Гахиджи

Ирина Королева, 2012

Елена – молодая девушка, жизнь которой состоит из сплошных вопросов без ответов, начиная с загадочной смерти матери, вызвавшей детскую амнезию и непонятной, граничащей с сумасшествием, ненависти отца. Вскоре она собирается отметить свое восемнадцатилетие на Кубе, вместе с вырастившей её тётей Мартой и двоюродной сестрой Катериной, но судьба решает иначе. Они попадают во власть Бермудского треугольника, где надежно скрыт остров, являющий собой рай человеческий. Но так ли это? Что ждет её там? Какие испытания? Но, главное, она находит там ответы на все свои вопросы. И ей становится страшно…

Глава 23

В этот раз они проспали недолго и когда принесли обед, Елена подошла и обратилась к старику:

— Извините, могу я спросить?

Старик удивленно обернулся к девушке:

— Что ж, говори, коли начала…

Елена нервно заломила руки: — Китаец, он привез нас сюда, высокий такой, со шрамом.

— Я понял, о ком ты говоришь. — Кивнул старик. — Он наш Мудада.

Катерина громко прыснула: — Правду говоришь, старик! — вклинилась она в разговор, не сумев сдержаться, чем вызвала короткий недовольный взгляд сестры.

— Я смогу его увидеть? — Елена сильно волновалась, отчего её голос начал дрожать. — Это очень важно! Мне нужно его спросить! Это даже не касается нашей поездки, это нечто другое, личное! Касательно моего прошлого.

Старик задумчиво погладил себя по бороде: — Нет, не можешь. — Елена обречённо опустила глаза, чувствуя горечь, но старик пристально смотря на Елену продолжил. — Его здесь нет. Он давно улетел. Я даже не знаю, чем тебе помочь. Вполне возможно, что вы еще и увидитесь, но это зависит от слишком многих факторов. И время — один из них.

— Спасибо. — Елена быстро кивнула и вернулась на свое ложе из подсохшей травы.

— А мама? — Катерина продолжила разговор. — Женщина, с которой мы летели. Вы что-нибудь знаете о ней?

Старик устало посмотрел на девушку, и не сказав больше ни слова, вышел из комнаты. Лязгнул тяжелый засов. Катерина и не ожидавшая ответа, скривила рожицу широкой спине старика и мысленно послала проклятия, после чего повернулась к Елене:

— Почему ты спросила про китайца? Слышала, как назвал его наш конвоир? — Катерина весело усмехнулась, но сестра не поддержала её веселья.

— Я расскажу тебе. Сейчас расскажу. — Елена налила себе еще чаю и села обратно на кровать.

***

Наталья торопливо бежала по широкой улице Светогорска, но ребенок сильно замедлял движение.

— Пожалуйста, девочка моя, давай побыстрее, осталось совсем немножко. — Причитала женщина и упрямо тянула детскую ручку.

— Мама…я… устала.… Почему мы не можем ехать на нашей машине? — ребенок начинал плакать, размазывая слезы по замерзшему лицу и упираясь маленькими ножками.

— Не можем, солнышко, потерпи немного, скоро мы поедем на большом корабле, и моя доченька отдохнет, согреется, попьет горячего какао.

Наталья продолжала бежать, перепрыгивая маленькие лужи, окаймленные грязным рыхлым снегом и тянуть за руку капризничавшего ребенка. Колючий ветер раздувал полы дорогого модельного пальто и пробирался под одежду, но Наталья не замечала холода. Она бежала, панически оглядываясь по сторонам и вглядываясь в мимо проезжающие автомобили. Ветер еще усилился и вдалеке показался прибрежный порт. Наталья подхватила Елену на руки, натягивая пониже короткое пальтишко в крупную красную клетку, и прижалась губами к детской щечке, согревая холодную кожу. — Скоро, уже скоро, — продолжала тихонько нашептывать она.

Узкий проулок, расположенный между двумя домами, вывел на прибрежную зону, покрытую асфальтом и изящным низким заборчиком, огораживающим улицу от небольшого каменистого пляжа. Многочисленные кафе и сувенирные лавки по большей части стояли закрытыми. А редкие туристы, сделав пару стандартных фотографий, старались скорее укрыться от пронзительного морского ветра. В целом набережная выглядела пустынно. Наталья опустила Елену на асфальт и скривилась от тупой ноющей боли в спине. Очередной порыв с силой ударил в лицо, сорвав белоснежный берет, и растрепав густые каштановые волосы. Ребенок заплакал, не желая лишаться теплых объятий, и она опять побежала. Пирс находился совсем рядом. Небольшой грузовой лайнер, на котором Наталья собиралась отплыть, уже закончил погрузку товара и совершал последние приготовления, о которых она не имела ни малейшего представления. Её интересовало только то, что капитан пообещал взять её с собой за определенную плату и не задавал лишних вопросов. Она оглянулась назад и опять побежала. Страх придавал ей сил и выносливости, и она уже почти улыбалась, до желанной свободы оставались считанные метры и длинный пронзительный гудок, возвещавший о скором отплытии, только добавил радости. Наталья уже повернула к пирсу, когда открывшаяся картина, заставила её замереть на месте. Возле лайнера стоял её муж и нервно курил дорогую сигарету. Он то же увидел Наталью и зловеще улыбнулся, направляясь к ней на встречу. Женщина спрятала Елену за спину, придерживая за плечо одной рукой, гордо выпрямила спину и встретила жестокий взгляд. Николай приближался:

— Ну, здравствуй дорогая женушка! Далеко ли собралась? — выкрикнул он, подходя почти вплотную. — Решила бросить мужа одного? — Наталья сильно напряглась. Она уже знала эти угрожающе-ласковые нотки в голосе и жутко боялась, но вида старалась не показывать. Что-то отвечать ему было бессмысленно.

— И доченьку с собой прихватила! — продолжал он свой монолог, играя заботливого мужа. — Неужели решили прогуляться? Ай-я-яй, что же ты шапочку то не надела. — Николай заботливо надел ей капюшон. — Простудишься ведь, заболеешь. Торопилась, наверное, сильно? — мужчина обошел вокруг жены, осматривая её со всех сторон. — И куда же мы спрашивается, так сильно торопились? — Елена прижалась к маминой ноге и непонимающе смотрела на родителей. Она чувствовала, что назревает что-то плохое, но не могла понять, что.

— Вроде, как не очень подходящее место для прогулки. Такой сильный ветер! Да и ребенка совсем заморозила. — Николай обратился к дочери. — Правда, малышка? — он потянул ребенка к себе за рукав.

Наталья вцепилась в другую руку дочери: — Николай, пожалуйста, отпусти нас!

— Отпустить? — мужчина убрал руку от ребенка и наотмашь ударил Наталью по лицу. Женщина упала на асфальтированную поверхность пирса, утирая брызнувшую из губы фонтаном кровь и застонала. Елена громко закричала и бросилась к матери, но Николай отшвырнул ребенка как бродячую шавку. Наклонившись к упавшей жене, он схватил её рукой за челюсть и поднял лицо, направляя глазами к себе. — Отпустить говоришь? Но куда же ты пойдешь? Тебе что плохо с любимым мужем? Или ты уже подобрала замену?

— Ты знаешь, что у меня никого нет! — женщина попыталась воззвать к благоразумию. — Пожалей хотя бы Елену! Зачем ей видеть наши ссоры!

— А ты пожалела ее, когда хотела лишить родного отца? Или может быть, ты меня пожалела, когда решила бросить, даже не попрощавшись! Этот ведь ты во всем виновата! Ты сделала меня таким! Ты отравила мою душу! — Николай распалялся все больше. — А теперь сбегаешь, как последняя сучка! Даже смены белья не захватив!

— Николай ты знаешь, что я не виновата! Ты не оставил мне выбора! Я не могу так больше жить!

Елена стояла невдалеке и потихоньку плакала, боясь разозлить отца еще больше. Её плач разносился по пирсу, но никто не приходил на помощь. Местность была пустынной.

— Ах ты, паршивая сучка! Я не оставил ей выбора. — Николай выпрямился и со всей силы ударил ногой Наталью в живот, отчего женщина закатила глаза и захрипела.

— Папочка! Не надо, папочка! — Елена закричала, захлебываясь слезами, но отец её не слышал. Он продолжал бить Наталью тяжелыми ботинками и, получая от этого удовольствие, все больше входил в раж.