Знак с той стороны

Инна Бачинская, 2016

К частному детективу Александру Шибаеву обратилась влиятельная бизнес-леди Ада Руданская с весьма странной просьбой – разыскать первого сына ее недавно умершего мужа Николая. Когда-то в молодости Ада увела Колю от беременной невесты, и теперь, когда и мужа, и их общего сына нет в живых, ее мучает совесть, и Руданская хочет оставить неведомому юноше внушительное наследство. Шибаев берется за дело, и следствие продвигается как по маслу – и свидетели нашлись, и следы не затерялись, хотя прошло уже без малого четверть века. Вроде бы надо радоваться, но такое положение дел отчего-то настораживает опытного сыщика…

Глава 6

Женщина в тумане

И вдруг за ветвями

Послышался голос, как будто не птичий,

Он видит птицу, как пламя,

С головкой милой, девичьей.

Н. Гумилев. Дева-птица

— Известно ли тебе, друг мой Ши-Бон, почему народ боится черных кошек? Причем почти во всем мире? — спросил в одно прекрасное утро адвокат Алик Дрючин частного детектива Александра Шибаева. — Все такие разные, а черных кошек боятся одинаково.

Вообще-то утро было не прекрасное, а так себе — серое и холодное, дождь, правда, прекратился. Но зато ветер завывал как по покойнику и с размаху бил в оконное стекло.

Они сидели на кухне и завтракали. Алик приготовил яичницу, Шибаев накрыл на стол. Споро, деловито, и никаких тебе нудных замечаний насчет тупого ножа, некому починить, нет мужика в доме, чашка не мыта со вчерашнего вечера или ночи — если гоняешь кофеи по ночам, будь добр, вымой за собой чашку, немытая чашка — это тараканы и вообще не комильфо, мог бы и сам догадаться, в приличном доме чашки моются немедленно по употреблении, а где салфетки, я же просила купить, сколько можно говорить, хоть что-то сделай для дома! Хоть гвоздь забей. И так далее, до бесконечности. Радости семейной жизни называется. А у наших героев — тишь, гладь и божья благодать. Но, конечно, бывают нюансы, не без этого. Впрочем, быстропроходящие.

— С какого перепугу черная кошка? — удивился Шибаев, наливая себе вторую чашку кофе. — Приснилось чего?

— Пишу о суевериях разных народов, попросили из «Женщины на работе и дома». Это интернет-журнал, я рассказывал.

— А ты при чем? — удивился Шибаев. — Сменил профиль? Ты теперь спец по женщинам?

— Попросили, говорю. Помнишь торт? Это оттуда. Я написал, поблагодарил… Представился, они и попросили. Борются с суевериями. Вернее, не то чтобы борются, а обсуждают.

— Торт? Конечно, помню. — Шибаев ухмыльнулся. — Как не помнить. Позвонил до того или после?

— Опять? — Алик отложил вилку. — Всю жизнь вспоминать будешь?

Торт… Ох уж этот торт! Был такой эпизод в их совместной жизни. На Алика примерно раз в полгода нападал хозяйственный стих, и он затевал то генеральную уборку, то стирку портьер, то покраску оконных рам, то бросался как ненормальный разбирать антресоли, чихая и поднимая клубы пыли. Иногда ударялся в кулинарию, смотрел разные «Готовим вместе», «Легко и вкусно», «Учимся питаться правильно» и записывал рецепты в специальную книжечку, которая хранилась в ящике кухонного шкафчика. А также переходил с кофе на травяные чаи. Шибаев по утрам иронически хмыкал, наблюдая, как Алик давится хлопьями или овсянкой, жарил себе яичницу с ветчиной, круто солил, поливал кетчупом, запивал крепким кофе и заедал здоровенным куском хлеба с маслом. Он с удовольствием жевал яичницу, а Алик хрустел листиками салата, обоняя соблазнительный запах яичницы с ветчиной. Адвокат «давил фасон», как правило, два или три дня, а потом срывался, в чем обвинял Шибаева — жрет, понимаешь, разносолы, вредные для здоровья, и искушает! Кот Шибаева по имени Шпана тоже жрал разносолы, вредные для здоровья, и категорически отказывался от овсянки, не говоря уже о листиках салата. Вес и количество были на их стороне, и Алик сдавался, тайно радуясь — овсянка ему не нравилась, а от травяных чаев его тошнило. Горько улыбаясь, словно сожалея о несовершенстве окружающей среды, он наливал себе литровую кружку кофе, сыпал туда без меры сахару и лил сливки…

Но иногда, подвязавшись фартуком, Алик перелистывал свою кулинарную книгу и как гурман выбирал блюдо. В один прекрасный день дошла очередь до «вкусного творожного тортика», готовить который — нечего делать и раз плюнуть. Берешь обычный творог, взбиваешь яйца со сливками и сахаром, добавляешь муки, молока, ванили, изюму… и так далее. И Алик поспешил написать в журнал, настроение накатило быть добрым, похвастаться, высказать большое человеческое спасибо за прекрасный рецепт; кроме того, вообще хотелось болтать. А потом взялся за процесс.

Незамеченный Аликом, Шибаев стал на пороге кухни, когда тот, растрепанный и обсыпанный мукой, пытался взбить сливки с желтками; на столе сидел Шпана, щурился на Алика, лапой подгребал к себе куски творога и, давясь, глотал. Брысь, кричал Алик, замахиваясь на Шпану полотенцем. Шпана и ухом не вел. Алик попытался спихнуть наглого кота локтем, но Шпана увернулся.

— Вы чем это, ребята, занимаетесь? — спросил Шибаев.

Алик пискнул от неожиданности и опрокинул миску. Густая белая лужа растеклась по столу на радость Шпане. Алик, отпихивая Шпану, принялся ладошкой гонять лужу по столу, стремясь вернуть в миску.

— Что у нас на ужин? — спросил Шибаев сдержанно. — Я взял пива.

— Я сейчас! — заметался Алик, хватая помойное ведро. Пожаловался: — Твой кот жрет все подряд! — как будто это было так важно в данный момент.

— Он такой. Что это было?

— Торт!

— Торт? — не поверил Шибаев. — Растешь в моих глазах, Авокадо! Я бы на твоем месте купил, если уж потянуло на сладкое.

Шибаев ухмыльнулся, вспомнив жену Веру, которая, беременная сыном Павликом, ела все подряд: конфеты, шоколад, яблочное повидло и даже сахар.

Он назвал его Авокадо, чего Алик терпеть не мог. Прозвище это Шибаев придумал по созвучию с «абогадо», что по-испански значит «адвокат». Была однажды история с галстуком фирмы «Абогадо» дикой расцветки, подаренным Алику благодарным клиентом…

— Купить! Тебе бы только деньги тратить! — закричал Алик, заводясь, сдирая с себя фартук и бросая в Шибаева. — Не напасешься на вас! Все из-за тебя!

— Да куплю я тебе этот чертов торт! — примирительно пробасил Шибаев. — Успокойся!

— Плевать я хотел на твой торт!

Шибаев хотел сказать… Он много чего хотел сказать, но промолчал. Взъерошенный, обсыпанный мукой Алик не вызывал у него желания оттянуться, тем более тот поскользнулся на белой жиже, стекающей со стола, и, не подхвати его Шибаев, грохнулся бы оземь.

— Да ладно тебе, — сказал Шибаев миролюбиво. — Кто сегодня готовит ужин?

— В холодильнике отбивные, — хмуро ответил Алик. — Доедай давай! — прикрикнул он на кота. — Расселся тут!

–…Не знаешь? — спросил Алик. — Почему все-таки черный кот?

— Похож на черта, — предположил Шибаев. — И глаза светятся в темноте, как у черта.

— У всех животных светятся, у них в глазах фосфор, я читал. В чертей я не верю. Не в этом дело.

— Тогда не знаю.

— Сдаешься?

— Сдаюсь. Ну?

— Потому что его не видно в темноте!

— Ежу понятно. Ну и..?

— Сдаешься? Тоже мне сыскарь! Да о него же спотыкались все кому не лень! Даже конь спотыкался и сбрасывал всадника. И люди ломали себе руки-ноги. Потому черный кот к несчастью.

— Спотыкались о кота? Он что, дохлый? Версия с чертом нравится мне больше, — заметил Шибаев, подумав. — Он действительно похож на черта. А твое объяснение… — Он пожал плечами.

— Мне про черта тоже больше нравится, — признался Алик. — Черный кот, мистика, злодейство… Кстати, Пашка Рыдаев не звонил? Когда встреча с Форелью? — так он называл владелицу фастфудов.

— Звонил и сообщил, что Ада Романовна Руданская заболела, если ты о ней.

— Может, отбой?

— Пашка сказал, в силе. Через пару дней. Что там еще насчет суеверий?

— Кстати, на Востоке черных котов любят. А почему разбить зеркало не к добру, знаешь?

— Дорого стоило? — предположил Шибаев. — Дефицитный товар?

— Разбивая зеркало, ты убиваешь своего двойника.

— В смысле, отражение? И что?

— Ну, ты можешь заболеть или попасть под машину.

— Я и так могу заболеть или попасть под машину. Неубедительно.

— Это же суеверие! — повысил голос Алик. — «Верие»! Верить надо.

— А если не верить, все равно сбудется?

Алик задумался. Потом сказал недовольно:

— Ты всегда все ставишь с ног на голову. Не знаю.

— А ты веришь?

Теперь задумался Алик, пожал плечами:

— Вообще-то дело это темное. Кстати, вот еще насчет зеркала. Уходишь из дома, посмотрись в зеркало.

— Это тоже суеверие?

— Ну! Если просто посмотреться, ну, там галстук поправить, причесаться, то не суеверие, а если с умыслом…

— Как это?

— Надо посмотреться и загадать наудачу. Новый клиент, интересная встреча, даже погода… мало ли. Я всегда загадываю.

— Встреча с кем? С женщиной?

— Ну… да!

— То-то тебе так везет в любви, — хмыкнул Шибаев. — Обязательно посмотрюсь, сегодня же.

…Шибаев, уворачиваясь от ветра, шагал в «Космос» за батарейками к пульту. Он пребывал в принудительном отпуске, так как клиентов у него уже две недели как не было, и придумывал, чем бы себя занять. Можно разобрать бумаги, сходить за батарейками, которые, если подумать, не нужны, старые еще тянут. Еще купить носки и зубную пасту. И Алик попросил… О чем же он попросил? Купить что-то из продуктов. Что? Кажется, сахар. Или соль. Или пиво. Придется звонить. Хотя можно и не звонить, а купить и то, и другое, и третье, в хозяйстве все сгодится.

Народу на улице было немного — прохожие бежали, закутавшись по уши в шарфы, подняв воротники, сунув руки в карманы. Фонари, несмотря на ранний час, уже горели выморочным сиреневым светом. Город заволакивало туманом, который временами переходил в мельчайшую ледяную морось.

Шибаев заметил у светофора женщину — она дожидалась зеленого сигнала. Дождавшись, шагнула с тротуара и побежала через дорогу. Черный пикап, не задерживаясь, несся прямо на «зебру». Рефлекс сработал проворнее мысли: Шибаев прыгнул следом, захватил женщину сзади и рванулся вперед. Пикап не стал останавливаться и, набирая скорость, пролетел мимо. Шибаев и женщина не удержались на ногах и рухнули на мокрую мостовую. Он вскочил первым, помог ей подняться.

— Живая? Не зашиб?

— Живая! Спасибо… — Она пристально смотрела ему в лицо и машинально отряхивала испачканную куртку, лицо у нее было испуганным. — Нормально. Если бы не вы… Ужас!

— Куда вам? — спросил Шибаев, в свою очередь рассматривая ее. — Проводить?

— Домой… Туда. — Она дернула подбородком. — Ну что вы, не нужно, это рядом. Спасибо. Я… нормально.

— Тогда счастливо оставаться, — сказал Шибаев, потрепав ее по плечу. — И смотрите по сторонам.

Он сделал несколько шагов и оглянулся. Она все еще стояла там, где он ее оставил, все еще отряхивала куртку. Движения ее были движениями механической куклы. В тумане бледным пятном угадывалось лицо, полузакрытое капюшоном. Шибаев помедлил и пошел назад.

Он снова взял ее за плечо, она судорожно выдохнула и рванулась из-под его руки.

— Это я! Куда вам? Пошли.

Она не протестовала…