Темный ангел одиночества

Инна Бачинская, 2015

Хозяйка агентства «Королевская охота» Екатерина Берест получила от своего давнего приятеля, журналиста Леши Добродеева, неожиданный подарок – хвалебную статью о ней и ее успешном бизнесе. После такой рекламы Катя, агентство которой вообще-то занималось охраной, а не розыском, получила неожиданный заказ – найти пропавшую женщину… Марту все считали немного не от мира сего, почти блаженной. Ее муж Евгений рассказал, что видел в новостях сюжет о сбитой на дороге женщине, в которой он узнал Марту. Но ее не оказалось ни в больницах, ни в моргах, лишь медсестра в травмпункте сказала: Марту действительно привезли к ним, но она, несмотря на сильные травмы, ушла, причем, никто не заметил, как и когда… Катя нашла Марту в ее старой квартире. Женщина была полностью здорова, но она сидела в кресле, улыбалась и ни на что не реагировала. Оставалось непонятным, где Марта находилась в течение нескольких дней после аварии и каким образом зажили все ее раны…

Глава 3

Клиент

Он пришел почти перед закрытием — большой, прекрасно одетый, в возрасте до пятидесяти. На плечах его сверкали снежинки. Он отряхнулся у порога, напомнив мне большого пса, снял черную норковую шапку.

— Добрый вечер. Госпожа Берест? — Улыбка, подкупающе теплый взгляд…

— Да. Здравствуйте. Чем могу?

— Я прочитал о вас в газете, прекрасная статья. Этот Лео Глюк — талантливый репортер.

Я почувствовала, что краснею. Лео Глюк — «сценическое» имя Леши Добродеева, ситниковского приятеля, доставшегося мне по наследству. Вернее, одно из. Он пишет на разные темы — от истории городских катакомб до летающих тарелок, — и все под разными именами. Он давно собирался «разоблачить» меня перед народом, да все руки не доходили, а несколько дней назад вдруг позвонил и закричал:

— Малышаня, я тут про тебя материалец накропал, ты не против?

Я сказала, что хотела бы прочитать, но Леша жизнерадостно заявил, что пришлет газету, материал уже сдан, завтра тиснут — ивуаля! И к чему нам всякие недужные формальности и дамское кокетство.

— Завтра проснешься знаменитой, малышаня. Ты же знаешь, как я тебя люблю? Поверь старику Добродееву: материал — пальчики оближешь!

Ну что вам сказать… В статье было все: и романтика опасной профессии, и женской и просто человеческой красоты, и суровых будней, и работы до упаду по ночам, когда город спит, и скупых слез счастья, когда удается уберечь кого-нибудь от бандитской пули.

«Бред какой-то, — пробормотала я, чувствуя, как вспыхивают уши. — Совсем свихнулся, лучше бы сочинял про тарелки».

Можете представить себе восторг «охотников» — они выучили статью наизусть и цитировали где ни попадя, а Петюша сказал:

— Ты чего, Катюха, классная заметка, теперь клиент косяком повалит. А он прав, этот Лева — ты у нас «нежная и тонкая, стремительная, как королевская яхта, с танцующими движениями»! — Он не выдержал и заржал. — Аж дух захватывает! Талантище!

Галке статья очень понравилась, и она стала зачитывать прямо по телефону самые красивые места, и я отключилась. Сначала я хотела позвонить Добродееву и высказать все, что о нем думаю, но потом поняла, что он так меня видит! Он не насмехается — он действительно так меня видит. Стремительной и танцующей, как яхта в океане. Лешка болтлив — рот не закрывается, фантазия зашкаливает, у него свое видение… меня, людей, окружающей среды, он пребывает в перманентном восхищении по любому поводу и верит в летающие тарелки. Или делает вид, что верит, причем очень убедительно. Так он устроен. Прекрасный характер!

А с другой стороны, никто никогда не называл меня танцующей яхтой. Конечно, можно хихикать и скалить зубы, но ведь красиво! Красиво, черт подери! Легкий бриз, надутые паруса, счастливые острова на горизонте… Борзому перу Лешки принадлежал репортаж о балерине нашего театра, где он поделился своими глубокими впечатлениями от ее танца: так и кажется, будто у нее не две ноги, а много больше! Весь театр от злорадного восторга выпал в осадок. А яхта… это вам не лишние ноги!

— А давай переименуем контору в «Танцующую яхту», а? — зубоскалил Петюша. — А что, тоже красиво! — В свое время он изо всех сопротивлялся «Королевской охоте», при дядьке мы назывались скупо и по-мужски: «Щит и меч».

— Я вас слушаю, — сказала я официально. — Прошу вас, садитесь.

Он сел напротив, внимательно меня разглядывая, улыбаясь. Приятное лицо, седые виски, хорошо и дорого одет. Красивая одежда — моя слабость. Ситникову, например, было глубоко наплевать на свой внешний вид… Я вздыхаю, смотрю вопросительно.

— Я ищу человека, женщину, — говорит он.

— Мы не детективное агентство, мы охрана. Телохранители, — отвечаю я. — Так что не по адресу.

— Я знаю, я навел справки. Но вы… — Он вздохнул. — Давайте с самого начала. Вас зовут Екатерина?..

— Васильевна.

— Очень приятно, я — Сергей Владимирович. Несколько лет назад, Екатерина Васильевна, а точнее восемь, был убит и ограблен мой близкий друг. Убийцу не нашли. Это случилось в городе Н. Женщину, его подругу, тоже не нашли, она исчезла. Дело провисло и в конце концов было закрыто, насколько мне известно. Она из вашего города, и я подумал, что она могла вернуться домой. Мне нужно найти ее и расспросить, что там произошло. Я не думаю, что она убийца, но… поручиться не могу, как вы понимаете. Кроме того, я читал о вас в газете, и там было прямо сказано: помогает правоохранительным органам в следственной работе.

— Но я не могу, это не наш профиль, — запротестовала я. — Мы не ищем пропавших людей.

— Прошу вас, не отказывайте мне сразу, Екатерина Васильевна. Я в вашем городе всего пару дней, только с поезда, у меня здесь никого нет. Я обратился в местный адресный стол, но там Нонна Гарань — так ее зовут — не значится.

— Почему только сейчас? — невольно заинтересовалась я.

— Раньше не получалось. Меня не было в стране, я смог вернуться только сейчас. Вы умная женщина, у вас знакомства в определенных сферах, это ваш город, наконец…

— Почему бы вам не нанять детектива?

Он слегка пожал плечами:

— Я верю в женскую интуицию, Екатерина Васильевна. Кто может разыскать женщину в стогу сена, если не другая женщина? Этот Лео Глюк так замечательно написал о вашей женской интуиции…

Я вспыхнула, взглянула испытующе. Чертов Лешка! Если этот процитирует про танцующую яхту, я откажу ему! Но он не процитировал про яхту, наверное, почувствовал что-то. В его глазах не было насмешки, он смотрел на меня доброжелательно, чуть улыбаясь, и я невольно улыбнулась в ответ.

Он расценил мою улыбку как согласие и сказал:

— Ну и прекрасно! Обсудим детали. У меня есть кое-какая информация о ней…

Он раскрыл кожаную папку и достал пластиковый файл, протянул мне. Я взяла, полная любопытства. Не удержалась — Каспар называет это «детективным зудом». Там был исписанный листок — имя, примерный возраст, местный адрес. И любительская фотография. Цветная, с преобладанием зеленого, как будто снимали под водой, с размытым фокусом, снятая дешевой мыльницей…

— Я был по этому адресу — квартира сдается, жильцы нигде не регистрируются. То есть она могла снимать эту квартиру, но никто ее не помнит, даже владельцы. Возможно, снимал кто-то другой, а она просто жила там. Мой друг встретил Нонну в этом городе около десяти лет назад, и она уехала с ним. Я никогда ее не встречал, но видел на фотографии. На этой. — Он кивнул на фотографию.

— Подождите… — все еще сопротивлялась я. — Я не уверена, что…

— Я знаю, что она была не то моделью, не то актрисой, и ее фотография висела в витрине фотоателье в центре города, друг рассказывал. Он увидел ее и сразу влюбился. Познакомился, и они стали встречаться. А потом уехали вместе. — Он помолчал. — Я понимаю ваши опасения, Екатерина Васильевна, но почему бы не попробовать? Терять нам нечего.

Он улыбался своей подкупающей улыбкой. «В чем в чем, а в обаянии ему не откажешь», — подумала я.

— Хорошо, я попробую, — с сомнением произнесла я, рассматривая фотографию женщины в светлом плаще у колонны старинного здания; через плечо у нее висела сумочка, и она прижимала к груди не то куклу, не то медвежонка красного цвета. У нее были темные волосы, челка, закрывающая лоб, вьющаяся прядка падала на глаз. — Здесь ничего нельзя рассмотреть…

— Понимаю, — перебил он. — Я все понимаю, дорогая Екатерина Васильевна. Попробуйте, я не требую большего. Как бы там ни было, фотография дает представление о росте Нонны, ее стати. Смотрите, у нее длинная шея, округлые плечи, она худощавая, цвет волос, как я понимаю, не примета. — Он рассмеялся. — У меня есть ваш телефон, я буду звонить. Вот моя визитка. — Он протянул мне белый прямоугольник.

Он преувеличенно серьезно называл меня по имени-отчеству, повторял мое имя, рассматривал… нет, присматривался ко мне с доброжелательным любопытством и легкой иронией. В конце концов у меня загорелись щеки и кончики ушей. Вот наказание! Краснею, как школьница… даже неловко.

— «Сергей Владимирович Шеремет, бизнес-консалтинг», — прочитала я.

— В каком-то смысле мы коллеги, — пошутил он, поднимаясь. — До свидания, Екатерина Васильевна. — Он поднялся, протянул мне руку, я протянула свою — и он задержал ее…

…А вечером, легок на помине, позвонил Леша Добродеев и сказал, что мы идем в гости. Завтра вечером. В одну обалденно интересную компанию. Его старые друзья, замечательные люди, творческая интеллигенция — страшно яйцеголовые, но классные ребята. Особенно Женька, который профессор и пишет книжки. И отказов он не принимает. Форма одежды вечерняя, смокинг и бабочка.

— Слышишь, малышаня! — кричал радостно Леша. — Сто лет тебя не видел! Надеюсь, они тебе понравятся. Я подхвачу тебя завтра в восемь. Они все бьют копытом, хотят тебя увидеть и потрогать. Читали мой материал, восторг полнейший! Никто и понятия не имел, что такая замечательная личность прозябает у нас в городе. Я горд, малышаня, говорю — моя старинная подруга, Екатерина Берест, потрясающая женщина!

«Женщина-яхта!» — подумала я.

— Леша, я боюсь незнакомых компаний…

— А я? — удивился он. — Ты же не одна, с тобой же я, твой верный паж!

Я только хмыкнула — хорош паж! С живым весом в сто сорок кэгэ! Да-да, не меньше, что не мешает ему, тряся изрядным животом, вприпрыжку нестись по жизни.

— Ничего не хочу слышать! — кричал Лешка. — А то закопалась, ушла в подполье… До завтра! С большим приветом, твой верный друг Алексей Добродеев! Чмок тебя! Чмок, чмок, чмок!

С громким кучерским чмоканьем он отключился, и я осталась одна, вся в сомнениях — идти или не идти, какое платье надеть, и вообще, нужно ли — я теряюсь при чужих. Одним словом — быть или не быть. Права Галка — теряю социальные навыки, шарахаюсь от людей, разучилась быть красивой и беззаботной… Рабочая лошадка! Вот-вот, не танцующая яхта, а рабочая лошадь. И Ситников намекал… в смысле требовал — Ситников не умеет намекать, Ситников умеет требовать и рубить сплеча! Да брось ты, Катюха, свой небабский бизнес, требовал Ситников. На хрен тебе эта обуза? Ты красивая женщина, я тебя люблю… Нет! Ситников ни разу не сказал, что любит меня. Ни разу! В глазах защипало… Ну вот, начинается! Вот наказание, сколько можно? Пережито, забыто… Стоять, смирно! Подбородок вперед, зубы сцепить, брови нахмурить. И не реветь! Раз-два, левой! Вперед, в спальню, на смотр парадной одежды.

Короче говоря, достала я из шкафа все свои платья, бросила на кровать, принялась примерять одно за другим. Крутилась перед зеркалом, вешала на себя бижутерию, рассматривала ногти, забывшие о маникюре…

Остановилась я на темно-синем платье с глубоким вырезом, сказала: «Выше нос, Катюха!» — и уселась перед зеркалом, высыпав перед собой гору косметики. Принялась неторопливо краситься… репетировать!

Купер уселся рядом, щурясь, поставив зрачки вертикально, не сводил с меня внимательных глаз — похоже, удивлялся.

— Ты… это… полегче, — нарисовался озабоченный Каспар. — Эти интеллигенты… у них другие ценности, между прочим. И с бижу осторожней, нитка жемчуга… или там медальон с бирюзой, и хватит. Сейчас уже никто не красится, никакой агрессии, разве что малолетки. И бесцветный лак на ногтях — упаси боже, никаких фиолетов и малины!

— Только не надо учить меня жить! — ответила я, намазывая губы бежевой помадой. — Сам с усам!

О моем новом клиенте, бизнес-консультанте Сергее Владимировиче Шеремете, я совершенно забыла…