Аромат вечности. Книга третья. Объятие бездны

Ингрид Вэйл

Фантастический мир Ингрид Вэйл затягивает в свои сети. Сексапильные демоны, магическая природа, колдовство – составные части коктейля, на которых замешана третья книга «Аромата вечности»: «Объятие бездны». В ней у Аделины рождается малышка Илита, а Грэг пускается на поиски жемчужины, в которую заточена душа его жены; жрица любви норовит соблазнить демонолога, а Илза вновь попадает в замок к Зверю. Автор продолжает удивлять хитросплетениями сюжета и яркими героями. Как сложится их судьба дальше?

Глава 3

Несмотря на то, что мысль у него такая была, Гидрон не присутствовал при рождении собственного чада. Он просто физически не мог находиться одновременно в двух местах. Он был занят осуществлением своего грандиозного плана по захвату души Аделины. Потому он вновь отдал свою роль Джону и нисколько об этом не пожалел. Тот продержался молодцом, и в его лице Габриэлла получила прекрасную поддержку.

Тем не менее при первой же возможности Гидрон отправился проведать новорожденного. В медицинском халате, на нагрудной табличке которого красовалось вымышленное имя некого доктора, он уверенной походкой зашел в палату Габриэллы. Та дремала, и ему не пришлось усыплять ее. Поставив на прикроватную тумбочку гостинцы для мамочки, он подошел к младенцу и внимательно посмотрел на него. Малыш не спал и, словно почувствовав родную кровь, заулыбался мужчине.

— Смышленый, — протянул Гидрон, — и личиком вышел. Есть в кого, — удовлетворительно хмыкнул он, естественно, имея в виду себя.

Он положил ладонь на лоб младенца и попытался понять его сущность.

— К сожалению, немало взял и от матери, — недовольно пробурчал он, улавливая слишком много светлого в его сути, — придется потрудиться.

Он взял дитя на руки и отошел с ним в самый темный угол палаты. Окутав себя дополнительным мраком, Гидрон приложился губами к темечку сына и исчез.

Габриэлле снился тяжелый сон. Она блуждала в какой-то странной пещере, и отовсюду ей слышался шум толпы. Как будто народ собрался поглазеть на некое событие и издает возбужденный гул в предвкушении зрелища. Она никого не видела вокруг себя, но чувствовала, что рядом находятся какие-то существа. Их горящие огнем взгляды выдавали себя. Даже во мраке она видела блеск их неестественно красных, зеленых и черных глаз. Тело ее сковывал ужас, а внутренний голос твердил Габриэлле, что ее малышу угрожает опасность и она должна его спасти. Повинуясь своему материнскому инстинкту, она продолжала двигаться к месту событий. Ей даже послышался плач ее сына, но только она подошла ближе, как ребенок затих и до нее донесся детский смешок.

Размыкая свои ряды, существа беспрепятственно пропускали ее вперед, давая пройти к возвышению. И вот, в огненном свете, исходящем из глаз существа, стоявшего лицом к зрителям, она разглядела огромный продолговатый камень. На нем лежал ее малыш. Она толком не видела его, но, как часто происходит во сне, точно знала, что это именно ее мальчик. Подойдя почти вплотную к сакральному месту, она увидела, как над младенцем склонился Зверь. По виду самое настоящее животное, но Габриэлла точно знала, что это разумное существо. Наделенное властью, высокоразвитое, способное передавать мысли на расстоянии, оно способно было одновременно врезаться в мозг каждого присутствующего и заставить беспрекословно подчиняться своей воле. Даже со своего места она чувствовала исходящую от него силу.

На непонятном для нее языке, скорее всего латинском, Зверь подозвал к себе двоих, похожих на служителей культа, человекоподобных. Высокие, завернутые в перепончатые крылья, словно огромные летучие мыши, они подошли к камню и встали по обе стороны от своего властелина.

Тот, который находился в голове младенца, первым распахнул свои крылья и закрыл младенца от публики. Звук воодушевления волной прокатился по толпе. Вслед за этим второй раскрыл свои крылья, полностью заслонив ребенка от глаз, и вновь раздался возглас одобрения.

Габриэлла закричала что было сил в попытке остановить это безумие, но ни единого звука не вырвалось из ее горла. Она не способна была воспроизвести даже всхлипа, как будто голосовые связки у нее напрочь отсутствовали. Она кинулась вперед, чтобы вырвать своего сына из лап жутких существ, но ее тело даже не шелохнулось. Непонятная сила парализовала ее движения, она не могла сделать и вздоха. В мертвой тишине, опустившейся над толпой, она не слышала ни одного шороха, не ощущала ни единой вибрации воздуха. Все, кто присутствовали в пещере в этот момент, пребывали точно в таком же состоянии, в каком находилась она.

— Сон, это всего лишь жуткий сон, мне надо просто открыть глаза, — в ужасе подумала Габриэлла, наблюдая, как вдруг камень, над которым свершалось действие, загорелся рубиновым светом.

В холодном поту, с трудом раздирая глаза, она неимоверным усилием воли заставила себя проснуться. Хватая воздух ртом, словно возвращающийся к жизни утопленник, Габриэлла привстала на кровати. Обхватив затылок руками, упершись локтями в колени, она сидела некоторое время в полном недоумении, стараясь прийти в себя. Когда, наконец, она, откинув волосы с лица, подняла голову, глаза ее расширились в изумлении. К огромному своему удивлению она обнаружила стоящего посреди палаты Гидрона. Тот держал ее сына на руках и, не скрывая своей радости, улыбался во весь рот.

— Гидрон, боже мой, откуда ты здесь?

— Я пришел навестить нашего мальчика, — все еще ослепительно улыбаясь, торжественно проговорил он, — он чудный малыш. На удивление смышленый, хотя чему я удивляюсь? Гены — великое дело.

— Зачем ты пришел?

— Проведать вас, — укладывая малыша в кроватку, спокойно ответил он.

Он знал, что Габриэлла была в пещере, он видел ее там. Такая глубокая связь с собственным ребенком несколько озадачила его. Даже у него не было такой. Он мог одним махом прервать ее, но не захотел.

— У нас замечательный малыш. Спасибо тебе за сына, — в голосе Гидрона чувствовалась гордость.

— Тебе стоит нас оставить, — сконфуженно, все еще находясь под впечатлением его внезапного появления, сказала Габриэлла, — мне пора его кормить.

— Не волнуйся, дорогая, я позаботился об этом. Он не голоден сейчас. Тебе нужно побеспокоиться о себе. Поспи, — гипнотическим голосом проговорил он, — тебе требуется отдых.

Не касаясь ее, приказывая одним лишь взглядом, он заставил Габриэллу лечь обратно в постель.

— Тебе приснился странный сон, Габби, — ласково откинув прядь волос с ее лба, произнес он, — забудь его.

— Странный сон, — послушно повторила она, закрывая глаза.

***

Несколько раз позвонив во входную дверь дома матушки Грэга, Тим с Ирен терпеливо дожидались, когда им отопрут.

— Может быть, мы переборщили с успокоительным? — озадаченно проговорила Ирен, когда ответа не последовало.

— Не думаю, — Тим осторожно повернул ручку, проверяя, не открыта ли дверь, — к сожалению, заперто. Придется дожидаться Грэга или вернуться попозже.

Сразу после этих слов послышался щелчок замка — и дверь приоткрылась. Правда, у входа их никто не встречал. Проходя внутрь, ребята удивленно переглянулись.

— Однако, — заметил Тим.

— Наверное, Ловелас отворил. Видно, трель звонка ему надоела, вот и не выдержал.

— Или Глория с Шарлоттой подсуетились. Любопытство разобрало, чего это мы с утра пораньше ломимся.

Обиженное хмыканье и недовольное бурчание послышались с разных сторон в ответ на комментарий Тима. Очевидно, что вся троица находилась поблизости и горела нетерпением погреть уши.

Тим с Ирен нерешительно топтались в холле, но вдруг услышали шаги сверху.

— Проходите, — пригласила их миссис Адамс, спускаясь вниз.

Всегда внимательно следившая за своей внешностью мама Грэга без привычного макияжа и стильной укладки волос выглядела не лучшим образом. Лицо ее опухло от слез, выражение растерянности застыло на нем, а обычно светящиеся жизнерадостным светом глаза потухли. Тем не менее держалась она стойко, а несвойственный ей стиль одежды в виде джинсовых брюк и простенькой майки делал ее даже моложе.

— Как вы зашли? Я разве дверь забыла запереть?

— Похоже на то, — не моргнув глазом, ответил Тим.

— Грэг не с вами?

— Нет. Он еще в госпитале, но скоро подъедет, — Тим глянул на часы.

— Кстати, ему бы поесть чего, а то он совсем истощен после всего происшедшего, — Ирен изо всех сил держала бодрую интонацию голоса.

— Да, да, я сейчас, быстренько что-нибудь на стол соберу, — миссис Адамс прошла на кухню.

— Я вам помогу, — Ирен последовала за ней, — заодно побеседуем до прихода Грэга.

Едва Ирен с мужем, перебивая друг друга, успели изложить ей свой план, как снова раздался звонок в дверь. Тим пошел открывать, но, очевидно, невидимые друзья Илзы вновь позаботились о замках. Грэг вошел, не обратив внимание на самостоятельно открывающиеся двери. Выглядел он устало, и глаза его были наполнены грустью, но, в отличие от его матери, настрой у него был иной. Выражение растерянности в его взгляде отсутствовало, он был полон решимости и какой-то внутренней собранности.

Понимая, что и без ее причитаний сыну сейчас нелегко, мама Грэга лишь обняла его, сочувственно и подбадривающе. Она даже не стала расспрашивать его о состоянии Аделины, понимая, что о любом изменении тот рассказал бы сам.

— Послушай только, что предлагают твои друзья, — усаживая его за стол, сразу же начала она, — они считают, что я не справлюсь с малюткой, и хотят забрать ее к себе.

— Мы этого не говорили, — дружно вскричали те.

— Но, полагаю, мысли такие держали, — перебила она их, — подумать только, мне всего четыре года назад исполнилось пятьдесят, а меня уже сбрасывают со счетов.

— Ни в коем случае, — возразил Тим, — нам без вашей помощи все равно не справиться, но сил у нас, согласитесь, побольше.

— Погодите, что тут происходит? — встрял в их препирания Грэг.

— Илиту завтра забирать из госпиталя, — торопливо проговорила Ирен, — тебе одному с малышкой не справиться, вот мы и решили предложить свою помощь. Не думаю, что Лина не доверила бы мне своего ребенка.

— Не в этом дело. Конечно доверила бы, — Грэг в этом не сомневался, — но мама права, у Илиты есть бабушка.

— Которая одна везет на себе бизнес, а с учетом отсутствия Илзы…

— Как отсутствия? Что с ней такое случилось? — миссис Адамс явно не ожидала такой новости.

— Мама, тут такое дело, Илза должна была уехать, и никто из нас не знает точно, когда она вернется. Так что, пока твоя помощница находится в отлучке, тебе действительно понадобится помощь.

— В таком случае пускай Ирен с Тимом перебираются ко мне. Да и ты, сынок, тоже. Места всем хватит, а уже все вместе мы с одной малюткой как-нибудь управимся. К тому же, Ирен, у тебя работа. Как ты себе все это представляешь?

— Мы посоветовались и решили, что Ирен на время оставит работу, — вместо жены ответил Тим.

После его слов в помещении повисла тишина. Такая жертвенность друзей ошеломила как друга, так и его маму.

— Спасибо, ребята, — Грэг по очереди обнял обоих, — я вам очень признателен.

— Я тоже, — с блестящими от выступивших слез глазами миссис Адамс присоединилась к сыну, — в таком случае, — после некоторых раздумий проговорила она, — вы просто обязаны переехать ко мне. Отсутствие арендной платы хотя бы немного компенсирует зарплату Ирен. К тому же Лина говорила мне, ваш договор на съем жилья вот-вот заканчивается.

— Закончился. Еще в прошлом месяце, а в связи с некоторыми изменениями в нашей жизни мы его не продлевали, — Тим взглянул на жену с немым вопросом в глазах.

Та согласно кивнула головой.

— У нас будет ребенок, — расплываясь в улыбке, проговорил Тим, — и моя холостяцкая студия в скором будущем станет маловата для троих, мы уже предупредили хозяина, что подыскиваем себе новое жилье.

— В таком случае, надеюсь, мой дом придется вам по вкусу, — после теплых поздравлений супружеской пары продолжила свою мысль миссис Адамс.

— Да, ребята, я тоже думаю, что это самый лучший вариант, — поддержал мать Грэг, — кроме комнаты Илзы, в доме еще три пустующие спальни, так что разместиться есть где. Да и в магазинчике работы хватает. А с твоими, Ирен, способностями вести бизнес… предостаточно возможности проявить талант менеджера. Так что, если вы не отказываетесь от своего предложения, то стоит подумать о переезде.

На самом деле, такой вариант подходил всем. В случае, если Аделина встанет на ноги и они с Грэгом вернутся в свою квартиру, Тим с Ирен вполне могли продолжать жить у миссис Адамс.

— В комнате наверху есть кровать, — миссис Адамс разом повеселела, — так что ваши вещи перевозить не к спеху. Это можно сделать постепенно. Сейчас главное — комнату для малютки оборудовать. Ее пока лучше у Илзы устроить, чтобы на второй этаж все время не подниматься. Не думаю, чтобы она стала возражать, а когда вернется… там видно будет.

Воодушевленный вид мамы Грэга лучше всяких слов доказывал, что неожиданное пополнение в доме не пугает ее. Она обладала уживчивым характером, любила оставаться занятой и постоянно искала выход накопившейся энергии. После гибели мужа она сильно тяготилась одиночеством и всеми доступными средствами искала от него спасение. Необходимость заботиться о внучке, так же как и появление в доме друзей ее сына, кардинально меняли ситуацию, и если бы не омрачавшие ее обстоятельства, миссис Адамс сейчас бы летала от радости. Состояние любимой невестки пугало и сильно беспокоило ее. Стараясь не усугублять и без того подавленное настроение сына своими слезами, она принялась активно устраивать будущих жильцов.

— Поднимемся наверх, я покажу вам вашу спальню, — тут же настоятельно проговорила она.

— Сходи, посмотри, дорогая, — подталкивая жену последовать приглашению, отозвался Тим.

— Ты со мной не пойдешь? — вскинула брови та.

— Мне приходилось там бывать, — без тени сомнения соврал он, — если тебе придется по вкусу, то и мне понравится, а я пока с Грэгом переговорю. Главное, чтобы нам было где принять горизонтальное положение, — подмигнул он ей, — ты же знаешь, меня волнует только само наличие кровати.

Тим на самом деле хотел переговорить с Грэгом относительно его планов. Он чувствовал, что друг что-то задумал, но при матери и Ирен вряд ли начнет делиться с ним своими мыслями. К тому же он надеялся выяснить, что произошло с Илзой и Чадом. Грэг и сам уже ждал момента остаться с Тимом с глазу на глаз, и как только женщины поднялись наверх, кивком головы пригласил его в гостиную.

Одновременно с тем, как Тим усаживался в кресло, сразу в нескольких местах заскрипел диван. Очевидно, что Ловелас и компания химер, занимая места, тоже устраивались поудобней. И хотя поучаствовать в разговоре они вряд ли решились бы, соблазн послушать, о чем говорят мужчины, был слишком велик.

— Тебя посторонние уши не смущают? — махнув в их сторону рукой, поинтересовался Тим.

— Я думаю, они должны быть в курсе всего того, что произошло с ребятами, — ответил Грэг и начал свой рассказ.

Перебиваемый только охами и ахами Глории и Шарлотты, когда речь шла об угрозе Чаду, и скрипом зубов, когда опасность висела над головой Илзы, Грэг подробно изложил другу все, что произошло с ними в Новом Орлеане.

— Ничего себе историйка. Теперь многое становится понятным. Как минимум целью Милены было задержать тебя, пока Аделина рожала. Вот только…

— Что? Договаривай, раз начал. Заодно и мысли сверим.

— Думаю, что намерением Темных Сил был захват не только твоей жены, но и вашей дочери.

— Я тоже так думаю. Мелькнувшая перед машиной черная масса подтверждает это. Уверен, если бы ты и вел автомобиль осторожней, они все равно подстроили бы аварию. Вплоть до того, что одного из прохожих тебе под колеса толкнули бы. Вот только не ожидали, что ты и Илита выживете.

— Скорее всего, Силы Света помешали им…

— Силы Света?! — гневный тон голоса Грэга всколыхнул воздух. — О чем ты говоришь? Ты не видишь разве? Силам Света нет дела до человеческой жизни, разве что она нужна им в собственных интересах. Где были эти чертовы Силы Света, когда Лина рожала? Почему они разрешили Тьме напасть на вас? Почему позволили мне отправиться в Новый Орлеан по ложному вызову? Если бы не ты, они и пальцем не пошевелили бы для спасения Илиты.

— Не кипятись, Грэг. Возможно, Лина до сих пор жива благодаря их вмешательству, да и вызов Чада вовсе не ложный был. Если бы не ты, кто знает, чем встреча ребят с Миленой закончилась бы. Сам сказал, в нее демон вселился, значит, и убить он мог обоих запросто.

— Чушь собачья, они и без меня справились бы.

— Не шуми так, не хочу Ирен во все детали посвящать. Меньше знает, лучше спит. Она и так за Лину переживает дальше некуда, а в ее положении… в общем не мне тебе рассказывать, сам вот только через это прошел. А что касается твоих слов: не справились бы они без тебя. Послушай, что я тебе скажу. Защиту особняка пробил ты, а не Илза, и не Чад, именно ты и никто другой. До твоего прихода волшебница сколько над ней билась? И ничего не смогла сделать. Уверен, если бы не ты, она так и не сняла бы ее. Тот, кто за этим всем стоит, потратил немало времени на разработку плана. Не просто взлелеял и выносил, а еще детально обмозговал и просчитал все до мелочей. Поверь мне, никто не смог бы помешать такому продуманному замыслу, даже Силы Света. Поэтому, скорее всего, именно благодаря их вмешательству Илита и я остались живы, да и Лина, будем надеяться, выкарабкается.

— К дьяволу Силы Света. Зверь был прав. Наше мнение никого не волнует. Нас никто не спрашивает, хотим ли мы участвовать в их борьбе за власть. Они распоряжаются нашими жизнями по своему усмотрению, делают прежде всего то, что выгодно им. Сначала меня убили, теперь вот с Линой… Кто им дал право манипулировать нашими судьбами? Возможно, Илиту они и защитили, но в этом я вижу только корысть. Они ставят перед собой единственную цель, чтобы она в будущем исполняла их волю. Я не отдам им ребенка, Тим, она не будет никому служить. Она будет жить нормальной жизнью, как самый обыкновенный человек. Без глупой идеи спасти весь мир от несчастья и бед, принося себя в жертву. Моя дочь должна иметь самое главное — свободу выбора.

— Грэг, ты сам не ведаешь, что говоришь. Твоими суждениями сейчас управляют эмоции, и будь я в подобном положении, скорее всего, думал бы точно так же и злился не меньше, но, уверен, бездействию Сил Света найдется объяснение. Я бы не спешил с выводами.

— Выйдем на воздух, покурим?

Ни один из них никогда не курил, и Тим сразу понял, что друг хочет поговорить с ним без свидетелей.

— Выйдем, — покосившись на диван, он последовал за Грэгом.

Недовольный шепот донесся до их слуха уже на выходе.

— Как раз за объяснением я и хочу наведаться кое-куда, только вот, — кивнул Грэг в сторону дома, — не хочу ушастых о своих планах в известность ставить. Хоть они, по отзывам Чада и Илзы, вроде и неплохие ребята, только на чьей стороне играют, леший не разберет. Все, что им следовало знать, я сообщил, а вот что сам собираюсь делать, — он перешел на шепот, — пока следует под большим секретом держать. Даже Ирен ничего не говори.

— Я что, себе враг? Она, когда находится под стрессом, тараторит без умолку. Я, в общем-то, не против, но и надолго лишиться тишины тоже не хочу. Так что волновать мне ее смысла нет.

Как только дверь за мужчинами закрылась, дракон и химеры кинулись в рассуждения.

— Неужели это все правда? — воскликнула Глория, горестно всплеснув когтистыми лапами.

От расстройства вся троица сбросила невидимость, забывая, что в комнату в любой момент может кто-нибудь зайти.

— Конечно правда! — расширив глаза, ответила ей Шарлотта.

Обнимая длинными толстыми хвостами боковины дивана, химеры сидели по краям его спинки друг напротив друга. Протыкая мягкую обшивку мебели насквозь крючковидными когтями своих лап, издалека они напоминали двух огромных кошек, балансирующих на ветке дерева.

Похожие, словно родные сестры, они почти одинаковыми движениями и мимикой выражали свою озабоченность сложившейся ситуацией. Внешняя схожесть «девушек» объяснялась не только их взаимным подражанием друг другу, но и принадлежностью к одному и тому же виду химер. Тело у обеих чем-то напоминало ящера, а точнее — варана. Хотя это сравнение весьма отдаленное. Тяжелый хвост, чешуйчатая, узорная кожа и пальцы разной длины — вот, пожалуй, и все, что роднило их.

Задние мускулистые конечности по строению скорее были ближе к человеческим, и хотя обе в основном предпочитали передвигаться на всех четырех, часто ходили и на двух, виляя бедрами ничуть не хуже земных красавиц. Слегка укороченные передние лапы, заканчивающиеся тремя пальцами, с такими же крюками когтей, как и задние, всегда украшал элегантный маникюр. В отличие от собратьев, которым приходилось добывать пропитание в поте лица своего, обе химеры, так же как и дракон, находились на государственном обеспечении, а следовательно, у них было достаточно свободного времени для того, чтобы заниматься своей красотой. Ежедневно наводя многочасовой марафет, они с удовольствием меняли маникюры, педикюры и завивки для волос. Поддерживать свой имидж светских львиц помогала им и свойственная хамелеонам способность изменять окраску и рисунок тела.

Кроме всего прочего, похожими друг на друга их делало и наличие перепончатых кожаных крыльев, которые тоже меняли цвет и узор в зависимости от желания или настроения подруг.

Однако мордашки химер различались. Глория выглядела точь-в-точь как каракал, с выразительными, словно подкрашенными, глазами, чуть выступающим носиком и рысьими кисточками, торчащими над уголками острых ушей. Шарлотта же была копией барханной кошки. Миндалевидные глаза, короткий носик и уши, торчащие в разные стороны широковатой мордашки. С семейством кошачьих объединяло еще одно внешнее сходство. Полностью поднятые вверх чешуйки кожного покрова выставляли напоказ короткую бархатистую шерсть, которую обе любили демонстрировать. По стандартам химер обеих можно было смело отнести к красавицам, да, в общем-то, и по человеческим: эти двое скорее напоминали симпатичных, а не уродливых чудищ.

— Я просто этого не переживу! — печально завела взгляд в потолок Глория.

— Не ты одна страдаешь, — драматически вздохнула Шарлотта. — Мне тоже искренне жаль, что мой Чад попал в лапы этой мерзопакостной Милены.

— С какой это радости он твой? — тут же рассердилась Глория. — Сколько раз просила не называть его своим.

— А вот и мой, — Шарлотта всегда считала себя более достойной и привлекательной кандидатурой для Чада.

— С чего ты взяла, что он выберет тебя?

Глория была гораздо стройней подруги. Тонкая кость и изящество, с которым она себя подавала, давали ей надежду, что он предпочтет ее.

— Я экзотичнее, чем ты, — враждебным тоном заявила Шарлотта, — одни мои глаза чего стоят. Да и кроме глаз мне есть что ему предложить, — она сменила цвет чешуек, покрывающих грудь, на радужные переливы фиолетовых оттенков, чем выгодно выделила ее.

— Ей есть что показать!? Ты на мою талию посмотри, — возмущению Глории не было предела.

— Девочки, хватит уже, — встрял Ловелас, который сразу же после ухода Тима занял освободившееся кресло и молча думал о чем-то своем, — пока вы тут препираетесь да делите непойманного зверя, им завладеет ваша соперница.

Озабоченность дракона не ускользнула от подруг. Он не первый день втайне вздыхал по Илзе, и общение волшебницы с Чадом абсолютно не нравилось ему. Химеры были невероятно проницательны и давно догадались о его чувствах к дочери самой колдуньи. Однако обе предпочитали делать вид, что не в курсе его страданий, и никогда не насмехались над ним, страшась получить от него, невзирая на свое высокое положение в обществе и принадлежность к слабому полу.

— И вообще, такое поведение недостойно девушек вашего статуса. Из-за какого-то простолюдина сцепились. Не пристало вам, — пресекая распри, он послал в сторону каждой легкий, предупреждающий шарик огня.

Все трое еще в апартаментах Зверя научились контролировать свои природные таланты. В целях уберечь жилье от пожара, тот строго-настрого запретил им пользоваться огнем. Но какой дракон без пламени? Да и химеры серьезно страдали от такого, на их взгляд, необоснованного указа. Потому, потренировавшись втихаря, они научились обходить правила.

Загасив посланный драконом шарик, обе недовольно хмыкнули. И та и другая чувствовали его правоту, потому как обе относились к высшему сословию, хотя и являлись выходцами из разных семейств. Именно происхождение давало им право находиться на службе Его Высочества. К привилегированному классу аристократии относился и Ловелас, чем объяснялось его нежелание помогать Илзе при переезде к маме Грэга. Он не был ленив, как подумала тогда она, просто считал это ниже своего достоинства.

— Опять ты за свое, Ловелас, — прозвища, данные Чадом всем присутствующим, прочно закрепились в лексиконе каждого, и вся троица практически не использовала свои настоящие имена с длинными приставками титулов, — не простолюдин он, я чувствую, в нем голубая кровь течет, — Глория настолько сердито мотнула головой, что кисточки на ее ушах затряслись как живые.

— Не собираюсь и дальше вести этот никчемный спор, давайте лучше подумаем, как нам всем помочь интересующему вас двоих объекту, — объект собственного интереса он при этом не упомянул.

— А чем тут поможешь? Заметили, Грэг не обмолвился и словом о том, куда Илза отправилась спасать Чада, — Шарлотта приподняла свой курносый носик, скорчив при этом недовольную рожицу.

— И не только. Он даже не сказал имя проводника, называя его неким другом, — раздумывая над личностью субъекта, Глория нахмурилась.

Эта ее привычка всегда выдавала, когда у нее в голове происходил умственный процесс.

— Уверена, что он сделал это специально. Да и сейчас наверняка в тайне от нас обсуждает с Тимом свои планы. Слышали, что сказал? Выйдем на воздух, покурим. С каких это пор он курит? Я запах учуяла бы, даже если он год назад такую слабость имел. Смолящие людишки совершенно по-другому пахнут. Глупый человечек, думает, мы не догадаемся.

— Могу прощупать почву, — предложил Ловелас, хотя он совершенно не любил выходить из дома в полдень.

— Раньше надо было, поезд ушел, — отмела идею Шарлотта.

После чуть ли не круглосуточного увлечения телевизионными передачами речь всех троих давно состояла из привычных людям афоризмов. Ловелас даже волновался, что после истечения срока службы ему придется восстанавливать привычный словарный запас. Но Глория успокоила его, сказав, что, наоборот, в глазах собеседников он будет выглядеть современным и продвинутым.

— А вот догадаться, куда отправилась Илза, проще простого, — объявила Глория, — туда, где она может помочь Чаду. Значит, домой, а через портал ее провел кто-нибудь из наших, у кого разрешение есть. Вычислить-то его, конечно, можно, если в Новый Орлеан метнуться и там носом поводить, да только необходимости в этом не вижу. Место, куда она отправилась, скорее всего, секретное, так как на глаза Его Высочеству ей попадаться не резон.

— Вот-вот, и я так думаю, — поддакнула Шарлотта только для того, чтобы не выглядеть пустоголовой.

Глупышкой она не была, и умные мысли тоже нередко рождались в ее голове, но Глория все-таки соображала чуточку быстрее, чем она.

— Значит, не к матушке своей, — продолжила Глория, — подалась к знакомым или друзьям. Однако не всякий рискнет сбежавшую от Его Высочества колдунью приютить, да еще и с гостем из другого мира. Побоятся.

— Вот-вот, и я о том же, — опять перебила ее Шарлотта, — тем не менее в матушкином доме она появится. Я где-то слышала, что снять заклятие на черном меду — задача не из легких. Илзе наверняка потребуется помощь старшего поколения. Заявится она за советом, а мы ее там и выследим.

— Не мы, а я, — тут же включился дракон, — вам, барышни, лучше здесь остаться и следить за обстановкой. Всем одновременно с поста сниматься все равно нельзя.

— Вообще-то пост оставлять никому нельзя, — встряла Шарлотта.

— Так-то оно так, да только нам приказано охранять и оберегать Илзу, а значит, после полученных сведений, один из нас вправе отправиться ей на помощь, — дракон не собирался сдавать своих позиций.

— По-хорошему, надо было бы Его Высочеству доложить, — нехотя произнесла Глория.

— Уверена, он в курсе, а вот ставить его в известность насчет Чада — мысль действительно не совсем… Обычно, Глория, ты глупостью не страдаешь.

На том и порешили. Барышни остались в комнате Илзы, на случай если она туда вернется, а Ловелас отбыл в Царство Тьмы, караулить свою ненаглядную.