Холодная. Книга 1

Инна Инфинити, 2020

Гордая, надменная, презрительная… Моя сводная сестра Кристина. Всегда во всем лучшая и всегда во всем первая. Такая холодная и в то же время такая обжигающая. Девушка разума, но не сердца. Меня к ней тянет, как магнитом, но я знаю, что недостоин ее. Кристина уверенно идет к своей цели, перешагивая через все, что стоит на ее пути. Даже через свою любовь.

Глава 11. Проверка

Мы заходим обратно, и я без сил опускаюсь на диван. Друг идет к Кристине, пытается ее обнять, но она выворачивается из его объятий.

— Егор, ты пьян!

— Ну и что? Обними меня, любимая. — Он снова пытается заключить свою девушку в объятия. Кристина выворачивается.

— Обниму, когда протрезвеешь!

— Кристина, ну, пожалуйста! Если ты меня сейчас не обнимешь, я умру, клянусь!

Она закатывает глаза, но все-таки обнимает парня. Однако уже через несколько секунд снова вырывается. Егор беспомощно хнычет.

— Кристина, ну почему ты такая?

— Протрезвеешь и будем обниматься.

В этот момент к ним подлетает Вика.

— Егор, а спой нам на гитаре!

— Прямо сейчас?

— Ну да, а что?

— Ну давай.

Вика выносит ему гитару и выключает музыку, делая объявление.

— Ребята, а сейчас Егор Кузнецов споет нам на гитаре! — И хлопает в ладоши.

Народ отвлекается от своих дел и поворачивается в сторону Егора, который сел на стул в центре гостиной. Кристина подходит к одному из диванов и облокачивается на спинку.

Кузнецов чешет затылок, видимо, думая, что спеть, проводит несколько раз по струнам, прочищает горло и начинает, глядя на Кристину.

Холодна, как лед, и неласкова

Эта девушка, и напрасно я

О любви прошу. Ночь длиннее дня,

Если нет ее, значит нет меня.

Если нет ее, я не знаю сна,

Без волшебных глаз в пропасти без дна.

Но когда она говорит со мной,

Замерзаю я даже в летний зной.

Стал от снега белым город, я свой дом не узнаю,

На моем окне узоры, хоть за окнами июль.

И пускай дыханьем нежным я согрел в своих словах

Каждый звук, но безнадежно слово стынет на губах.

Холодна, как лед, и неласкова

Эта девушка, и напрасно я

О любви прошу. Ночь длиннее дня,

Если нет ее, значит нет меня.

Если нет ее, значит нет меня.

Я знаю эту песню. Ее исполняет малоизвестная группа «Сегодняночью». Я не знаю, поняли ли окружающие, кому Кузнецов ее посвятил, но для меня это очевидно. Да уж, песня действительно про Морозову. Когда Егор заканчивает, присутствующие бурно аплодируют и свистят, а Кристина, тяжело вздохнув, уходит куда-то вглубь пентхауса. Егор опускает гитару и идет за ней. Толпа в гостиной возвращается к своим делам.

— Мда, жалко Кузнецова. Хороший парень, но не ту полюбил.

Я поворачиваю голову на голос, рядом со мной на диван опустилась Оля. Она мне по-доброму улыбается.

— Ну как тебе тут? — спрашивает она.

Я пожимаю плечами:

— Туса как туса.

— Ты часто на них ходишь?

— В Москве первый раз. В своем родном городе мы с друзьями часто так собирались у кого-нибудь дома. Менее пафосно, конечно, но всегда с душой. — Я возвращаю Оле улыбку.

Я замечаю, как Кристина возвращается в гостиную, но без Егора, и смотрит на нас с Олей. Я отвожу глаза первым.

— А ты в Москве прямо совсем недавно?

— Да, я приехал за три дня до того, как пришел в школу.

— А где ты живешь?

— В Золотом ручье. Это недалеко от Москвы.

Оля удивленно вскидывает бровь.

— Соседствуешь с Морозовой и Кузнецовым?

— Ага.

— То-то я думаю, почему ты в школу с ними ездишь.

— А ты где живешь?

— На Патриках.

— Где? — я не понимаю ее ответ.

— На Патриарших прудах. Это в центре Москвы.

Мне это название кажется смутно знакомым, и я быстро вспоминаю.

— Патриаршие пруды — это те самые, которые в «Мастере и Маргарите» Булгакова?

— Ага, они.

— И как там? Все, как писал Булгаков? — я улыбаюсь.

— Не совсем. Трамвайных путей там нет и никогда не было. Так что непонятно, как и где Аннушка могла разлить масло. — Оля смеется в ответ. — А ты что же, никогда не был на Патриках?

— Неа, я в Москве вообще кроме Красной площади и пары мест вокруг нее нигде не был.

— Да ладно! — Оля чуть не подпрыгивает на месте. — Самойлов, ты же тут уже почти два месяца!

— Угу. Но все некогда, да и особо не с кем сходить.

— А с соседями по Золотому ручью в свободное от учебы время ты не выбираешься никуда?

— Нет. — Я пожимаю плечами. — Нас связывают только поездки до школы и обратно в поселок.

— Слушай, но ты должен обязательно увидеть Патрики! Это же священное место! Давай я, что ли, тебе покажу?

— А ты можешь? Я правда был бы очень рад!

— Да без проблем. Хоть завтра. Или в воскресенье. У меня выходные свободны.

— Можно и завтра, по воскресеньям у меня английский, — я снова ей улыбаюсь.

Оля очень милая девушка. Светло-русые волосы падают до плеч, открытый добрый взгляд серых глаз, широкая улыбка. Она невысокая и очень худенькая. И как-то не совсем вписывается в компашку мажоров, которыми наполнена школа. Вот и сейчас в отличие от всех девушек в платьях и на лабутенах, она одета в джинсы и кеды.

— Слушай, можно я тебе задам вопрос? Заранее извини, если он покажется бестактным, — Оля немного смущается.

Я пожимаю плечами:

— Задавай.

Она в стеснении закусывает губу:

— Можешь не отвечать, если не хочешь. Ведь это действительно не мое дело. А что у тебя с Морозовой?

— Не понял, — я опешил от ее вопроса.

— Ну… — Девушка смущенно тянет, — Она в школе все время так на тебя смотрит. Ты же сидишь прямо за мной, поэтому я вижу, как она поворачивает голову в нашу сторону. Я сначала было подумала, что это она на меня смотрит и первое время очень удивлялась. С чего вдруг Морозова стала обращать на меня внимание? Я учусь в этой школе с 9 класса и за все два года, если она два раза со мной словом обмолвилась, то хорошо. А тут вдруг ни с того ни с сего каждые 10 минут взгляд на меня. Но потом до меня дошло, что она смотрит не на меня, а на тебя. И вот прямо сейчас на этой тусовке я в этом окончательно убедилась.

Я выпадаю в осадок и теряю дар речи.

— Ты уверена? — мне правда сложно поверить в слова Оли.

— Абсолютно. Когда ты стоял на террасе с Егором, она не сводила с вас глаз. Но тут можно предположить, что она пасла своего парня. Но вот сейчас мы с тобой сидим на диване и разговариваем, Егор стоит в углу у стола с алкоголем, а Кристина каждые несколько минут кидает взгляд отнюдь не на своего мужика, а на нас.

Честно признаться, я и сам в школе чувствую на себе взгляды Кристины, замечаю их боковым зрением. Но часто на уроках я углубляюсь в новый материал и абстрагируюсь от внешней среды. А сейчас в накуренной гостиной с толпой пьяных людей вообще все слилось в месиво.

— Я не знаю, что тебе ответить, Оля.

И это чистая правда. Я аккуратно скосил глаза в сторону Кристины. Она говорит с какой-то девушкой, но поверх ее плеча действительно смотрит в нашу с Олей сторону.

— Ну, у меня есть предположение, но оно может показаться тебе диким, Максим.

— Более диким, чем внимание Морозовой ко мне? Вряд ли, — я смеюсь.

— Я думаю, ты ей нравишься.

— Это исключено! — я отвечаю, наверное, слишком резко, чем следовало бы.

Оля несколько секунд молчит.

— А хочешь проверим? — она мне заговорщицки подмигивает.

— Каким образом?

— Пригласи меня на танец. — Я удивленно на нее уставился. — Но не прямо сейчас, подожди. Нужно сделать это так, чтобы никто не заподозрил, что мы прикалываемся. Сейчас играет быстрая музыка, ты подойди к Вике и попроси включить медленную, а затем вернись ко мне на диван. Наверняка несколько сладких парочек выйдут танцевать. Тогда ты встань, протяни мне руку и громко предложи потанцевать.

Мне с одной стороны ее план нравится, но с другой — что за бред?

— Слушай, Оль, а тебе вообще можно со мной танцевать?

— А почему нет? — она сильно удивляется.

— Ну, а ты разве не с Никитой?

Девушка на секунду вытаращила глаза, а потом громко засмеялась. Я замечаю, как на ее смех к нам снова приковывает свое внимание Кристина.

— Нет, ты что! Он мой двоюродный брат!

— Правда? Извини, я не знал. Просто в школе вы все время держитесь вдвоем.

— Это да. Но дело в том, что я перешла в эту школу в 9 классе, когда мы переехали из Питера. Я вообще петербурженка, не москвичка. Отца повысили, вот мы и уехали из родного города. Ну и меня отдали в одну школу с Никитосом, чтобы я совсем уж одиноко себя тут не чувствовала в чужом городе. Но друзей я за эти годы как-то особо в школе не нашла. Нормально общаюсь со всеми ребятами, но близко ни с кем не дружу. Вот и провожу большую часть времени с Ником и его компанией.

— Понятно…

— Ну так что, будем проверять Морозову? — Оля мне подмигивает.

Я несколько секунд сомневаюсь, но все же соглашаюсь. Если бы Кристина была мне безразлична, я бы не пошел на эту авантюру. Но она мне небезразлична. И за слова Оли о том, что я могу ей нравиться, я цепляюсь, как утопающий за соломинку.

А что, если правда? Да, это дико, невероятно, невозможно и я сам полчаса назад говорил Егору о том, что Кристина неспособна ни к кому испытывать чувства, но все же вдруг? У меня перехватывает дыхание от одной только мысли, что у Кристины может что-то ко мне быть.

Но с другой стороны, Оля ведь не знает, что мы с Морозовой на самом деле сводные брат и сестра. И интерес Кристины ко мне может быть вызван исключительно этим. Следит за мной, наблюдает, чтобы любой мой промах потом использовать против меня. Кто на самом деле знает, что в ее голове и на что сестрица способна? Я пока не замечал за ней откровенных пакостей, но на 100% уверен, что она на них способна. Подставит и глазом не моргнет.

Я делаю все, как сказала Оля. Подхожу к Вике, прошу поставить плейлист с медленными песнями, возвращаюсь на место, жду, пока появятся танцующие пары, встаю и протягиваю Оле руку.

— А не хочешь потанцевать? — спрашиваю ее погромче.

— Давай! — Оля радостно подскакивает с дивана.

Когда мы идем к танцевальной зоне, я затылком чувствую обжигающий взгляд Кристины.

— Самойлов, ты держишь меня, как монах монашку, — шипит мне на ухо Оля. Она едва до него достает, поэтому встает на носочки. — Обними меня за талию увереннее и притяни чуть ближе к себе. — Я делаю, как она сказала. — А теперь, насколько мне позволит мой рост, я обниму тебя за шею и прижмусь к груди. — Через пару секунд она выполняет сказанное.

Мы медленно крутимся с еще тремя парами. Егор, увидев нас, расплывается в широкой улыбке, подмигивает мне, поднимает вверх большой палец правой руки и одобрительно кивает головой. Я не могу не улыбнуться ему в ответ, но в душе становится горько. Знал бы ты, друг, для чего на самом деле этот танец.

— А сейчас засмейся, будто я говорю тебе что-то смешное, — шепчет мне Оля. Я тихо смеюсь.

— Видишь, как она смотрит? — снова тихо спрашивает.

— Да…

И она правда смотрит. Когда я поворачиваюсь к Кристине лицом, она старается отводить голову в сторону, делать вид, что слушает Вику. Но я вижу, что она смотрит. С присущей ей злостью, даже с жестокостью в глазах. В приглушенном свете ее взгляд кажется еще холоднее, чем обычно. Я плохо читаю эмоции людей по лицу, а в случае с Кристиной это вообще невозможно. Но факт остается фактом — Кристина Морозова не сводит с меня взгляд.

— Сейчас песня закончится, и ты возьми меня за руку и поведи обратно к дивану, — вытаскивает меня из моих мыслей Оля.

— Хорошо. — Я делаю, как она сказала.

— Ну что, убедился? — С улыбкой спрашивает девушка, когда мы возвращаемся на место.

— Ну да, смотрела. Но мало ли что это значит?

Девушка закатывает глаза.

— Это может значить только одно, Макс!

— Не знаю, Оль.

Она пожимает плечами.

— Ну смотри сам. Теперь главное, чтобы об этом Кузнецов не узнал. А то он от тебя живого места не оставит.

— Я не буду ему ничего говорить, и ты, пожалуйста, тоже, — я поворачиваюсь к ней и прошу максимально серьезно.

— Да мне-то какое дело? Я ни с ним, ни с Кристиной не пересекаюсь вообще. — Она смотрит на часы на запястье. — Ладно, уже поздно. Я поеду домой. Завтра тогда звони, как проснешься, но только не раньше 11 утра.

— Окей, дай только свой номер.

Она диктует цифры, и я сбрасываю ей гудок.

— До завтра, Максим!

— До завтра.

Она еще раз улыбается и идет одеваться. Я перевожу взгляд на Кристину. Она видела, как мы обменивались номерами и, конечно же, слышала наше «До завтра».

Время действительно уже ближе к часу ночи, и пора закругляться. Большая часть народа разошлась. Я подхожу к Кузнецову, который от выпитого уже почти не стоит на ногах.

— Егор, я думаю, нам пора.

— Да, Макс, поехали. Бери Кристинку.

Я подхожу к ней. Заметив, что я приближаюсь, она демонстративно отвернулась и сделала вид, что чем-то занята.

— Кристин, нам пора домой.

Она резко оборачивается.

— Кому «нам»?

— Ну, тебе, мне и особенно Егору, — я киваю головой в сторону в стельку пьяного товарища.

— А с чего ты взял, что мне уже пора? — Она обнимает себя за плечи и отворачивает голову.

Я тяжело вздыхаю.

— С того, что уже поздно, Кристин.

— Я могу остаться у Вики.

— Это не самая хорошая идея, потому что тут полно пьяных придурков. Пускай даже они и наши одноклассники.

— А тебе то что? У меня есть парень, который должен за меня переживать.

— Твой парень сейчас неспособен за кого-то переживать, даже за самого себя. А я, кажется, только недавно спас тебя от одних уродов. И все для чего? Для того, чтобы ты попала в руки к другим уродам?

Она закусывает губу и отворачивается. Я аккуратно беру ее за руку выше локтя.

— Кристина, поехали домой. Уже поздно, ты устала, вчера у тебя была тяжелая игра, а сегодня с утра уже нужно было рано вставать в школу. После занятий ты не отдыхала, а сразу поехала сюда помогать Вике и, откровенно говоря, отпахала всю тусовку на благо гостей в отличие от хозяйки этого пентхауса.

Она молчит.

— Кристина, надо ехать, — я настаиваю.

Она глубоко вдыхает и шумно выдыхает.

— Ладно.

Морозова освобождает свою руку, идет к музыкальному центру, выключает его, громко хлопает в ладоши, привлекая к себе внимание.

— Эй, народ, пора расходиться! Давайте-давайте, вечеринка окончена. Все по домам.

К ней тут же подлетает Вика.

— Кристин, ты чего???

— Я уже уезжаю, Вик.

— Ну и езжай. Я сама провожу гостей.

— Нет, я тебя тут с ними наедине не оставлю.

— Ну Кристин!!!

Морозова устало опускает руки, но тут же собирается и орет на нее:

— Я сказала!!!

Степанова осекается и не спорит.

Минут через десять гости расходятся, и мы идем вниз к машине. Егор настолько пьян, что я практически тащу его на себе. Уложив Кузнецова на заднее сидение его автомобиля, мы с Кристиной садимся вперед и едем.

До Золотого ручья мы доезжаем в гробовой тишине, если не считать сопение спящего Егора. Когда мы подъезжаем к его дому, ворота автоматически открываются, и я въезжаю во двор. Я первый раз дома у Кузнецова, но Кристина была тут неоднократно. Я не успеваю вытащить друга с заднего сиденья, как из дома выходят два парня.

— Снова напился? — спрашивает один из них, тот, что постарше.

— Да, — устало отвечает ему Кристина.

— Понятно.

Парни берут у меня ключи от машины и тащат Егора в дом под руки.

— Это кто? — спрашиваю я у Кристины, когда мы выходим за ворота и направляемся к нашему дому. От Егора до нас идти минут десять.

— Его старшие братья.

Мы идем молча, слышны лишь наши шаги по мокрому снегу. Неожиданно перед нами на дороге разрастается большая лужа грязи. Мы резко останавливаемся, осматриваясь, как ее можно обойти. Грязь уходит вплоть до обочин дороги.

— Вот черт! У меня же новые сапоги из Италии, — взвыла Кристина.

— Давай я тебя перенесу. У меня старые ботинки из Воронежа, — мы встречаемся взглядами и громко смеемся.

Не дожидаясь ее согласия, я подхватываю Кристину на руки. Она обвивает мою шею руками. Я стараюсь смотреть под ноги, но кожей чувствую ее взгляд. Когда мы проходим лужу, и я уже хочу опустить девушку, наши глаза встречаются. И на мгновение я забываю, что собирался сделать. Так и держу ее в своих руках, стоя в свете яркого фонаря и смотря ей в лицо.

Она ослепительно красива.

— Максим, дальше я уже сама могу, спасибо, — она первая прерывает этот магический момент и отворачивает голову от моего лица. Мне приходится повиноваться и опустить ее, как бы я этого ни не хотел. Оставшийся путь до дома Кристина идет молча на несколько шагов впереди меня.