Слово за словом. Благотворительный сборник коротких рассказов

Ирина Владимировна Бакулина, 2020

Сборник коротких рассказов современных авторов. В апреле 2020 года был проведен благотворительный марафон в поддержку молодой писательницы Ирины Бакулиной, которая нуждается в дорогостоящей пересадке почки. Все средства от проведения марафона и от продажи этого сборника пойдут на операцию Ирине. Содержит нецензурную брань.

Про вилки. Даша Берег

— Окей, окей, окей, — Лена всегда повторяла это слово, когда пыталась успокоиться, но оно всегда заводило ее еще больше, — окей. Давай просто представим, что этого сейчас не было. Отмотаем назад, на пять минут назад, на две минуты назад…

— У меня, блядь, вилка в руке, что тут отматывать? — цедил сквозь зубы Марк, то ли от боли, то ли от бешенства.

Из правой ладони у него действительно торчала столовая вилка.

— Надо таблетку сразу выпить, я сейчас дам. Выпиваешь и потом вытаскиваешь. Или давай я?

— Ты ее уже туда запихала, дальше я сам.

— Окей.

Лена начала судорожно рыться в аптечке. Она чувствовала себя отличницей, не успевающей решить все задания в контрольной.

— Вот, анальгин…

— Ты смеешься? — ехидно спросил Марк и, проигнорировав протянутую руку с таблеткой, резким движением вытащил вилку из ладони. Пошла кровь.

Лена заплакала. Даже странно — вот уже вроде бы и чужие, а больно от его боли до сих пор, словно они еще одно целое.

Марк промокнул ладонь салфеткой. На мгновение на ней показался забор из одинаковых лунок, а потом все снова окрасилось красным.

— Ты зачем это сделала?

— Я боялась, что ты сейчас уйдешь, — тихо проговорила Лена.

— Думаешь, вилка могла меня как-то удержать?..

— Прости…

— Может, лед приложить?

Лена сходила на кухню и с виноватым видом принесла замороженную курицу.

— У меня только — вот…

Марк вздохнул и положил ладонь курице на бедро.

— Хорошо смотритесь, — сказала Лена.

— Давай уедем, — шептала она ночью, пока Марк сжимал зубы от накатывающей боли и, не моргая, смотрел на люстру-вентилятор, шумно разбрасывающую воздух по комнате. Его ладонь пульсировала в ее ладони, словно вилка слепила их вместе, как канапе.

— Давай лучше анальгин, наверное.

— Может, еще курицу принести?

— Она уже растаяла, ее теперь только жарить… Куда ты хочешь уехать?

— Домой.

— Мы дома.

— Нет, совсем домой.

Марк усмехнулся в темноте.

— В нашу деревню?

— Не в деревню, а в маленький город. Помнишь, какими мы были, когда приехали сюда?

— Молодыми, — вздохнул Марк, — даже юными, вот и все.

— Нет, — возразила Лена, — дело не в этом. Мы любили друг друга. Я не била посуду, ты не орал, как резаный, если не мог отыскать свои носки. Мы не ссорились из-за денег и не ужинали по отдельности.

— Нам было по двадцать два года. Конечно, мы не ссорились из-за денег, у нас их просто не было.

— Послушать тебя, к тридцатнику все просто должны смириться с тем, что в отношениях наступает пиздец, и жить дальше, — начала заводиться Лена. — Окей, окей, окей.

— Послушать тебя, человека можно остановить, воткнув ему в руку вилку. Мы не сможем вернуться назад такими, какими были семь лет назад. Если что-то менять, то здесь. От смены декораций ничего не произойдет.

— Сколько мы уже пытались?

— Не помню. Помню, что сегодня должен был забрать от тебя вещи.

— Мне показалось, что, если ты уйдешь, я умру, — вдруг сказала Лена, — и я разозлилась оттого, что ты этого не понимаешь.

Она вспомнила те времена, когда казалось, что они сшиты вместе, так крепко — не разорвать. Когда даже минуты врозь были невыносимы. Когда от переизбытка чувств хотелось плакать. Когда от простого касания рукой нечем было дышать.

Куда все делось? Почему остались только горечь и упреки? И почему тогда — и это обиднее всего — боль в его руке до сих пор ее боль тоже?

— Я бы, наверное, тоже умер, если б ушел, — тихо проговорил Марк, — поэтому я остался.

— А я думала, из-за вилки.

— Дура.

Они помолчали. В приоткрытом окне шумела автострада.

— Если ты хочешь быть вместе, надо пробовать здесь, — сказал Марк, — мы не будем сбегать и не будем притворяться, что ничего плохого не было. Не будем начинать все заново.

— А как тогда?

— Будем продолжать. Не обнулять ничего. Не говорить «окей». Завтра запечем курицу, выбросим все вилки. Может, я даже схожу к врачу, потому что рука пиздец как болит…

— Я тебя люблю, — прервала его Лена, приподнявшись на локте и прислонившись лбом к его лбу, — и заткнись ты уже про эти вилки…