Обещанье не пустяк

Инна Шаргородская

Три феи решили поразвлечься. За счет людей, разумеется. Захотелось им вспомнить былые времена, тряхнуть стариной – заманить, например, кого-нибудь в чудесный колдовской сад, расположенный в другом измерении, и посмеяться над его приключениями. А заодно, возможно, и доброе дело сделать – выманить из сада его создателя и хозяина, мага-знахаря, который из-за своей несчастной любви сделался отшельником, вместо того чтобы больных лечить. И забыли феи о главном – не рой другому яму, сам в нее попадешь…

Глава 2

…Хорошая была квартира — в ней жили цветы, две кошки, собака и попугай.

Трогательное и обаятельное братство флоры и фауны.

Пышные бальзамины, фуксии и спатифиллумы радовали глаз своей ухоженностью. Маленький желтый пес никакой породы и кошки, белая и трехцветная, вольготно развалясь среди цветочных горшков на подоконнике большого трехстворчатого окна в гостиной, нежились на солнышке и поглядывали на заявившихся в дом чужих людей приветливо, со снисходительным любопытством. Толстый попугай в клетке, стоявшей там же, усердно охорашивался, занятый сам собой. И от всей компании в целом веяло покоем и умиротворением.

Добрая квартира — решила Настя. Потому что хозяйка ее — добрый человек. Надо соглашаться…

— Э-э-э, простите, — несколько сварливым тоном сказала верная подруга Соня, — а это все вы здесь оставляете? — и показала на окно.

Хозяйка захлопала глазами.

— Что вы имеете в виду?

— Зоопарк ваш!

— Ой, — озадачилась хозяйка. — Извините, не подумала… Нет, конечно, зверюшек я заберу.

— И птичку? — уточнила Соня.

— И птичку. А… цветочки вас тоже не устраивают?

Соня послала Насте вопросительный взгляд.

— Пусть остаются, — улыбнулась та. — Поухаживаю с удовольствием, и даже по всем правилам.

Флористика на самом деле была ее профессией, поэтому подруга кивнула и деловито отправилась проверять плиту и сантехнику. Для того и увязалась с нею смотреть квартиру, заявив: «Знаю я тебя! Даже если и увидишь, что бачок не работает, так постесняешься об этом сказать и будешь потом чинить за свой счет!»

— У меня у самой собачка есть, — сообщила Настя хозяйке. — Маленькая, как ваша. Это ничего?

Та призадумалась, пробормотав:

— Непредвиденный поворот…

Потом сказала:

— А впрочем — ничего! У такой славной девушки и собачка, наверно, славная!

Настя подняла брови, но промолчала.

Хозяйка, может, и добрым человеком была, однако не без странностей. «Славной девушкой» принялась именовать ее с порога и посматривала на нее с таким умилением, словно бы в ближайшие родственницы себе прочила, а не в квартирантки. А еще обута была в разные тапочки. И упорно пыталась отхлебнуть из пустой чашки, которую не выпускала из рук.

Не исключено, что одинока, общения жаждет и начнет заглядывать в гости через день… Но квартира Насте очень понравилась — светлая, чистенькая, полностью меблированная. Две комнаты, гостиная и спальня. Пусть первый этаж, зато в хорошем месте, недалеко и от работы и от школы, куда должна отправиться по осени в первый класс дочка Машка. Поэтому какие-то возможные неудобства можно было и потерпеть. Всего-то полгода, в конце концов!

— Ау! — позвала откуда-то Соня. — А что у вас в этом закутке?

Обе, Настя и хозяйка, выглянули из гостиной и увидели, что она стоит в конце коридора, отодвинув подвешенную там невесть зачем штору. За которой обнаружился действительно закуток — шириной и глубиной метра в полтора. В дальней его стене и одной из боковых имелось по две узкие дверцы, высотою в человеческий рост.

— Кладовки, — ответила хозяйка. — Вам, надеюсь, без надобности. Да и места в них ни для чего не найдется.

Слишком быстро ответила… и несколько напряженно.

Но в тот момент Настя не придала этому значения. Как и тому, что на полу перед кладовками лежал зачем-то коврик для вытирания ног. Подумала только, что размером каждая из них должна быть с пенал и почему не сделать было вместо четырех две, попросторнее?

— Да, — сказала она. — Вещей у меня не слишком много, в шкафах поместятся, так что… Я согласна, меня все устраивает.

Соня энергично закивала.

— И на мой взгляд порядок! Когда можно будет въехать?

— Да хоть сегодня, — радостно предложила хозяйка. — Зверинец свой я сейчас же и увезу… Вот вам ключи, пожалуйста!

* * *

При этих ее словах невидимые Вирина и Юниция, которые не могли, конечно, пропустить столь интригующее событие, как визит первого претендента на квартиру, переглянулись.

— Что ж, выбор сделан, — констатировала фея Странных Идей. — Удачный, по-моему. Ведь хорошенькой девушке любой захочет помочь, не то что какому-нибудь злобному старцу.

— Не скажи, — пробормотала фея Озорства. — Со злобным старцем вышло бы гораздо смешнее…

— Да где же его взять? Судьба послала нам девушку.

— Увы.

— Стало быть, ее и берем.

— Берем, — вздохнула Юниция.

— И начинаем сразу, как въедет.

— Ага…

Мирабель проводила посетительниц и нетерпеливо закричала с порога:

— Девочки! Ну, говорите скорее — как она вам понравилась? Правда, миленькая?

— Сойдет, — буркнула Юниция, становясь видимой и слетая со шкафа, на котором они сидели с Вириной. — Только бы с переездом не мешкала. Хотелось бы сегодня же и начать!..

* * *

У Насти, однако, ничего не ведавшей о чьих-то лукавых замыслах на ее счет, оставались еще дела в собственной квартире. Поэтому на съемную она отправилась, покончив с ними, только через день.

Из последних сил уговаривая себя радоваться…

Верная подруга Соня, которая специально взяла отпуск одновременно с нею, помогала. Во всем. И вещи паковать, и смотреть на жизнь веселее.

Все к лучшему! — без устали твердила она. Мама вдруг вышла замуж, в своем солидном пятидесятилетнем возрасте? — так это же замечательно! Нашла свое счастье наконец! Не все ей только с внучкой возиться…

Новоиспеченный отчим забрал ее жить к себе? — ну, милая, вам с Машкой осталась двухкомнатная квартира, было бы о чем горевать! Тем более что этот добрый человек отсыпал щедрой рукой денег на ремонт! Уж поживете пока на съемной, не рассыплетесь за полгода того ремонта…

Беглый Машкин папенька объявился? — и это хорошо! Совесть в человеке проснулась. Кроме того, ребенку нужен отец. А уж то, что он предложил — свозить Машку перед школой в Диснейленд, настоящий, американский, — так ты подумай, сколько это радости для нее и как она в той школе хвастаться перед одноклассниками будет! Все ж обзавидуются!

И вдруг еще… Ну-ка, признавайся, он тебе, случайно, заново жениться не предлагал?…

Соня вообще смотрела на жизнь удивительно легко. Никогда не унывала. Замужем она уже успела побывать дважды, хотя красотой особой не отличалась — маленькая, толстенькая — и часто со смехом говорила Насте: «Мне бы твой рост и твою фигуру, принцы в очереди бы стояли!» С обоими своими бывшими она, в отличие от Насти, оставалась в самых дружеских отношениях. Весело присматривала себе третьего мужа. И пятилетние близнецы ее, Санька с Ванькой, мамочку просто обожали…

— Не предлагал, — хмуро сказала Настя, трамбуя чемодан. — А если бы и предложил — ни за что, ты же меня знаешь!

— Да уж знаю, не простишь… Это ты берешь или на помойку? — Соня умолкла на секунду, разглядывая Машкин старенький свитер, потом решительно метнула его в кучу, приготовленную на выброс, и снова застрекотала: — Между прочим, встретилась я тут на днях с одним потенциальным женихом — очень бы тебе подошел на самом деле! Будешь знакомиться? Серьезный такой, со всех сторон положительный. Прекрасный сорокалетний юноша, кандидат наук…

— Возьми себе, — буркнула Настя. — Мне сейчас не до юношей.

— А когда тебе до них было? — немедленно возмутилась Соня. — Сколько я уже стараюсь, и все без толку? С кем ни пытаюсь познакомить, результат один — красавица моя тут же каменеет, нос кверху, в глазах презрение. И смотрит на беднягу, точно завкафедрой какой-нибудь на прогульщика!

— Так уж и завкафедрой? — рассеянно подивилась Настя, продолжая бой с чемоданом.

— Сто раз тебе об этом говорила — видела бы ты себя со стороны!

— Виновата, исправлюсь, — вздохнула Настя. — Ладно, Сонь, отвяжись. Мне, правда, не до юношей пока. За Машку беспокоюсь… А вдруг ей так понравится этот веселый папенька, который катает ее по Диснейлендам, что она захочет жить с ним, а не со мной?

— С ума сошла! — закричала Соня. — С чего бы это? Он что, уже высказал такое желание?

— Нет, слава богу. Но… я-то ей подобных развлечений не предлагаю. Все только воспитывать пытаюсь. А Машка обижается на меня, недавно вот инопланетянкой обозвала…

Соня хихикнула.

— За что?

— За то, что мультики кретинские не разрешаю смотреть. И не покупаю ей игрушечных монстров.

— Э… А может, ты и в самом деле с другой планеты?

— Ага, — снова вздохнула Настя. — И вам, землянам, конечно, не понять простого марсианского желания уберечь мозги своего ребенка от мусора! Взяли тоже моду — чуть что, инопланетянами объявлять…

Чертов чемодан закрылся наконец, она выпрямилась, огляделась.

Пять коробок с самыми нужными вещами, несколько тюков с одеждой. Должно хватить на первое время, тем более что щедрый отчим дал денег не только на ремонт. Велел ни в чем себе не отказывать.

Книги накануне переехали к маме, кое-что из мебели, достойное звания антиквариата, отправилось на реставрацию. Всего остального дожидалась помойка.

Ключи бригадиру ремонтников были уже выданы. Осталось только взять собаку на поводок — и в путь…

Покуда ехали, Соня тоже не умолкала. Усердно выискивала все новые и новые плюсы в Настиных обстоятельствах. А Насте все больше хотелось остаться наконец одной и поплакать.

Почему? Ответить на этот вопрос было трудно. Попробуй-ка объясни некоторым, особенно неутомимым оптимистам, по какой такой причине вид разоренного родительского гнезда, в котором прожиты все твои двадцать шесть лет, удручает тебя, а не радует! Да, конечно, гнездо это давно требовало ремонта и, наверно, станет в результате картинкой… но ведь это будет уже другой дом. Где все будет по-другому…

Попробуй-ка объясни, какой одинокой и пустой кажется тебе жизнь без уютного маминого крылышка, а тем более — без дочки! И пусть Машку пока никто не отнимает, тьфу-тьфу, а мама обещает забегать раз в неделю… все равно, не слишком ли много всего одновременно свалилось на ее бедную голову?

Вполне хватило бы и прихода бывшего мужа. Который бросил ее с грудной дочкой на руках, полюбив другую, как он сказал, и почти семь лет не подавал признаков жизни. А тут явился и… что уж там, действительно успел намекнуть, что не прочь вернуться насовсем, коли примут.

О чем Насте и думать не хотелось. Ибо кто предал раз, тот сделает это снова. Однако окончательный отказ она должна была ему дать еще только через неделю — когда Машку привезет, — и предстоявший разговор тоже ничуть не радовал.

«Прекрасные юноши» — единственное, чего ей сейчас недоставало!

…Но, конечно, Соня была права.

Настоящих причин грустить и плакать Настя в своем положении и сама не видела, сколько ни искала. Поэтому оставалось только честно признаться себе, что ее просто пугают перемены. Жили они жили, тихо-мирно, с мамой и Машкой, а теперь — изволь, как-то приспосабливайся ко всему новому, что взяла да и преподнесла жизнь!..

— Пить хочу — умираю! — сказала Соня, заперев за грузчиком дверь. — Давай чайку глотнем. Потом помогу тебе быстренько раскидать все по местам и поеду, пока светло. Меня, конечно, никто не ждет на даче, бабка с дедом ликуют там, заполучив в полное свое владение внуков. Но показаться и припугнуть их надо, чтобы знали — я бдю и окончательно детей разбаловать не позволю!

Настя кивнула и отправилась ставить чайник.

Зазвонил телефон в прихожей, Соня схватила трубку.

— Нет, нет, вы не туда попали, — бойко ответила кому-то. — Ни одного Дмитрий Иваныча тут не имеется! Пожалуйста, пожалуйста, всего доброго!

Дав отбой, она прошла в гостиную, потрещала там некоторое время скотчем, сдирая его с коробок, после чего тоже явилась в кухню.

— Чинка как-то странно себя ведет, — сказала, усаживаясь за стол и подхватывая с тарелки сухарик.

Чинкой звали Настину собаку. Полное имя — Чинарик, порода, по Сониному определению, — «недопинчер». Сын неизвестных родителей, черный с желтыми подпалинами, он и впрямь сошел бы за достойного представителя славной породы карликовых пинчеров, если бы не лапки — вдвое короче, чем положено.

— И что он делает? — спросила Настя, накрывая полотенцем заварочный чайник.

— Смотрит на диван, припадает на передние лапы и хвостом вертит. А до этого холку дыбил и вроде как рычать собирался. Тоже на диван.

— Может быть, хозяйских зверей чует? Ими здесь наверняка пахнет…

— Да нет, вид такой, будто он на самом деле заигрывает с кем-то. Кто на диване сидит.

— Хм. И кто же там сидит? Привидение? — усмехнулась Настя.

— На привидения собаки обычно воют, — авторитетно сказала Соня, в мировоззрении которой житейский практицизм вполне непринужденно соседствовал со жгучим интересом ко всякой мистике и детской верой в приметы и НЛО. — Нет… это, наверно, домовой, — заключила она и захрустела сухариком.

— Фаю-то даф? — прошамкала.

— Погоди, сейчас заварится.

Ополоснув и протерев кружки, которые оставила ей добрая хозяйка вместе со всей прочей необходимой посудой, Настя поставила их на стол и повернулась к окну, собираясь взять с подоконника батон, выложенный туда из сумки пятью минутами раньше. Протянула к нему руку и сдвинула брови, глядя на горшочки с цветами.

— Сонь, — позвала, — мне показалось или позавчера здесь были фиалки?

— Да, — откликнулась та, — фиалки. Как щас помню. Белые и розовые. А что?

— А теперь тут литопсы. Цветущие, красота! Тоже белые и розовые, поэтому я и не заметила сразу…

— Опять, что ли, домового шуточки? — Соня вытаращилась на подоконник.

Настя вздохнула.

— Хозяйкины, скорее. Одни цветы забрала, другие привезла.

— Вот делать нечего человеку! — фыркнула Соня.

— Ну, может, она фиалки больше любит, — предположила Настя. — И не решилась доверить их квартирантке. Хотя за литопсами уход посложнее будет!

— Надо было сказать ей, что ты флорист… Слушай, наливай уже чаю, заварился!

И тут из гостиной донеслось вдруг нетерпеливое поскуливание вперемежку с погавкиванием. При помощи коих Чинка обычно давал понять, что очень, ну просто очень хочет кусочек того вкусного, которое кто-то нагло ест у бедной собаки на глазах.

— Да что же там, действительно, происходит? — озадачилась Настя. — Наливай сама, а я пойду посмотрю.

Она вошла в гостиную и застыла.

Чинка танцевал.

То бишь кружился на одном месте, встав на задние лапки.

Что обычно делал только в том случае, если перед самым носом у него кто-нибудь держал кусок шоколада.

— Батюшки, — сказала, выглянув из-за Настиного плеча, любопытная Соня, не усидевшая в кухне. — Собачка ваша, никак, рехнулась?

Чинка, не обращая на них внимания, опустился на все четыре и гавкнул на диван.

Где, естественно, никого не было.

* * *

— Юниция, прекрати, — сердито сказала Мирабель. — Убери конфету! Если он еще и жевать начнет неведомо что, девчонки точно заподозрят неладное и сбегут. Обе!

Это подействовало. Фея Озорства спрятала наконец лакомство в карман и огрызнулась:

— А сама-то что творишь? Зачем цветы поменяла?

— Я не нарочно, — принялась оправдываться Мирабель, — забыла просто… всегда по понедельникам их меняю…

— Ой, кажется, они уже заподозрили, — перебила ее Вирина. — Давайте-ка мы их успокоим!

Все три феи выхватили, как мечи, волшебные палочки.

— Сонечка, уходи… — тихо загудела Юниция, помахивая своей, — нечего тебе тут делать!

— Все в порядке… — зашелестели остальные, — все хорошо…

* * *

Чинка угомонился. Лег на пол, обиженно отвернув морду от дивана, и загрустил.

— Точно — домовой, — сказала Соня, озираясь по сторонам. — Только что это он среди бела дня активизировался?… Ладно, методы нейтрализации нам известны. Блюдце молока и кусок хлеба.

— Нету молока, — вздохнула Настя, тоже обводя взглядом гостиную, где только сейчас заметила кое-какие изменения.

И здесь цветы на подоконнике стояли другие, сплошь кактусы вместо бальзаминов и фуксий. Окно обрамляли темно-шоколадные шторы с блеклым золотым узором понизу, а не желтые в цветочек, как прежде, да и вся обстановка почему-то казалась несколько иной. Более строгой. Словно раньше тут жил мужчина, а не женщина. Исчезли, что ли, безделушки и еще какие-то элементы декора, выдававшие женскую руку?…

— Ничего страшного, — сказала Соня. — Пойдешь меня провожать и купишь.

— Придется.

— А пока давай уже наконец чаю выпьем!

И тут позвонили в дверь.

Чинка подскочил, залаял и ринулся в прихожую.

— Это кого еще несет? — возмутилась Соня. — Ну никакого покоя!

Настя подтолкнула ее в сторону кухни.

— Иди разливай, а я открою.

— Спроси сначала, кто там? — уперлась Соня.

— Кто там? — послушно повторила Настя, повысив голос.

— Сосед! — ответили из-за двери. — Впустите, пожалуйста, поговорить надо.

Она подхватила Чинку на руки и открыла.

За дверью оказался симпатичный молодой человек.

Настолько симпатичный, что Настя даже растерялась слегка.

И поэтому, выпрямившись, машинально приняла неприступный вид. Как у какого-нибудь завкафедрой…

Визитер сделал то же самое.

Чинка вдруг умолк, и в наступившей тишине Соня, которая, разумеется, чай разливать идти и не подумала, восхищенно протянула:

— О, какие тут соседи!

Молодой человек сделался еще неприступнее.

— О, какие они гордые! — добавила Соня тем же тоном.

— Меня зовут Стас, — холодно сообщил он им обеим. — Разрешите войти, пожалуйста, у меня к вам серьезный разговор…