Правила игры

Илья Трегубов (2024)

Даже самый обычный двор в спальном районе может стать сценой, где разыгрываются драмы, достойные Шекспира, где приключения эпичнее древнегреческих мифов, где идет противостояние добра со злом, борьба жизни и смерти, любви ответной и безответной, а молодежь на лавочках превращается в героев забытых и новых легенд.

От автора

Дорогие читатели, автор сознается, что сам частенько пролистывал предисловия и переходил сразу непосредственно к тексту произведения. Поэтому не будет ничего зазорного, если также поступите и вы. Ну а если уж есть решимость прочитать основательно всё от корки до корки, то милости просим, расскажу немного о том, как писался роман, какие мысли автор хотел в него поместить. А что в итоге получилось, судить только вам.

У автора была задумка создать нечто легкое и поэтичное в стиле “Евгения Онегина” А.С. Пушкина, но в тоже время нечто дидактическое и меланхоличное по примеру Шекспира “Жизнь Тимона Афинского” и чтобы обязательно это напоминало древнегреческий миф на современный лад. Да, получилось не совсем то, что задумывалось изначально, но главное — работа была доведена до логического конца, а это уже победа.

Автор не мало времени провел в мыслях о своих героях, об их судьбе, об их мотивации, да и о прочих более глобальных вопросах философских и не очень. Интересно было поразмыслить о противоборстве двух начал Эроса и Танатоса. (Эрос — это увлечение жизнью, наслаждение ею. Танатос — тяга к разрушению, саморазрушению и к смерти). Попробовать переосмыслить некоторые библейские сюжеты. Затронуть извечный вопрос о смысле жизни. Да и вообще, имеет ли жизнь смысл без любви? Что значит жить по-настоящему и что значит “играть в свою жизнь”? Что такое любовь и какие формы она может принимать? На что человек готов ради любви и ради жизни? Не могу сказать, что на эти вопросы был дан четкий ответ, но сами размышления считаю полезными.

Подытожить предисловие хотелось бы мыслью Ролана Барта, о том, что любой текст — явление самодостаточное и его не следует воспринимать в связке с личностью писателя, дабы не отнимать у читателя корректного субъективного восприятия романа. Поэтому тут автор с вами прощается, превращаясь в такого же, как и вы, читателя.