Маленькие сказки темной Руси

Инна Ивановна Фидянина, 2023

Сказки для детей от 4 до 10 лет. Немного мрачноватые, но на то она и темная Русь! Зато тут нет страшной славянской нежити, а есть кучка добрых-милых животных и… всяческих детских психологических проблем. Но автор на то и автор – он указывает Путь, заставляет задуматься, не раздувать из мухи слона и так далее.

Крот-часовщик

Жил-был крот — часовых дел мастер, во всём лесу часы починял. Как у кого ходики сломаются, так ему несут. Медведь большие припрёт, лиса поменьше, а синичка совсем крошечные. И крот чинит их, ковыряется, потом хозяину отдаёт, а тот мастеру гостинцы несёт: медведь — мёд, лиса — шишку с орешками, а синичка — семечки. Никто норку крота не трогал, не раскапывал, не разорял — очень важен близорукий друг для всего лесного государства: напялит часовщик очки на нос и захворавшее время «на ноги ставит», от жутких недугов излечивает.

— Тик-так, тик-так, тик-так! — отвечает ему благодарное время и расходится обратно по домам да по норам.

— Тик-так, тик-так, тик-так! — дребезжит оно уже над кроватями, ласково убаюкивая звериных деток.

Но однажды пришла беда: собрало время свою котомку и ушло жить к людям — на городскую жизнь позарилось, на ночные прогулки заманчивые, цветными огоньками разукрашенные. Туда где можно вспыхивать ярким светом на экранах маленьких телефонов да себя показывать задорными мигающими цифрами, а не скучными длинными стрелками. В общем, подалось оно в те края, где нет нужды даже тикать-мучиться!

Остановились все часы в лесу, умолкли. Повисли минутные и секундные стрелочки, погрустнели. И потянулись ходоки к кроту-часовщику. А тот смотрит, смотрит на смазанные маслом механизмы, ничего не может понять:

— Так исправны ваши часы!

— А не ходят почему?

— Не знаю, — разводит лапками крот.

Но тут издалека прилетела ворона:

— Знаю я вашу беду, время из глухой тайги переместилось в города да в сёла развесёлые. Ушло оно, так сказать, в людскую цивилизацию. Видела его я там, видела!

Не поняли звери мудрёных слов:

— Ну и как нам его оттуда достать?

— А зачем? — погрустнела ворона. — Вы ж не знаете, как люди с этим временем живут: бегают туда-сюда, туда-сюда! Так и до инфаркта недалеко.

Возмутились звери, загалдели, замахали крылами, затопали ногами да копытами:

— Не знаем мы никакого инфаркта, нашим деткам под тиканье часов хорошо засыпалось, а теперь капризными стали, беспокойными растут.

— Вашим малышам без беспокойства никак нельзя, — вздохнула мудрая чёрная птица. — Только зазеваешься, а тебя уже «ам»!

— Ам! — согласились животные и начали кряхтя-бурча разбредаться по домам.

А крот остался один с грудой часов у своей норки, не зная, что делать с такой кучищей ненужных вещей. Сел и плачет, нет у него больше занятия, не нужен он лесным собратьям. Триста лет пожившая на белом свете ворона хмыкнула, оторвалась от земли и полетела клич пускать, крупное зверьё назад верстать.

Собрала она друзей крота и говорит:

— А давайте-ка из всех деревянных часов начинку вынем, а каркасы на дерева развесим, вот и будет нам, птицам, где дождь да стужу переждать.

— Неплохая мысль, — кивнул медведь и первым за дело принялся.

Кипит работа, зверьё времянки-домики мастерит да на толстые стволы их развешивает. Радуются птички синички, скворцы и зяблики — обживают новые хатки, гнёздышки в тепле да сухости вьют.

Плачет крот от радости и о жизни прошлой не жалеет, так как в его норке молодая кротиха порядки наводит — от последних болтиков постельку мягкую высвобождает. Завтра свадьба у кротов. А чуть позже и кротята появятся.

«Тик-так, тик-так, тик-так!» — будет напевать им отец весёлую песенку, убаюкивая.

И заживут лесные звери своей беспокойной жизнью, к каждому шороху прислушиваясь. А ворона в город улетит — веселится да времечко догонять, как-никак она ещё пятьсот лет прожить хочет, а то и всю тыщу, и тут без уж времени никак нельзя!

Эх, часам в лесу и вправду делать нечего, толку там от них никакого!

Только я вам одно скажу: толк от них конечно был. Вот мастеришь ты с отцом скворечник и уже знаешь, откуда у этого деревянного домишки с покосой крышей «ноги» растут. А давай вместе расскажем откуда:

— Жил-был крот — часовых дел мастер. Во всём лесу часы починял…

Гном и мыши

У сказочника гнома в домике завелись мыши, прожорливые такие, большие, всё на пути своём сгрызают, ничего не оставляют!

— Что же делать? Ай-я-яй, енот-крошка, выручай!

Прибежал к нему енот. Гном развёл руками:

— Вот…

— Что вот? — спрашивает енот.

— Мыши завелись вот. Выручай, мышеед енот!

Обошёл енот домик гнома вдоль и поперёк, видит, мышь сидит, попискивает, хлебную корочку пожёвывает. Жалко стало еноту голодную мышку, вздохнул он притворно и говорит:

— Сыт я сегодня, раков в реке наловил да наелся.

— Что же делать? — спрашивает гном. — Они до щепок сгрызут дом.

— Ну крысам надо ж где-то жить. Давай-ка новый дом пилить. Айда позовём бобра.

— Два бобра позовём! — обрадовался гном.

— Двоих бобров, — поправил его енот.

— Ну да, обоих!

— А если они самочки?

— Тогда обеих.

— А если он и она?

— Тогда снова обоих.

— Не заговаривай мне зубы, — рассердился енот и убежал искать бобров.

А гном задумался: «Допустим, я построю рядом дом. А потом… Что помешает им залезть в мой новый дом? Нет, нет, нет, так не пойдёт! Никто с мышами не живёт! Надо уйти подальше отсюда со скарбом своим и посудой, туда, где живут лисицы — от грызунов очистительницы.»

Ну надо так надо, собрал гном котомку, присел на дорожку, поплакал в кулачок и пошёл искать лис. Навстречу ему енот и бобёр с бобрихой:

— Далеко ли собрался, дружище? А мы к тебе на помощь идём.

— Негоже рядом с крысками хатку строить, — отвечает им гном. — Надо лисьи норы идти искать, там и обосноваться.

— О-о, это далеко, за тем холмом!

— А мы дружно пойдём, в походе песенку споём.

Подставил енот гному свою спину, взобрался на неё маленький сказочник, и процессия отправилась в путь, напевая:

— Куда ты скачешь, енот?

«В поход, в поход, в поход!»

— Кого везёшь ты на себе?

«Гном-сказочник сидит на мне,

нам срочно нужен новый дом!»

— А старый? «Старый разорён!»

— Кем разорён? «Мышами,

прогрызли стены с полами,

украли всё, что можно,

жить стало невозможно!»

Добежали наши до горки, скатились с пригорка, сопку кругом обошли и лисьи норы нашли. Много норок, много! И даже есть берлога самого медведя. Ай, гномам он не вреден. Вырыл енот норку гному, наломали бобры дров, выстелили ими хатку:

— Иди теперь обживайся, милый гном, а мы ещё тебе ещё споём.

Самый лучший сказочный гном —

это тот, который днём

спит, отсыпается,

а ночью намается,

разнося подарки.

Нет, ему не жалко!

Не плачьте, детки,

он конфетки

раздаст зайчатам

и медвежатам,

а маленьким белочкам

карманной мелочи

на мороженое

и пирожное!

— Никого не забудет наш гном, как дом обживёт, потом. Спи, спи, спи, гном, в тиши, мы тебе принесли в хатку мха от бобра и немножечко сказок.

— Спасибо, бобры и енот! А пойдёмте пить чай, вот.

Гном вытряхнул из узелка самовар, чашки, ложки, кружки. А вон и медведь мёд несёт. Лиса огонь разжигает. Вкусен иван-чай с пылу, с жару! Но тут нашему гному почему-то стало стыдно:

— Может, мышек на обед позовём?

— Зови, — ухмыльнулась лиса. — На грызунов я дюже зла!

— Нет! — замахали звери головами отрицательно. — Методы карательные нам не пригодятся. Пускай грызуны живут долго-долго в другом лесу!

— Как долго?

Да пока течёт Волга и

байками прорастает поле,

а в поле пшеницы вдоволь,

всем хватит:

и мышам-полевкам и людям.

Хорошо то как!

Спи, сынок, а сказку эту забудем.

Петюнина семья

Налетел петух на козу:

— Или ты… или я уйду!

Коза подумала, подумала и осталась. А куда ей идти? Бабка всё равно к вечеру найдёт и во двор загонит. Тогда Петя подумал, подумал и сам ушёл: перелетел через забор и был таков. От двора ко двору послонявшись, решил упорхнуть в лес. Вон он лес стоит стеною страшной: пугает, жужжит, стрекочет, каркает, свистит птичьими дурными голосами, сверкает лисьими и волчьими глазами… наверное. Заплохело домашней птичке, побрёл петушок домой, от коров и собак в разные стороны шарахаясь. А дома коза, а у козы рога. Но наш боец не из робких: вскочил вражине на шею и давай её клевать! А той, как ни странно, это понравилось. Выклевал Петя всех клещей из белой спины, чем несказанно козу обрадовал, да и сам наелся. И с тех пор…

Подружилась коза с петухом,

и всё время вдвоём да вдвоём:

спят вместе в сарае,

по улице вместе гуляют.

Петух к козе никому подойти не даёт.

Кошку, и ту клюёт!

Нахмурила баба Мария лоб:

— Нет, так у нас не пойдёт. Надо что-то делать! Кур у меня нет, вот и заскучал, видимо, мой Петюня. А что если…

Пошла она, поскребла по карманам и к вечеру дарит своему Петюне цыплят.

— Зачем они мне? Я не мать! — ругается Петя и осторожно трогает клювом смешные жёлтые комочки. — Раз, два, три, четыре, пять… Как же, целых двадцать пять!

Но баба Мария стара, у неё умна голова:

— Ничего, ничего, подрастут, тебя от козы отобьют!

И правда, не прошло и месяца,

как наш Петюня бесится,

когда к его курочкам

лапы тянут дурочки:

кошку ударит, козу отгонит.

Хозяин! Никто и не спорит.

Вот так и появился у бабы Маши целый курятник на её старую больную голову. Ай-я-й, ай-я-й, ты Мария, не скучай, а крутись-ка по двору.

— Тебе деда приведу! — обещает ей Петя виновато.

— Нет, дедов нам новых не надо, — вздыхает старушка и идёт протирать тряпочкой портрет покойного мужа.

«Тёп-тёп-тёп», — шлёпают её тапки по скрипучему полу.

«Скрип-скрип-скрип», — скрипит деревянный пол.

— Куд-куда, куд-куда? — спрашивают молодые курочки.

— Кукареку! — кричит обеспокоенно их отец.

— Бе-е-е! — дразнится коза на новое семейство.

Чем тебе не тёмный лес? И бежать никуда не надо, забейся под лавку и сиди, а то заклюют, заклюют, заклюют… затопчут, затопчут, затопчут! Ай да скотный двор!

— Кхе-кхе-кхе! — это дед Степан постучался в калитку. — Хозяйка, молочка не найдётся?

Найдётся, найдётся, заходи. Хватит бобылём по свету гулять. У нас тут видишь, дел невпроворот, и баба на выданье.

Ребята и козлята

Жили-были ребята, и были у них коза и козлята. Козлята бодучие, игривые, не скучно им на полянке скакать — ребят бодать. Ох и не понравилось это мальчишкам, ох и не понравилось это девчонкам. Собрались и решили ребята:

— Продадим козлят и баста!

Взяли козочек за верёвочки и потянули их на базар, как самый настоящий товар. Идут, пыхтят, скорей избавиться хотят от своих вчерашних друзей. Как же так, как же так?

— Вот так!

А навстречу им плетётся баба Маша. Остановилась, любопытно ей стало, куда шаловливые дети тянут её скотинку:

— Вы куда, куда, ребята?

— На ярмарку!

— Вы куда, куда, козлята?

«Не знаем!»

— А зачем вы идёте на ярмарку?

— Козлят продавать!

— Козлят продавать? — удивилась старушка.

«Нас продавать? — обомлела мама коза. — Не желаем, не желаем мы на продажу, нам и так неплохо жилось: дома кушалось, спалось и доилось. Молоко давали, вас поили. Хорошо, в общем, жили!»

Остановились ребята, задумались:

— Да, жили мы неплохо, хорошо даже жили.

Рассердилась тут баба Маша:

— А ну разворачивай колонну в обратную сторону, домой пойдём, молоко парное попьём!

Развернулись ребята, коза и козлята в обратную сторону и пошли ко двору к бабе Маше. Бегут, песни поют. А навстречу им дед Степан, он полол вдоль забора бурьян:

— Вы куда, куда, ребята?

— Домой!

— Вы куда, куда, Козлята?

— Домой!

— Ай да процессия хорошая какая!

Бросил дед Степан свою работу и придумал другую заботу: коз затаскивать в ворота. Баба Маша кричит:

— Куда?

— Как куда, — отвечает Степан. — Домой!

— Но ведь дом-то это твой!

— Ну да.

— Вот ты балда! Это ж мои козлята.

Закивали в ответ ребята:

— Эти козы паслись на горке. Всех бодали кроме Егорки. Значит, он и есть их хозяин. Скажи, Егор?

Егор искоса посмотрел и вдарил голыми пятками по дороге!

— Ну и пусть бежит убогий! — дед Степан махнул рукой. — Баста, всё, идём домой.

И потянул коз к бабе Маше.

— Нет, Мария, тебя краше! — старый жених улыбается.

Блеют козочки, сердце женское мается, надо давать ответ: «Замуж идти или нет?»

Карась Ивась

В озёрах глубоких, в морях далёких жили-были караси-иваси. И жирнее тех карасей-ивасей не было и в помине! А ходили они пузом по дну, да говорили с набитым ртом: о чем говорили — никто не знает, только от их разговоров озера глубокие дыбились, а моря далёкие пенились. И был среди них один карась по фамилии Ивась, а по прозвищу… Пока не придумали. Вот вздумалось тому карасю Ивасю среди других карасей-ивасей выделиться: по заграницам погулять, травы-муравы понюхать, во поле чистом побегать, на людей посмотреть, себя показать.

И пошёл карась Ивась! Шёл, шёл он из озера глубокого, из моря далёкого. Долго шёл. Но наконец вышел. Глотнул воздуха чистого, расправил жабры, встал на хвост и поплыл, танцуя, по полю чистому, по мураве колючей. Доплясал он то ли до деревни, то ли до города и в первую же хату постучался.

Открыли ему хлопцы Бойкие дверь и за стол зовут ужинать. А на столе караси-иваси жареные да плотва. Заплохело карасю Ивасю: «Мне бы тины морской!» — просит он.

Конец ознакомительного фрагмента.