Когда зацветут розы

Инга Ветрова (2024)

Это продолжение книги «Когда закончится метель», но его можно читать и как самостоятельное произведение.Яна — главный хранитель музея-усадьбы Фон-Барсов под Владимиром и начинающий писатель. Она отправляется в путешествие, чтобы собрать материал для исторического романа «Последняя роза Радзивиллов». Поездка становится настоящим испытанием на прочность.В музее небольшого поселка происходят невероятные вещи. Кто преступник? Зачем он ЭТО делает? Как связаны между собой сотрудники музея и постояльцы гостиницы? Вместе с грозным участковым и добродушным ппсником Яна пытается ответить на эти вопросы, но тени сгущаются… Она в опасности?В исторической линии сюжета, основанной на реальных событиях, вас ждет знакомство с прекрасной Стефанией Радзивилл, самой богатой невестой первой четверти XIX века.Вы окунетесь в жизнь юных воспитанниц Екатерининского института, узнаете тайны Фрейлинского коридора Зимнего дворца, станете участниками дворцовых интриг и тайных романов высочайших особ.

Глава 7.

Утром на пробежку Яна не пошла — решила подольше поваляться в постели. Чтобы не отвлекать Павла звонками, наговорила длинное голосовое сообщение, рассказала о ночном разговоре Влада.

За завтраком постояльцы зевали, жевали и вяло хвалили кулинарные изыски хозяйки. Эколог сообщил, что будет брать пробы воды на пляже «Жаркие страны», а Эмма, что пойдет в музей. Яна планами на день не делилась, а осторожно наблюдала за Владом и прикидывала, не его ли видела вчера на крыше музея.

Участковый позвонил, когда она уже привела себя в порядок и оделась.

— Доброе утро, Геннадий Петрович!

— Для вас, м-м-может, и доброе, а для меня нет. Я уже в м-м-узее, Пухов сейчас за вами заедет.

Жуков говорил уныло, запинался и даже заикался. Яна не на шутку испугалась.

— Что случилось? Музей ограбили?

— Нет, — язвительно начал Жуков. — Сиверская — культурная столица Ленинградской области. Нам подбросили очередной экспонат.

По дороге Пухов рассказал о последних событиях. Утром под портретом Стефании Забельский обнаружил статуэтку — каменного орла.

— Они говорили из чего он сделан, да я запамятовал. Не разбираюсь я в камнях. Уазик наш с закрытыми глазами починю, а названия мудреные не могу выучить. Да и на что они мне?

На вопрос Яна не ответила — отправила Павлу очередное сообщение и задумалась. Когда она узнала, что подбросили орла, в памяти мелькнула легкая ассоциация, но уазик так тряхнуло на повороте, что она тут же растаяла.

— Во сколько статуэтку обнаружили? — задумчиво спросила Яна, надеясь, что сможет найти мысль-потеряшку.

— В начале одиннадцатого. Все к десяти собрались, поговорили, занялись своими делами, а Витюша пошел смотреть на Стефанию. Сохнет он по ней, — рассмеялся Пухов.

— В смысле? Она же умерла давно.

— А для него живая. Он говорит, что она это, как ее… Прекрасная дама. Ой! Яна Сергеевна, что вспомнил! Инна болтанула, что вчера Витюша был сам не свой, а потом ляпнул, что вы в молодости на Стефанию жуть как похожи были. Чушь какая. Вы и сейчас не старая, а очень даже ничего. Вы что знакомы?

По коже побежали неприятные мурашки, руки мгновенно стали холодными и влажными. Яна с трудом справилась с волнением.

— Я Виктора Олеговича не знала до вчерашнего дня. Вы Жукову про это сказали?

— Нет, конечно. Мало ему проблем, что ли? Не хватало еще про чьи-то амуры рассказывать.

— Вы правильно рассуждаете, Максим, — нарочито небрежно сказала Яна. — Сохраним это в тайне. Я все выясню и, если нужно, сама ему расскажу.

— Заметано, — рассмеялся Пухов. — Витюша странный. Он и не такое придумает. Однажды летом провел ночь в дружносельском костеле, а потом рассказывал, что общался с духом Стефании и она типа призналась, что умерла не своей смертью.

— В смысле не своей? Это исторический факт. Она скончалась от скоротечной чахотки в Бад-Эмсе — это Германия — 26 июля 1832 года. Ее прах муж перевез в Дружноселье и возвел над ним этот самый костел Святой Стефании.

— А он сказал, что ее из-за денег отравила очередная полюбовница мужа.

— И это ему поведал дух Стефании?

— Ага, — рассмеялся Максим.

— Ладно. Вернемся к происшествию. До Забельского кто-нибудь из сотрудников был в зале с портретом?

— Правильные вопросы задаете, Яна Сергеевна, — важно ответил парень. — Витюша зашел в кладовку вместе с уборщицей. Ключ висел на щитке.

— А у портрета как он себя вел? Кто-нибудь видел?

— Теть Нина сказала, что он был белый-белый, трясся и указывал рукой на фигурку.

— Жуков исключил вариант, что орла подбросил Виктор Олегович?

— Исключил. Витюшу Милениной валерьянкой отпаивали. Товарищ капитан сказал, если бы Забельский мог так хорошо играть, ему бы давно Оскара дали. Да что этот Оскар? Чего с ним носятся? Вот наши сериалы про ментов — это да! А товарищ капитан так классно поет: «Прорвемся!» — ответят опера». Он вообще песни очень любит.

— Я заметила, — усмехнулась Яна.

Больше она вопросов не задавала и Максима не слушала — придумывала как вывести Забельского на разговор об обучении в Париже. «Неужели он, как и Игорь, мой тайный привет из прошлого? Может быть, я не все вспомнила?» — со страхом думала она.

В музее было тихо и грустно. Никто не смеялся, Ларина не говорила театральными монологами, уборщица с тоской заглядывала в пустое ведро и теребила швабру.

— Милена Евгеньевна, того этого, залы помыть надобно. Люди придут, скажут, что грязно. Стыдно.

— Какие люди, ить-твою? Какая уборка? — зашипел Жуков. — Мы ждем криминалиста из Гатчины. Уймите ее, наконец. Канючит и канючит.

— Нина Андреевна, уйдите с глаз долой. Сколько можно!

— Тады я на улицу пойду. Хоть мусор приберу на тропе вашей. Как так без работы сидеть? Не порядок это!

— Пухов, ты давай-ка тоже походи вокруг. Может, что интересное найдешь. Только не топчись как слон! Аккуратно ходи. Понял?

— Обижаете, товарищ капитан. Все в лучшем виде сделаю.

Ларина заломила руки, потерла виски и жалобно посмотрела на Жукова.

— Товарищ капитан, это надолго? У нас же план! Май на исходе, каждый день важен. А если экскурсанты? Деньги же потеряем.

— Да вы замучали вопросами! — закипел Жуков. — Я не знаю, когда он приедет и как долго будет работать. Яна, давайте посмотрим на орла.

Она вошла в уже знакомый зал и вновь удивилась красоте портрета Стефании. «Теперь понятно, почему картина так хороша, — грустно подумала Яна. — Ее писал влюбленный человек, романтик, перепутавший века».

— Только ничего не трогайте! — предупредил Жуков. — Вот что делать, ить-твою? Вчера придумал как все оформить, с начальством согласовал, а здесь опять… Забельский сказал, что орел нефритовый.

— Верно. Работа великолепная, не ширпотреб. Смотрите, как тонко подчеркнуты перья на крыльях и груди. Голова, клюв, когти тоже искусно вырезаны. У него человеческое лицо! Насмешливый взгляд гордого властителя. Геннадий Петрович, давайте вернемся. Попробуем вместе подумать.

В зале Яна предложила поставить стулья в круг, чтобы удобнее было общаться. Когда все расселись, она попросила у Жукова разрешения руководить беседой. Участковый кивнул и тоскливо махнул рукой.

Конец ознакомительного фрагмента.