулась та малая часть совести, что еще осталась у него и мешала связно думать. Мужчина снял трубку, но из-за внутренних колебаний никак не мог набрать номер. Может, Борька прав, и стоит отпустить ситуацию, найти другую жертву?

— Да пошло оно все лесом!

Какого черта он кому-то что-то должен? Девка сама подписала себе приговор, когда стала давать отпор. Вот подчинилась бы сразу, глядишь, его и не переклинило бы так сильно. Он жал на кнопки с какой-то маниакальной решимостью, словно от этого зависела вся его жизнь. Спустя пару гудков, ему ответили:

— Слушаю.

— Русик, у меня к тебе дело на миллион.

— Оскар, черт тебя подери, сколько лет, сколько зим! — детектив рассмеялся в трубку. — Миллион — это хорошо. Выкладывай.

Да, много времени прошло с их последнего общего дела. Артёмов обычно поручал подобные вопросы начальнику службы безопасности, но дело Мышки требовало особой скрытности. Меньше знают, крепче спят.

— Есть у меня в компании одна особа. Хочу, чтобы ты нарыл на нее абсолютно все, что только сможешь, любое грязное белье. Что-то, за что потом можно зацепиться. Имя, адрес — все есть, скину тебе почтой. Возьмешься?

— Не вопрос, для тебя все что угодно. Какие сроки?

Вот что ему нравилось, так это преданность своему делу и безотказность. Но, даже не это стало решающим фактом, а то, что Рус мог достать информацию в сжатые сроки. Без халтуры, лишь факты.

— Срок вчера.

Русик присвистнул, задумался на минуту, создавая никому не нужную паузу в общении.

— Хорошо, жду инфу. Думаю, завтра утром уже смогу дать примерно восемьдесят процентов. Остальное — к вечеру. Но, это смотря, что там за особа и сколько потайных скелетов имеет в шкафу.

— Прекрасно, с меня причитается.

— Добро.

Оскар повесил трубку и удовлетворенно облокотился на спинку кресла, закинул руки за голову. Вот и все, Мышка, скоро ты окажешься в лапах прожорливого котяры. Лишь на секундочку засомневался, вдруг Руслан не сможет найти те ниточки, за которые можно подергать. Но потом успокоился. У всех что-то да есть, не может человек быть кристально чистым, всегда есть некое «но», которое и тянет камнем на дно безысходности. Как же ему теперь дождаться до завтра? Зубы сводило от предвкушения и сладкой победы.

Оскар лишь опасался, что, как только стены Мышки падут, она тут же станет ему безразличной, неинтересной. Хотя… у девчонки имеется небольшой стержень, и вряд ли она так просто прогнется. Должно пройти как минимум пара тройка месяцев, а за это время он успеет насытиться Мышкой сполна.

***

Дождаться конца рабочего дня для меня оказалось настоящей пыткой. К счастью, Валерия Николаевна нагрузила поручениями, даже думать было некогда. Но сейчас, когда покинула здание компании и быстро шла домой, они атаковали, как голуби в парке, увидев хлеб или семечки. Налетели неожиданно и облепили так, что не отгонишь!

Что же мне делать, как быть? Реальны ли угрозы Оскара? Может, он как та собака — только лает, но не кусает? Ага, этот оттяпает руку по локоть и глазом не моргнет! Я, можно сказать, стояла на распутье, где любая дорога вела прямиком в ад. Прекрасный выбор, ничего не скажешь. Быть сексуальной игрушкой у богатенького козла или трястись все время, оглядываться, не воткнет ли кто нож в спину. И это в лучшем случае.

Нет, ну, если подумать логически, вот что он мне может сделать? Пустит слух по компании о том, что я делала на корпоративе? Гнусно, но это забудется, люди быстро переключатся на другую новость. Уволит? Ладно, переживу. Даст ужасную рекомендацию, что больше никуда не смогу устроиться по профессии? Не страшно. Что еще? Как именно собирается рушить мою жизнь? Вынудит покинуть город, начать жить с нуля? Или… Может, изысканно подставит в финансовых махинациях и отправит в тюрьму?

Черт, как же ты не вовремя со своими идиотскими предложениями, Артёмов! Почему я? В компании еще, как минимум, тысяча других женщин, но нет, «повезло» именно мне. Что во мне такого?..

Ох, знать бы наверняка, что на самом деле стоит за теми угрозами. Меня колотило от возникшего негатива, хотелось выплеснуть его наружу, отыграться на ком-то, но… не на матери же! Вот бы мне сейчас Оскара сюда, поместить его в чужую среду, чтобы не чувствовал себя королем ситуации. Вот тогда бы я отыгралась на нем по полной. Хотя, судя по всему, этот из любой ситуации найдет выход. Гад! Ненавижу!

Около подъезда мне пришлось быстренько брать эмоции под контроль, незачем еще и маме переживать. Ей хватало сейчас забот и без моих проблем.

В дверях меня встретила родительница, поинтересовалась:

— Купила лекарства?

Вот черт! Совсем из головы вылетело. Оно и неудивительно, как я еще имени своего не забыла в суматохе.

— Прости, замоталась, сейчас сбегаю.

Благо аптека была не так далеко от дома, буквально десять минут, и я снова дома.

Как бы ни старалась отвлечься, а нервозность все время возвращалась, устраивала в голове настоящий хаос. Эти мысли… Они сводили с ума и мешали нормально уснуть, даже таблетка не помогла. В итоге, когда прозвенел будильник, я все еще толком не сомкнула глаз.

Лучше бы этот день никогда не наступал. Не готова я дать положительный ответ, как ни крути. Может, рискнуть? Ну, что он мне такого сможет сделать, чего не смогу пережить? Неизвестность убивала. Выворачивала душу наизнанку, мне даже кусок не лез в горло!

Ушла я с отвратительным настроением, не выспавшаяся и с жутко краснючими глазами. Паша, увидев меня, перекрестился и попытался пошутить:

— Слёт ведьм прошел не так гладко, как хотелось бы?

Я фыркнула и отвернулась, сегодня даже его шуточки не могли спасти ситуацию.

— Понял, тебя сегодня лучше не трогать. Надо бы табличку повесить: «Не лезь, убьет!».

О, да! Только Оскара надпись не остановит, к сожалению. Парень дал мне кофе, а это значило, что пора идти на минное поле.

Чем ближе подходила к офису, тем поганее становилось настроение. Ни с кем не здоровалась, целенаправленно шла к лифту, наплевав на всех вокруг. Даже не стала извиняться, когда задела кого-то локтем.

В кабинете поставила один стакан с кофе на стол Валерии Николаевны, а из другого сделала большой глоток. Сколько у меня еще времени перед решением? Час, два или, может, могу тянуть до вечера? Меня передернуло. Нет, столько ждать не смогу. Да я себя «сожру» нервозностью быстрее!

Секретарша Артёмова позвонила после обеда и велела мне немедленно подняться к начальству. Вот и все, Маша, сейчас решится твоя дальнейшая судьба.

— Зачастил он вызывать тебя. Что-то случилось?

Я пожала плечами и ответила с улыбкой на лице:

— Понравилась.

В общем-то, даже не соврала. Валерия Николаевна никак не прокомментировала, вернулась к работе, наверняка считая, что ничего криминального на самом деле не произошло. Знала бы она, как быстро колотится мое сердце, будто перед встречей с палачом.

К кабинету дошла, как в тумане. Блондинка в этот раз уже ничего не спрашивала, лишь озлобленно глянула на меня и побежала докладывать. Беги, Маша, пока есть возможность! Вот чувствовала, что не смогу уйти из кабинета просто так, если снова откажу. Но и соглашаться тоже не хотелось! Что делать? Ладно, была не была, рискну.

— Иди.

Иди… Легко ей говорить. Для меня переступить порог оказалось не самой легкой задачей. Тем не менее, глубоко вдохнула и вошла. Не хотела закрывать за собой дверь, но секретарша сделала это за меня. Я оказалась один на один в клетке с тигром. Вон уже сидит, облизывается, словно пред ним сочный кусок стейка.

Артёмов выглядел слишком довольным, как если бы в его рукаве был припрятан джокер на непредвиденный случай. Меня стало заметно колотить от страха, ничего не могла с этим поделать. Сглотнула, в надежде хоть как-то успокоиться. Обстановка давила на психику, как и сам палач, безмолвно требуя ответа. Причем, положительного.

— Что ты сегодня мне скажешь, Мышка?