Абсурд. Безумие. Вера

Инна Кройс

В моем миру растут цветы.На белоснежных стенах розы.Они не требуют водыИ жуть прекрасны в брызгах коматоза!!!!!!!!!!!!

© Инна Кройс, 2023

ISBN 978-5-0060-7513-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Когда ветви деревьев уходят под землю, а корни упираются в небо, это не абсурд, это уже паранойя.

Мне не нравится, когда заковырка витиевато

Вдруг ударила бокал, и разбился он стократно,

Перепутав все мишени, из друзей да во врагов,

Я в своей смешной шинели шёл дорогой дураков.

На рассвете было солнце, дождик мелкий моросил,

Но луна вдруг ухватилась, заорала что есть сил:

«А не хочу я ничего, не пойду я никуда.

А я такая же звезда и останусь навсегда».

Мне не нравится, когда ароматные зефиры

Вдруг меняют мне меня на волшебные эфиры,

Перепутав что-то с чем-то, оголтелые орут.

Я, как путник несусветный, продолжаю этот путь.

Зато на небе кутерьма, солнце пьяное с луной,

Наконец-то они вместе и смеются надо мной:

«А не хотим мы ничего, не пойдём мы никуда.

Нам и вместе хорошо, теперь луна моя звезда».

Мне не нравится, когда предрассветная тоска

Вдруг ударила меня, словно толстая доска,

Перепутав мои мысли, превратила их во тлен,

Как зародыш несмышленый, поднимаюсь я с колен.

А вокруг всё хорошо, наступила тишина.

Вижу, кот домой пришёл и привёл с собой слона.

Так серьёзно говорит: «Ты, хозяин, уж прости,

Слону же негде жить, пускай у нас он погостит».

А мне не нравится, когда вездесущая толпа

Вдруг взирает на меня пустым местом без лица,

Перепутав свои души, они злятся на меня.

Ухвачу луну и солнце, заберу слона, кота,

И я отправлюсь восвояси за тридевять земель,

А пускай она смешная, зато тёплая шинель.

Оценить происходящее, разделив на плохое и хорошее, всегда проще, чем понять, что же на самом деле происходит в душе каждого из нас. Есть подозрения, что причины слов, поступков, действий значительно важнее самих действий, поступков, слов.

Переучёт

Считают психов;

Смотреть в окно

Запрещено!

На фоне стен

Все психи живы,

Хотя их нет

Уже давно.

Идёт процесс:

Нас сорок восемь.

Залечь на дно

Разрешено!

На фоне нас

Все люди живы,

Хотя их нет

Уже давно.

Относительное, стремящееся к абсолютному, стоит на пути разочарования. Абсолютному разочарование неведомо, значит, относительному абсолютным не стать. Поэтому относительное стоит на пути разочарования и не движется никуда. Не рождённому кактусом кактусом «никактусом». Но как же тяжело принять этот мир многогранным. Так и хочется всё примерить на себя, лишнее отрезать, добавить, устранить. И вот он прекрасный мир, состоящий из многих «меня» и ещё парочки людей, отчего-то мне симпатичных.

1) Возьмите линейки

2) Согните в дугу

3) И ими измерьте

…что пишу я в бреду…

Только тогда

Вам откроется Смысл

Как симбиоз

Буквы и числа.

Отбросьте все штампы,

Печати, наклейки.

Дело всегда только

В линейке.

Завидую! Громко! Иметь при себе указующий перст и полную уверенность в своём праве указывать дорогу другим — безумие, которое наделяет своих носителей сверхчеловеческой наглостью. Лично я не помню этот мир до меня и не знаю, будет ли он после, даже не могу быть уверена, что мир действительно существует. Та боль, которую он причиняет, доказывает лишь то, что существую я. У каждого из нас своя дорога, но так хочется возомнить себя Богом и крикнуть: «Вы все идёте не туда! И я иду тоже…»

Где-то и как-то в потере сознанья

Создатель, набравшись, решил пошалить:

Он взял за основу липкую гадость

И острым ножом начал точить.

Но как ни точил он липкую гадость,

Она оставалась сама же собой:

Легко отрезалась, но тут же слипалась

И оставалась сама же собой.

В полном отчаянье, слегка протрезвевший

Денно и нощно Создатель точил,

Взяв за основу во всём неизбежность,

Он верил, что хватит божественных сил.

Но как ни точил он липкую гадость,

Она оставалась самой же собой:

То отрезалась, то тут же слипалась,

Не изменяясь под божьей рукой.

И осознав свои вечные муки,

Создатель вконец уже протрезвел.

Липкую гадость взял в свои руки

И незаметно приклеил к Земле

Обрекать человека на смерть считается жестоким. Но ничто так не обрекает человека на смерть, как его рождение.

Жизнь с самого начала — это боль. Жизнь с самого начала — это преступление.

Я маленький и беззащитный в полном подчинении у взрослых.

А вы точно в этой жизни что-то постигли, чтобы своими устоями пропитывать мне частички мозга?

Я рождён в абсолютно несчастливом мире. Да, вы уберегли меня от зла, другие?

Одни мучаются в страданиях, другие истязают своих жертв. Мне что с этим сделать? Дайте мудрый совет.

Закрыть глаза и уши, не обращать внимания, быть выше, равнодушнее, изображая понимание…

Да не понимаю я ничего в этой жизни!

Самого элементарного — смысла.

Найти любовь, чтоб потерять, а потерять придётся.

Построить дом, чтоб потерять, а потерять придётся.

Родить детей, чтоб потерять, а потерять придётся.

Познать себя, чтоб потерять, всё то, что не вернётся.

Каждый день в страхе: а вдруг сегодня это произойдет со мной?

Вдруг в Небесной Канцелярии уже Смерть собирается ехать за моей душой?

Она уже вызвала такси, она вот-вот позвонит в домофон.

Может, попрощаться с родными? Надо срочно найти телефон…

Абоненты все недоступны. Абоненты все на местах.

Они делают для печей стальные трубы. Они упаковывают в урны прах.

Страх —

Единственно верная форма жизни, когда ты боишься всего и вся.

Дёргаешься интуитивно, если кто-то оказался позади тебя.

Эти ходы записаны с детства. Они живут в наших сердцах.

Цок — Цок — Цок…

Секундная стрелка предательски замирает на твоих часах.

«Это жизнь, детка, её надо жить метко», —

Бормочет лысый чудак с бородой в наушниках, купленных мной

У маленького таджикского мальчика с философским взглядом на жизнь.

Он аккуратно свернёт мои сто рублей, положит в карман, а через час спокойно взлетит

Прямо туда, в небо, забрызгав собой потолок, лица людей, стены, всё, что забрызгать смог.

Мы будем жалеть его наравне с теми, кого он забрал с собой,

Искать причины в системе, искать в этой системе сбой,

А нет никакой системы и сбоя никакого нет.

Мы же знали, что всё это временно, когда появлялись на свет.

Жизнь — сплошные мучения, жизнь постоянный бег

По дартсу, в который дротики метко швыряет Смерть.

Променять целую Вечность на несколько унылых лет.

Родители, вы проявляете беспечность, не спрашивая у детей совет.

Все нерождённые в голос в ответ орали бы: «Нет!

Жизнь — это прекрасно, но в каждой жизни бывает Смерть.

Мы вас абсолютно не знаем, вы для нас совершенно никто.

Поверьте, мы здесь по вам не страдаем, и вам же желаем того».

Критиковать божественный замысел негоже человеку. Но постигнуть его душой, не разумом, времени предостаточно. Так почему же люди не тратят на это свою жизнь? Возможно, они заняты чем-то более важным. Но чем? Ради интереса, задайте людям, окружающим вас, вопрос: «В чём смысл твоей жизни?» Вы точно в ответ увидите растерянный взгляд. Через несколько секунд человек опомнится и начнёт выдумывать свой смысл жизни, чтобы не показаться для вас абсолютно бессмысленным. Но вы уже запомните первые секунды, когда он сам не знал ответа. Хотя ответ очевиден: мы все кому-то для чего-то нужны, иначе нас здесь не было бы. Вот только наличие общего смысла придаёт нам полное личное бессмыслие.

Вселенские генераторы злости

Работают без выходных.

Они отмывают деньги и кости,

Они отмывают даже родных.

Сжимаются люди,

Сжимаются в дуги

Под пристальным взглядом

Божественных глаз.

Нас рассчитали, мы рассчитались,

Всю жизнь выполняя чей-то приказ.

Приказано нам уничтожить

Подобных себе и других.

Себя продолжаем мы множить,

Чтобы потом поделить.

Светодиодами небо

Светится каждую ночь.

Есть подозренье, что эта система

Позволяет нам больше

Вырабатывать злость.

Злобою топятся печи,

Стоящие где-то в Аду,

А значит, наш Бог обеспечен

Теплом и уютом в Раю.

А если не получается генерировать злость? А если ты мягкий и пушистый? Ты уютный изнутри. В тебе так хочется пожить. Многим…

Я хочу, чтоб меня расселили

В моей душе,

Как в коммунальной квартире.

Скверные бабки,

Многодетные мамки,

Кошки,

Собачки,

Не поступки — подачки.

Ветхая душенька,

Как же в ней тесно.

Борются все

Под солнцем за место,

Тянут и тянут

Из меня квадрометры.

Сам заселился,

Других незаметно

Привёл, прописал.

Куда их девать?

Ропщет толпа:

«Пора расселять».

Что делать? Что делать? Жизнь такая короткая, что всего не переделать. Так, может, совсем ничего не делать? Что же делать? Извечный вопрос, с которым мы бегаем по планете, как слепые ёжики, периодически натыкаясь друг на друга и причиняя боль.

Согласна я на многое.

Оно несогласно со мной.

Когда-то красавица,

Теперь убогая.

Жизнь пролетела над головой,

Испугалась, заметив

Как тихо капает с крыш.

Думала — дождь,

Вот бы укрыться!

А это оказалась Жизнь.

Не зная, чем себя занять, но испытывая потребность вырабатывать злость, мы придумали хорошую систему преступления и наказания. Убить человека за то, что он убил человека. Оправдывая себя высокой моралью, мы готовы на куски разорвать любого оступившегося, на наш взгляд. Мы топчем каждого, кто не идёт с нами. При этом на вопрос «А куда все идут?» честно отвечаем: «Туда, куда идут все». Пора уже объявить первое число месяца Днём безумства на этой планете и навсегда удалить другие числа из календаря. Безумцы опасны, скажете вы. Они нарушают законы. Наличие закона порождает его нарушение, нарушение закона влечёт за собой наказание, наказание — это жестокость по отношению к виновному, жестокость порождает новый закон, закон порождает его нарушение… Кажется, сегодня первое число и второе никогда уже не наступит.

В песнях, в плясках, на брудершафт

Срывали маски, яростно дыша.

Корили гениев скупых,

Что истину не подарили.

Сегодня мы восславили больных,

Зато все войны отменили.

Что нам делить, таким убогим?

Мы впали в детство у-лю-лю.

Сегодня в городе мы боги,

А завтра нам и вовсе ни к чему.

бескрайний беспредел безумство безрассудства без соли сахар съел сбежал творить искусство… тчк

Старик стремительно столкнул

Вставший посредине стул,

И стало страшно возрастать

Желанье стула снова встать.

Стул степенно, осторожно

Вставал, стервец (хоть это сложно).

Старик от страха стопорнул,

Увидев вставший посредине стул.

И чего бы этому стулу здесь становиться? В разговорах на философские темы стульям присутствовать неприлично. Но он стоит, и такова реальность. Реальность — это мир, существующий независимо от человека и его сознания. Если Реальность не зависит от меня, то от кого она зависит? От таких же людей, как я, от которых она не зависит?

Приснится же такое:

Я родился в странном мире.

Среди равных есть изгои,

Среди добрых отыскались злые.

Где бесценно только время,

Оттого и некуда девать.

Вперёд идти удобней на коленях,

А любить — синоним обладать.

Где вопрос о смысле жизни

Ставит всех всегда в тупик.

Где едят настолько много,

Что еда мешает жить.

Чужое мнение неважно.

Сплетни ненавидят все,

Оттого и ежечасно

Постят фотки на стене.

Непонятен даже возраст —

Его никак не сосчитать:

То я в десять переросток,

То ребёнок в сорок пять.

Ну, приснится же такое!

Я проснусь и напишу

Книгу об абсурдном мире,

В котором я сейчас живу.

Скверный замысел высших сил. Я вижу ужасную реальность вокруг, а «Вокруг» видит ужасную реальность мою. Но мы не можем помочь друг другу! «Вокруг» не верит мне, а я не верю никому.

Кто б нас сберёг, сберёг бы нас.

Кто б нас сберёг, сберёг от нас.

От нас крутыми берегами.

И душу, вытоптав ногами,

Он, покоривший наготой,

Наконец-то крикнул: «Стой!»

Ну, стой же, милый человек.

Да что б тебя! Проклятый век,

Кровавый век, ужасный век,

И, как обычно, много бед.

Кто б нас сберёг, сберёг бы нас.

Кто б нас сберёг, сберёг от нас.

От нас заборами лихими.

И душу, отдоив, как вымя,

Он, покоривший простотой,

Наконец-то крикнул: «Стой!»

И вдруг вокруг всё замерло,

И мы увидели Его,

Сломали стрелки у часов

Мы в наслаждении дивных снов,

Безвозвратно уходя,

С людьми прощается война,

А мы все дружно у костра

Сжигаем книги про себя,

Чтобы впоследствии не знать,

Как мы умеем воевать.

Соседа в ухо кулаком,

Он кислотою плюнет в спину,

И мы, обнявшись под зонтом,

Танцуем, словно балерины,

Добра разорванные цепи,

Мы угнетаем зло в себе

И, солнцу радуясь как дети,

Парим все вместе по земле.

А Бог протягивает руки,

Стремясь скорее нас обнять.

Теперь мы дети, а не слуги,

Ему приятно всех прощать.

Он сам взорвёт ворота Рая,

И наконец узнаем мы секрет,

Что Ада просто не бывает,

Всё врал священный нам Завет.

Но никто не придёт, никого не спасёт. Один уже приходил, но ничего не объяснил. Чуть-чуть повисел, а потом улетел. Я бы улетела с ним, но он не звал. Драматичный сюжет. Глупый финал.

От нечего делать можно почитать: Новый Завет, глава №5.

Куда катится мир?

Почему я не с ним?

Почему навсегда

Пал восемнадцатый Рим?

Разноцветные птенцы

Летят по небу, молодцы.

Я ожидаю в сентябре

Приход любви на всей земле.

Налейте мне бокал вина,

Мне ваша правда не нужна.

Я не хочу её любить,

Я начинаю только жить.

Осушите мои вены,

Ампутируйте мне мозг,

Задыхаюсь от системы.

Я её уже пророс насквозь.

Протяни мне свою руку,

Я прижму её к груди.

В моём сердце полыхают

Мегаяркие огни.

Разноцветные птенцы

Ползут по стенам, молодцы.

Я ожидаю в сентябре

Приход любви на всей земле.

Именно то, чем мы дорожим больше всего на свете, способно нас уничтожить.

Красный.

Лиловый.

Зелёный.

Белый.

Он такой смелый.

Он такой первый.

Он подошёл ко мне

И сказал: «Хватит».

Сжал сердце в кулак

И выкинул на фиг,

А я стою

С разорванной грудью.

Ну и ладно.

Ну и пускай так будет.

Моя одежда

Пропитана кровью.

Я улыбаюсь.

Я довольна.

Он такой смелый.

Он такой первый.

Он точно знает,

Как пройти сквозь стены.

Меня забавляет

Его настроение.

Он даже не в курсе,

Что совершил преступление.

Жестоко уходит

В другие миры,

А я остаюсь

У холодной стены.

Мы живём в строго установленной логической цепи различных умозаключений и выводов. Всё бы ничего, если бы ни одно «но»: мы не знаем, кто именно пришёл к данным выводам и зачем. Возможно, все наши «нормы» настолько же действительны, насколько действительно плоской была когда-то Земля. Человечество самообманывалось, самообманывается и самообманываться будет. Вся наша жизнь не более чем сообщество чужих иллюзий, которые мы с радостью принимаем за свои. Но есть иллюзия по имени Любовь, ради которой точно стоило вступить в данное сообщество.

Однажды случилось, у вас это было —

Вы жутко влюбились, и закрутило.

Вы бросили в бездну этой любви

Работу, друзей и сапоги

И даже пальто другое купили,

Чтобы вас точно сильно любили.

Вы притворялись самым красивым,

До лоска, до мозга чесали вы чёлку,

А по ночам, безумно активный,

Вели разговоры без всякого толка.

Вы так распалили печку любви,

Дуя без устали ей на угли,

Что печка чихнула клубами пара

И плюнула в вас остатками жара.

Теперь, обожжённый, вы на больничном,

Нечёсаный, злой, но очень привычный.

Как хорошо, что осталось пальто,

Новое (честно) не так уж и шло.

Любовь — великий парадокс. Когда нас любят те, кого не любим мы, это раздражает. Мы вспоминаем о свободе, о праве не стоять рядом и не отвечать на телефонный звонок. Но стоит нам самим влюбиться, как тут же возникает вопрос: «Тебе что, сложно ответить?» Объект нашей любви обязан нас добиваться, жить строго в системе установленных нами ценностей и искренне убеждать нас в том, что его добились мы. Любовь, как вспышка яркого света, способна ослепить нас на время, оставив за гранью окружающую серость и убогость. Лишь избранным даровано ослепнуть навсегда.

Я смотрю на неё и внимаю,

Как сердце стучит:

ТУК — ТУК — БАХ

ТУК — ТУК — БАХ.

(Чёртов Моцарт?)

Я желаю оставить за гранью

Тряпичной полосочки

Личный свой отзыв!

Я б написал: «Рекомендую» —

И смачно смочил бы

Ещё раз перо.

Чтобы творить

На её пышные груди

«Положительный отзыв»

Томов так на сто.

А сердце трепетно, нежно

Стучит свой привычный

«ТУК — БАХ».

Я уже взял Судьбу за колено.

Я уже отразился в глазах.

ТУК — ТУК — БАХ

ТУК — ТУК — БАХ.

(Чёртов Моцарт?)

Желаю оставить за гранью

Всё, что было названо

Мозгом.

Я скован моралью

И скудоумием мысли.

Сделать её

Частью своей

Личной жизни:

ТУК — ТУК — БАХ

ТУК — ТУК — БАХ.

Хитрый Моцарт!

Убегает за грани разумного.

В сон.

Я вдруг вспомнил мотив:

Это был Мендельсон.

ПАМ — ПАМ — ПАРАМ — ПАМ — ПАМ.

Многие ослеплённые желанием обладать, даже не замечают, как обладать начинают ими. Наивно полагая, что выйдут из игры и великодушно посоветуют другим. Но как же избавиться от человека, когда с ним так хорошо? Человек входит в привычку, в наш дом, в нашу жизнь. И мы совершенно не хотим, чтобы он выходил обратно.

Забери меня.

Забери меня у всех.

В твоих глазах я вижу свет.

Весь белый свет в твоих глазах.

Я вижу страх, я вижу страх

И вижу боль, что не со мной.

Так забери меня с собой.

Забери на край земли

И никому не говори.

Ведь счастье любит тишину.

Я всё смогу, я всё смогу!

И там, на краешке земли,

Где мы одни, совсем одни,

Построим новый мир с тобой,

Где под запретом будет боль,

Где под запретом будут те,

Кто есть не Ты, не Я, а все!

Как хорошо, что Земля круглая. Можете себе представить, какая давка из желающих сбежать на край света могла бы случиться, имея наша планета край? Любовь прекрасна! Даже будучи иллюзорной, она способна дарить нам ощутимое, увесистое счастье. И мы могли быть счастливы, если бы нам не мешали Мы.

Ты держишь меня за руку —

Я вырываюсь в ответ.

Ты кормишь меня завтраком —

Я предпочитаю обед.

Ты ходишь всегда по краю —

Я в эпицентре земли.

У тебя понедельник завтра —

У меня выходные дни.

Мы сядем напротив друг друга

И честно посмотрим в глаза.

Я вижу в тебе лучшего друга —

Ты во мне видишь врага.

Я пенделя дам твоей кошке —

Ты стукнешь собаку мою.

Выключи свет! Уже невозможно.

При свете я спать люблю!

Мы как чёрно-белые шахматы,

Как огонь и поток воды,

Как два противоположных берега

Одной несчастной реки.

Тебя раздражает сломанный кран,

Меня раздражают тучи.

Я вышел однажды, ты тут же зашла —

Стало нисколько не лучше.

Тебя умоляю остаться.

Меня умоляешь: «Беги».

Ну как, чёрт возьми, здесь расстаться,

Когда по макуху в любви?

Любовь удивительный эликсир, способный исцелять обречённых и обрекать исцелённых. Лекарство и яд в одном флаконе. Нам жизненно необходима инструкция по применению Любви.

Конец ознакомительного фрагмента.